Заканава. Воспоминания жителей улиц Озёрной, Дедюхинской, Коммуны, Братьев Собакиных и Клубной

 

Н.И.Косевских (Малютина). Воспоминания.

Надя Малютина, 18 лет

 

Свадьба Маруси и Николая Мальцевых.

Это происходило на улице Клубной в Дедюхино. Николай решил жениться, сделал предложение Марусе Анфаловой родом из Никольщины. Молодые пришли пешком к дому Мальцевых, где их встретили девушки. Раньше такую встречу называли девичник. Подруги (их называли дружки) раздели невесту, запели свадебные песни и стали готовиться к встрече жениха.

Девчата принесли кучу сена, распотрошили внизу двухэтажного дома, посадили невесту на стул и стали обряжать в наряд невесты. Николай в это время находился на верхнем этаже и ждал, когда его пустят к красавице Марусе. Когда невесту приготовили, Николай с другом постучался к подружкам. Они пели песни, а Марусю спрятали на кухню, за печкой. Жених отыскал невесту, взял ее за руку и повел наверх, к скромному свадебному столу. Гости выпили бражки, и пошла гульба. Плясали до упаду, пели песни и частушки, в общем, славно повеселились. Вот и пропили нашу Марусю, была Анфалова, стала Мальцева.

После свадьбы молодые уехали в Сибирь и в городе Ангарске строили Азотно-туковый завод. Они прожили там восемь лет и вернулись домой. Мальцевы купили дом и жили в Кропачево. Детей у них не было, сколько – то пожили, а затем после болезни один за другим ушли в мир иной.

Семья Малютиных по папиной линии.

 Свадьба И.В. Малютина

Дедушку звали Василий, бабушку – Прасковья Андреевна. У них выросло трое детей: Иван, Нюра и Клавдия Васильевичи. Нюра вышла замуж за Федора Нефедова. Дядя Федя в Дедюхино трудился в пивной, рано ушел из жизни, похоронен в Кропачево. Тетя Нюра занималась домашним хозяйством. Нефедовы родили и воспитали Николая и Валентину

Клавдия Васильевна снимала квартиру в Ленве и там же работала на складе, отоваривала карточки. Мне было лет десять, помню большой мост, под которым все время стояла вода. Склад располагался возле рынка, мы получали товар и возвращались домой. Тетя Клава отличалась завидной красотой, воспитывала двоих детей Виктора и Женю. Жена Виктора Зоя работала в поликлинике «Уралкалий». Младшая дочь Женя уехала в Армянск, и до сих пор живет там.

 

Семья Самойловых по маминой линии.

Дедушку величали Иваном, больше о предках ничего не знаю. В семье Самойловых выросло шесть дочерей: Ольга, Евдокия, Анна, Любовь, Наталья, Нина и сын Николай.

Ольга Ивановна замужем за Ильёй Байбаковым, их дети Павел, Виктор, Зоя, Геннадий и Владимир. Байбаковы жили в Дедюхино по улице Трапезникова, дом перевезли в Кропачево.

Евдокия Ивановна, с мужем Алексеем Титовым, жили в Никольщине, неподалеку от Е.В Мальцевой. Титовы родили и воспитали четверых сыновей Валентина, Владимира, Геннадия, Александра и приемную дочь Шуру. Во время сноса дом перевезли в Семино, там он стоит до сих пор, но живут в нем другие люди. В живых никого нет, кроме Геннадия. Он обосновался в Тольятти. Гена отличный гармонист, с пятилетнего возраста сел за баян и самоучкой освоил инструмент, исполнял танцы, частушки и разные песни. Старший брат Валентин, тоже очень хороший гармонист, женат был на очень скромной девушке Миле Оносовой. Обоих братьев часто приглашали играть на свадьбах и вечеринках.

Анна Ивановна, по мужу Свирепова. Она работала на Сользаводе, бросала сначала соль на полати. Когда соль подсыхала, тетя Нюра возила продукцию на тачке по узкоколейке в амбар или прямо на баржу. Муж Иван занимался рыбалкой, скота никакого не держали, поэтому жили Свиреповы бедно. У них выросли Валентин, Владимир, Елена. После переселения из Дедюхино Свиреповы обосновались в Кропачево

Любовь Ивановна замужем за Сергеем Анфаловым. В их семье выросло 6 детей. Геннадий (погиб на фронте), Владимир, Мария, Валентина, София, Людмила. Анфаловы жили в Никольщине на улице Красина. Дочери выросли умные, простые, гостеприимные, вышли замуж и нарожали своих детей. Анфаловы любят землю, занимаются различными посадками, а Валентина Сергеевна даже скотину держит.

Наталья Ивановна Малютина - моя мама.

