Новая Шотландия, остров кейп-бретон, Гранд-Ривер

 

К этому времени, отслеживающие устройство Стюарта привело к берегу и остановилось на месте, напоминающее пустынную пересеченную местность на южном побережье Кейп-Бретона, до рассвета оставалось всего несколько часов, поэтому по просьбе Фишера, Ламберт отменил миссию. Прежде чем Фишер мог отследить Стюарта и Пака и выяснить, чем же они занимались, ему нужно было оценить характер местности. Согласно карте Фишера, в радиусе сорока восьми километров к северу не было никаких городов или сел между Гранд-Ривер и Форчу.

Контакт Гримсдоттир, старый приятель по колледжу, писателем истории по имени Роберт Э. Робинсон — РЭТ — как называла его Грим, проживал со своей тридцати пятилетней женой Эмили в Бухте Солджерс недалеко от Гранд-Ривер.

Робинсон, эксперт по ближневосточной политике, которого ЦРУ продолжало нанимать в качестве консультанта, также, несмотря на канадское происхождение и гражданство, был выдающимся экспертом по малоизвестным вопросам истории острова Кейп-Бретона.

— Он может заинструктировать тебя до смерти, сделать лазер из твоего мобильного, и читать непонятную научно-фантастическую ерунду, пока кровь не хлынет из твоих ушей, — сказала Гримсдоттир.

— Странные профессии у парня, — сказал Фишер.

— И он знает, как держать рот на замке. Ты можешь ему доверять.

Первым порывом Фишера было просто следовать за маячком Стюарта и лично заниматься наблюдением, но, похоже, что к тому времени Стюарт и Пак направлялись неизвестно куда, а за годы Фишер на своей шкуре познал правило "шести П", нерушимых законов природы: Правильная Предварительная Подготовка Предотвращает Провал Проекта.

Лучше знать заранее, куда он направляется, прежде чем он нырнет головой вперед.

Фишер нашел трехэтажный дом Робинсона, построенный в викторианским стиле, к заднему двору с двух сторон к зданию примыкали лошадиные пастбища и бухточка с другой стороны, на окраине Бухты Солджерс с населением 101 человек. Было восемь утра, и туман все еще цеплялся за траву и низко растущие кусты. Он толкнул калитку деревянного забора и направился по тропинке из гравия к входной двери. Когда Сэм поднимался по ступенькам крыльца, дверь открылась.

Человек в инвалидной коляске с красным клетчатым одеялом коленях выехал на крыльцо.

— Только не говорите мне: вы, должно быть, Сэм без фамилии.

Фишер улыбнулся.

— Должно быть. А вы, должно быть, Роберт "РЭТ".

— Ха! Видимо Анна снова рассказывала байки со школы.

Робинсон обладал искренней улыбкой и взрывным смехом.

— Проходите, проходите. Кофе готово.

Фишер следовал за ним по отделанной деревом прихожей на кухню в стиле кантри, доведенной до совершенства печью "Наполеон". Робертсон пересек кухню и съехал на кресле по двум небольшими ступенькам в застекленную террасу. Фишер занял указанное место.

На востоке поднималось солнце, идеальный оранжевый диск повис над лошадиным пастбищем задней части имущества Робертсона. Группа лошадей паслась у забора, их дыхание испарялось в воздухе.

— Неплохое начало нового дня, не так ли?

Фишер сделал глоток кофе и кивнул.

— Та и есть.

— Итак, — начал Робертсон, — Анна сказала, что вы грозный парень и ни в коем случае мне не стоит вам перечить, если я дорожу своей жизнью.

Фишер уставился на него.

— Нет, не говорила.

— Нет, не говорила, но просила сказать, что говорила.

— Ох уж эта Анна.

— Она такая. Перейдем к делу: вы разыскиваете человека; он находится где-то между здесь и Форчу. Не могли бы вы мне показать точнее?

Фишер вытащил из кармана кпк "Палм Пайлот", включил и вывел на экран карту. Маячок Стюарта был обозначен миниатюрным красным кружочком. Он показал Робинсону и тот нахмурился.

— Широта и долгота, пожалуйста?

Фишер понажимал стилусом на экран, изменяя наложение карты.

— Насколько точен маячок, я имею в виду это место, на карте? — Спросил Робинсон, слегка улыбаясь.

"Сильно не промахнешься", — подумал Фишер.

— Плюс-минус метр.

— А, радости технологий. Все дело в физике, понимаете, все дело в физике.

— Прошу прощения? — сказал Фишер.

Однако Робинсон уже не слушал. Из сумки под сиденьем он вытащил ноутбук "Гейтуэй", который был уже включен. Бормоча под нос координаты широты и долготы, он набрал "Карты Гугл".

