Луч солнца, стесняясь будто,

Глава 1

                                                         

7 Ноября 2017 год. ПЕРЕКРЁСТОК.

 Проснувшись от звона будильника, стоявшего на полу у изголовья, Виктор с трудом открыл глаза. И можно было сказать, что первое сражение на сегодня он выиграл.

 За окнами было темно, но свет уличного фонаря падал на часы. Стрелки показывали «7:00» Ещё пять минут, всего лишь пять минут покоя, прежде чем он снова окунётся в повседневную суету. А пока, он просто лежал на старом матрасе, уткнувшись взглядом в потолок, и думал о том, как ему противен этот серый мир, в котором ему приходиться существовать.

 В комнате вновь раздался звон, словно смеясь над человеком, он отражался от стен и усиливал головную боль. Тем самым ввергая Виктора в ещё одно сражение – сражение с собственным телом. Вытянув худощавую руку, он стал на ощупь искать ненавистное устройство. Безрезультатно. Тогда прилагая все усилия, Виктор сел на край ободранного матраса и наконец, отключил будильник.

 Теперь ему предстояло встать, но тяжёлое тело с трудом слушалось хозяина и первая попытка, потерпела фиаско. Немного отдохнув, он снова попытался подняться на ноги. На этот раз получилось и, держась за стену, Виктор поплёлся в ванную. Сделав несколько неуверенных шагов, он споткнулся о пустую бутылку. Ноги заплелись, и только чудом сонный человек не рухнул на холодный пол, выругался и включил свет.

 Комната была небольшой, её стены местами “украшали” клочья старых обоев. С низкого потолка свисали “гирлянды” черной паутины. А по полу меж бутылок, окурков и упаковок от обедов быстрого приготовления сновали напуганные тараканы.

 Мебелью комната была не богата; старенький шкаф, покрытый пылью, пара стульев, на которые были свалены вещи, и рваный с торчащими пружинами матрас, служивший для хозяина кроватью. Здесь же стоял обеденный стол. За ним Джон проводил долгие вечера с карандашом и толстой тетрадью, когда одиночество и депрессия в сокрушительном союзе громили его сознание. Конечно, в такие моменты он чаще пил, чем писал стихи, но иногда находил спасение в собственных мыслях, изложенных на бумаге. К тому же его стихи - это всё что у него осталось от прошлой жизни, хоть и писал он теперь совсем не так как раньше.

…Следующие шаги привели Виктора к месту назначения. Он открыл кран и начал жадно глотать холодную воду, не обращая внимания на зубную боль, которую она вызывала.

 Напившись, он посмотрел на себя в треснувшее зеркало и саркастично съязвил:

 - Ну и красавчик! Хоть сейчас на бал…

Да, в своём сарказме он был бесконечно прав, потому как в тридцать три года напоминал измученного жизнью старика; худощавое, бледное лицо, мешки под впавшими глазами, редкие с проседью волосы и жёлтые зубы меж которых зияла дырка размером с вишнёвую косточку. В общем, незавидный портрет завершением которого являлся уродливый шрам, пересекающий правую часть лица от переносицы до острого подбородка. От чего и без того малоприятное лицо Виктора казалось перекошенным. За что соседские  детишки  называли его чудовищем Франкенштейна, а молоденькие девушки всегда обходили стороной и отводили взгляд. Чему он сам не предавал никакого значения.

 Виктор умылся ледяной водой, в надежде справиться с похмельем, но водные процедуры мало, чем помогли.

 - Ну что, пора?”- хрипло произнёс человек, глядя в разбитое зеркало на стене, будто в ожидании ответа, которого не последовало.

 Обдав лицо водой ещё раз, и вытерев его грязным полотенцем, он вернулся в свою комнату, наполненную тусклым светом, мусором и тараканами. Голова по-прежнему болела, но сознание немного прояснилось, и Виктор стал собираться на работу. Надев старые брюки и помятую рубашку, цвет которой теперь было сложно определить, он снял со спинки стула пальто и накинул на худые плечи. Затем протиснул руки в потрёпанные рукава и застегнул несколько оставшихся пуговиц. Ещё несколько минут Виктор провозился с обувью - шнурки никак не хотели слушаться трясущихся пальцев. После чего надел кепку, взял портфель и вышел из своей конуры даже не подумав запереть дверь ключом, и миновав несколько пролётов, оказался на улице.

 Осень встретила его прохладой и сыростью, порывами ветра срывая головной убор, чтобы обратить на себя внимание. Но Виктор был неумолим в своём безразличии ко всему, что его окружало.

