Ты видело в них горечь и страданья,

Их застилала алкоголя пелена…

Джон отложил карандаш, точнее то, что от него оставили крысы в сторону, затушил окурок, встал и поплёлся к двери, когда кто-то постучался.

 - Кого там черти носят,- пробурчал он сквозь кашель, и размазал по стене таракана.

 - Да иду я, мать вашу,- эту фразу Джон, брызжа слюной, проорал на всю квартиру, когда стук в дверь повторился. - Как же вы меня достали, долбанные рекламщики, долбанного дерьма. Джон был уверен, что ему снова хотят предложить какой-нибудь чайник или пылесос как это, было на прошлых выходных. Тогда он послал этого коммивояжера на три буквы и пообещал оторвать ему конечности, если тот ещё раз приблизиться к этой проклятой двери. И если сегодня этот мерзавец вернулся, Джон был готов выполнить своё обещание. Но, открыв дверь, он прекратил бранить весь белый свет за то, что кто-то отвлёк его от стихов, а на его худощавом, изувеченном лице была видна неуверенная, больше походившая на оскал улыбка, являющая всему свету его жёлтые зубы.

За дверью не было никакого мерзавца. За дверью стояла Джулия, та самая Джулия, которая когда-то работала у него в офисе. Только тогда, семь лет назад она была застенчивой и тихой девушкой лет двадцати пяти, принимающая звонки в приёмной Джона Миллера и носившей ему кофе в кабинет, а сейчас перед ним стояла уверенная в себе, решительная женщина. Владелица нескольких крупных ресторанов – настоящая бизнес леди по имени Джулия Симпсон.

Именно она сняла эту квартирку для Джона и оплачивала счета первое время, после того как нашла его, два года назад, лежащим в грязи не далеко от какой-то богом забытой пивнушки. И именно она устроила его работать в “Олимп” принадлежащий её отцу.

Вообще Джулия часто навещала Джона, но последние две недели она не появлялась у порога этой квартиры, и её обитателя это устраивало.

Джон не любил, когда Джулия приходила его проведать, наверное, потому что ему было ужасно стыдно перед ней, за то, кем, а точнее чем он стал. Ему было не ловко оттого, что его жизнь в какой-то мере зависела от его бывшей секретарши. Но при этом он был рад её успеху.

А ещё Джона раздражало, что его жалеют и пекутся о нём как о маленьком ребёнке, хотя и понимал, что все порывы Джулии исходят от сердца.

- Здравствуй Джон, впустишь меня или мы так, и будем стоять на пороге?

Голос Джулии был строгим, а по её мрачному лицу можно было понять, что пришла она поговорить о чём-то серьёзном, и Джону это совсем не нравилось. Он молча отошёл в сторону и впустил её в своё скромное убежище.

- Что там у тебя с моим отцом? - Я слышала, он хочет тебя уволить,- начала Джулия свою атаку оказавшись в тесной прихожей. - Ты же обещал мне, что всё будет хорошо, что ты, наконец, возьмёшь себя в руки и будешь работать, а не пить эту дрянь. Чуть помедлив, она гневно пнула бутылку, мирно лежавшую под ногами и та, звеня, покатилась по полу.

- И вот мне звонит отец и говорит, что Джон Миллер мало того, что опоздал на работу, так ещё и напился на рабочем месте, после чего просто ушёл неизвестно куда,- раздражённо, но не срываясь на крик, продолжила она атаку. 

Джон стоял молча, и в растерянности искал спасения от пристального взгляда Джулии, боясь увидеть в её глазах призрение и разочарование, и в тоже время, сдерживая себя от гневной контратаки. Где-то глубоко в душе он понимал, что подвёл её, а ведь она так для него старалась.

Он помнил, как Джулия выхаживала его, после того как два года назад нашла избитым и лежащим в грязной луже. Помнил, как первый год она платила за его жильё и пропитание. И, конечно же, он помнил, как год назад она упрашивала Сэма взять его на работу, но было во всём этом одно кричащее, но – ничего этого он не просил. В какой-то мере он даже жалел о том, что оказался у Джулии на пути, и что она не прошла мимо. Ведь тем самым он вверг её в пучину собственного отчаяния, за что сам себя ненавидел. И поэтому упрёки Джулии Симпсон раздражали его всё больше и больше.

- Твой отец дерьмоед! – выпалил он, наконец. И вообще я сам уйду из этого поганого агентства. И хватит меня опекать, оставь меня в покое! – проорал он так, что Джулия дрогнула от испуга и растерянно отступила в сторону.

В комнате повисла тишина, только противные насекомые шуршали своими лапками по пакету с остатками вчерашней трапезы.  

-Уйдёшь, но куда? - также растерянно, спросила Джулия, выдержав паузу.

- Не знаю, куда угодно, только не в этот улей, ненавижу их всех. Сидят себе в своих белых рубашонках, попивают кофе, сплетничают о чём-то, смеются, смотреть противно. Ведь каждый из них лжец и лицемер,- почти шёпотом ответил Джон. А твой отец,- продолжил он, - видимо мнит себя богом.

Джон сидел на своём матраце, прикрыв лицо руками. Джулия приблизилась и, устроившись рядом, тихо прижалась к его плечу, но Джон резким движением отстранился. Ему не хотелось, чтобы его снова успокаивали и жалели тем самым, вызывая ещё большее чувство никчёмности к самому себе. Но больше этого он не хотел, чтобы к нему привязывались. Ведь он давно заметил, что Джулия пытается сблизиться с ним, и стать для него кем-то больше чем просто друг.

- Ты должна уйти, - начал он,- и больше не возвращаться. Должна забыть о Джоне Миллере навсегда, ведь от него осталась лишь жалкая тень. И я не хочу, чтобы эта тень дальше омрачала твою жизнь.

 Джон говорил медленно, чётко подбирая слова, ему не хотелось обидеть девушку, которая столько для него сделала. И которая была долгое время, и оставалась его единственным другом сейчас. - Я благодарен тебе за то, что ты была рядом,- продолжал Джон,- но теперь я должен остаться один.

Джулия молча сидела рядом, к её горлу медленно подступал ком, и она с трудом держала себя в руках, чтобы не расплакаться и не показать слабость.