Линия Зигфрида, западная Германия

 

ХЭНСЕН пропилил первый шнур паракорда и принялся за второй.

— Это займет целую вечность, — сказала Валентина.

— Я делаю что могу.

Второй шнур внезапно поддался, и он начал резать третий.

Что-то сильно просвистело внутри за дверью, рядом с бетонным косяком, и Хэнсен осознал, что попал под обстрел. Он содрогнулся и высунул нож.

— Выстрелы, — выдохнул, сказал он.

Ее глаза расширились.

— А ты чего ожидал? Он тормозит нас еще больше. Режь дальше.

Хэнсен сделал глубокий вдох, когда еще одна пуля попала в стену внутри.

— Эта прилетела издалека, — сказал он, зная, что мог бы услышать изнутри приглушенный хлопок, словно в ладони, но ничего не услышал. — Предупредительные выстрелы.

— Просто режь, — убедила его Валентина.

Хэнсен просунул руку обратно в зазор и снова начал пилить.

— Ким, нашли что-нибудь там наверху?

— Пока нет, — ответила она через имплант. — Ни входов, ни выходов, мы пока не нашли. Они могут быть дальше. Или, может, мы идем не в ту сторону. И все же он должен же где-то выйти.

— Принято.

Хэнсен с силой прорезал последние шнуры паракорда, которые внезапно поддались, и они вместе с Валентиной, распахнули дверь.

Они опустили очки на глаза и переключились в режим ночного видения. Вода просачивалась вниз через большую трещину в потолке, словно по варикозным венам, наполненным булькающей жидкостью, и стекала внутрь через трещины во всех стенах и полу, отчего место со временем превратилось в огромную губку, накопившую влагу и теперь ее вытесняющую из себя.

Слева и справа от них лежал центральный проход, примерно десять метров в ширину и, казалось, полтора километра длиной. Бетонные лестничные пролеты пересекались с проходом, и предположительно вели к старым ДОТам и пулеметным точкам, несколько из них устремились вниз, кто знает куда именно, возможно, в жилые помещения или на склады. Было трудно не чихать от пыли или запаха плесени.

— Это место настоящая ловушка, — прошептала Валентина. — Если даже он нас не прикончит, то это сделает скользкий пол или падение.

— Переключись в инфракрасный режим, — сказал он ей. — Готов поспорить, что он отправился по этой дороге. Проверь ее. Ты можешь видеть холодный воздух, поднимающийся через щели в полу... это голубой шлейф. Зеленоватый — это воздух потеплее.

— Вижу. А ты очень весьма умен, Ковбой.

— Спасибо, Пастушка.

— Не называй меня так.

— И ты тоже.

— Давай за мной, — сказал он, держась ближе к стене и направляясь по главному проходу.

Почти моментально он обнаружил следы Фишера в инфракрасном спектре, которые вели к бетонной стойке с лестницей внутри, ведущей в бетонную шахту.

Что-то металлическое просвистело и с грохотом пролетело по полу, вслед за ним прилетел второй металлический объект. Хэнсен дал Валентине жестом сигнал пригнуться. Он приблизил изображение на очках, и обнаружил на полу старый ржавый болт в "компании" еще одного. Шляпки болтов выглядели ржавыми, но их резьба была темная и чистая, будто вырванная откуда-то, возможно, из стены. Они крепили лестницу и были расшатаны, потому что Фишер был вверху на ней.

Когда это осознание поразило его, об пол стукнулось еще что-то другое. Хэнсен подал Валентине другой сигнал: "Не двигайся".

Он приблизил изображение... и вот она была там, "Камера-липучка" на самом дне шахты, наблюдающая в их сторону.

Хэнсен кивнул Валентине, и они вместе продвинулись по направлению к шахте.

Послушался другой звук, на этот раз сверху, словно жесткий поворот руля против старой ржавой оси.

Теперь Хэнсен выступил впереди Валентины и готовился добраться до шахты и взобраться по лестнице в темноту.

Но затем, когда он всего лишь бросил взгляд наверх, что-то с тяжелым лязгом упало на пол, ударилось о верхний край шахты и начало катиться по направлению к нему.

Устройство было легко опознано по шестиугольным заглушками и перфорированной трубке с коричневыми и зелеными полосами.

Разумеется, слово "граната" так и не вырвалось изо рта Хэнсена. Он развернулся, почти что ныряя обратно, когда светошумовая граната мгновенно разразилась светом.

Пронзительный визг в 170 децибел, угрожал порвать его барабанные перепонки, в то время как восемь миллионов кандел яркого белого света проходили сквозь его трифокальные очки, вынуждая его зажмуриться, когда он жестко приземлился на живот. Одновременно с этим, его контузило словно внезапно включенный реактивный двигатель "Роллс-Ройса". Все это в буквальном смысле опрокинуло его назад.

А затем... ничего, кроме звона, раздающегося эхом в ушах, и света, все еще мигающего за закрытыми глазами.

