Дорожная карта обеспечения безопасности

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РФ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. М. АКМУЛЛЫ»

ЛОВЦЫ НЕОКРЕПШИХ ДУШ.

ДОРОЖНАЯ КАРТА ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

1

Уфа – 2019

УДК 004.056

ББК 32.973.26 Б25

 

 

Подготовлено в рамках реализации Плана мероприятий по обеспечению подготовки специалистов с углубленным знанием истории и культуры ислама в 2017-2020 гг., утвержденного Распоряжением Правительства Российской Федерации №2452-р от 18 ноября 2016 года

(с последующими изменениями)

Даллакян К.А., Шамигулова О.А., Литвинович Ф.Ф., Булычев Е.Н. Ловцы неокрепших душ. Дорожная карта обеспечения безопасности в социальных сетях [Текст] / Даллакян К.А., Шамигулова О.А., Литвинович Ф.Ф., Булычев Е.Н. – Уфа: Изд-во БГПУ, 2019. – 155 с.

 

Настоящая книга представляет собой исследование и популярное изложение проблем, таящихся в современном медиапространстве и, прежде всего, в социальных сетях. Тотальные информатизация, цифровизация и виртуализация современной жизни породили до селе не существовавшие угрозы, которым подвержены в первую очередь молодые люди. Ответом на эти вызовы является предлагаемое издание как дорожная карта обеспечения безопасности в социальных сетях, включающая в себя философско- методологические, образовательно-педагогические и правовые вопросы.

Книга адресована подросткам и их родителям, обучающимся и педагогам, а также всем, кому не безразлична судьба подрастающего поколения, а значит и нашей страны в целом.

 

 

© Коллектив авторов, 2019

2

ISBN 978-5-907176-33-1                             © БГПУ им. М. Акмуллы, 2019

 

СОДЕРЖАНИЕ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ......................................................................................................... 4

ГЛАВА 1. МАТРИЦА ИЛИ ЖИЗНЬ В ВИРТУАЛЬНОМ МИРЕ. КТО ТЫ В СЕТИ – ПАУК ИЛИ МУХА?........................................................................................................................................... 6

1.1. Интернет зависимость или удушающие объятия виртуальных Смитов..................... 8

1.2. Что такое медиабезопасность?....................................................................................... 13

1.3. Кибербуллинг.................................................................................................................. 17

1.4. Страх................................................................................................................................. 32

ГЛАВА 2. ТЕРРОР И ТЕРРОРИЗМ В МЕДИАПРОСТРАНСТВЕ....................................... 47

2.1. Понятия «террор» и «терроризм»................................................................................... 47

2.2. Группы смерти в сети...................................................................................................... 52

2.3. Образование как средство обеспечения безопасности движения в Интернет- пространстве  57

ГЛАВА 3. ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ МЕДИАБЕЗОПАСНОСИ............ 74

3.1. Гражданско-правовые вопросы медиабезопасности.................................................... 74

3.2.Уголовно-правовые аспекты медиабезопасноси (В вопросах и ответах).................. 94

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ....................................................................................................... 154

 

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Самое дорогое, что есть у взрослого человека – это его дети. Самое ценное, что есть у общества – это молодое поколение, которому суждено строить будущее, исправляя ошибки отцов и дедов. Однако именно подростки оказываются наименее защищенными в переходные эпохи, содержащие всевозможные ловушки для еще неокрепших душ. Во-первых, кризис переходного возраста, самоидентификации, во-вторых, меркантилизм и консюмеризм общества массового потребления, порождающий у детей неприятие, а потому и отстранение, вплоть до отстранения и одиночества, в- третьих, массовые соблазны тотальной цифровизации и виртуализации жизни, предлагающей легкие решения сложных психологических проблем. Все это вкупе привело к серьезной проблеме – наши дети и внуки оказались лицом к лицу с угрозой виртуального порабощения. Даже еще хуже. Их не только пытаются поработить различные сети, с целью наживы, но и превратить в реальную добычу виртуальной охоты. Детей вербуют не только в террористы, из них делают убийц и самоубийц. И это под всеобщие аплодисменты, смайлики и еще многие виртуальные другие поощрения.