— Бич Национального управления военно-космической разведки США, знаете ли, — сказал он Фишеру. — Теперь все могут играть в их игру.

Затем он ввел координаты и принялся изучать изображение со спутника.

— Как я и думал, — сказал Робинсон.

— Что?

— Ваша жертва, Сэм мой новый друг, в Маленьком Бишкеке.

"Бишкек".

Упоминание Робертсоном этого слова было настолько неожиданным, что на несколько секунд Фишер призадумался, обрабатывая то, что услышал.

— Бишкек. Как и столица Кыргызстана?

— Да, сэр. Тот Бишкек. Бишкек, о котором мы говорим, в разгаре очередной гражданской войны. Вы верите в совпадения, Сэм?

— Нет.

— Я тоже. Однако это еще не самые худшие новости. Ваш маленький красный кружочек здесь, если координаты точны, не просто в Маленьком Бишкеке, он внутри стен Ингониша.

— И что это означает?

— Обитель (на самом деле замок-крепость) мэра, генерального, главного инфорсера и короля Маленького Бишкека, Толкуна Бакиева

— Начни лучше сначала, — сказал Фишер, — и расскажи мне небольшую предысторию.

— Еще в семидесятых, предприимчивая группа кыргызских семей, специализирующаяся на преступности различного рода, почувствовала себя нежеланной в Бишкеке. В то время, прежде чем они приехали в Афганистан, Советский Союз серьезно взялся за введение пролетарских принципов в станы, включая Кыргызстан, помогая правительству Бишкека расправиться с недружелюбной мафией рабочего класса. Боссы, последователи и прочие бандиты стали исчезать и умирать налево и направо.

— Понимая, что им не совладать с Советским медведем и будучи более заинтересованными в прибыли, нежели в принципах, остатки кыргызской мафии собрали палатки и эмигрировали в поисках лучшей жизни. Некоторые направились в Европу, некоторые в Австралию, некоторые в Америку, однако одна семья — клан Бакиева — приехали в Новую Шотландию. Остальные семьи потерпели неудачу, распались, а в иных случаях были уничтожены местной организованной преступностью или правоохранительными органами, но Бакиевы действовали разумно. Они отыскали захудалую и практически необитаемую деревню на побережье Кейп-Бретона, поселились в ней, взяли под контроль местную торговлю рыбы и шесть-семь лет просто приспосабливались и рожали детей, тем временем притягивая других странствующих кыргызов.

— Однажды старший Бакиев (отец Толкуна) расценил, что их группа освоилась должным образом, и они по-тихому обратили городок на старые пути организованной преступности. Теперь они специализируются в основном на контрабанде товаров черного рынка, от подделок айфон до Гуччи, которые переправляют судами в США. Никто в действительности не знает, каково влияние Толкуна за пределами Маленького Бишкека, но с момента основания города, ни одному внешнему агенту по земельной собственности не удался туда набег. Это дружное сообщество, Сэм, и они это не гостеприимный вид. Видел вестерны, когда незнакомец входит в салун и музыка останавливается и все таращатся на него?

— Ага.

— Это похоже на то, как будто вы едите по Маленькому Бишкеку. Останавливаетесь на чашку кофе, и за вами следят сотни глаз, пока вы не пересечете окраину города. Они точно не недружелюбны, однако, если вы не кыргызстанец, вам лучше не покупать квартиру.

— Я понял.

— Я искренне на это надеюсь, Сэм. Если вы планируете вытащить его из Маленького Бишкека, а они не желают с ним разлучаться, то шансы не в вашу пользу.

Фишер, уставившийся на бегущих по пастбищу лошадей, медленно кивнул, затем повернулся к Робинсону и решительно улыбнулся.

— Я люблю трудности.

18

МАЛЕНЬКИЙ БИШКЕК

 

Через два часа после заката, когда ночь полностью опустилась над побережьем, Фишер свернул на юг от главной дороги южного побережья Кейп-Бретона — Сент Питерс Форчу, на извилистую грунтовую дорогу, которая привела его на пляж. Он припарковался на гравийной стоянке с подветренной стороны песчаной дюны, выключив фары и двигатель.

Несколько минут Сэм сидел неподвижно, прислушиваясь к треску остывающего двигателя, и наблюдая, как над морем собираются тучи.

Менее чем через час здесь пойдет дождь и для предстоящей миссии он предоставит свои испытания: дождь приглушит звук, сгустит тени, а тучи скроют луну, которая вызывала наибольшее опасение.

Зазвонил мобильный. Он посмотрел на вызывающий его номер, затем нажал кнопку " ПРИНЯТЬ" на блютус-гарнитуре.

— Привет, Грим.

— У меня полковник на линии, Сэм.

— Добрый вечер, Полковник.

— Я так понимаю, тебе удалось найти себе крепкий орешек.