— Бен, что за... — ее голос звучал жестким и далеким, почти не слышным на фоне общего звона.

— Ты в порядке? — спросил он, не в состоянии услышать собственного голоса.

— Что произошло?

— Светошумовая граната. Не пытайся двигаться или что-то делать. Просто подожди минуту.

Хэнсен открыл глаза, снимая очки. Нет. Он до сих пор ни черта не видел, а в ушах звенело еще громче, так что даже не смотря на подкожный имплант, он едва услышал слова Валентины:

— Хорошо.

 

* * *

 

ГИЛЛЕСПИ вела Эймса вдоль вершины утеса, где, линия бункеров удалялась вдаль. Они искали отверстия или люки, ведущие внутрь, но находили лишь кучки бетона, густо поросшие сорняками.

Она остановилась рядом возле чего-то, похожего на пулеметное гнездо, было трудно сказать, учитывая всю эрозию и растительность. Вдалеке, ей показалось, что она заметила силуэт. Нет, не один. Даже два.

А затем они услышали приглушенный звук чего-то глубоко внутри бункера. Выстрел? Граната?

— Бен, где вы, ребята?

Ответа не последовало.

— Бен, ты там?

— Эй, смотри сюда, — позвал Эймс. — Я нашел тут люк...

* * *

 

НОБОРУ напрягся, слушая, как Гиллеспи пытается вызвать Хэнсена. Он тоже слышал этот звук сквозь толстые каменные стены. Он решил, что если Хэнсен не ответит в ближайшие двадцать секунд, он пойдет внутрь бункера за ними. И конечно, ведь не только о Хэнсене он беспокоился.

Он отсчитал еще десять секунд, затем начал идти в сторону двери бункера, когда сверху послышался голос.

— Нейтан!

Щурясь в темноту, Нобору сначала не мог увидеть лица мужчины... но он сразу же узнал этот баритон.

"Горацио".

Даже когда его сердце сжалось, и он поднял пистолет, неповторимый британский акцент Готуайлера прозвучал позади него.

— Хороший мальчик, Нейтан. Не двигайся.

Нобору замер.

Как они смогли так близко подобраться к нему? Что ж, он был дураком, мечтающим о жизни вместе с Майей Валентиной, о романтических ужинах при свечах и долгих днях на пряже. Она притупила его чувства, смягчила его, оставила уязвимым перед ее парфюмом и очарованием.

И вот теперь его старые "друзья" воспользовались его потерей концентрации и текущей ситуацией. Они не хотели сталкиваться лбом с остальной командой. Они ждали идеальной возможности, чтобы схватить его одного.

И теперь они схватили.

Или же нет.

Прожив столько времени в бегах, Нобору пришел к пониманию, что если дело дойдет до крайности, живым он не сдастся. И в этом случае смерть будет приветствоваться, и представляться как окончание паранойи и страха... наконец-то... навсегда.

Он рассудил, что Готуайлер был в трех метрах позади него. Горацио же сейчас спускался со скалы: дистанция девять метров и сокращалась.

Готуайлер без сомнений направил пистолет Нобору в голову, и хотя Горацио держал свой пистолет поднятым, однако он больше беспокоился своей поступью, когда спускался по тропинке с обочины дороги, около моста.

Шаги позади стали звучать громче. Ближе. Нобору подумал, что это шанс, но Горацио уже наставил свой пистолет на него.

Его трифокальные очки резко были сорваны, а затем твердая сталь дула пистолета установила контакт с его костью, покрытой щетиной волос на затылке.

— Выброси свое оружие в грязь вон туда, — сказал Готуайлер писклявым, как у мыши голосом. — Туда.

Он снял с плеча Нобору его винтовку, отцепил маячок с ремня его винтовки.

— Я сделал для вас работу, — прошипел Нобору. — Я заслужил оплату. А вы ограбили меня. Я забрал свое. Больше между нами ничего нет. Я говорил вам это. Я говорил вам...

Горацио шел вперед. Его пистолет был полуавтоматическим, если быть точным, он навел его в живот Нобору.

— Нейтан, сегодня ночью все закончится. Ты выставил нас дураками. И сейчас мы отправим послание, что никто не может так поступать. Никогда. А теперь... руки за голову! На колени!

Нобору напрягся.

— Я был работой всей вашей жизни, да? И что же вы будете делать без меня? Кого собираетесь преследовать?

— Ты ведь недавно звонил своим родителям, не так ли? — сказал Готуайлер.

Нобору начал задыхаться.

— У нас была договоренность о них с самого начала.

— Ты отдал им деньги. Они потратили их. И заплатили за все сполна.

— Ты лжешь.

— Нет. Не лгу, — Горацио поднял пистолет и направил его прямо в лоб Нобору.