 Он стоял на крыльце девятиэтажного дома и смотрел на блеклый, безликий мир, который казался ему враждебным и чужим. Он смотрел на проезжающие мимо автомобили в окна, которых упрямо пытался ворваться дождь. Смотрел на озябших от холодного дождя людей зонты, которых не спасали от натиска непогоды. Они торопились покинуть улицу и укрыться в тёплых офисах. Смотрел на многоэтажные дома, напоминавшие огромные муравейники и в свою очередь смотревшие на него в ответ сотнями тёмных окон. Ветер гнул деревья и, захватив в плен солнце, заволок небосвод пеленой тёмных туч. Глядя на эту картину, Виктор не находил в ней смысла

 Он запустил руку в карман и достал пачку дорогих сигарет, правда, её содержимое было на порядок дешевле самой упаковки.

 - Последняя! - с досадой произнёс Виктор, и достал самокрутку, табак из которой просыпался на дно красной коробочки.

 Обыскивая карманы он так и не нашёл спичек, зато обнаружил мелочь на проезд. Часы показывали «7:45»

 - К чёрту автобус! - пробурчал он и направился к магазину.

 Миновав квартал, Виктор поравнялся с магазинчиком, окинул его взглядом и прошёл мимо, потому что здесь у него образовался долг. Только вот он не помнил, за что и сколько именно был должен, хотя мог предположить, что связанно это было с выпивкой. Пройдя ещё пару кварталов, Виктор под звон колокольчиков болтавшихся на двери вошёл в другой магазин. Очереди в нём не было, и только молодая девушка за кассой подавала признаки жизни. Держа перед собой косметичку и зеркальце, она неохотно отвлеклась от своего “важного дела” и поздоровалась с нежеланным посетителем. Человек не ответив, подошёл к кассе высыпал мелочь на прилавок и попросил дешёвые сигареты и коробок спичек. Кассир бросила на него не одобрительный взгляд, на секунду остановив его на изувеченном лице покупателя, пересчитала монеты и подала товар.

 - Какой мерзкий тип! - произнесла она, когда Виктор был у выхода, и тут же осеклась, ей показалось, что человек со шрамом её услышал, а может быть, так и было.

…Рабочий день начался, и Виктор уже представлял, как шеф объявит ему выговор за опоздание на несколько паршивых минут. И всё же предстоящая встреча с Анатолием Степановичем его мало заботила. Поэтому чтобы окончательно прийти в себя, он укрылся под навесом магазина и лихорадочно закурил.

 «8:15» показывали настенные часы, висевшие на входе в рекламное агентство «Олимп» когда человек в сером пальто переступил порог.

 

 

.

“Так, так, Джон… как там тебя?.. Миллер кажется”,- произнёс человек, сидевший в большом кожаном кресле, когда Джон вошёл в кабинет.

Этим человеком был глава агентства. Звали его Сэмюэль Симпсон, но работники между собой называли его просто - дядя Сэм, тем самым рискуя остаться без работы.  И это вовсе не преувеличение. В прошлом месяце за эту выходку из “Олимпа” со свистом вылетело сразу два человека.

Дядя Сэм был крепким мужчиной и, хотя около двух месяцев назад ему перевалило за шестьдесят, он легко мог дать фору парням гораздо моложе. Этот человек был строгих правил и держал себя в хорошей физической форме. Вечерами он посещал тренажёрный зал под названием “Аполлон”. (Его с лёгкостью можно было увидеть из большого окна за спиной Сэма Симпсона.) А по утрам он проводил несколько часов в бассейне после предварительной пробежки. Всё это позволяло выглядеть ему моложе своих лет, а поскольку дядя Сэм был холост, дамочки на светских вечерах так и висли на его шее.

Сегодня Семюэль Симпсон был в хорошем настроении. Об этом свидетельствовала заведённая шкатулка у него на столе, из которой доносилась весёлая мелодия, в то время как Сэм вторил её своим свистом. А когда мелодия кончалась, он вновь приводил механизм в действие.

Одет дядя Сэм был в лакированные туфли огромного размера, белую рубашку с золотыми запонками, пиджак, брюки и галстук на котором красовалась золотая заколка. Он укоризненно, не скрывая, неприязни смотрел на Джона пронзительным взглядом, сквозь очки в золотой оправе. Казалось, что в этот момент он чувствовал себя, чуть ли не всевышним, ведь на его фоне Джон выглядел просто ничтожно.

- Опаздываем? Не хорошо, не хорошо! - с насмешкой произнёс он, постукивая ухоженными пальцами по столу в такт мелодии.

Джон стоял, молча и даже, не пытался оправдаться. Его голова была занята совершенно другими мыслями и никакая мелодия в ней не играла. Да и голос шефа был далёким и не естественным поэтому не вызывал особого интереса.

В эту минуту Джон был где-то далеко и думал о последней мелочи, потраченной на сигареты. О том, что пару дней он проведёт с пустым желудком, о проклятом долге за жильё. И о том, что ему не помешало бы выпить. 

 -Миллер я с кем разговариваю? - Крик шефа спустил Джона на землю. Мелодия из шкатулки стихла, от хорошего настроения Сэмюэла Симпсона не осталось и следа.