Нина Ивановна, ее муж Николай Пугин, дети Надежда и Георгий. Дядя Коля был инвалид Отечественной войны, а его жена Нина работала медсестрой у Георгия Александровича Рутмана. Там, в госпитале, они и познакомились. На войне дяде Коле оторвало левую руку. Но этот человек не сдавался: был сильным, закаленным, всем помогал, часто шутил и чего только не умел. Он мог косить, грести, таскать копны, копать в огороде, поливать, воду носить, в общем, делал всю домашнюю работу.

Вспоминается такой случай. Как – то иду с работы к маме в Семино, а навстречу, взявшись за руки, идут внуки Пугиных, Саша и Вася. «Куда же идут наши мальчики?»- спросила я малышей. «А мы идем к маме на работу» - отвечают. «Не заблудитесь?» «Нет, мы не в первый раз». Их мама Надежда работала в Кулинарии на улице Мира. Это небольшое расстояние от дома. Я немного поговорила с малышами, а сама побежала за дочкой. Эта встреча запомнилась на всю жизнь. Александр и Василий выросли, у них свои семьи.

Николай Иванович, единственный сын в семье Самойловых. Жена Соня (младшая дочь А.П.Богомолова – прим. автора). Они жили в Никольщине, по улице Красина. Дети Владимир и Надежда. Николая забрали на фронт, служил он на Дальнем Востоке, там и остался, завел другую семью. Он приезжал в Березники проведать родных и попрощаться, а вскоре ушел из жизни. Первая жена Соня Самойлова жила во время сноски с детьми Володей и Надеждой, позже я их не встречала.

 

Начало работы в песчаном карьере.

Молоденькой девчонкой я начала работать в песчаном карьере кассиром. Ездила в город получать заработную плату для рабочих, возила документы на станцию Усольская, где производился расчёт за отгрузку песка. Пешком из Дедюхино добиралась до здания барачного типа. Отправляя меня в городской банк, Елизавета Васильевна Мальцева наказала: «Забери все документы». Ехала я в кошевке, как царица. Навстречу вышел из дома наш учитель Иван Павлович Панарин. Я помню, как он ходил по классу: ботиночки со скрипом, волосы валиком. Мне стыдно стало, вот, барыню везут. Спряталась в кошевке, под шубой.

Женя Горбунова и Надежда Малютина, служащие песчаного карьера.

 

В городском банке подошла к окошечку с надписью «Документы». Служащая банка Зоя, с которой мы потом подружились, достала регистрационную книгу. Я расписалась и, помня наказ Мальцевой, забрала эту книгу и положила в портфель. Приехала в Дедюхино. В конторе меня уже поджидала главный бухгалтер. «Ты зачем взяла регистрационную книгу, там ведь только расписаться нужно!» Зоя уже позвонила. - «Давай, иди пешком» - строго сказала Елизавета Васильевна. «Да сто раз извинись перед ними, что по ошибке взяла», - напутствовала начальница. Я повернулась и вышла за дверь. Кучер Николай Федосеев увёз в город. В городском банке работала строгая женщина Фаина Фёдоровна. Гордая, красивая женщина позже стала тётей, я замужем за её племянником.

 

Школьные учителя.

 

Я училась в школе посёлка Дедюхино с первого по седьмой класс, который закончила в 1951 году. С первого по четвёртый классы нас учила Коробова Клавдия Андреевна. Очень хорошая учительница, ну, конечно делала замечания тем, кто вёл себя плохо. Она удаляла из класса тех, кто мешал работать. Например, был в нашем классе ученик Лалетин Боря. Он не любил учиться и старался со своего места на последней парте выйти прямо по столам в коридор. Боря уходил на улицу не гулять, как сейчас говорим, а бегать. Бывало, набегается, придёт домой, как будто был в школе. Клавдии Андреевне жить было нелегко. Мужа её убили на фронте (репрессирован в 1937 году – прим. автора), нужно было воспитывать детей и вести хозяйство. Жили они на улице   Дедюхинские учителя

Клубной, у Коробовых выросло трое детей: Нина, Володя и Люся.

 

Иван Павлович Панарин преподавал историю. Уроки вел очень требовательно. Учитель был очень аккуратным: ботиночки всегда начищены и со скрипом, кудрявые волосы причёсаны. Ведя урок, Панарин всегда ходил по классу, а ботиночки поскрипывали, это ему нравилось. Свой урок ученикам всегда объяснял чётко, никто не вертелся, не шептался, все ученики внимательно слушали. В истории я не любила даты, особо предмет не учила, получала только тройки, и экзамен сдала на тройку.