Нобору сделал глубокий вдох. Он собирался броситься вперед и атаковать Горацио, используя шанс, осознавая, что, скорее всего, будет застрелен, но возможно пуля не убьет его сразу, даже при попадании в голову. Он не будет казнен. Он будет сражаться. И обещанная смерть принесет облегчение.

— Жалкий мальчишка, — протянул Готуайлер. — Мой дед отстреливал таких как ты, с деревьев во время Второй Мировой войны.

Нобору уже собирался уйти в сторону, когда короткий хлопок неподалеку разнесся эхом по оврагу.

Странный взгляд появился на лице Горацио. А затем он повалился на землю.

Нобору отклонил голову в сторону как раз в тот момент, когда Готуайлер получил пулю всего в пяти сантиметрах от его виска. Голова тощего запрокинулась назад, когда он повалился на землю, и замер, из его раны стала вытекать кровь.

Два идеально выполненных выстрела, сделанных прекрасным снайпером, заставили Нобору затаить дыхание.

Все еще находясь в шоке, он смог опознать звук выстрела винтовки SC-20K и ее патрона калибра 5.56 мм. Ошибки быть не могло. Кто-то из команды только что спас ему жизнь.

Или же кто-то, кому просто посчастливилось заполучить себе винтовку SC-20K.

Нобору всмотрелся справа от себя, прищурившись в сторону теней, мелькающих вдоль утеса. Он сосредоточил взгляд на поваленном бревне, откуда открывался вид на выступ оврага. Это как раз могло быть гнездо снайпера. Медленно, он опустил руки, которые были за головой, и присел на корточки, затем он двинулся вправо к отброшенному пистолету.

Пуля ударилась в грязь всего в тридцати сантиметрах от его руки.

Он поднял обе ладони и медленно встал.

Это был Фишер. Должен быть он.

Нобору оставалось лишь пожать плечами. Сейчас мужчина мог легко убить его.

Нобору просто стоял, ожидая какого-нибудь сигнала или указания, что все в порядке и ему можно двигаться. Никто не появился. Затем он заметил движение около моста, всего в шести метрах, и повернул голову, чтобы лучше рассмотреть.

Раздался голос.

— Нет. Лицом к машинам.

Определенно Фишер.

Нобору спросил:

— Это был ты?

— Что именно?

Нобору кивнул головой в сторону Горацио и Готуайлера.

— Их.

— Мне нужна их машина. И что-то мне подсказывало, что сотрудничать они не собирались.

Нобору сглотнул. Фишер и понятия не имел, что он только что делал, какое непосильное бремя он только что снял с плеч Нобору, и все, что ему удалось вымолвить:

— Что ж, спасибо.

— Не стоит благодарности, — коротко сказал Фишер.

Нобору открыл рот, намереваясь задать полдюжины вопросов о миссии Фишера, о том, какого черта на самом деле происходит, как вдруг почувствовал "Ватный шарик", который встретился с его правым плечом, а затем мир погрузился во тьму.

 

32

 

ВАЛЕНТИНА находилась дальше от взрыва светошумовой гранаты, поэтому она смогла восстановиться быстрее, чем Хэнсен, и теперь помогала ему вернуться наружу через главные двери бункера. Он все еще почти ничего не видел, да и она сама все еще видела искорки в глазах.

Услышав снаружи два выстрела, Эймс и Гиллеспи заняли снайперские позиции, и спешно сообщили, что Нобору, возможно, убит. Он лежит на земле и не отвечает на вызовы.

Ее сердце забилось чаще, а глаза начали болеть, Валентина сопроводила Хэнсена до двери и сказала ему сесть здесь, под прикрытием. Нобору был наверху около машин, и она возвращалась обратно. Он едва услышал ее, сказав, что в ушах все еще стоит оглушительный звон, и она поняла, поскольку взрыв до сих пор эхом раздавался в ее голове.

Пока разум Майи кричал, что такой милый и добрый человек может быть мертв, она добралась дороги и опустилась перед Нейтаном на колени. Ее дрожащая рука коснулась его шеи, и она проверила пульс.

"Ничего нет... Хотя, постойте, вот же он".

Она вздохнула и выдохнула, на мгновение волна головокружения прошла по всем телу, или, скорее, волна облегчения, которая была настолько сильной, что Майя едва не отключилась. Она проверила его на предмет огнестрельных ранений. Ничего не было видно.

Коренастый лысый парень с ужасными шрамами от ожогов и худощавый мужик с крашенными в иссиня-черный цвет волосами, лежали на земле в лужах крови. Она доложила о находках остальным членам команды, и Хэнсен сказал Эймсу с Гиллеспи поспешить к его местоположению и помочь ему подняться к машинам.

Нобору зашевелился, и Валентина провела пальцами по его щеке. От этого стало даже слишком хорошо. Она вздрогнула.

— Нейтан, это Майя. Ты меня слышишь?

Он заморгал и открыл глаза, и уставился на нее. Наконец, он слабо улыбнулся, и она вздохнула с облегчением.