 -Простите, сэр я… опоздал на автобус и добирался пешком.

- Автобус?! - Какой к чёрту автобус?! - Ты что издеваешься?

- Пойми, Миллер, - продолжал Сэм. - Мне наплевать на твои проблемы: болен ты, горит твой дом, или умирают родные, да что угодно. Ты должен приходить вовремя! - Я плачу тебе за твои стишки, а не за опоздания. - Это тебе ясно?

Джон стиснул зубы, лицо покраснело, а его глаза наполнились влагой, казалось, что сейчас он мог задушить Сэма голыми руками, хоть и был, чуть ли не вдвое меньше. Но вместо этого из сдавленной невидимой петлёй глотки он с трудом выдавил. - Ясно Сэр.

Получив выговор, он вышел из кабинета. - Ублюдок!!! я тебе устрою, - процедил Джон и, вытерев слезу, направился к своему рабочему месту, не обращая внимания на косые взгляды и шёпот сотрудников за спиной. 

 Рабочий уголок Джона Миллера был не велик и скромен; компьютерный стол, компьютер давно устаревшей модели и потрёпанный стул. Конечно, всё это давно пора бы заменить, но скупой начальник так не считал. Да и сам Джон теперь был далёк от роскоши и удобств.

Миллер работал в агентстве Сэма уже год и занимался сложением всяческих лозунгов во имя чипсов, газированных напитков, зубных паст, туалетной бумаги и ещё бог знает, чего.

"Олимп" не брезговал ничем и мог прорекламировать всё, за что платили заказчики.

Деньги не пахнут, таким был девиз Сэмюэла Симпсона.

Джон ненавидел свою работу, но жить на что-то нужно, а поскольку его больше никуда не брали, ему приходилось служить в Олимпе и писать стихи о всякой чуши. А ведь когда-то он писал о любви.

Убедившись, что на него никто не смотрит, Миллер открыл свой портфель и достал фотографию, на которой с улыбками на лицах замерли молодая девушка и совсем маленькая девочка с воздушным шаром в руке. В его глазах снова стояли слёзы. Ведь когда-то он сам сделал этот снимок и хорошо помнил тот день. Тогда они все вместе ходили в парк, катались на аттракционах и ели сладкую вату. А потом он купил воздушный шар у клоуна, для своей дочурки, потому что без этого шара она не за что на свете не хотела уходить из парка.

Воспоминания набросились на него с такой силой, что Джон почувствовал острую, рвущую боль в груди,  а ком подступивший к горлу с новой силой душил своей невидимой петлёй.

Джон достал из портфеля фляжку, о которой к своему счастью совершенно забыл утром, сделал несколько внушительных глотков и скривил покрасневшее лицо.

Помедлив, он снова посмотрел на снимок, и перед глазами снова побежали кадры того счастливого дня. Они были такими насыщенными и настоящими, что Джон практически ощущал в пустой, сжатой руке нежную руку любимой женщины и слышал детский смех,

который заполнил его сознание. Дрожащими губами он прижался к фотографии, поцеловал смеющиеся лица и бережно положил фотографию во внутренний карман своего потрёпанного пальтишка.

Теперь Джон с трудом мог думать о чём-то кроме слов Сэма - “ПУСТЬ УМИРАЮТ РОДНЫЕ, НАПЛЕВАТЬ, НАПЛЕВАТЬ” снова и снова звучало в голове, от чего боль внутри усиливалась. Джон снова поднёс фляжку к губам и, посмотрев на часы, допил содержимое до дна.

Время, волоча за собой отголоски прошлого, тянулось медленно. Джон сидел за рабочим столом то, доставая фотографию из кармана то, возвращая в укромное место у сердца. Снова и снова он слышал детский смех, который вдруг растворялся в грубом, кричащем голосе. “ПУСТЬ УМИРАЮТ РОДНЫЕ”

Нет, он больше не мог здесь находиться. Он ненавидел; Свою работу, ненавидел Сэма, ненавидел девушку, которая устроила его сюда, но больше всего он ненавидел себя, Джона Миллера.

Он бежал по мокрому асфальту, бежал и не оглядывался, бежал и слышал голос, который повторял одно и то же. “ПУСТЬ УМИРАЮТ РОДНЫЕ... ПУСТЬ УМИРАЮТ... НАПЛЕВАТЬ”.

Ноги несли его сами собой, а капли дождя смешанные со слезами заволакивали глаза мутной пеленой. От чего всё вокруг теряло черты и казалось неестественным. Джон миновал ещё несколько кварталов и замер посреди оживлённого перекрёстка. Сигналы машин накинулись на него со всех сторон, вокруг всё шумело и гудело, крики и рев двигателей перемешались, а он стоял на коленях и плакал.