Александр Андреевич Трусов вёл уроки геометрии. Как преподаватель он был противоположен Панарину. Заходя в класс, Трусов здоровался с улыбочкой, говорил какое – нибудь словечко с шуткой. Весь класс смеялся, а потом мы приступали к уроку, всё с шутками. Александра Андреевича ученики очень уважали и слушали внимательно, поэтому всегда любили геометрию. Мы задавали много вопросов, на которые Трусов отвечал с удовольствием, с добавлением какой – нибудь шутки. У меня по геометрии всегда была оценка «четыре».

Мария Петровна Подкина была учительница очень скромная, вела уроки ботаники. Это всякие жучки – паучки, цветочки и так далее. На её уроках всегда было шумно, ученики рассказывали свои похождения. Учитель делала замечания, но на них никто не реагировал. Домашнее задание все выполняли, были у нас и отличники, которые внимательно всегда всё слушали. Конечно, Марии Петровне было тяжело с нами, 14 – 15 тилетними подростками, болтающими о разном на уроках. Но тогда мы этого не понимали, запишем домашнее задание и всё, на этом урок ботаники заканчивался. У Марии Петровны вырос сын Герман Подкин.

Марта Генриховна Гермес вела немецкий язык. По русски она говорила с акцентом, сама была больная, жила в бараке. Гермес ходила прихрамывая, и когда начинался урок, кто – нибудь стоял в дверях и объявлял на весь класс: «Кособокая идёт». Все быстро садились за парты, потому что Марта Генриховна была очень строга. Немецкий язык я очень любила, нравилось переводить на русский, и оценка всегда была «четыре» или «пять». Семья Гермес: муж, сын и дочь - переселились в Кропачево.

Директором школы работал Александр Андреевич Макаров – инвалид Великой Отечественной войны. Жена Макарова Нина Михайловна преподавала русский язык и литературу. У них выросли сын и дочь.

Завуч школы Гордеева была эвакуирована с военных мест. У Гордеевых выросли две дочери и три сына, я знала Бориса и Юрия.

Николай Николаевич Привалов преподавал уроки физкультуры. Этот мужчина служил в морском флоте, ходил вразвалочку в широких брюках клёш. Привалов жил на нашей улице Клубной, все ученики любили его урок, с удовольствием бегали стометровки, ходили на лыжах. Вспоминается такой случай. Мы базарили во время урока физкультуры. Николай Николаевич сказал: «Малютина, кончай разговоры»! В это время парни меня дёргали за косы, особенно Юра Ташлыков. Учитель предупредил: «Я посажу тебя на ладошку, дуну, и будешь за дверью».

 

Одноклассники.

Юра Блохин и Владик Байбаков отлично учились и хорошие были ребята. Они жили за Канавой. Владик небольшого роста, а Юра высокий. Он сидел позади меня, и, бывало, дергал за косы. После окончания учёбы Юрий женился на девушке из Дедюхино. Толя Чуверов тоже учился в нашем классе.

 

Вши.

Во время войны нас одолевали вши. Я искала их в голове у соседки бабушки Фаллянтовны. Она приходила к нам и спрашивала: «Наташа, где Надя»? Бывало, сходит одна в лес за клюквой или черникой, принесёт ягод, настряпает шанежек и нас угостит. Добрая была старушка. Перед её домом росли тюльпаны, в обед шпульки(работницы швейной фабрики) переправлялись через речку и качались на качелях. Бывало, нет – нет да и сорвут цветок. Бабушка ругалась для виду, не зло.

У меня после золотухи на голове образовались коросты, а под ними вши. Для борьбы с этой напастью имелся специальный железный ножик. Вошь забивалась в коросту, выползала, тут её и давили. Гнид много было. Это яйцо, из которого и образуется вошь. Когда гниду раздавливали ножом, раздавался характерный чиркающий звук. Вспоминать об этом неприятно.

На лодке.

Сосед Борис Голубчиков ухаживал за Зиной Шишкиной, они катались на лодке. Однажды Зина пригласила меня: «Поедем с Борей кататься на лодке». Время было позднее, мне не позже полуночи нужно быть дома, но я согласилась. Покатались, стало совсем темно. Попросила: «Выпустите меня»? А куда выпустить, всё занято лодками? Помню, на мне было светлое широкое платье. Что делать? Я выпрыгнула из лодки, поймалась за огород и порвала платье, которое только что сшила мама. Прибежала домой, всё закрыто. Однажды я видела, как брат заходил ночью в дом. Я перелезла через оградку, потихоньку открыла форточку, и была дома. Никто и не заметил, а платье потом зашила.

 

Велосипед.

Мы с братом Виктором «воевали». Он после 4 –го класса пошёл работать на швейную фабрику. Когда меня обижал, я сдавала сдачу. Помню, ему купили велосипед. Брат уходил на работу, я брала велосипед и каталась. Однажды наехала на оградку и помяла колесо. Витя пришёл домой на обед и хотел мне надавать. Я закрыла двери и не пустила брата, так он и ушёл, не пообедав.