— Тебя подстрелили? Я не вижу никаких ран, — сказала она. — Что случилось?

Он задумался на мгновение, затем жестом попросил помочь ему сесть. Она помогла, и он, потерев затылок, сказал:

— Всего лишь "Ватный шарик".

— Это был Фишер?

Он кивнул.

— А кто эти парни?

Прежде чем он смог ответить, показались Эймс, Гиллеспи и Хэнсен, забрались на склон и отошли на обочину.

— Ах, черт, вы только посмотрите, — воскликнул Эймс, указывая на машины.

Только тогда Валентина заметила, что задние колеса на обеих их "Ауди" были проколоты.

— В каждой машине есть запаска, — сказала Гиллеспи. — Поэтому, сменим колеса, и одна машина будет на ходу.

— Достаточно времени, чтобы Фишер оторвался от нас.

— Эй, а это еще что за парни? — спросил Эймс, уставившись на два трупа.

— Может быть, это те парни, что следили за нами еще во Франции, — сказала Валентина.

Хэнсен прищурился на парня.

— Теперь я вижу немного получше. Нейтан, какого черта тут произошло?

 

* * *

 

НОБОРУ необходимо было принять решение, что отвечать, он сидел, тяжело дыша, позволив вопросу Хэнсена витать в воздухе, все взгляды были направлены прямо на него. Возможно, порыв облечения так подействовал на него, но он решил рассказать им все прямо здесь и прямо сейчас. Всю правду. Теперь, когда преследователи были мертвы, а напряжение пропало, он мог освободить себя от бремени тайн о своем прошлом.

И он рассказал им все: работа с "Готос", задание, заявления об их долге, ночную погоню...

А когда он закончил, то добавил:

— Я говорил с Фишером. Он спас мне жизнь. Мы не можем убить его. Мы должны взять его живым.

Эймс подошел, встал перед Нобору, и сказал прямо ему в лицо:

— Мы возьмем его так, как получится. И если ты с этим не сможешь справиться, то может быть, нам стоит поговорить с Грим и отправить тебя домой, Брюси. Усек?

Нобору схватил Эйма за горло и притянул коротышку к себе, заставив того встать на колени.

— Я хочу, чтобы ты заткнулся. Навсегда...

— Нейтан, отпусти его, — приказал Хэнсен.

Нобору с силой отпихнул Эймса и тот упал на задницу. Он выругал Нобору и потер болящую шею.

— Так, ладно. Всем подъем. Нам предстоит сменить шины, — сказал Хэнсен, все еще сильно моргая. — Я позвоню Моро, и поглядим, сможет ли он нам помочь с этими телами. И, Нейтан, я на самом деле, уважают тот факт, что ты у них взял только свое, но какой ценой? Храня свой секрет, ты подверг опасности всю команду.

Нобору сделал глубокий вдох и кивнул.

— Мне очень жаль.

 

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОТЕЛЬ "БЕСТ ВЕСТЕРН", ЛЮКСЕМБУРГ

 

МОРО приказал группе возвращаться в отель "Бест Вестерн" в Люксембурге, и Хэнсен неохотно подчинился. Не было никаких причин слепо гоняться за Фишером по всей Германии, когда директор операций уже знал место назначения Фишера. Моро послал пару ребят, чтобы забрать одну из "Ауди". К тому моменту, как команда вернется в отель, тела Готуайлера и Горацио уже будут помещены в багажнике оставшейся возле моста "Ауди".

Хэнсен уважал Нобору за то, что тот рассказал правду о тех людях и его отношении к ним. Требовалось большое мужество от молодого оперативника, чтобы признаться в этом, и Хэнсен подозревал, что остальные чувствовали то же самое. Нобору, хоть и попал в ужасное положение, но также подставил под угрозу и всю команду, и этот факт расстраивал Хэнсена. Тем не менее, грань между хорошим и плохим парнем была намного менее отчетливей, пока вы остаетесь шпионом, и Сэм Фишер точно мог свидетельствовать об этом.

На следующее утро, Моро попросил Хэнсена зайти в его комнату и подключиться к системе "Тринити", чтобы побеседовать напрямую с Грим.

Маскируя свой благоговейный трепет в пространстве виртуальной реальности, Хэнсен смотрел на небо над отелем до тех пор, пока не увидел точку белого света, внезапно превратившуюся в образ его начальницы.

— Здравствуй, Бен.

— Я могу сказать, что это было как кластер...[22]

— Позволь на этом мне прервать тебя, — сказала она, подняв свою ладонь. — Я понимаю твое разочарование. Но все, что мне от тебя нужно прямо сейчас, это податливость. То, что поставлено на карту... все.

— Я готов к просвещению... во всем.

— Как ты узнал, что Фишер может оказаться в Виандене?

Он ухмыльнулся.

— Я, конечно, могу вам сказать, но потом мне придется...

— Я слишком вымотана для всего этого дерьма, Бен.

— Ладно, это была догадка.