Здесь, именно здесь семь лет назад он не смог спасти тех самых родных, жену и четырёхлетнюю дочку, о которых так громко кричал голос Сэма в его голове.

 

 

Глава 2

                                               

6 Мая 2010год. МИСТЕР МИЛЛЕР.

По комнате скользнул теплый луч солнца и приник к нежному телу Клер. Джон обнял её, и чуть касаясь, поцеловал её влажные, розовые губы. Настенные часы показывали семь часов, а значит, пора вставать и собираться на работу.

Сегодня у Джона было отличное настроение, впрочем, как и всегда. Осторожно, так чтобы не разбудить Клер он покинул кровать и прошёл в детскую, где в кроватке, с улыбкой на милом личике спала малютка с рыжими как у мамы волосами. “Она прекрасна”, - подумал Джон, - “как же она прекрасна”,- наклонился и, поцеловав, прошептал - "спи моя принцесса". После чего тихо прикрыв дверь, вернулся в спальню, где с такой же беспечностью спала его любимая жена.

Её стройное тело не было накрыто, лишь шёлковая пижама хранила красоту фигуры, а огненно-рыжие, длинные волосы скрывали лицо, но Джон знал, что они таят черты Афродиты.

Он взял лист бумаги, макнул перо в чернильницу и аккуратным почерком вывел несколько строк, затем прочёл написанное и улыбнулся. После чего подписался под своим творением и оставил лист на журнальном столике, за которым Клер проводила утро с чашечкой кофе и журналом.

Джон взглянул на часы, пора было идти.

Надев белую рубашку с серебряными запонками (золото-металл женщин считал он), галстук, брюки и туфли Мистер Миллер взял чёрный портфель, вышел на лестничную площадку и направился к лифту.  

По неизвестной причине кабинка, предназначенная для доставки людей, снизу вверх или сверху вниз трижды проигнорировала нажатие кнопки вызова. И Джон отправился вниз по ступенькам. Спустившись до второго этажа, он встретил пожилую соседку, тётушку Мэри, с трудом волочившую сумку.

- Бедная Мэри, тяжело ей одной - подумал Джон.

И впрямь тётушка Мэри была доброй, милой, но очень одинокой женщиной и поэтому жила с пятью или даже шестью кошками.

Её муж, дядя Бен умер два года назад от острого инфаркта миокарда, который случился, когда он по привычке прогуливался вечером по парку. С тех пор гулять вечерами в парке стало привычкой тётушки Мэри, там она ощущала присутствие мужа, и это ощущение придавало ей сил.

Что касается детей, то у старушки Мэри был сын, но он ещё до смерти старика Бена женился на какой-то популярной танцовщице и переехал жить в Мексику, на её родину.

Всё это Джон знал, потому что уже не раз слышал рассказы этой бедной женщины, но каждый раз выслушивал её до конца.

- Здравствуйте тётушка Мэри, давайте я помогу вам, - Заговорил Джон, указав на сумку с покупками, которые она должна растянуть на целый месяц.

- Здравствуй сынок, улыбаясь, ответила старушка тихим голосом, судя по всему, не расслышав о предложенной помощи.

- Я помогу вам с сумкой, - повторил Джон.

- Помоги сынок, помоги, - с той же улыбкой проговорила старушка и, помедлив,  поинтересовалась о судьбе лифта, на что Джон, улыбаясь, пожал плечами.

Джон шёл вверх по лестнице, за ним плелась тётушка Мери, и хотя ступеньки давались, ей с трудом это никак не мешало ей рассказывать истории, которые мистер Миллер слышал много раз. Его это не смущало, и он слушал, как тихий голос пожилой соседки говорил;  О сыне, который хоть и присылает каждый месяц деньги в конверте, но давно не навещает, - даже на похороны отца не приехал – жаловалась она.

О том, как сложно прожить на пособие, которого почти ни на что не хватает, и до которого так и не дожил её муж. И о том, что она давно была бы на том свете, если бы не конверты, что каждый месяц присылает её любимый сынок.

Джон понимающе кивал, но на самом деле был очень долёк от всего, что говорила ему тётушка Мэри, хотя и сочувствовал ей, по крайней мере, ему так казалось. Иначе, зачем бы он слал ей деньги от имени её сына.

Так они поднялись на пятый этаж – она говорила, а он слушал.

Джон поставил сумку у хлипкой двери и, отклонив предложение, выпить чашечку чая попрощался.

Мир вокруг был прекрасен, и казалось сама природа, заигрывала с человеком, обнажая перед ним свои прелести. Улица наполнена зеленью, на деревьях поют птицы, солнце приятно согревает своими лучами, а голубое небо, раскинувшись над головой, так и манит своей чистотой.

Джон взглянул на часы 7:35. Сел в машину и не спеша, отправился к своему офису.