Поколение, практически потерявшее связь со своими родителями и дедами, порой даже презирающее своих предков за их смирение перед тоталитарным правлением (этого, кстати, добились оголтелые критики всего, что было в прошлом) теперь сами за лишний смайлик готовы прыгнуть с двадцатого этажа и разбиться насмерть. Или под камеру избивают своего одноклассника, чтобы выложить запись в Интернет и получить побольше лайков.

Ну, что же. Каждое время имеет свои трудности. На всякий вызов должен быть свой ответ. И мы готовы противопоставить ухищрениям ловцов

неокрепших душ в виртуальном пространстве свои реальные методы обеспечения безопасности в социальных сетях и медиапространстве вообще.

Настоящий коллективный труд состоит из трех глав и написан авторским коллективом, преподавателями кафедры права и обществознания БГПУ им. М. Акмуллы: главы 1 и 2 написаны д.филос.н., профессором Даллакяном К.А., параграф 2.3. написан к.пед.н., доцентом Шамигуловой О.А., глава 3 – к.ю.н. доцентом Литвиновичем Ф.Ф. (параграф 3.1) и к.ю.н. доцентом Булычевым Е.Н. (параграф 3.2).

Кибербуллинг

Свобода слова, даруемая сетью, воспринимается большинством людей, как вседозволенность, демонстрируя беспрецедентный уровень агрессии. Обычному обмену информацией многие молодые люди предпочитают отнюдь не невинное интернет-насилие, приобретающее самые различные

формы. Мы все чаще становимся свидетелями беспощадной кибертравли или, как ее еще называют, кибербуллинга, который приводит порой к весьма трагическим последствиям. Что же такое кибербуллинг?

Вообще буллинг это – преднамеренное систематически повторяющееся агрессивное поведение, включающее неравенство власти или силы. Иначе говоря, – травля. Кибербуллинг – это травля в Интернете. Мы в России столкнулись с этим явлением сравнительно недавно, особо развитой стратегии противодействия ему у нас нет. Интересно поэтому рассмотреть опыт борьбы с кибербуллингом в других странах. Так, в Новой Зеландии 2015 году в парламенте специально рассматривался вопрос о способах борьбы с интернет-троллями и необходимых для этого правовых законах. Троллинг был внесен в список уголовных преступлений с вытекающими из этого штрафами и лишением свободы. На заседании парламента приводились примеры жестокого поведения подростков с их видеозаписями. Новая Зеландия стала первым государством, в котором сажают за оскорбления в сети. Хотя до сих пор это вызывает споры, как в самой стране, так и за её пределами. Не секрет, что россияне выражаются в интернет-общении гораздо более экстремально. Представляете, сколько людей пришлось бы посадить у нас за такие оскорбления в Интернете!

Термин «кибербуллинг» применяют в первую очередь в отношении травли в сети детей и подростков. Для взрослых порой применяют менее популярный термин – «киберхарассмент». В 1993 году норвежский психолог Д. Ольвеус определил буллинг как «преднамеренное систематически повторяющееся агрессивное поведение, включающее неравенство власти или силы»¹.

С тех пор эта тема широко обсуждается.

Следует подчеркнуть, что современное поколение детей резко отличается от своих родителей, познакомившихся с соцсетями в 25 лет или даже позже. Интернет-коммуникация для современных детей – это их родная

¹ Ольвеус Д. Буллинг в школе: что мы знаем и что мы можем сделать. М.: АСТ. 1993. С.56.

среда, в которой они, можно сказать, родились и живут всю свою жизнь. Это

– серьезная проблема и предмет для комплексных исследований. Ведь специфические социальные нормы, усвоенные ребёнком в Интернете, переносятся в реальность, трансформируя общение.

Сегодня существует дифференциация различных типов кибербуллинга

– флейминг, троллинг, клевета, гриферство, раскрытие секретов, выдача себя за другого, остракизм, мошенничество, киберсталкинг и секстинг. Говорят также о прямом и косвенном буллинге. В первом случае ребёнка атакуют напрямую в сети, по телефону или СМС, а во втором – в процесс травли вовлекаются посторонние люди. Например, с аккаунта жертвы могут рассылать агрессивные сообщения в адрес его друзей, знакомых и даже преподавателей.