 

Рыжий конь.

В Дедюхино было несколько конюшен, мой папа там работал. Все кони у него были ровные, красивые, откормленные. Содержались они в разных местах и работали в песчаном карьере, на Сользаводе. Особенно мне нравился конь Красавчик - рыжий мерин.

 

В переселение.

Распоряжение о переселении поступило в 1951 году, и мы переехали. Я ночевала одна у бабушки Фаллянтовны в бане на нашей Клубной улице. Дом они перевезли, а баня осталась. Воров не было, я никого не боялась. Бывало, шубу брошу на полог и сплю. Питалась я около соседей Шишкиных. Они жили в доме Косвинцевых, потом строение стало принадлежать Шишкиным. Рита Косвинцева старше нас на 11 лет, красивая была девушка. А вот бабушка их была старенькая, всё время лежала на печи. Зина Шишкина работала воспитателем в детском саду, на почёте была. Подруга Зины Галя, тоже воспитатель, играла на пианино.

 

Пикник.

От песчаного карьера «Кизелуголь» ездили отдыхать на речку Быгель за Абрамово. Организовывал и оплачивал это мероприятие профсоюзный комитет. Я разливала пиво. За мной ухлестывал неженатый шофёр. Его звали Фазит. Его мать и её сестра работали сторожами в нашей дедюхинской конторе. Работали у нас тогда 40 – 50 человек. Жили дружно, вместе отмечали все праздники. Елизавета Мальцева верно всё описала. Во время работы кассиром ко мне иногда подходили мужчины: «Надя, одолжи денег до получки от жены». Я давала в долг и брала с них расписку. Никогда не подводили. Вообще, с мужчинами хорошо работать.

 

Тася Орешникова.

 

Тася Орешникова

Мы учились в школе-семилетке и дружили с Тасей Орешниковой. Они жили на улице Большевистской в Дедюхино. Брат Таси Геннадий уехал на север, а подруга переехала с родителями в Яйву. Наша дружба не прекращалась. Я ездила к ней в гости. Тася была отличная рукодельница, никогда не сидела сложа руки. У подруги была красивая фигура и добрый характер. Мой старший брат Виктор сильно её любил и подкатывал. Но Тася вышла замуж за другого. Я приезжала на свадьбу к подруге. Её муж Лёня, невысокий парень, ставил пластинки на танцах, диск-жокей по-нынешнему, там и прицепился к ней. Так и завоевал. На свадьбе подруга сказала: «Надя, давай спрячемся, пускай ищут». Нас искали. Мы спрятались на первом этаже за дымоходом печи, а свадьба была на втором. С Лёней они немного пожили. Тася ходила босыми ногами, простыла, заболела и рано ушла из жизни. Брат Виктор тоже был несчастлив, хоть познакомился с ленвинской девушкой Нелей и прожил с ней, вырастив троих хороших детей. Виктор играл на гармони и говорил мне: «Ох, потерял я свою любовь». Брат, когда уходил из жизни, всё просил меня: «Надя, давай съездим в Яйву на могилку к Тасе»! А куда поедешь, их давно нет в живых, и могилки не найдёшь. Вот я думаю, что мужчины тоже бывают влюбчивы.

       

 

  .

       Вспоминает В.П. Третьяков. Контора швейной фабрики.

Напротив клуба «Швейник», на северную сторону располагался дом Фирулёвых с обширной усадьбой и богатым фруктовым садом и огородом. Далее, в сторону востока стоял меньших размеров дом Анатолия Окулова. Строение это было обшито доской, крыша шатром, под окном небольшой сад, а огород упирался в Дедюхинскую улицу. И совсем рядом, опять на восточную сторону, возвышался деревянный одноэтажный дом внушительных размеров. Палисадника с улицы не было, огород за зданием выходил на Дедюхинскую улицу.

По небольшому крыльцу с торца дома мы заходили внутрь. Здесь располагалась контора швейной фабрики. Мысленно проследуем по коридору. Из нескольких больших окон слева падал свет, видны улица и здание клуба – фабрики. В первой комнате справа размещался склад. Тут хранили продукты, корм для лошади и всякий инвентарь. Заведовал этим хозяйством Иван Михайлович Дергач. Он после госпиталя остался в Дедюхино, женился на сестре Кости Олехова. Далее по коридору справа находилась большая комната с тремя – четырьмя столами. За одним сидела моя мама Зинаида Александровна – кассир фабрики, за другим главный инженер Ксения Ивановна Олехова, за третьим столом не помню, кто сидел.