Джон Миллер управлял торговой компанией, оставшейся ему от родителей, после того как они погибли в авиакатастрофе и, не смотря на свой возраст (26лет) был умён и прекрасно справлялся с этим гигантом по продаже стройматериалов и всегда учтиво относился к подчинённым.

Конечно, иногда у него возникали неприятности, например, на днях какие-то бездомные залезли на склад и пытались вынести несколько банок дорогостоящей краски, но их арестовала полиция, прямо на месте преступления. Как выяснилось позже, они хотели поживиться колбасой или ещё чем-нибудь съестным, но ошиблись складом, а краску взяли, чтобы потом продать за полцены на рынке какому-нибудь мелкому скупщику всякого барахла. Когда же Джона вызвали в полицию, он приехал и внёс залог за бродяг и устроил их работать к себе на погрузку.

Что касается семьи, Джон её боготворил, в его жизни не было ничего и никого важнее, чем Клер и малютка Полли. Правда, не так много времени он проводил с ними, как бы ему хотелось, ведь постоянные разъезды и деловые встречи, забирали практически всё свободное время. Из-за чего Клер часто устраивала скандалы, после которых наступали сцены обиды и молчания, о чём он очень жалел.

- Ты совсем не уделяешь нам внимания,- говорила она. - Работа, работа, работа. Ты хоть помнишь, когда в последний раз, мы все вместе выбирались из дома?

- Но я же для вас стараюсь,- защищался Джон. - Как ты не понимаешь, я хочу, чтобы моя семья жила в достатке и ни в чём не нуждалась.

- А я хочу, чтобы у меня был муж, а у нашей дочери отец,- кричала она в ответ раз за разом. И раз за разом Джон сдавался под её натиском. Наверно потому что в чём-то был согласен со своей женой.

Но, не смотря на мелкие неприятности на работе и некое недопонимание в семье, жизнь Миллера удалась. Красавица жена, прелестная дочка и семейный бизнес, приносящий колоссальный доход. Всё это позволяло мистеру Миллеру гордиться собой, и он гордился.

 -Мистер Миллер, Мистер Миллер, раздался голос за спиной, едва он переступил порог стеклянного здания.

Джон обернулся.

-Здравствуйте Мистер Миллер 

-Здравствуй Джулия. Чем могу помочь?

Джулия неуверенно протянула ему документы.

-Нужны ваши подписи Мистер Миллер,- смущёно пролепетала она.

Джон взял папку с бумагами и прошёл в свой кабинет.

Джулия проводила его взглядом.

                                                                                                         

***

 

Джулия Симпсон, девушка двадцати пяти лет была тёмной лошадкой и серой мышкой одновременно. Ни с кем она не дружила, и никто о ней ничего не знал. Она всегда держалась в стороне от коллег и была весьма странной особой. Поэтому вокруг её личности было полно сплетен и слухов, на которые Джулия не обращала внимания или делала вид, что не обращала. Во всяком случае, ей даже нравилось, что о ней говорят, наверное, потому что грязные сплетни отталкивали от неё людей. Хотя сама она никогда бы в этом не призналась.

За её спиной шептались о многом; о её отце бизнесмене, который выгнал её и дома, после того как нашёл наркотики у неё в спальне, о матери, умершей от рака, и о двух бывших мужьях от одного из которых у неё есть ребёнок. В общем, список обсуждаемых тем касательных Джулии был велик. Конечно, всё это было ложью пропитанной ядом, льющейся со злых языков.

Почти всё, ведь Джулия Симпсон на самом деле была влюблена в Джона Миллера, только вот не спала с ним, как шептали последнее время все вокруг. Она знала, что Мистер Миллер женат и никогда бы не позволила себе крутить перед ним хвостом, она считала это, по крайней мере, низким, а в огромном списке её качеств низость не числилась.

Как-то раз Джулия видела Клер в офисе, когда, та приезжала к Джону. В тот день она долго не могла прийти в себя, после того как увидела, что мистер Миллер целует жену. Тогда Джулией овладело странное ощущение, а точнее непреодолимая ревность. Будто это она жена Джона Миллера, а Клер любовница, с которой ей удалось его застукать. Но, к сожалению, это была лишь фантазия.

 

***

 

Клер открыла глаза. Утро встретило её тёплыми лучами солнца. Немного поиграв солнечным зайчиком, мисс Миллер покинула уютное ложе, и прошла в детскую. Полли всё ещё спала, и Клер ушла в ванную.

Прохладный душ смыл с её лица остатки сна, и теперь Клер готовила завтрак, для малышки напевая лёгким голоском что-то весёлое.

Завтрак был готов, и сегодня это был обожаемый Полли омлет.

Мисс Миллер заварила себе кофе и заняла любимое место у журнального столика, но вместо журнала взяла исписанный от руки листок и прочла.

                                        

                                               

 

Морщинами не тронуто лицо,

Глава 3

                                                   

7 Ноября 2017год. ЛИВЕНЬ.