Сегодня травля в сети превратилась в шоу, а порой и шоу-бизнес. На этом зарабатывают немалые деньги. Сохраняя анонимность, даже не отрываясь от повседневных дел, вовлекают огромные аудитории в процесс буллинга. При этом агрессору психологически легче троллить в сети, потому что нет необходимости переживать визуальный и телесный контакт, а число невидимых наблюдателей расправы будет во много раз больше: ведь поставить лайк под комментарием намного проще, чем ударить одноклассника.

Иногда травля может длиться практически бесконечно за счёт отсутствия реакции жертвы, которую насильник обычно не видит и не может оценить эффективность своих затраченных усилий. То же самое справедливо и для жертвы: когда агрессор анонимен, нельзя оценить, насколько он на самом деле опасен.

Сложнее всего детям, чем-то отличающимся от большинства. Радости кибертравли тут накладываются на традиционную подростковую альтерофобию. Хотя это не чуждо и взрослым, но у детей она развита особо. Не удивительно поэтому, что во многих школах кибербуллинг сейчас имеет

высокий рейтинг среди издевательств, а в качестве жертв выступают, как правило, субкультурные дети.

Насилие часто пронизывает все уровни взаимодействия в школе: ученик-ученик, ученик-учитель, ученик-родитель, учитель-родитель. Все чаще мы становимся свидетелями видео с унижениями учеников в школе, которые охотно собираются агрессорами в коллекцию видеозаписей и демонстрируются, повышая рейтинг насильников. Сегодня такие группы существуют практически в каждой школе, а их количество исчисляется тысячами. Не менее распространены сегодня и издевательства над преподавателями. Ученики эти видео выкладывают в Интернет с особым удовольствием.

В стратегии обеспечения безопасности в Интернете в качестве положительного момента можно отметить решение Федеральной нотариальной палаты о том, что нотариусы имеют право заверять скриншоты переписок, подтверждающих факт травли, на основании которых может быть запущен судебный процесс с целью получения истцом компенсации морального вреда.

Борьба с кибербуллингом, являясь одним из важных направлений обеспечения медиабезопасности, идёт в мире по двум основным направлениям: повышение уровня безопасности самих интернет-платформ и обучение детей и их родителей безопасному, грамотному и адекватному поведению в Интернете. К первому относятся различные технические приспособления вроде настроек конфиденциальности, возможности внесения в чёрный список, кнопок «пожаловаться», которые подключают работников сайта к разрешению конфликтных ситуаций. У Facebook, например, есть специальный отдел специалистов (Protect and Care team), разрабатывающих особые приспособления для платформы, которые сделают пользователей более корректными в общении.

Главная проблема современных подростков в общении вообще и в онлайн-общении в частности – это отсутствие эмпатии. И это не странно, ибо

современные дети практически лишены живого общения и с родителями, которые все время пропадают на работе. Дети лишены общения и с друзьями, с которыми они вообще почти не общаются вживую. Вследствие этого подростки теряют навык живого общения друг с другом. Поэтому не остается ничего другого, как общаться в киберпространстве. А там можно творить что угодно. Ведь нет никакой ответственности.

Интересен сам факт виртуализации ответственности. Ведь, что собой представляет ответственность? Как известно – это готовность и способность нести ущерб за принятое решение и совершенный поступок. Виртуальная жизнь лишает молодых людей такой готовности и желания нести какую-либо ответственность.

Многие вообще отказываются от какого-либо общения в сети на тех или иных площадках из-за грубых комментариев в свой адрес. Не случайно в Facebook существуют смайлики с разными эмоциями отсутствии значка «Не нравится». Это вполне соответствует антибуллинговой стратегии, разработчики которой создают все новые варианты противодействию кибербуллинга.

Важным направлением обеспечения кибербезопасности является консультации родителей и детей по поводу должного поведения в сети общественными организациями, деятельность которых заключается в защите подростков в киберпространстве. Так, появившийся ещё в 1995 году британский проект Childnet.com с помощью разных медиа и педагогических программ работает с детьми от 3 до 18 лет. В России такие проекты появились значительно позже, среди них, например, – «Дети онлайн»,

«Дружественный рунет», тематические сообщества, посвящённые борьбе с кибербуллингом и безопасности в сети.