Продолжим путь по коридору. Слева большая комната для конторских работников, и проходная комната для главного бухгалтера и его заместителя. Я запомнил главного бухгалтера Николая Александровича Молокотина. Это был прекрасный интеллигентный скромный человек, хороший семьянин, живущий на улице Уральской.

Работал главбухом также Ленвенский мужчина Щекотов. Перед сносом эту должность занимал мужчина высокого роста, фамилии его не помню. После переселения он проживал в Абрамово, мы виделись, однажды пообщались у него дома за столом. Моя мама работала под его началом, мой собеседник к тому времени был на пенсии.

К зданию конторы с восточной стороны примыкали хозяйственные постройки. В одной жил конь Барин, в небольшой другой размещалась столярная мастерская. Тут было рабочее место Ямова из Никольщины.

Помню, как Иван Михайлович Дергач, выйдя на крыльцо конторы, кричал «Барин, Барин»! Конь бежал домой и ржал на ходу. Он знал, что хозяин сейчас угостит его овсом. Дергач и нам с братом, всегда голодным пацанам, давал овса. Мы приходили домой, жарили на сковороде овёс, он становился золотистым и вкусным. Этим угощением долго пользоваться нельзя, так как язык получал множество болезненных уколов. Когда боль проходила, мы продолжали поедать жареный овёс. Однажды мы с братом доехали с Иваном Михайловичем до станции Усольская. Дергач купил нам по стакану вологодских орехов, они круглые, коричневые и очень вкусные. Добрый был человек Иван Михайлович, и всем делал добро.

  А коня «Барина» мне и сейчас жалко. В связи с переносом фабрики животное зарезали, а мясо раздали сотрудникам.

Потом на фабрику дали машину-полуторку. Первым шофёром работала Нюра Сырохватова, бойкая, очень боевая девушка. Второй водитель – Самотуйко, жил на Заячьей Горке. Потом он служил инспектором Рыбнадзора, в бинокль наблюдал, без пощады ловил браконьеров. Так неизвестно куда девался, исчез.

    

Ванька, стой, я падать буду.

Эту фразу может сказать человек в стрессе или сильном испуге. Расскажу, при каких обстоятельствах я услышал это выражение. Мы, мальчишки улиц Клубной и Дедюхинской, вечерами выходили на «охоту». На поселковых лугах паслись без присмотра взрослых 6 – 8 рабочих лошадок. Некоторые животные теряли осторожность, и мы их обуздывали веревкой. Парни мечтали прокатиться верхом на коне, воображая себя юными буденовцами. В галоп мы не пускали из-за отсутствия опыта, но рысью немного ездили. Какую радость и вдохновение можно было прочесть на наших лицах! Это произошло более 60 –ти лет назад на лугу у моста, ниже огорода Лени Игнатьева. Поймав и обуздав лошадь, сын тети Поли Иван посадил на нее Леву Рычина. Ваня был постарше на 2-3 года, как только Лева взобрался на животное, слегка стегнул его вицей. Лошадь с места побежала, а седок испугался падения и закричал: «Ванька, стой, я падать буду». Эту фразу можно сказать при сильном испуге. Прошло много лет с той поры, но я запомнил её дословно.

После таких конных прогулок без седла и стремени кожа на ягодицах истиралась, и эти места сильно болели. Несколько дней мы ходили с тряпичной прокладкой между ягодиц. Потом все заживало и забывалось. Реденько, в свободное время, мы продолжали это интересное занятие.

Олеховы.

Константин Олехов был заядлый охотник. После фронта он устроился на швейную фабрику и там познакомился с Ксенией Ивановной. Она родом из Лёнвы, получила образование, окончив специальные курсы, и работала главным инженером швейной фабрики. Эта высокая, стройная, симпатичная женщина обожала полакомиться посоленным хлебом, запивая его молоком. На моих глазах зарождалась их любовь…

Супруги Олеховы вместе прожили отведённые им годы, работали на швейной фабрике и после переселения. Ксения Ивановна хорошая рукодельница, даже на городском рынке продавала сшитые своими руками изделия.

Чащины..

В большом четырехоконном доме № 21 проживали Алексей Степанович и Ольга Чащины, а также их дети Валя, Володя, Борис, Анатолий, Павел, Людмила, Николай. Глава семьи всю жизнь до пенсии работал на ТЭЦ-4. Во время войны у него была бронь.

. Жена Ольга вела хозяйство: с такой многочисленной семьёй работы всегда хватало. Дочь Валя закончила в Дедюхино семилетку, затем Березниковское медучилище и Пермский мединститут. Валентина работала по специальности в различных больницах города. Одно время замещала главврача в поликлинике Уралкалия на 1-м Калийном. Валентина замужем за Владимиром Байбаковым из Дедюхино, у них выросли дети.