Холодные капли дождя стекали с его лица и разбивались о чёрный асфальт.

Тишина вокруг была наполнена темнотой, а из десятка фонарей, стоявших на этой улице, светило, только два, да и те издавали последние вздохи своего свечения.

Прошло почти пятнадцать часов с тех пор как его арестовали за нарушение порядка и около десяти минут, после того как отпустили. Сейчас человек со шрамом медленно шагал домой, пока на душе скреблись кошки, а голову разрывали сигналы машин и проклятый голос.

-Вот дерьмо,- с досадой пробурчал Джон, смотря на пачку сигарет, напомнившую ему промокшую, хлебную мякиш.

-Дерьмо,- утвердительно повторил он, наступив в лужу, и вернул пачку в карман.

Дом Миллера находился минутах в тридцати от Джона, когда он стоял как вкопанный у одного из домов на Мэйн стрит, а его изувеченное лицо выражало злость, от чего становилось по-настоящему, страшным.

 - Ублюдок, голос Миллера дрожал, а глаза искали под ногами что-нибудь... Он поднял кирпич, осмотрелся не торопясь, подошёл к цели, и нанёс несколько ударов.

Он должен был это сделать, наверное, считал, что ему станет хоть немного легче. Что так он сможет выплеснуть хотя бы частицу ненависти, к самому себе копившуюся долгие годы. Но легче не стало.

Острая боль привела его в себя. Кровь стекала с руки, а за спиной слышался вой полицейских машин, которые съехались на стоны черного БМВ, чтобы арестовать обидчика. Но Джон уже скрылся с места преступления в темноте.

Высушив табак из промокших сигарет, Джон скрутил, подкурил самокрутку и впустил горький дым в лёгкие. Кровь, по-прежнему, сочилась из его раны, но боли уже не было, а может быть, он ее просто не чувствовал. Он сидел на своём матраце и курил, держа в окровавленной руке промокшую фотографию.

   

Утро следующего дня.

 

Сегодня Джон не собирался идти на работу. Он решил послать это убогое агентство с его убогими работниками. Которых и по имени не всех знал, но всё же недолюбливал каждого из них. В особенности Сэмюэла Симпсона и сегодня Джон решил послать его к чертям. Но его решительности надолго не хватило. И она с лёгкостью разбилась о неоплаченные счета, пустой холодильник, стоявший на кухне в одиночестве и двухмесячный долг за комнату. Так что на работу идти всё-таки пришлось.

Дядя Сэм был явно не в духе, и Джон точно знал причину. И в какой-то мере ему нравилось происходящее.

Сегодня глава рекламного агентства “Олимп” прилюдно перемывал кости отдельно каждому подчинённому, а такого ещё никогда не было. Дело в том, что он предпочитал беседы с глазу на глаз в своём кабинете, в своём тёмном логове. Там он чувствовал себя уверенно и комфортно сидя в удобном кресле, и покуривая сигару под весёлую мелодию из шкатулки. Там он с лёгкостью возвышался над подчинённым и казался огромным и страшным зверем готовым в любой момент сожрать беднягу, словно мышонка. Там он был настоящим боссом.    

Но сегодня всё было по-другому.

Сегодня страшный зверь выбрался из своего логова и превратился в разъярённого петуха способного лишь неприятно ущипнуть, но никак не сожрать. И выглядел он вовсе не устрашающе, а довольно комично чем-то, напоминая Чарли Чаплина из немого кино шестидесятых.

Он метался от одного подчинённого к другому и, размахивая руками перед недоумевающими лицами орал срываясь на визг, брызжа слюной.  Его раскрасневшееся лицо покрылось каплями пота, а испепеляющий взгляд искал новую жертву. И ему это удалось.

- Миллер, ты какого хрена себе позволяешь? - сипя, проорал он с другого конца офиса и направился к Джону. - Почему твоей дряхлой жопы вчера не было на рабочем месте? – Эту фразу он проорал уже чуть ли ни в самое лицо Джона, обильно окатив его слюной.- Ты думаешь, что имеешь право просто взять и уйти с работы, когда тебе вздумается? А может, ты решил, что ты особенный, раз за тебя просила моя дочь? Я тебе напомню, что это не так, - этими словами Сэм закончил с Миллером и ушёл в свой кабинет, на другом этаже, не дав виновному сказать ни слова, и крики в офисе сменились на сплетни.

- Я слышала, что какая-то шлюха залетела от него, и сейчас требует круглую сумму оттого он и бесится, - прошипела брюнетка по имени Сара. Её фамилии Джон не знал.

 -Вот это новость, - ехидно подхватила рыжеволосая девушка, имя которой Джону было неизвестно, но про себя он называл её рыжая.