— Это мой дар.

Различие между личной картой Робинсона, книгами, непосредственным знанием местности и компьютерным исследованием Грим состояло в том, что за последние десять часов они построили впечатляющий профиль дома Толкуна Бакиева — форт, именуемый Ингониш.

Ингониш, названный в честь северной вершины острова, был построен французами в 1740 и следующие восемнадцать лет десятки раз переходил из рук в руки, когда французы и британцы сражались в первой Семилетней войне, а затем в Войне короля Георга. Предназначенный как осадный форт, чтобы защищать устье Гранд Ривер, Ингониш никогда не видел сражений как и не получил свое место в книгах по истории, получив в середине девятнадцатого века прозвище "Забытый замок".

Выйдя из дома Робинсона, Фишер сразу же запросил отчет о связи Кыргызстана. Как и Фишер, Ламберт не верил в совпадения и немедленно поручил Гримсдоттир и Реддингу задание отыскать связи — любые, даже незначительные, прояснявшие связь между Кармен Хейс, гидрогеологом; Кэльвином Стюартом, физиком по элементарным частицам; Чин-Хва Паком, шпионом ИОВР Северной Кореи; и PuH-19, убившим Питера. Все были кусочками, возможно, одной и той же головоломки, однако пока что не было намека, насколько большую картину они могут образовать.

Однако сейчас, Фишер должен был сосредоточиться на поставленной задаче: проникновении в Ингониш.

— Твой ОПСАТ полностью загружен, — сказала Гримсдоттир. — Проблема в том, что замок не был туристической достопримечательностью на протяжении двадцати лет, с тех пор, как его приобрел Бакиев, поэтому у нас нет свежих снимков. Хорошая новость: эта штука, в основном, сделана из камня, так что парень не смог бы сделать значительную перестройку. Из библиотеки Робинсона и тем, что мне удалось вытащить из Интернета, мы собрали неполный чертеж помещения. Есть пробелы, так что действуй по обстоятельствам.

— Одна из моих специальностей, — ответил Фишер.

— Сэм, правила те же, — сказал Ламберт. — Нам необходимо сохранить этот канал связи открытым, особенно, если, в конце концов, это приведет к Кыргызстану.

"А трупы могут засорить каналы", — подумал Фишер.

— Понятно. Я знаю, ты уже, вероятно, учел это, Полковник, однако эта минометная атака по Бишкеку... Северокорейцы имеют такую технологию, украденную, конечно же, но, несмотря на это, она у них есть.

— Ага, я знаю. И доступ к спутнику.

Через подставные компании, ИОВР Северной Кореи годами захватывала космос при помощи запусков коммерческих спутников и спекулировала искусственными спутниками на орбите.

Фишер проверил часы, затем вытянул шею, чтобы лучше видеть через лобовое стекло. Дождевые тучи скользили над побережьем, и в нижнем свете полумесяца луны он увидел следы дождя.

— Время действовать.

— Оставайся на связи, — сказал Ламберт, — и оставайся невидимым.

Фишер, подражая супермену, сорвал уличную одежду, под которой показался тактический костюм, надел ремни, пояс и рюкзак, затем вышел наружу и побежал.

Ингониш, расположенный на северной окраине Маленького Бишкека, находился в полутора километрах вверх по пляжу. Фишер преодолел расстояние за шесть минут. Он остановился, присев на корточки перед скалой, примерно в шестидесяти метрах ниже форта.

Вдоль линии прилива, по песку шипел океан, отступая успокаивающим и ритмичным шумом, прерываемым отдаленными стонами сирен.

Фишер облизал губы и ощутил вкус соли.

Над головой послышался визг. Он прижался к скале и глянул наверх. На середине скалы из камней, хлопая крыльями, вылетела тень птицы и исчезла в темноте. Фишер, теперь уже с подозрением, рывком надвинул очки и включил режим НВ, осматривая скалы над головой.

— Вы, должно быть, шутите... — пробормотал он.

Среди укромных углов и трещин по поверхности скалы были рассыпаны гнезда сотен, возможно, тысяч бакланов.

"Идеальная, самоподдерживающаяся органическая система раннего оповещения", — подумал Фишер.

Шансы забраться на скалу, не вызвав крика визжащих птиц, были нулевыми.

На севере он мог различить возвышающиеся на четыреста метров над вершиной скалы башни и зубчатые стены самого форта. По всей длине стены были размещены четыре арочных этажа с вмонтированными окнами; в некоторых, то тут, то там горел свет. Фишер сфокусировался при помощи очков, однако никого в окнах не увидел.

— Маршрут проникновения один — исключен. Перехожу к МП два, — сказал он по СВП.

— Вас поняла, — ответила Гримсдоттир. — Осложнение?