Значение и масштабы кибербуллинга иллюстрирует тот факт, что очень много обращений за помощью для защиты детей связано с травлей в интернете. Причём часто обращаются как дети, так и их родители. Чем младше ребенок, тем болезненнее воспринимает он даже единичное

оскорбление или неприятную реплику случайных пользователей в свой адрес. Подростки же обычно обращаются, когда в интернете имеет место уже травля. Одна из таких форм травли – это «группы ненависти», представляющие собой отдельную страницу в социальной сети, где публикуются компрометирующие фотографии, оскорбительные реплики, высказывания, обсуждается поведение и даже внешность выбранных жертв. Причем, все это происходит анонимно. Не к кому предъявить претензии. Интересный оттенок в связи с этим приобретает русское слово «подлость», которым называют человека, скрывающего под своим физическим лицом, другое, истинное свое лицо. В Интернете в таком случае практически очень многие пользователи являются подлецами, скрывающими свое лицо под Никами и аватарами.

Опасность подлости кибербуллинга заключается в том, что юные юзеры в таких случаях очень сильно переживая, порой решаются на суицид. Известен случай кибертравли мальчика, над которым все время издевались одноклассники в школе. Ему с незнакомого аккаунта прислали его фотографии, превращённые в коллажи, с отвратительными подписями, оскорблениями и нецензурными комментариями. Причем, издевались над его внешностью, национальностью и материальным положением его семьи. В школе его напугали, что если он расскажет кому-то, то пострадает ещё сильнее.

В дальнейшем выяснилось, детей, которых травят в собственной школе, очень много. Однако им и в голову не приходит объединиться против их обидчиков, которые, между прочим, действуют сообща. Вообще – это психология жертвы – действовать в одиночку или вообще бездействовать. Хищники в своей охоте за травоядными собираются в группы. А травоядные ждут, пока их съедят поодиночке. Причем, порой ждут на том же самом месте, где съели их друга, пока хищник проголодается и съест его самого.

В случае с тем подвергшимся буллингу мальчиком психолог- консультант убедил его рассказать о проблеме старшей сестре. Посоветовал

сделать скриншоты всех оскорблений и насмешек как неоспоримое доказательство травли. Объяснил, что мальчик имеет право на защиту, как со стороны школьной администрации, так и со стороны правоохранительных органов. В таких ситуациях важно, объяснить детям, что они не одиноки, что есть, кому их защитить и, что из любой ситуации всегда есть выход.

Страх

Так как субстанциональным свойством информационного террора является устрашение противника, начнем с исследования страха и его роли в организации общественной жизни. Заметим, что речь идет о метафизическом Страхе, именно о страхе с большой буквы, которым кибертеррорист щедро делится со своим окружением, желая вывести его за пределы собственной сущности, то есть трансцендировать в окружающую медиасреду. Согласно второму закону термодинамики всякая система сохраняется посредством постоянного выведения энтропии за свои пределы. Так она сохраняет негэнтропию, то есть порядок внутри себя. Этот феномен наблюдается и в создании целой современной индустрии Страха.

Согласно Толковому словарю В. Даля – «страх, боязнь, робость – сильное опасение, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого бедствия…»¹. Артур Ребер в Большом толковом психологическом словаре трактует страх, как «эмоциональное состояние, возникающее в присутствии или предвосхищении опасного или вредного стимула. Страх обычно характеризуется как внутреннее субъективное переживание очень сильного возбуждения, желание бежать или нападать и ряд симпатических реакций². Академик И.П. Павлов считал страх

 

 

² См. А. Даллан. К. Даллакян Ультиматум удовольствия. М.Аст.2017. С.144.

¹ Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб., 1863–1866.

² Большой толковый психологический словарь. М.: АСТ, 2000. С. 71.

проявлением естественного рефлекса, пассивно-оборонительной реакцией с легким торможением коры больших полушарий.

Страх почти всегда связан со смертью и болью, потерей, несчастьем или их ожиданием и противопоставляется жизни, благополучию, здоровью. Хотя страх может быть и перед собственным благополучием, высокой должностью, большими деньгами, красивой женой и т.д. То есть перед неспособностью справиться с ситуацией. Мы это называем «страх себя».