Помню в детстве наша компания: Валя Чащина, ее братья Борис и Володя, Геня и Рая Ладкины, соседка Галя Кадочникова, я с младшим братом Геннадием ходили с ночевой за черемухой на Прорывку. Ночью у костра Галя исполняла свою любимую песню:

Кругом шумит пшеница золотая,

И ей конца и края не видать.

Девочки спали под одним зародом, а мальчишки под другим.

О семье Алексея Чащина можно написать много. Это была дружная, трудолюбивая, бесконфликтная семья. В домашнем хозяйстве буквально все принимали участие. Без трудовой нагрузки не оставались даже самые младшие, им находилась работа по возрастной возможности. По мере свободного времени Борис, Володя и другие ребята ходили со мной на ночную рыбалку, за кедровыми шишками на Черное озеро, за ягодами и грибами, вечерами на улице играли в лапту. У Чащиных было заведено не только работать, но и обедать всем вместе. Помню, летним вечером мы с ребятами, а также с Володей и Борисом Чащиными гоняли на улице футбол. Вдруг из дома выбежал их брат Толя и крикнул: «Угланы», идите все есть!» Идеальная была семья. Все дети получили высшее образование. Нет в живых родителей, еще раньше ушел из жизни сын Володя, остальные все здравствуют.

 

Нина Сергеевна Окулова (Бадейщикова) о своих предках.

Бабушка по материнской линии Анфалова Клавдия Андреевна(1883 – 1970гг), её родители Андрей и Таня (Лиза) Ширёвы жили в Дедюхино. В 1903 года Клавдия вышла замуж, жила в Никольщине. Дедушка и муж Анфалов Иван Фёдорович умер в 1917году. По рассказам бабушки, в Дедюхино жил помещик по фамилии Ирундин. Он владел большим кирпичным двухэтажным домом, вверху жил сам, а внизу держал магазин. Наши предки жили бедно, они брали у Ирундина в долг, потом приходилось отрабатывать. Бабушка оттрубила на Сользаводе 33 года, по болезни ушла оттуда. Документов никаких не было. На Сользаводе большинство трудилось из Никольщины, например кочегар Илья Пономарёв, мамины двоюродные сёстры Анна и Марфа Федоровны Анфаловы.

У бабушки было три сестры. Старшая – Александра Андреевна Соболева, жила с мужем на улице Коммуны, вырастили с Андреем двоих детей: Илью и Ольгу. Средняя сестра Анна Андреевна, муж Николай Зуев, они воспитали Марию в замужестве Антонову: Ольгу – по мужу Ехлакову и сына Ивана, который женат на Разе Коноваловой. Младшая дочь Евразия Андреевна вышла замуж за Александра Третьякова с улицы Коммуны. У них четверо детей: Александра – в молодости уехала и жила на Дальнем Востоке, Павел и Николай – работники БСЗ, Тамара – замуж не выходила, трудилась кладовщиком на швейной фабрике. 

 

     Воспоминания Риммы Коноваловой (в замужестве Захаровой).

Мы жили в Дедюхино на улице Озерной, дом № 16. Семья была немаленькая, шестеро детей: Надежда, Анатолий, Людмила, Евразия, я – Римма. Последний сын Владимир родился уже после войны. Родители Александр Федорович и Вера Петровна воспитывали нас в строгости. Помню, как в 1941 году возле школы, где я еще не училась, рыли окопы. Все боялись, что и сюда придут немцы. Я орала сильнее всех – умру, мол, на что мама резонно заметила: «Все умрем!» Вот так утешила. Я, конечно, разревелась еще громче. Слава богу, немцы до Урала не дошли, но дыхание войны мы чувствовали постоянно. Запомнилось, как в Ворге однажды приземлился парашютист. Наверное, это были учебные полеты школы ДОСААФ, но мы, ребятня, приняли его как героя войны. Все побежали туда смотреть, а он, кудрявый веселый молодой парень, не спеша собирал парашют. Молодца на возу с сеном привезли в поселок, а там суматоха. Соседка Августа, жена Николая Захарова бегала по улице и кричала: «Сейчас на дома упадет самолет!» Вот страсти – то было. Самолет, конечно, не упал. Пилот, убедившись, что с парашютистом все в порядке, улетел, а у нас еще разговоров, страхов и ахов хватило надолго.