— Птицы, — ответил Фишер. — Много-много птиц.

Фишер выбрал МП два преимущественно из-за того, что для его выполнения ему нужно было отправиться туда, куда он не хотел идти: через центр города Маленького Бишкека.

Столкнуться лицом к лицу с населением с врожденной подозрительностью и ненавистью к иностранцам, сама идея пробираться по главной улице (ночью или днем) в лучшем случае была непривлекательной. Робинсон упомянул, что еще одной причудой Маленького Бишкека было то, что по ночам жители выставляли неофициальную полицию, граждане, которые патрулируют улицы и тротуары, вооружены дубинками, фонариками и свистками. Дубинки и фонарики не особо беспокоили Фишера, а вот свистки — другое дело. Население Маленького Бишкека составляло 694 человека, и Сэм начинал думать, что один свисток принесет всех и каждого на улицы.

Фишер побежал к своей машине, затем вверх по извилистой тропинке на Сент Питерс Форчу, где затаился в кустах, продолжая наблюдать, чтобы убедиться, что он один. Удовлетворившись, он пригнулся и пробежал двести метров вдоль дороги, оставаясь в зарослях по самое плечо, пока не достиг перекрестка Сент Питерс Форчу и Коканд Роуд, главной дороги Маленького Бишкека, которая изгибалась снова на юг к утесу. Через тридцать секунд пробежки он увидел западное сооружение деревни, небольшое почтовое отделение с жестяной крышей. Сэм присел к деревянной стене здания, подбежал к краю и выглянул за угол. Слегка постукивая по крыше, моросил дождь. По водостокам мягко журчала вода.

Планировка Маленького Бишкека была достаточно простой: предприятия и рестораны выстроились вдоль северной и юной сторон Коканд Роуд, последние располагались на вершине скалы с видом на море, в полутора километрах южнее Ингониш. От северного края дороги на километр вглубь острова расходились жилые улицы. Насколько Фишер видел, структура деревни состояла в основном из построек типа "солонка с крышкой"[18] со стенами, обшитыми жесткими досками, люкарнами[19] и крутонаклонными шиферными крышами. Над крышами предприятий, каждое из которых было обращено к возвышающимся, длинным тротуарам и расписным вывескам на кыргызском и французском, Фишер видел множество труб (большинство из которых испускали клубы дыма) и рассеянные квадраты горящих окон. Фасады магазинов были окрашены в различные оттенки голубого, желтого и зеленого цветов. Примерно через каждые пятнадцать метров вдоль тротуара находился электрический, похожий на газовый, уличный фонарь, стеклянные сферы которых светились в темноте желтым светом.

Фишер переключил на НВ и осмотрел улицу. Он ничего не увидел, кроме кошки, призрачно размытой в серо-зеленом цвете НВ, которая перебежала улицу и исчезла в переулке. Сперва Сэм переключился на ЭВ, как и ожидалось, не было никаких признаков камер или датчиков, затем переключился на ИВ для поиска инфракрасных подписей.

"Привет".

Примерно в ста метрах по эту сторону улицы на углу здания стояли две фигуры. В ИВ они походили на человекообразные силуэты, подсвечиваемые различными температурными оттенками красного, желтого, зеленого и синего цветов. Наблюдая, Фишер заметил длинный, темно-синий цилиндр, свисающий с руки каждого из мужчин. Полицейские дубинки. Пока они разговаривали, один из парней закурил, затем пожали друг другу руки и разошлись, один пересек улицу и направился на север, другой поднялся на тротуар и пошел в направлении Фишера, похлопывая дубинкой по бедру.

Фишер полз вдоль здания, пока не достиг задней стены, где обнаружил крыльцо отрытого типа. Внешние перила располагались в метре от края скалы, которая уходила в темноту. Далеко внизу он слышал слабый шум прибоя, а ближе, казалось бы, в нескольких метрах, с поверхности скалы доносилось мягкое воркование, Сэм предположил, что оно принадлежало бакланам. Между перилами крыльца и краем скалы была узкая тропинка из гравия. Пригнувшись, он обошел угол крыльца, направляясь к тропинке, а затем пошел вдоль здания к следующему углу.

— Arretez![20]

Слева от Фишера послышался голос на французском. Он обернулся, и уткнулся лицом в пару ног. Сэм вовремя глянул вверх и увидел, как дубинка несется к его лицу. Он отдернул голову назад, и, падая на задницу, почувствовал, как дубинка задела его скулу, он вытащил пистолет и сделал один выстрел. Пуля вошла парню ниже подбородка и вышла из макушки. Его голова откинулась назад, и он повалился вперед, дубинка заскользила вдоль тропинки. Фишер откатился в сторону. Человек упал на край скалы, и, качнувшись, соскользнул. Послышалось отдаленное хлопанье крыльев и случайные вопли, но через пять секунд снова наступила тишина. Фишер направился вдоль тропинки, отыскал упавшую дубинку охранника, и швырнул ее вниз, затем прокрался под настилом крыльца и замер.