Для дальнейшего анализа, прежде всего, следует дифференцировать страх от боязни и страх от Страха (то есть страха с большой буквы). Страх в отличие от боязни практически всегда патологичен. Боящийся всегда знает, чего он конкретно боится и может объяснить почему. Страх же, как правило, иррационален и может быть бессознательным. Согласно психоаналитическим исследованиям известны случаи маниакально жестокого поведения лиц, получивших при рождении родовую травму. Повзрослев, они бессознательно мстили женщинам за боль, которую испытали при рождении. В этих случаях страх и ненависть слились в бессознательном преступников.

По Серену Кьеркегору, Страх порождается Ничто. «Страх, – пишет он,

– это определение грезящего духа…. действительность свободы, как возможность для возможности»¹. То есть страх порождает возможность для реализации других возможностей. И это очень важно для понимания страха, выступающего одновременно средством порождения и реализации множества других возможностей. В этом его потенциальная сила, как самого сильного человеческого чувства. Очень многие человеческие достижения, в том числе и великие, детерминированы страхом.

Мы уже отмечали, что дифференцируем страх как чувство от экзистенциального, метафизического Страха. Это полностью подтверждается в речи, ибо говорят: сладкий страх, сладкое устрашение, удивительный страх, робкий страх и так далее. По Серену Кьеркегору, «страх – это желание

¹ Кьеркегор С. С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. С. 144.

того, чего страшатся, это симпатическая антипатия; страх – это чуждая сила, которая захватывает индивида, и все же он не может освободиться от нее, – да и не хочет, ибо человек страшится, но страшится он того, что желает. Страх делает индивида бессильным, а первый грех всегда происходит в слабости; потому-то он по своей видимости случается как бы безотчетно, но такое отсутствие сознания и есть настоящая ловушка» 2.

Он сравнивает страх с жадным стремлением к приключениям, к ужасному, загадочному, подчеркивая, что этот страх присущ всем народам, где детскость сохранилась, как «грезы духа»; тот, кто через страх пришел к преступлению, с одной стороны, является невинным, так как страх и неведение подтолкнули его к этому, а с другой – является виновным, ибо он сам погрузился в этот страх, который все же любил, хотя и боялся его. Согласно Теодору Адорно, именно в традиционных обществах, в которых сохранилось строгое воспитание со стороны отца, основанное на страхе перед ним, более велика вероятность формирования агрессивных и деструктивных в будущем личностей¹.

В таком случае традиционно воспроизводящийся страх вызывает к жизни агрессию как ответную реакцию. Террор традиции подавления порождает традицию террора сопротивления. В то же время традиция подчинения вызывает страх перед свободой и даже ненависть к ней. Вспомним «бегство от свободы» Эриха Фромма.

Тревога находится над страхом. Порой страх является средством выхода тревоги. Тревога – страх – боязнь – такова схема конкретизации. Различают страх реальный, невротический и свободный. Невротический страх – это бесцельный страх невротиков, «следствие отвлечения либидо от нормального применения». Свободный страх – это общая неопределенная боязливость, готовая на время привязаться к любой появившейся возможности и выражающаяся в состоянии «боязливого ожидания», страх

 

² Указ. Соч. С. 367.

¹ Адорно Т. Исследование авторитарной личности. М.: Астрель, 2012.С.280.

беспредметный, не связанный с каким-либо объектом. Патологичность страха определяется его необъяснимостью, отсутствием контроля сознания над ним, нарушением адаптивности личности, роста социального напряжения в ее жизни.

Человек может возвести свой страх в такую ценность, что появится потребность ее разделить с другими. Неудивительно поэтому как люди наслаждаются страхом, просматривая фильмы ужасов, превращая их даже в физиологическую ценность. Сегодня телевизионная реклама убеждает нас, что лучшая борьба с лишним весом – это страх при просмотре фильмов ужасов. «Хочешь избавиться от лишних калорий – смотри фильм «Страх!» – такие слова можно услышать практически на любом телевизионном канале. Это ли не преступление против людей, против малых детей, чья психика находится лишь на стадии формирования? Индустрия страха – постоянный источник дохода в Интернете. А страх, как известно, разрушает человеческую личность, хотим мы этого или не хотим. Личность теряет свою целостность, а это означает потерю жизнеспособности общества. Таким образом, террористический акт – это попытка заражения людей психическим заболеванием. Как говорится: «С больной головы на здоровую…».