- Да ладно, этого просто не может быть, - вмешалась третья девушка, за что была одарена вопросительными взглядами. - Моя подруга, говорит, что он импотент, точнее она так думает, продолжила та. Сара и рыжая переглянулись, после чего залились противным хихиканьем. - И как же она это выяснила, - захлёбываясь собственным смехом, спросила рыжая. - Она ходит в тот же бассейн в тоже время, что и наш старичок уже почти год, - ответила девушка. И за всё это время он ни разу на неё не посмотрел, а вы уж мне, поверьте, там есть на что смотреть. Я сама ни один раз видела, как мужики пускают слюни на её задницу, а наш дядя Сэм даже не взглянул ни разу.

Более глупого повода для того чтобы записать мужчину в список импотентов Джон не слышал. Где-то глубоко внутри ему даже стало смешно, но он сидел молча без эмоций на лице. Он слушал, как эти змеи изливали яд одна другой в уши, как они хихикали над различными версиями и догадками о своём шефе. И больше всего хотел, чтобы они заткнулись.

-Да перестаньте вы, -  наконец вмешался мужской, раздражённый голос.

Это был голос человека лет тридцати, звали его толи Рик толи Джим. В Олимпе он работал всего месяца два, и его имени Джон не запомнил. Это было и не важно, важно было для него то, что этот человек рассказал.

-Так уж случилось, что мой дом стоит напротив дома дядюшки Сэма, - уверенно говорил он.

-И вот около двенадцати часов ночи я встал покурить, обычно я выхожу на балкон, но лил дождь, и я курил на кухне у окна. Стоял я, значит, минут пять и тут заметил, что во дворе бродит, какой-то тип, - после этих слов он перевёл взгляд на Миллера, и Джон понял, что сейчас его раскроют. По его телу скользнул лёгкий холодок.

-И что же было дальше Рик? - Вопрошала рыжая.

-А дальше этот психопат поднял кирпич и начал крушить BMV нашего любимого шефа, - с насмешкой ответил он и снова посмотрел на Миллера.

Теперь Джон был уверен, что свидетель опознал его вчера ночью, но держал себя в руках, нельзя было давать повод уцепиться за свои волнения.

-Жаль, я не видел лица, - не отводя глаз от него, добавил Рик.

-Он не видел лица, - подумал Джон, - но почему он так смотрит на меня?

-Да, он точно знает, что это был я, но почему тогда не раскрыл меня, - блуждал вопрос в голове.

-Ну, дела, - протянула Сара, после чего взаимное излияние яда продолжилось, а сосудом для этого яда стал вопрос кто же тот человек и зачем он разбил машину Сэма.

-Думаю это муж одной из потаскушек, что трахаются с нашим стариканом, - язвительно бросила Сара. - Если конечно он не импотент весело подхватила рыжая змея. И они снова залились мерзким хихиканьем.

 

 

-Грязные суки, два дня назад она стонала на члене Рика и не вспоминала о своём муже, а теперь так спокойно осуждает других, - скользнула мысль в голове Джона. Да, он сам слышал эти стоны, а потом видел, как парочка выходила из туалета, так что он был уверен, подвернись шанс, и Сара с радостью бы легла к Сэму в кровать, если уже в ней не побывала. 

Рабочий день подходил к концу, и сегодня Джон выполнил всего два заказа, на рекламу каких-то сладких, хрустящих палочек, звучала она примерно так.

                                                            

Сил предаст и настроенья,

Наше вкусное печенье.

 

И ещё на рекламу, новых таблеток от головной боли.

 

Две таблетки ‘МИГ’ и голова в миг не болит.

 

-Какая чушь, - подумал про себя Миллер.

-Какая же всё это чушь.

Он стоял на крыльце олимпа, двери которого уже были закрыты, и подкуривал самокрутку, когда кто-то протянул ему пачку ‘SOBRANIE’.

-Возьми, - произнёс, знакомый голос. Джон поднял голову. Перед ним с улыбкой на чисто выбритом лице стоял Рик.

-Спасибо, не надо, - резко ответил Джон в надежде, что от него отстанут.

-Да бери, чего дурака валяешь? - настаивал тот, но Миллер молча подкурил свой табак и шагнул в сторону, чтобы обойти собеседника.

- А ведь я знаю, что это был ты, - раздался шёпот Рика когда они поравнялись.

 -Ночью я сомневался, лицо было сложно разглядеть, но утром, когда я увидел твою забинтованную руку, сомнения отпали. Джон знал, что ему не отвертеться, да он и не думал об этом, если Рик не раскрыл его раньше, то и сейчас этого не сделает. Оставалось только понять почему.

- Что же ты им ничего не сказал? - неуверенно спросил Миллер.