"Близко. Слишком близко".

Копы Маленького Бишкека были вооружены серьезней, чем просто дубинками и свистками; они были оснащены какими-то очень тихими шагами.

Фишер выждал еще пять минут, наблюдая, не привлекла ли внимание стычка, затем нажал на СВП и сказал:

— Спящий; чисто.

— Поняла, — ответила Гримсдоттир.

Окажется ли его отчет "Чисто" действительно верным или нет, только время покажет. Во время инструктажа, Робинсон сомневался, что деревенские копы вели расписание проверок или наблюдение. Фишер проверил часы: до пересменки все еще три часа. Достаточно времени, если двигаться быстро. Даже если тело обнаружат этой ночью, маловероятно, что после падения на камни останется много что идентифицировать. Надо надеяться, травма замаскирует пулевое ранение.

"На самом деле, — размышлял Фишер, — постановка небольшого трюка может помочь".

Он выполз на тропинку и руками сгладил неровные следы возле тропинки. Сэм снова осмотрел местность при помощи НВ/ИВ, чтобы убедиться, что он по-прежнему один, затем при помощи своего ботинка отбил кусок земли на ширину стопы вдоль поверхности утеса. Если повезет, то выемка будет похожа на секцию, которая просто обрушилась под человеком.

Фишер поднялся и начал двигаться.

19

 

В течение следующего часа Фишер медленно пробирался через сердце деревни. Вдобавок охраннику, которого он встретил на окраине, ему попались еще трое, было очевидно, что каждый перемещался по случайным маршрутам, иногда вверх-вниз по жилым улицам, примыкавшим в Коканд Роуд, иногда по тротуарам вдоль фасадов магазинов, однако всегда уходили в сторону для непредвиденных остановок с приятелем-охранником. Фишер рассеянно удивлялся: было ли это уровнем подготовки патруля или в него приглашали всех ново прибывших в Ингониш. Он надеялся на первое; это могло означать, что меры безопасности внутри самого форта также могли остаться прежними.

Наконец-то, незадолго до полуночи, он был в пятидесяти метрах от форта. Фасад форта — каменная стена высотой в три с половиной метра и, как сказал Робинсон, полтора метра толщиной, возвышалась прямо из дороги и разрывалась только массивными, поперечными дубовыми дверьми. Фишера заинтересовали не стены и двери, а скорей архитектурные подробности, которые Робинсон упомянул во время инструктажа.

Он обошел соседнее здание (летнее кафе с зелеными и белыми навесами) и прокрался вдоль каменной дорожки, пока он не оказался на расстоянии вытянутой руки от форта. Здесь, между кафе и стеной, был проход шириной в метр, закрытый ржавой железной сеткой. За ней, в полутора метрах ниже, Фишер увидел треснувшие и неровные булыжники.

Канал, который Робинсон назвал осадным стоком, лежал под небольшим наклоном, перпендикулярно главной дороге, и при помощи L-образного соединения проходил внутрь передней стены. Он оканчивался у края скалы воронкообразным скатом, накрытым железной решеткой.

Хотя ее никогда не видели в рабочем состоянии, Робинсон сказал, что осадный сток был спроектирован как стационарная оборонная система, по которой на захватчиков могли сбрасывать и выкатывать пушечные ядра и кипящую смолу.

Вдоль переулка Фишер услышал шаги, щелкающие по булыжнику. Он припал к дорожке лицом в грязь. У входа в переулок остановился силуэт. Мужчина включил фонарик, освещая осадный сток. Свет играл над лицом Фишера, на несколько секунд замер, и отключился. Человек пошел дальше. Его шаги скрипели, когда он поднимался по ступенькам тротуара, затем отдалились, застучали по дереву, направляясь вдоль улицы. Фишер медленно поднялся, переключил очки в ИВ, выждал, пока шага не затихнут, затем подождал еще две минуты, чтобы убедиться, что мужчина не вернется снова.

На животе он пополз вперед, пока его пальцы не коснулись решетки стока. Из правого кармана он вытащил нечто похожее на тридцати сантиметровые полоски тяжелой клейкой ленты. Каждая полоска состояла из двух скрепленных половинок, одна половинка содержала обогащенный слой гелеобразной азотной кислоты, а вторая — катализатор, между ними — тонкая полоска нейтрализатора. С каждой стороны полоски на несколько сантиметров выступало уплотнение узлового кабеля.