Апелляция к страху как средству воздействия на социального субъекта обычно показатель неразвитости самого угрожающего. Маленький ребенок,

«терроризирующий» своих родителей плачем, вождь в первобытном обществе, внушающий своим соплеменникам страх, проявляющий силу и жестокость как необходимые средства своей власти. Чем более отсталое общество, тем жестче «террор» вождя. Воистину: «Каждый народ достоин своего правителя». Насилие практически всегда порождает ответную реакцию – агрессию и ненависть, но в активные действия они могут перерасти лишь при наличии необходимых социальных условий, важнейшим среди которых является социальное неравенство. Иначе ответные действия недовольных носили бы открытый характер. Информационный террор же всегда завуалирован, скрыт, всегда «исподтишка».

Он возможен лишь при социальной иерархии, как отчаянная попытка слабого ответить сильному. «Лучше погибнуть от крайностей, чем от отчаяния» – эти слова Ж. Бодрийяра иллюстрируют настроение человека- бунтаря, пытающегося найти смысл в этом безумном мире, хотя бы ценой собственной жизни. Печально, что подобное самоубийство, которое само по себе уже является безусловным грехом, сопровождается убийством ничем ни повинных людей. Видимо, страшно умирать в одиночку! Еще страшнее умирать бессмысленно, наверное, страшнее, чем бессмысленно жить. Поэтому информационный террор всегда законспирирован.

Чтобы не погибнуть от отчаяния, кибертеррорист выплескивает все свое недовольство, ненависть, агрессию на окружающих. Это характерно и для реальных террористов. Вспомним хотя бы Брейвика, расстрелявшего десятки людей, лишь за то, что они приехали в его страну. Или тех людей с Майдана, которые стреляли по всем без разбора: и по повстанцам, и по полицейским. Что это – проявление индивидуальной психопатологии или особенностей современной цивилизации? Альбер Камю в своем романе

«Чума» описывает человека, который узнав об эпидемии чумы в своем городе и, поняв собственную обреченность, начинает стрелять из окна без разбору по прохожим. Отчаяние психически неуравновешенного человека может привести к немотивированной и неуправляемой агрессии. Не потому ли так СМИ, включая Интернет и социальные сети усердно работают над созданием ощущения отчаянности у людей?

В работе «Прозрачность Зла» Ж. Бодрийяр, анализируя характер современной цивилизации, классифицирует социальные ценности, выделяя рыночную стадию, когда ценность выступает как средство обмена, структурную стадию, когда появляется ценность-символ, симулякр и стадию дробления, когда ценность подвергается диффузии, подобно вирусу распространяясь по всем направлениям¹. Это уже нельзя назвать ценностью, так как исчезает ее идейная сущность.

¹Бодрийяр.Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000. С. 48.

Современная капиталистическая цивилизация, считает Ж. Бодрийяр, приводит к исчезновению духовности, поглощению ее вещным меркантилизмом. Идея прогресса исчезла, а сам прогресс продолжается, идея богатства, которое предполагает производство, исчезла, но производство продолжается. Исчезает и идея политики, но политический процесс продолжается, и даже интенсивно набирает обороты. Политика превращается в игру, а политики – в безразличных игроков, делающих свои ставки. «Все сущее, – пишет он, – продолжает функционировать, тогда как смысл существования давно исчез. Оно продолжает функционировать при полном безразличии к собственному содержанию. Парадокс в том, что такое функционирование нисколько не страдает от этого, а напротив, становится все более совершенным»². Как и предупреждали экзистенциалисты, сущность оторвалась от существования, набравшего беспрецедентную скорость и мощь. Существование посредством бешеной скорости преодолело гравитацию сущности. По сути, это – формула бюрократизации, формализации, но уже вселенского масштаба. Безразличие становится человеческим богом.