- Похоже, сейчас снова польёт дождь, - Увернулся от ответа Рик, - вон смотри, - указал он на чёрные как смола тучи - пойдём лучше в бар, выпьем по бокалу, там и поговорим. - Я угощаю, - добавил он улыбаясь. Да, бокал холодного пива ему сейчас не помешал бы, только в карманах, кроме дырок и пыли ничего не было, а позволить Рику платить за себя Джон не мог, но поговорить с этим человеком он всё же хотел. “БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ” вдруг вспомнилось ему, от чего он сам себе удивился.

-Ну, так что? - оборвал молчание бодрый голос.

-Пошли, - пробурчал Джон.

На улице, гремел гром, ветер жал голые деревья к земле, молнии снова и снова фотографировали очертания города, а холодные капли стучали в окно заведения, в котором за бокалами пива от гнева природы скрывались несколько мужчин и парочка девиц.

Бар был довольно скромным. Не большой зал, несколько деревянных столиков за каждым из которых по три стула, старый, полупустой холодильник ‘Cocacola’ в котором охлаждались напитки покрепче, барная стойка, телевизор на стене за спиной бармена, и не совсем свежее разливное пиво - это всё что мог предложить своим посетителям ‘PitStop’. Впрочем, постоянных клиентов здесь всё устраивало, особенно цена.

-Бармен, ещё пива, - донесся пьяный крик до Джона, сидевшего за столиком у окна в ожидании Рика Томсона, который пошёл отлить, после того как они выпили по три бокала местного пойла, за которыми многое узнали друг о друге. В чём-то они были похожи, а в чём-то их взгляды совершенно расходились, но как выяснил Джон, было и то, что их объединяло всецело. Они оба понесли тяжёлые потери в прошлом.

Рик рассказал, что его жена, носившая ребёнка, умерла несколько лет назад, правда подробности оставил при себе, (впрочем, так поступил и Джон) так как ему было тяжело об этом вспоминать, и Джон его понимал, как никто другой. А ещё Рик поведал о том, что слышал, как Сэм кричал о смерти родных, когда Джон получил выговор. Тогда он ничего не знал о семье Миллера, но поставил себя на его место, если бы ему Рику Томсону такое сказали, чтобы он сделал? Именно поэтому Томсон ничего не рассказал про то, что видел прошлой ночью, и теперь для Джона всё встало на свои места. За исключением того, что он не мог понять, как человек потеряв любимую женщину и не родившегося ребёнка, может так праздно и распутно жить. В тот день, когда он застукал Рика и эту змею Сару в туалете он не предал этому значения, но теперь это никак не укладывалось в его голове. А рассуждения Рика по этому поводу вызывали резкую неприязнь.

Джон отхлебнул кислого пива, да он не собирался пить за счёт Рика, но тот смог его уговорить с условием, что Джон вернёт деньги за свою выпивку.

-Эй, чего загрустил? -  Миллер обернулся, за спиной стоял Томсон, с двумя хихикающими девицами, которые раньше сидели за барной стойкой и о чём-то сплетничали.

-Смотри, какое сокровище я нашёл в этом богом забытом месте, - торжественно произнёс Рик.

-Да уж, сокровище, - подумал Джон, и без особого интереса посмотрел на брюнеток,

 с ярко накрашенными губами, которые могли шептать только о похоти даже такому “красавцу”, несмотря на ту неприязнь, что он видел в пойманных на своём изувеченном лице взглядах.

-Как же они похожи на девиц из журналов “Playboy”, - такие точно знают себе цену, и цена достаточно велика. Если бы не проклятый ливень они бы здесь точно не оказались, мелькнуло в захмелевшей голове.

-Знакомьтесь это мой приятель Джон Миллер, а эти прекрасные создания Кети и Лейла.

-Очень приятно, - процедил Джон сквозь зубы, посмотрел на часы и добавил - я, наверное, пойду.

-Пойдешь? Да ты чего? На улице чёртов шторм, - запротестовал Рик.

-Давай ещё часок другой переждём, выпьем чего-нибудь покрепче, завтра то выходной, тем более у нас теперь прекрасная компания, -  и он подмигнул девицам, которые в свою очередь изобразили смущение.  

-Плевать, - пробурчал Джон, мне нужно идти. Рик хотел снова, что-то сказать, но Миллер перебил его - Спасибо за пиво, деньги я скоро верну. Надев пальто и шляпу, он направился к выходу, чтобы ощутить на себе гнев природы.

-Странный у тебя друг, - прошептала ему на ухо Лейла.

-Все мы не без изъянов, и у каждого, свои скелеты в шкафу - ответил Рик Томсон, проводив Джона взглядом. 

***

Джон захлопнул за собой двери бара и оказался на улице. Крупные капли дождя гонимые порывами ветра встретили его ударами по лицу с такой силой, что он подумал вернуться в укрытие. Но эту мысль Джон тут же отбросил и направился к своему дому. Да, возвращаться к этим девицам и быть для них чем-то вроде манекена из комнаты страха ему не хотелось, н<