Он поместил две полоски перпендикулярно решетке, примерно в тридцати сантиметрах друг от друга, а третью по дальнему краю, где решетка соединялась с булыжниками. Затем Фишер вытянул левую руку, взялся за центр решетки и по очереди потянул за узловой кабель каждой полоски. Прошло пять секунд, и он услышал слабое шипение, как будто воздух выходил из шины шток-клапана. Шипение продолжалось целую минуту, затем постепенно исчезло. Разрезанная на части решетка поддалась. Он напряг предплечья, взвешивая тяжесть решетки, затем схватил ее, дернул вперед и положил на дно стока, а затем сполз вниз.

Через пять минут он вернул решетку на место, закрепив при помощи самодельного зажима из упаковочной проволоки, который он смастерил днем ранее.

— На МП два, — радировал он. — Двигаюсь внутрь.

— Вас поняла, — ответила Гримсдоттир.

Теперь он оказался в безопасности внутри стока, достичь входа в форт можно было двумя способами: первый верный, а второй возможный. Форты того времени, использовавшие этот конкретный тип оборонной системы, обычно, но не всегда, имели два порта, в которые защитники складывали бомбы: порт для пушечных ядер прямо за стенами форта (L-образное соединение, которое Фишер видел прежде) и порт для смолы, обычно находящийся внутри замка возле крепости для нагревания смолы. Это был предпочтительный вход для Фишера.

Он переключил очки в режим НВ и пополз вверх по стоку в сторону улицы.

Внезапно, позади него у края скалы, послышался хруст гравия.

Фишер замер, огляделся. В трех метрах впереди он увидел квадрат темноты в стенке стока. Двигаясь быстро, но чтобы не выдать себя, Сэм пополз к отверстию, нырнул под нависающий сверху булыжник и замер. Вытащил пистолет, переключил на дротики четвертого режима и посмотрел вверх через решетку. Фишер не испытывал иллюзий. Произвести выстрел пулей или дротиком сквозь решетку — один шанс из тысячи.

Несколько секунд не было никакого движения. Стояла тишина.

А затем, подобно призраку, выскользнувшему из тьмы, охранник вкрался в поле зрения Фишера. Человек, идя в сандалиях, зажал зубами свисток, его дубинка была стиснута в кулаке и выставлена вперед. Осторожно, не спеша, Фишер попятился глубже в отверстие, пока не почувствовал, что уперся стеной во что-то твердое. Сердце колотилось в груди. Он почувствовал, как на пояснице и боках собирается пот.

"Проходи, приятель, просто... "

Охранник остановился. Включил фонарик и стал на колено, играя под ростверком[21] соседнего кафе, затем вдоль стока. Он снова поднялся и переступил через решетку, ведущую к наружной стене форта.

"Проверка крыш", — подумал Фишер.

Он сделал успокаивающий вдох, и медленно выдохнул.

Еще через минуту, охранник снова переступил через решетку, в последний раз огляделся, а затем направился вдоль переулка в направлении улицы.

ФИШЕР обнаружил "возможный" вход. Порт для смолы был сорок пять сантиметров шириной и метр высотой, запечатанный изнутри старинным, однако с виду прочным деревянным люком и совершенно новым нержавеющим навесным замком. По крайней мере, хоть кто-то уделил мимолетное внимание небольшим деталям безопасности Ингониша, однако Сэм обнаружил, что как и в поместье Легарда и как часто бывает при работе с людьми, которые живут самолюбием и руководствуются угрозой насилия, Толкун Бакиев, вероятно, полагал, что одна его репутация — достаточная мера безопасности. А остальное: замки, датчики, камеры были вспомогательными. Таким людям, признать, что они нуждаются в сильной и сложной системе безопасности, было проявлением слабости.

Фишер взломал замок и приоткрыл люк, проверяя петли на скрип, но, как и с замком, кто-то присматривал за этой частью; судя по запаху, на петли был нанесен свежий слой масла — WD-40. Он проверил косяки и петли на провода или датчики; не было ни одного. Тем не менее, в разломах между булыжниками он заметил черное липкое вещество. Сэм отковырнул ногтем вещество. Понюхал. Смола. Фишер улыбнулся. Ингониш никогда не видел настоящей войны, но, похоже, что кто-то хотя бы проверил его защиту. Неожиданно очарованный, он какое-то время смотрел на смолу, размышляя, сколько же лет ей было. Ингониш был построен в 1740; смоле было как минимум двести шестьдесят восемь лет.

"Поразительно", — подумал Фишер.

Он просунул оптоволоконную камеру в разлом. По другую сторону люка находилось еще полтора метра вымощенного камнем стока, оканчивающего подъемной рампой; далее Фишер увидел комнату с кирпичными стенами шесть-на-шесть метров. На правой стене располагались два окна, он предполагал с видом на утес, а между ними камин. У ближайшей стены, левее линзы оптоволоконной камеры, располагался столярный верстак с перфорированной плитой, содержащей различные ручные инструменты: отвертки, плоскогубцы, рубанки. Мастерская. На верстаке находилось несколько скворечников на разных этапах изготовления. У дальней стены была одна деревянная дверь, но в отличие от тех, что Сэм встретил снаружи, она была современной: шестипанельные пластины из клена с матовой никелированной ручкой.