Терроризм, включая виртуальные его формы, сегодня также превратился в фантом, растерявший по дороге свою идею. Звучит абсурдно, но терроризм, формализовавшись, превратившись в структуру, потерял свою субстанциональную основу. Все более и более мы видим за «деревьями» террористических актов «лес» огромных денег. Все быстрее простывает след Идеи, и выступают кровавые следы Лжи и Денег. Социальное неравенство, нищета одних и богатство других является плодотворной почвой для разворачивания этого лицедейства. Террористическая идея, говоря словами Сьюзен Зонтаг по поводу рака, напоминает нам «дьявольскую беременность». А дьявол, как известно, любит рядиться в благородные одеяния. Не случайно, что терроризм преимущественно развит в традиционных обществах, где, хотя бы номинально, сохранились

традиционные ценности. Однако, как известно, современная мировая экономика – транснациональна, изолированных экономик практически не существует. Поэтому и традиционные общества также разъедает коррозия симулякров. То, что раньше было детерминировано Идеей, сегодня называется бизнесом. «Ничего личного!» – любимая поговорка  современных

«деловых людей» – может быть переиначена: «Все обезличено!». Деньги требуют своих исполнителей и марионеток. И чем идейнее и многограннее исполнитель, тем меньше денег потребуется, чтобы его нанять. Так что идейный террорист, как дешевый товар, весьма востребован. Он не только не требует денег «за работу», он получает  удовольствие от реализации

«собственной миссии». Мы, к сожалению, это хорошо знаем по собственной истории.

Одним из социально-психологических детерминантов кибертерроризма является фрустрация вследствие стресса, вызванного вышеупомянутыми факторами современного общества. И социальное неравенство, и агрессивная политика СМИ, и тотальная технизация, и автоматизация жизни, порождая у современных молодых людей стресс и вследствие этого фрустрацию, закрепляют в психике агрессию, озлобленность, завистливость, а порой и комплекс неполноценности, неверие в себя и безволие. Кстати, последние могут быть и следствием искусственно сформированных, нереально высоких притязаний, которые, не реализуясь, порождают у человека ненависть и к себе, и ко всему миру, желание покончить и с собой, и со всеми сразу.

Однако, чаще всего в своей основе кибернасилие, как и терроризм вообще, «не событие, а скорее отсутствие события, принимающее форму взрыва, направленного внутрь: взрывается политическая пустота (а не злоба той или иной группы людей), молчание истории (а не психологическое подавление индивидуумов), безразличие и безмолвие»¹. Кибертерроризм  как

«трансполитическое зеркало Зла», трансформируясь сегодня в различные вирусные  формы,  преследующие  нас,  ускоряется  и  умножается  в

политической и нравственной пустоте. «Сатанинская энергия отверженного»,

«ярость проклятого» – этими эпитетами награждает террориста Ж. Бодрийар, называя современное западное общество слишком изнеженным, чтобы противостоять терроризму. Это справедливо и для информационного терроризма в виртуальном пространстве. Меняется лишь форма, сущность остается той же самой.

Главное разобраться в идее, господствующей в зачастую извращенном сознании кибертеррористов. Ведь в противостоянии идеи, пусть и параноидальной, пусть даже эфемерной, деньгам и власти идеи почти всегда побеждают, ибо они нетленны! Поэтому кибертерроризму, впрочем, также, как и терроризму вообще, необходимо противопоставить не угрозы и силу, а прежде всего, Идею. Показать неверность и неверное понимание потенциальными убийцами их собственных идей. Поэтому развитие гражданского общества, его духовное совершенствование, активная позиция граждан, проявляющаяся в медиапространстве, является профилактикой террористических акций в социальных сетях.

Анализируя причины кибертерроризма, необходимо отметить, что одним из важных методологических принципов анализа должна быть дифференциация кибертеррора по форме, содержанию, субъекту, объекту. Необходимо выявление не только общего в них, того, что объединяет все формы терроризма, но и их отличия. Общее почти всегда – протест. Вот против чего необходимо разбираться отдельно в каждом конкретном случае.

«Террорист смертник – это не только немыслимая жестокость и варварство. Это еще и послание. Почему бы не спросить: «Что мы должны понять?»¹.