Не знаю, готовились ли наши мальчишки бежать на фронт, но о ружьишках они задумались. Самые продвинутые Вовка Иконников и Володька Захаров изготовили самодельные стрелялки, авось, пригодятся. Ружье Иконникова несколько раз давало осечку, так ни разу не выстрелив, он вернулся домой и поставил его в угол. Младшая сестра Томка, девчонка боевая и бесшабашная, взяла ружье, высунула дуло в окно и крикнула проходящей мимо Агафье Барановой: «Стрелять буду!» Перепуганная женщина с двумя ведрами на коромысле, запинаясь, побежала по улице. Может быть, сказались ее проклятия, а может, судьба, но случилось самое страшное. Через несколько секунд рядом оказался сынишка недавно вернувшейся с фронта Антонины Иконниковой, белокурый двухлетний ангелочек Виталик Золотарев. Ружье разрядилось прямо в него. Сколько было горя, сколько слез! Рыдала вся улица. Безжизненное тельце принесли к моей сестре Наде, работавшей в больнице. Но чуда не произошло, спасти мальчика не удалось. Говорят, что злополучное ружье после трагедии Анна Андреевна Иконникова утопила в сортире. У самопала Володи Захарова немного другая судьба: его вдребезги разбил старший брат Александр, прошедший ад Курской дуги. Фронтовик знал страшную убойную силу этой «игрушки». Вот такие «военные подвиги» тех лет мне запомнились.

Другая, бытовая жизнь шла своим чередом, запомнились лишь некоторые моменты. Все жили трудно, и наша семья не исключение. Брат Толя рисовал игральные карты, делал это до того искусно, что на них был спрос. «Художник» менял карты на хлеб в Новинках, Пальниках и других селах. Однажды Толя купил на вырученные деньги две буханки, но не донес хлеб до дома, не утерпел и съел сам. Будучи уже взрослым, брат признался в своем поступке, каялся и плакал. Однажды они с сестрой Людмилой пошли торговать табаком-самосадом. На Березниковском рынке оказалось много конкурентов, и они за выгодой рванули в Соликамск. И надо – же такому случиться! Эти «спекулянты» попали под облаву, и милиционеры выпотрошили весь товар. Весь обратный путь подростки ревели от голода, горя и обиды.

Вспоминается еще один забавный эпизод. В летнем саду демонстрировался новый фильм. Афиша гласила. «Тахир из Ухра». Жители сидели на скамейках нетерпеливо дожидались захватывающего детектива про угрозыск. Засветился экран. заплясали титры, и все увидели название «Тахир и Зухра». Это был индийский кинофильм про любовь. Хохот стоял такой, что будь над нами потолок, он рухнул бы! Дедюхинцы умели посмеяться над веселой шуткой, безобидным невежеством и головотяпством. Вот такие небогатые воспоминания остались у меня о детстве в родном селе.

 

Вспоминает Мария Николаевна Беклемишева (Иконникова).

Елена Викторовна.

Нашу улицу Комунны сначала называли Старой, потому что она была 1 –й. Здесь располагалась кузница, потом спичечная фабрика. Директором работала молодая, после десятилетки, девушка немецкой национальности из эвакуированных, Елена Викторовна. У неё сильно обгорело лицо во время пожара на фабрике, страшно было смотреть. А ходила она в ботинках на деревянной подошве.

Елена Викторовна стала работать учителем в школе. Я до сих пор помню стихотворение на немецком языке, который тогда выучила. А наши ребята издевались над учителем, сильно баловались на уроках. В углу класса стояли лыжи. Парни засовывали в патрон лыжную палку, получалось короткое замыкание. Становилось темно, урок прекращался. Жалко было девушку.

А она для нас старалась. В 7 классе мы сдавали экзамен по немецкому языку. Елена Викторовна русскими буквами написала вопросы, все знали свои билеты, и ответы учитель приготовила на доске. Мы все сдали немецкий язык на 4 или 5, только Леня Малютин на тройку. Елена Викторовна сразу после экзаменов рассчиталась и уехала. Ведь сама она была совсем ещё ребёнок...

 

Рутман. Работа в госпитале.

Главный врач и начальник госпиталя в войну Георгий Александрович Рутман ходил с нами, детьми, а лес и собирал от моха пыльцу. От неё хорошо заживали раны. В 1 –й части «Дедюхино» допущена ошибка. В нашем госпитале лечились раненые с ампутированными конечностями. Все они становились инвалидами, на фронт их не брали. А мы, дети, каждый день ходили в госпиталь и помогали персоналу, стирали бельё и бинты. На улице Озёрной жила прачка, она замачивала бельё и бинты, а мы помогали стирать.

 

Лесозавод в Дедюхино.

Мой папа после приезда из Ленинграда работал рамщиком на этом предприятии. Он назывался лесозавод треста Севуралтяжстрой (СУС) и располагался в районе нынешнего моста через Каму. Мы называли его пилорама или лесопилка, там пилили тёс. Пиломатериал затем отправляли вагонами потребителям. На улице Березниковской, за пожаркомом, находилась база этого предприятия. 