Он рассказал ей о контакте Нобору, Карл-Хайнц ван дер Путтене, или же "Споке", и о том, как Эймс сделал пару звонков и помог вычислить местонахождение Фишера. Остальное было прослушиванием полицейских частот и большой долей удачи.

— Можешь для меня немного потерпеть? Мне нужно снова вернуть тебя на колею, но теперь делай только так, как я скажу.

— Грим, я больше не могу обещать вам этого. Вы все усложняете. Я, правда, не знаю, кому доверять. И мы сюда не в отпуск прилетели.

— Если не можешь мне доверять, тогда можешь уйти прямо сейчас.

— Вы знаете, что я этого не сделаю, но мне нужно, чтобы вы подкинули мне кость. Мне нужно что-то большее.

— Я не могу, Бен. И если ты впредь будешь настаивать на не санкционированных передвижениях, то я отзову вас оттуда. Всех вас.

— Серьезно?

— Уж поверь.

— Это ваш выбор. Но вот что думаю я: мы возьмем Фишера. Мой план заключается в том, чтобы взять его живым. И если не вы, то уж он точно расскажет нам все. И, знаете что? Я думаю, он это сделает, потому что есть у меня ощущение, что вы используете его так же, как используете нас. Я думаю, все это нужно, чтобы вы могли прикрыть свою задницу, а мы — делать грязную работу. Я действительно много вложил в эту работу, и я не собираюсь все перегадить из-за начальницы.

— Бен, ты просто-напросто свихнешься, если будешь продолжать пытаться вникнуть во все это. Просто делай, как я прошу.

Хэнсен пожал плечами.

— Ага, как скажете.

 

* * *

 

ТЕМ же вечером, Эймс выкроил возможность, чтобы связаться со Скатом. У Эймса был запрос для Ковача: он хотел, чтобы Карл-Хайнц ван дер Путтен был устранен, просто на тот случай, если Хэнсен решит наведаться к мужчине, чтобы тот не мог сказать: "Нет, я никогда никому не говорил о спецназовце в Виандене."

Не должно быть никаких следов.

Эймс сказал Скату, чтобы смерть ван дер Путтен желательно выглядела как убийство из мести. Он хотел, чтобы Споку отрезали уши. Скат сказал, что позаботится об этом. А затем Скат сообщил ему еще одну новость. Похоже, Ковач запустил свои личные щупальца для поиска следов Фишера, и только что он получил превосходную зацепку.

Фишер прибудет в Хаммерштайн, Германия, на встречу с Гансом Хоффманом, главным игроком в БНД или Федеральной разведывательной службе Германии. Фишер должен встретиться с Хоффманом в два часа дня, однако точное место встречи все еще было неизвестно. Ковач хотел, чтобы Фишер был мертв, а Эймс должен был это исполнить.

Эймс вернулся в номер отеля и решил, что он мог извлечь преимущество в этой интересной ситуации.

Когда команда собралась в комнате Хэнсена, Эймс, осторожно перебирая слова, сообщил:

— Я только что говорил со Споком. У него есть обновления о местонахождении Фишера, — Эймс выдал все, что знает, однако умолчал по поводу времени и места встречи.

— Ким, нарой нам все, что сможешь об этом Гансе Хоффмане, — сказал Хэнсен.

— Не могу, если только ты не хочешь, чтобы Грим об этом узнала.

— Используй интернет отеля, а я пущу тебя в базу данных "Готос", — сказал Нобору. — Бьюсь об заклад, у них прорва данных на этого парня.

— Приступайте, — сказал Хэнсен.

— Только вот, Эймс, как тебе удалось разговорить Спока? — спросил Нобору. — Он очень закрытый человек.

— Не настолько закрытый.

Эймс потер сложенные вместе пальцы: деньги.

— Откуда у тебя на это деньги? — спросил Хэнсен.

— Я как раз хотел об этом рассказать. У меня было немного легких деньжат с другого счета и с другой работы, и я использовал их, полагая, что рано или поздно ради "Третьего Эшелона" мы их все равно потратим, но у меня осталось всего пятьдесят баксов. Спок укажет нам время и место, но это будет стоить нам пятьдесят тысяч долларов. И поверьте мне, это чертовки дешево, учитывая, о ком мы говорим.

— Все скидываются по десять штук, — сказал Хэнсен.

— Ты издеваешься? — спросила Валентина. — Я не буду тратить свои деньги, чтобы платить какому-то гику-информатору. Это безумие. Лучше нам сказать Моро о том, что у нас есть, и получить деньги от них.

— Или мы нанесем Споку визит и выбьем их из него, — сказала Гиллеспи.

— Это не слишком разумно, — сказал Нобору. — Спок весьма уважаемый и обросший связями человек, который точно знает, как за себя постоять.

— И у нас нет на это времени, — сказал Эймс.

Хэнсен вздохнул.

