Попрошу, чтобы все собрались,

Кто порядки наводит от века.

Убрались, навсегда убрались

И оставили жить человека.

Поклонись за него, помолись,

Ведь не даром решила столица,

Европейские маски надеть

На открытые русские лица.

Но под масками будут гореть

И сверкать, как ночная гроза,

Или нежной Белухи белки,

Или снежного барса глаза.

Поклонись за меня, помолись,

Не вмещается в маску ребёнок -

Европеец, игрою судьбы,

Непослушный сиамский котёнок.

 

 

Письмо

 

Если уйду - не насовсем.

Вы, мои добрые, вы, мои милые!

К вам прибегу или приду

С новыми силами, с новыми силами.

Тленных цветов я не дарю.

Вы, мои добрые, вы, мои милые!

Просто люблю в небе зарю

С новыми силами, с новыми силами.

 

Фаберлик  - мастер лица

Белуха - главная вершина Алтая

 

23

Георгины

 

                                 моей маме

Из открытой ладони полей,

Безразличия стены ломая,

Под волнующий шум тополей,

Льётся музыка вечного мая.

У границы таёжной земли,

В заповеднике охры и глины,

В палисаднике вечной любви,

В Красногорске цветут георгины.

Оживаю цветами весны,

Лепестками листвы увядаю,

По аккорду земной красоты

Сам к себе по деревне шагаю.

Пусть душа износилась до дыр,

Солнце сядет, планеты буксую.

Или молнию брошу в Чувыр,

Или радугу в небе рисую.

Возвращаюсь на круги свои

В заповедники охры и глины,

В палисаднике вечной любви,

В Красногорске цветут георгины.

 

Вблизи Красногорска брали красную глину,

из которой делали охру – отличную краску,

ещё район знаменит археологическими раскопками.

Чувыр, Бардушка, Чапша – красногорские речки

 

24

Туча

 

Долганским оленям рога покручу,

Потом в Красноярск с ветерком полечу.

Проверю на прочность рекламы торосы,

Машинам у ЦУМа помою колёса.

Записки «зелёных» читаю с листа,

Сметаю бычки с рыбаками с моста.

Напомню ребятам о зимней пороше,

Посыплется с неба холодный горошек.

Развешу сушить семицветный кафтан,

Добавлю воды в пимашковский фонтан.

Бабахну салютом, в Москву порулю,

Налью за удачу и дачу полью.

 

 

Старушка подсказала

 

                             Елене Аристовой

К земле прибились инопланетяне,

По закладной сибирского купца,

И покатились круглыми речами,

От самого Садового кольца.

По любопытству мирно не сидим,

Ну что ты будешь делать с нашим братом,

Туда за сухарями - пилигрим,

Обратно - в спецвагоне с автоматом.

Кто половчее, острым языком

Прочистит корабельный навигатор,

Туда - на «Запорожце» ишаком,

Обратно - на баране губернатор.

Сижу, читаю сказки братьев Гримм

На паперти Казанского вокзала.

- Тут, батенька, бычками не сорим, -

Уфологу старушка подсказала.

 

 

Баба Лена - известная тамада и клоунесса,

 сейчас тусит в Москве

 

21

Покурим

 

Наверно, все мы сделаны из дыма

Запретных мыслей и животного огня.

Когда дымок проносит ветер мимо,

Слезу не выбьешь из меня.

Мы все на слабости от века

Смотреть привыкли свысока.

Бог слабым сделал человека,

Чтоб возвышалась доброта.

 

 

Стараюсь

 

Опять меняю города и веси,

Брожу по зачарованной стране

И нахожу характер редкий

В твёрдокристальной глубине.

Таких людей почаще можно видеть

В алтайской исторической глуши.

Они среди невзгод житейских

Сияют светлой радугой души.

Мои глаза всегда на мокром месте,

Как только память остановится на них.

Давайте, люди, будем плакать вместе,

И не иссякнет кристаллический родник.

 

Дорога

 

Не избалован городами,

Я открываю мир иной,

Укрытый льдами и снегами,

Пленён морозом и луной.

Взойди на горные вершины

И книгу времени листай.

Спустись в туманные долины,

Не забывай святой Алтай.

 

26

Посредник

 

Когда бы ты хлебнул поменьше горя,

Не стал бы слушать эхо этих гор,

Сидел на островке людского моря,

Вёл с телефоном умный разговор.

В плену уюта грелся, вместо печки,

И сигаретный дым тянул, как вор,

А так, живёшь ты возле вольной речки

Да куришь бийский «Беломор».

 

 

Ольга

 

На всё на свете Божья воля.

Там, где был Игорь, будет Оля.

Сильней, упорней и добрей,

Я тоже буду - ваш Андрей.

 

 

Серёжа

 

Подровняет ухабины ночка,

Свет надежды забрезжил вдали,

Ты стоишь, как болотная кочка,

Среди тины в весенней грязи.

Пусть ещё не дописана строчка

На бумаге в казённой пыли,

Очень скоро последняя точка

Заалеет на вашей груди.

Не нужны нам гнилые подачки,

Беспросветные серые дни,

Мы пойдём до последней горячки

На манящие в небо огни.

Человеков любовью спасают,

Человек не умрёт от любви,

Мы пойдём до последней горячки

На зовущие в небо огни.

 

 

27

На север

                

                       Ирине, Гульнаре и Юле

С цветами и учебниками в паре,

И радостью наполнены глаза,

Танцует ангел в белом пеньюаре,

И жёлтый лист бросают небеса.

Потеряны надежды в ярком баре,

Однажды тёмная бывает полоса.

Тоскует ангел в чёрном пеньюаре,

Холодный дождь роняют небеса.

От старости и нервного испуга,

От светских разговоров за глаза,

Прикроют только буреломы юга,

Укроют только севера леса.

 

 

Осенний этюд