Он сделал тщательный осмотр комнаты во всех трех режимах (ИВ, НВ и ЭВ), все выглядело чисто, поэтому Фишер вытащил камеру, упаковал ее, затем открыл люк и вылез. Достигнув подъема, он пополз на животе, пока не оказался чуть ниже уровня поля, затем в последний раз осмотрел комнату ЭВ. И снова ничего.

Он встал, потянулся и проверил ОПСАТ. На отслеживающем экране РЧИ, на который Гримсдоттир наложила собранный чертеж Ингониша, маячок Стюарта, теперь уже красный ромб, стабильно пульсировал. Фишер медленно развернулся, ориентируясь на север, затем снова проверил экран. Он передвинул и увеличил чертеж.

Маячок Стюарта находился тремя этажами выше в северной части форта.

Он сказал по СВП:

— Я внутри. Сигнал маяка стабильный. Двигаюсь дальше.

— Вас поняла, — ответила Гримсдоттир. — Расчетное время в пути?

Фишер проверил часы.

— От девяноста до ста двадцати минут. Что-то случилось?

— Бо́льшая активность на Кыргызстанском фронте.

— Понятно. Буду держать тебя в курсе. Конец связи.

"Что теперь?" — Подумал Фишер.

20

ИНГОНИШ имел вид трапеции: основание шло параллельно скале, вершина была усечена, и сужалась внутрь деревни. Каждый угол трапеции был укреплен двадцати пяти метровыми каменными сторожевыми башнями, увенчанные балконами для лучников. Пятая башня, вдвое шире и двенадцатью метрами выше остальных, располагалась между двумя углами со стороны скалы в центре стены, на ее вершине находился широкий купол, который когда-то вмещал три двадцати сантиметровых противокорабельных миномета. Согласно чертежу ОПСАТа, Ингониш составлял сто метров в длину или футбольное поле и охватывал почти восемь тысяч триста шестьдесят квадратных метров. Сэм молился, чтобы маячок Стюарта был на месте; если же нет, то ему предстояло осмотреть слишком большую территорию и слишком мало времени сделать это.

Фишер опустился на колено перед дверью мастерской и просунул под нее оптоволоконную камеру. В поле зрения оказались массивная колесная пара локомотива, кривошип[22] и соединительная тяга. Фишер нажал на экран ОПСАТа, изменяя разрешение и переключаясь в режим "рыбий глаз". Он еще раз все проверил. Игрушечный поезд, копия парового локомотива. Не похоже, что он был на рельсах, поэтому Фишер выдвинул камеру немного вперед и толкнул локомотив. Тот опрокинулся на бок и за пластиковыми колесами Фишер смог осмотреть остальную часть комнаты.

Он и Гримсдоттир ошиблись. Толкун Бакиев проделал серьезную реконструкцию. То, что предстало Фишеру, когда-то было лабиринтом мастерских, хранилищами, солдатскими казармами, сооруженными из бревен и самана[23]. Лабиринт был окружен шестиметровой каменной стеной, установленной в девяти метрах от внешней стены. Между ними находились две каменные лестницы, ведущие на второй этаж к офицерским казармам, оружейной и проходу, по которому солдаты могли попасть к пяти боевым башням форта.

Всего этого, за исключением каменных лестниц, возвышающихся вдоль каждой из четырех стен и арочного каменного прохода, соединяющего их, не стало, а на их месте было то, что Фишер мог описать как детскую площадку. Поезд был частью комплекта, железнодорожной диорамы, встроенной в стену на высоте трех метров. Она состояла из деревень и городов, ж/д станций, горных туннелей, оврагов, и водопадов. Четверть комнаты занимал солидный, деревянный скейт-парк, дополненный хафпайпами, крутыми уступами, лестницами, пирамидами и перилами. У дальней стены Фишер рассмотрел нечто похожее на три дорожки для боулинга, а рядом красно-желтый надувной замок для детей.

"Чудесно, — подумал Фишер. — Бакиевляндия".

В брифинге Фишера не упоминалось, что у Бакиева были дети. Либо тот просто любил развлекаться, либо был ребенком в теле мужчины, либо его дом часто служит детской площадкой для детей Маленького Бишкека.

Остальная часть пространства была занята не менее десятком сидячих площадок, разделенных подвесными ковриками, в каждой площадке находилась своя группа кожаных кушеток, стульев и гигантский плазменный телевизор. Робинсон предположил и Фишер согласился, что жилые помещения Бакиева, скорее всего, располагались в одной или во всех сторожевых башнях.