— Хорошо, я сам раздобуду немного легких деньжат. И знаешь что, Эймс, я дам тебе пятьдесят тысяч, предоставленные "Третьим Эшелоном", но я сам поговорю со Споком.

— В этом он доверяет только мне. И поверь мне, когда я говорю, что он знает, где Фишер будет завтра. Мне нужно отослать ему деньги прямо сейчас.

Хэнсен все обдумал.

— Скажи Споку, что если он ошибся, мы придем за своими деньгами.

Эймс усмехнулся.

— Он это знает. Этот парень в этом деле дольше, чем мы все прожили.

— Грим в итоге все узнает об этих денежных переводах, — сказала Гиллеспи.

— Ага, но к тому моменту уже будет слишком поздно, — сказал Эймс.

Уже через час на счету Эймса было пятьдесят тысяч легких деньжат, которые так и не будут отправлены Споку, и как он надеялся, уйдут на шлюх и выпивку, и все это время он будет хохотать в голос над наивностью Хэнсена.

 

* * *

 

ПОКА Эймс предположительно, работал с компьютером, заключая сделку со Споком, Хэнсен отвел Нобору в сторону.

— Ты можешь обращаться ко мне по любому вопросу. Я надеюсь, ты знаешь это.

— Теперь знаю.

— Не уверен, будем ли мы после этого работать вместе, но если будем, то команда должна быть на первом месте, прежде тебя самого или кого-то еще.

— Тебе не стоит мне об этом говорить.

— По всей видимости, стоит.

— Бен, это твоя команда. Я не собираюсь тебя подводить. Или вообще кого-либо из нас.

— Я понял. Ты не лучший агент, но ты самый крутой из всех нас. И я не могу позволить, чтобы мы тебя потеряли. А еще не могу сказать, что в восторге от того, что ты доверился Эймсу.

Хэнсен глянул через комнату на коротышку, который стучал пальцами по своему компьютеру.

Нобору глубоко вздохнул.

— Я тоже.

— Ты думаешь, мы можем ему доверять?

— Данные о Виандене оказались достоверными. Если Спок знает, куда Фишер собирается, тогда мы можем ему доверять.

— Я говорил об Эймсе.

— Ненавижу я его.

— Я тоже. Но он и не должен нам нравится, чтобы мы доверяли ему.

Внезапно Эймс захлопнул свой лэптоп и воскликнул:

— Дамы и господа, собирайте вещички. Фишер будет завтра в Хаммерштайне. У него встреча в два часа дня.

— А встреча где? — спросил Хэнсен.

Эймс поморщился.

— Тут все немного в общих чертах, но у Спока есть несколько идей...

— А что мы скажем Моро? — спросила Валентина.

Хэнсен задумчиво прищурился.

— Я сам все улажу.

 

33

 

ХАММЕРШТАЙН, ГЕРМАНИЯ

 

КОМАНДА села на первый же рейс из Люксембурга до аэропорта Кёльн/Бонн, который находится всего в часе езды от Хаммерштайна. Они прибыли в 9:10 утра, арендовали пару "Мерседесов" (Хэнсен поклялся, что не никаких больше бюджетных машин в аренду), и поехали в сторону маленького городка, по пути наслаждаясь прекрасными пейзажами Рейна.

Прошлой ночью Хэнсен пришел в комнату Моро и все выложил ему прямо:

— Мы знаем, что Фишер завтра встречается с Хоффманом. Мы улетаем в Хаммерштайн. Если вы сможете выиграть нам немного времени на перехват, то я позволю вам лететь с нами.

— О, ты позволишь мне полететь с вами, да, Ковбой? Вот так вот значит?

— Вам не остановить нас. Так что по крайне мере, вы могли бы поехать.

— И как же ты добыл эту информацию?

— Мы перехватили Клингонскую[23] передачу.

— Может быть, Вулканскую[24]?

— Без разницы.

— Хэнсен, я тебя предупреждаю...

— И что вы сделаете? Соберете еще одну команду, чтобы устранить команду, которая должна была найти Фишера? Я уже запутался, только подумав об этом.

— Знаешь что?

Моро оставил вопрос висеть в воздухе, затем внезапно улыбнулся.

— Ты болван, но ты напоминаешь мне меня самого в молодости. Надменный, нахальный и крутой сукин...

— Пакуйте вещички, Босс.

Моро выругался.

— Грим будет в ярости.

— Добро пожаловать на темную сторону[25].

Моро нахмурился.

— Не надо смешивать разные фантастические вселенные.

* * *

 

ОНИ провели большую часть утра и раннего дня, разъезжая по Хаммерштайну и обращая внимание на любые возможные места для встречи. Там было несколько уличных кафе и три небольших виноделен, но Фишеру нужно было выбрать для встречи общественное место, и не было похоже, что Моро добровольно поделится этой информацией. По правде говоря, он признался, что и он сам, и Грим, не знали, где состоится встреча. Это было только между Хоффманом и Фишером.