Всякий диалог – лучше односторонней агрессии и непонимания. Информационная война, существующая в современном медийном пространстве уже много лет, так же, как и всякая война, деструктивна. Она разрушающе действует на психику людей, не говоря уже о том, что вызывает у подростков нездоровый интерес к кибертеррору. Ведь запретный плод, как

известно, сладок. Поэтому восстановление диалога в медиапространстве между различными социальными субъектами – приоритетная задача антитеррористической деятельности.

Кибертеррор как отчаянная попытка устрашения ненавистного противника, вербовка его в свои ряды нередко представляет собой признание террориста в собственном бессилии. Во-первых, он подчеркивает бессмысленность и даже абсурдность не только собственной, но и вообще реальной жизни самой по себе. Во-вторых, он признается в самом акте кибертеррора, что ненавидит противника, а это уже само по себе есть признание в своей слабости. Ненависть как деструктивная эмоция – всегда следствие несостоятельности субъекта конструктивно повлиять на изменение ситуации. В-третьих, кибертеррор, как желание обмануть или просто «больно укусить» противника (причем, анонимно, исподтишка), – почти всегда свидетельство не только страха, но и нередко психического отклонения, паранойи.

Однако самым серьезным основанием кибертеррора является невежество. Многие могут не согласиться, противопоставив этому тезису высокий процент образованных людей среди них. Заметим, что, во-первых, дипломированность и формальное наличие образования не являются свидетельством образованности. А во-вторых, образованность не решает, а порой и усугубляет проблемы наличия психических аномалий личности. В данном случае мы имеем в виду сократовское, а не аристотелевское понимание знания. Сократовское знание является основой добродетели: «Кто знает, тот зла творить не будет!», подразумевает истинное знание, а не наличие информации. Знание, которое превращает человека в знать. Ведь возможна и обратная ситуация, когда человек вроде знает, что делает, но все же «не ведает, что творит». Поэтому невежество действительно является универсальной причиной Зла. Тьма в душе проецируется вовне, воцаряя тьму вокруг. Воистину: «Заставь дурака молиться, он и лоб расшибет!» Причем не только себе…

В-третьих, именно это невежество – незнание детерминирует превращение потенциального агрессора-разрушителя, сеятеля тьмы в марионетку, чаще всего бессознательно служащую реализации чужих целей. В-четвертых, в основании всяких террористических действий почти всегда лежит такое деструктивное чувство, как обида. Обида на несправедливость жизни, на свою страну, на себя, наконец. А обида, как убедительно показывает психология, будучи причиной и следствием множества комплексов, разрушает и личность, и все находящееся вокруг. Человек постепенно начинает ненавидеть жизнь и все, что он когда-то любил, бессознательно стремясь к смерти. Это прекрасно показал великий Ф.М. Достоевский посредством Р. Раскольникова. Именно раскол в психике, в сознании, системе ценностей, потеря личностной целостности привела Раскольникова к расколу психики, жизни (посредством «раскола»… черепа старухи процентщицы). Беда Раскольникова в том, что он запутался, противопоставив ницшеанскую волю к власти христианской воле к Любви и Свободе. «Кто может быть самим собой, пусть не будет никем другим!» Но кто может быть самим собой! Кибертеррористам этого не удается. Они стремятся к самоотрицанию посредством отрицания жизни.

И, в-пятых, совсем уж подло и трусливо кибертеррорист наносит удар не по тому, кого он ненавидит и одновременно боится (иначе он выступил бы открыто), а по невинным, молодым людям, еще несозревшим подросткам. Тем, кто, как правило, ответить ему не может.

Альбер Камю в «Мифе о Сизифе» пишет: «Я вижу, как умирает множество людей, ибо, по их мнению, жизнь не стоит того, чтоб ее прожить. Мне известны и те, кто, как ни странно, готовы покончить собой ради идей или иллюзий, служащих основанием их жизни (то, что называется причиной жизни, оказывается одновременно и превосходной причиной смерти)».¹ Он связывает самоубийство с особенностями мышления  человека.

«Самоубийство подготавливается в безмолвии сердца, подобно  Великому

 

¹Камю А. Бунтующий человек. Миф о Сизифе. М: Полит.литература, 1990. С. 25.

Деянию а