Он сделал несколько снимков для фотоальбома "Третьего Эшелона", затем сделал последний развернутый снимок комнаты, затем вытащил камеру, открыл дверь и двинулся в путь.

Сэм пробирался через центр комнаты, направляясь к северной лестнице, используя полосу препятствий скейт-парка в качестве укрытий. На полпути он услышал, слабый, визг шин, жесткий и мультяшный, а затем бормотание на кыргызском. Впереди слева, в одной из сидячих площадок, за одним из ковров Фишер увидел мерцание телевизора. Он присел на корточки и не спеша обогнул перила.

Возле телевизора на красной кожаной кушетке сидели двое. Рядом с каждым мужчиной Фишер увидел прислонённые к кушетке стволы АК-47. На экране двое мужчин устроили гонку на багги по виртуальному карибскому пляжу. Одна из багги пропустила прыжок с дюны и полетела кубарем. Мужчина слева застонал, бросил джойстик и развел руками. Он подхватил автомат, что-то сказал напарнику, но Фишер не расслышал, а затем пошел в направлении дорожек для боулинга. Другой мужчина откинулся назад и закурил, пуская облако серого дыма в сторону экрана.

Фишер сменил направление, отходя от мужчин и огибая скейт-парк, пока не достиг северной стены. Боулинг, который располагался в полуметре от лестницы, был непосредственно перед Фишером. Охранник, который отошел, стоял рядом с киоском с попкорном под красно-белым тентом, зачерпывая рукой внутрь и запихивая попкорн в рот. Его АК был прислонен к колесу киоска. Фишер нашел темный угол и в ожидании присел на корточки. Охранник набивал брюхо еще десять поразительных минут, затем отрыгнул, поднял АК и побрел назад к приятелю, который вернулся к игре на багги.

В ухе, Фишер услышал голос Гримсдоттир:

— Сэм, у нас снова появилась активность.

Поскольку электронное внимание АНБ сосредоточилось на Толкуне Бакиеве и Ингонише, Грим уловила несколько телефонных передач с двух различных номеров, которые она по отдельности обрабатывала и прерывистый интернет-сигнал. Трудность заключалась в том, что Бакиев установил не один, а два сервера "Хьюлетт-Паккард Пролиант DL360 G5s" в форте, один работал как его личный веб-сервер, а другой Гримсдоттир назвала "анонимным перехватывающим шлюз прокси-сервером", из чего Фишер понял, что это было высокотехнологичным и дорогим способом скрывать вашу деятельность в Интернете.

Гримсдоттир успешно взламывала брандмауэры, но с этим дело шло медленно. Одной из целей Фишера было отыскать серверную и подключиться. Существует не так много причин для законопослушных частных лиц иметь такие системы. Если в шкафу были скелеты, то эти серверы могли быть дверью.

— Какая активность? — спросил Фишер.

— Мобильный телефон и сервер. Кто-то разговаривает и бродит по сети.

— Направляй меня.

— Южнее тебя на шестьдесят метров и выше на двенадцать. Добавляю информацию в ОПСАТ.

Фишер проверил экран.

— Есть.

ОН выждал, пока Орвилл Реденбакер[24] не возобновил гонку на багги, затем проскользнул вдоль стены, обогнул угол и направился к лестнице. Камни были покрыты красными, черными и желтыми персидскими ковровыми дорожками, которые Фишер оценил в $10,000 США.

Он был в полутора метрах от верха лестницы, когда услышал, как справа хлопнула дверь. Пригнувшись, Сэм добил последние несколько ступеней, лег на живот и выглянул за угол. В дальнем конце арочного прохода, где он огибал выступ башни, облокотившись на перила, стоял человек в спортивном костюме из серого бархата и смотрел вниз на Бакиевляндию.

— Эй, вы двое, что за веселье? — сказал человек с сильным английским акцентом.

Фишер переключил очки в режим НВ, приблизил лицо мужчины и сделал снимок.

Один из парней, по голосу Орвилл, сказал:

— Простите, босс, простите.

На ОПСАТе Фишера, только что сделанное изображение лица вращалось в трех проекциях и дополнялось недостающими очертаниями. Рядом с ней была фотография, вероятно, снимок канадской иммиграционной службы. Под фотографиями мерцали слова " СОВПАДЕНИЕ: ТОЛКУН БАКИЕВ"

— Просто не шумите, — ответил Бакиев. — Я собираюсь поработать еще минут двадцать, а затем пойду спать. Мне нужна тишина.

— Конечно, босс, никаких проблем.

— И не ешьте мой попкорн, черт подери.

Бакиев развернулся и пошел обратно, хлопнув дверью