Эймс вернулся к своему лэптопу и рассказал, что получил новые сведения от Спока. Встреча должна проходить в частной маленькой местной винодельне под названием "Д.П.Цвик Вайнштубе-Вайнгут".

— И откуда, черт возьми, Спок знает это? — спросил Моро.

— Потому что у этого парня много связей. Похоже, по сравнению с ним "Третий Эшелон" смотрится как желторотые птенцы, — сказал Эймс. — Может быть, нам всем стоит уйти работать на него и получать точные данные, вместо той фигни, который вы нас снабжали, да?

Моро недоверчиво покачал головой.

Через дорогу от винодельни располагалась стоянка с причалом для лодок, группа прибыла на место примерно в час пятнадцать, за сорок пять минут до встречи. Хэнсен приказал Эймсу, Валентине, Нобору и Гиллеспи прочесать все вокруг и записать номера на всех машинах, чтобы Моро немедленно пробил их по базе данных. Они искали машину Хоффмана и любую другу арендованную.

В тоже время, Хэнсен покинул свой "Мерседес", перешагнул через ограду и направился к обочине дороги. Он пока проедут машины, затем начал переходить дорогу, двигаясь прямо к винодельне.

Гиллеспи отозвалась в импланте и сказала, что только что перехватила полицейский вызов. Это был доклад о каком-то маньяке на "БМВ", который врезался в машины на парковке на пристани к югу от винодельни и сейчас как раз направлялся на юг по шоссе 42.

— Думаешь, это он? — спросила она.

— Я не знаю. Будь наготове.

Хэнсен нахмурился, продолжая двигаться, и впереди, между двумя кустами появился... Фишер собственной персоной!

Мужчина двинулся в сторону большого седана "БМВ", припаркованного примерно в шести метрах.

— Не стоит, Сэм.

Холодок пробежал по спине Хэнсена. Что еще могло так разочаровать как не задержание на парковке?

Хэнсен повысил голос.

— Мы поймали тебя.

Фишер отвел взгляд и продолжил двигаться. Но Хэнсен был уверен, что он его слышал.

Хэнсен все-таки позвал его еще громче.

— Фишер!

Теперь Фишер был в трех метрах от своей машины, рука потянулась, большой палец нажал на кнопку брелка. Защебетала машина.

Этот звук послал руку Хэнсена за полы его черной кожаной куртки. Он выхватил свой пистолет SC из наплечной кобуры и побежал в сторону края парковки винодельни.

Бен вскинул пистолет.

Фишер открыл дверь машины.

Хэнсен выстрелил.

Фишер поднял на него взгляд, коротко кивнул, затем сел внутрь.

— Проклятье! — пробормотал Хэнсен.

"Что это было?"

 Он же зарядил дротик в оружие.

Фишер завел машину. Двигатель взревел. Он выехал со своего парковочного места.

На несколько секунд замешкался Хэнсен, не зная, что делать. Он развернулся и побежал назад через дорогу, и только потом осознал, что он должен был переключиться на боевые патроны и прострелить Фишеру колеса.

Еще один глупый шаг.

Стоило признать, что это был первый раз, когда он вообще видел легендарного Сэма Фишера во плоти, и может быть, это и было причиной изумления, но он ругал себя, включив общий канал и вызвал по СВП всех остальных:

— Это Фишер! Он за рулем "БМВ"! Он отрывается! Всем по машинам!

Машина Фишера развернулась и помчалась прочь, направляясь на юг вниз по шоссе 42 вдоль реки.

Моро, который сидел на заднем сидении седана Хэнсена, сложив на груди руки, сказал.

— Он уходит.

— Как насчет небольшой помощи? — спросил Хэнсен.

Моро подложил руки под голову.

— Ты сам по себе, Ковбой. Грим даже не знает, что я здесь.

Хэнсен ругнулся и выехал со стоянки. У Фишера теперь был хороший отрыв от них, от полутора до трех километров, по оценкам Хэнсена, оставляя на своем пути изумленных водителей, некоторые так перенервничали из-за дикаря на "БМВ", что предпочли съехать на обочину, и отдышаться от страха. Хэнсен начал лавировать между машин, в то время как Валентина, Эймс и Нобору были позади него. Нобору был за рулем, и его вождение было еще более агрессивным.

Они миновали причал, примерно четыреста метров к югу от винодельни, и увидели стоящих там людей, размахивающих руками и указывающие на свои покореженные машины. А затем Хэнсен увидел след из обломков, проходящий от парковки и вновь возвращающийся к дороге. "Фишер".

Но какого черта?

Если только он не сделал это для того, чтобы привлечь внимание полиции. Но вызов пришел раньше, чем он разнес там все. Странно. Или не очень. Фишер все это спланировал. Но что он делал сейчас? Просто убегал от погони? Или же вел их куда-то?

— Куда он направляется, Марти?

Моро ответил с кривой усмешкой, затем добавил.

— Кто такой Марти?

Хэнсен процедил сквозь зубы:

— Больше никаких игр. Мне нужен ответ сейчас же!

Моро вскинул руки.

— Бенджамин, я понятия не имею, куда он направляется, кроме как прочь отсюда.

Хэнсен, тяжело дыша, ехал вперед, преодолев интенсивное движение и заметив знак города Нойвид.

— Ох, Бен не хочу говорить "у нас компания", потому что это какое-то смехотворное клише, — сказала Валентина. — Как насчет такого: Чертова полиция прямо за нами!

Хэнсен бросил взгляд через зеркало заднего вида, и заметил мигающие голубые огни.

— Ага, у нас компания. И ты знаешь, кто их позвал? Фишер.

— Зачем, черт возьми, ему это нужно?

— Препятствие для нас. Ну, и для шоу.

— Ах, ну вот опять началось! — она простонала.

Гиллеспи сидела на переднем сиденье, и всматривалась сквозь ветровое стекло при помощи своего бинокля высокой кратности.

— Теперь он на L258. Конечно, данные со спутника могли бы помочь...

На этот упрек Моро поднял голос и сказал:

— У вас и так хорошо получается, мальчики и девочки, вы молодцы!

Хэнсен сделал следующий поворот слишком резко, и задел пикап "Тойоту". Водитель нажал на гудок.

Фишер продолжил ехать, следуя по трассе L258 до развилки, где он съехал на шоссе 256, направляясь на юг, а затем на и восток в сторону Нойвида. Хэнсен попытался остаться в потоке движения, чтобы не привлекать к себе внимания. Он оторвался от того пикапа, водитель которого вылез, чтобы оценить повреждения. Полиция из Хаммерштайна давно осталась позади вне поля зрения, но все же они могли связаться со своими коллегами в соседнем городе с просьбой о помощи. Не было нужды махать им флагом, по крайней мере, пока команда следовала за "БМВ" Фишера.

— Он только что прибавил газу, — сказала Гиллеспи. — Тебе лучше ускориться, иначе мы его потеряем. Ого! Он вошел в форсаж, только фары и видно... Тебе лучше прибавить ходу!

— Уже прибавляю!

Хэнсен вдавил педаль газа в пол и мощный "Мерседес" рванул вперед, разогнавшись до 120 км/час. Они проскочили мимо знака, на котором было написано: "МОСТ РАЙФФАЙЗЕН 3 КМ".

Мост Райффайзен соединял берега Рейна.

Задержав дыхание, он с силой вывернул руль влево, виляя, проехал мимо медленно движущегося автомобиля, и следующего знака: "МОСТ РАЙФФАЙЗЕН 2 КМ".

Мост показался в поле зрения: двухполосная дорога с центральным А-образным пилоном, который был словно белый монолит с когтями от опорных кабелей, исходящих по обе его стороны. Пилон был, как минимум, сорок пять метров в высоту, и Хэнсену потребовалось несколько секунд, чтобы оценить масштабы строения прежде, чем мигалки в зеркале заднего вида привлекли его внимание. Чертова полиция снова была позади, приехав из Зандкаулера.

— Он хочет пересечь мост, — сказала Гиллеспи.

— Попался, — ответил Хэнсен. — Я веду его.

Как раз когда он закончил фразу, они внезапно встряли позади медленно движущегося грузовика, переполненного ящиками.

"Черт возьми!"

Хэнсен врезал кулаком по рулю, затем нажал на клаксон. Движение на соседней полосе было слишком плотным и не позволяло ему перестроиться. Водитель грузовика слегка ускорился.

Когда они поравнялись с мостом, остров, который как сказала Гиллеспи, назывался "Herbstliche Insel" или "Осенний остров", был слева от них и лежал посередине канала, словно полумесяц. Пышная зелень деревьев резко контрастировала с темными, мутными водами, охватывающими узкую полоску земли.

— Какого черта? — выдохнула Гиллеспи.

— Что? — воскликнул Хэнсен.

— Он остановился! Он остановился прямо посередине чертового моста. Он встал на центральной полосе.

Хэнсен теперь и сам видел машину Фишера, всего в нескольких метрах от бокового столкновения со встречным движением.

Движение стало замедляться ближе к центральным перилам, у места происшествия водители высовывали головы из окон, чтобы поглазеть на машину, перекрывшую дорогу.

— Что он творит? — спросил Моро, наклоняясь вперед и прижавшись сзади к сидению Хэнсена.

— Господи...

Хэнсен едва мог говорить.

Встречное движение приближалось к машине Фишера.

— Давай, Сэм, выбирайся оттуда, — пробормотал Моро.

— Вы хотите, чтобы он сбежал? — вскрикнул Хэнсен.

— Ты чертовки прав!

Хэнсен фыркнул.

— Невероятно.

Внезапно машина Фишера двинулась назад к центральному ограждению, колеса. Буксуя, задымились, когда его задний бампер, с силой и глух<