 

 

Рассказы об учителях.

Сергей Николаевич Сабуров работал у нас физруком. Однажды он показывал, как прыгать в высоту ножницам, неудачно приземлился и сломал ногу. Мы, ученики, несли его из школы на дверях до больницы.

У Макарова была ранена рука и нога. Сейчас он был бы на инвалидности, а тогда работал директором школы, вёл физику. С нами учился стихоплёт Шилов. Учитель спросил его закон Архимеда и Шилов прочитал:

«Закон Архимеда заключается в том, что Александр Андреич сидит за столом.

Занимает в объёме два табурета, и ставит в журнале плохие отметки».

Действительно, одна нога Макарова не сгибалась, он ставил другую на табурет. Услышав стихотворение, все захохотали, а учитель стихотворца не наказал.

Наш одноклассник Шилов сочинял на ходу. Однажды даже песенку сочинил. В начальных классах работала учителем Софья Павловна Третьякова. Её поставили к нам классным руководителем. В классе было холодно, печного отопления не хватало для обогрева большого помещения. На уроках девочки сидели в шалях, а мальчики в шапках. Учитель сказала: «Я разрешаю вам так сидеть на занятиях, если вы поменяетесь, мальчики в шалях, а девочки в шапках». Мы быстро поменялись, а Шилов сочинил песенку:

«Софочка, где ты теперь? Готов полжизни я отдать, но только Софу увидать.

Софа, где ты теперь? Как – то Софочка упала, и не может встать.

Трое Софу поднимали, не могли поднять.

Долго думали – гадали, и надежду потеряли, и пришлось пожарку вызывать

                                                                                                                       . 

Пояснение. Здание школы – семилетки было кирпичное, двухэтажное. Входили в школу по железной лестнице, расположенной по центру строения. Лестница состояла из массивных чугунных плит. Учитель спускалась по этой лестнице, поскользнулась и упала. Сначала её поднимали дети, но у нас ничего не получилось. Через дорогу располагался пожарком, сбегали туда за помощью и тогда только подняли.

Шилов после окончания десятилетки уехал в Свердловск. Одноклассник окончил институт журналистики.

 

Церковный приход.

На обложке книги «Дедюхино» красуется Всесвятская церковь. Это фото моя мама передала верующей женщине Зинаиде Богомоловой. Мама служила старостой в церковном приходе с 1948 по 1953 годы. Василий Тимофеевич Вятчанинов к этому времени сильно состарился. В приходе выбиралась «двадцатка» - управление из 20 человек. Каждый отвечал за своё. Свечи, масло, иконы – за это отвечал староста. Ефремов служил регентом в церковном хоре, руководил им. Ефремов жил в большом доме напротив нас, он умер в 1948 году. Старушка Сашенька Ефремова, о трагической гибели которой мы узнали в книге «Дедюхино», доводилась ему сестрой.

 

Семейная жизнь.

Я вышла замуж 11.01. 1955 года. Семья Иконниковых переехала в Абрамово, на улицу Первомайскую, а Беклемишевы в Сёмино. С Анатолием Андреевичем познакомились ещё в Дедюхино, понравились друг другу. Анатолий старше меня на семь лет, в войну работал на АТЗ, на «брони», награждён медалью «За доблестный труд …». После разделения заводов муж работал на БСЗ. Анатолий Андреевич по специальности модельщик, сначала изготовлял модель детали и уже по ней делали литьё. Муж имел высший, седьмой разряд, потом шестой. Трудовую деятельность Беклемишев заканчивал на ЭРах инструментальщиком.

У нас вырос сын Сергей 1956 года рождения, который сейчас работает частным предпринимателем. Они с женой воспитали двоих сыновей, оба инженеры – экономист и механик.

 

Купаюсь в розах.

Сестра Ираида говорит про себя: «Я купаюсь в розах». После выхода на пенсию она работала в школе лаборантом в кабинетах физики и химии. Учителя познакомили с мужчиной, ведь муж сестры к тому времени умер. Второй муж из Кировской области, труженик тыла. Они приравниваются к участникам войны. К праздникам его поздравляют и Ирину тоже.

 

Софья Ильинична Палкина (Попова).

Случаи из фронтовой жизни.

На войне дезертирство и паника - страшное дело. Дошли мы до Полтавы и драпанули. Гляжу, солдат бежит и кричит: «Немцы прорвали оборону»! Мы тоже побежали. На моих глазах за панику командир застрелил солдата. На фронте было легко пропасть без вести. Однажды я ходила на почту и шла по одной стороне дороги. Увидела, что навстречу идет боец по другой стороне. Вдруг прилетел шальной снаряд, неизвестно, наш или немецкий. Я испугалась, упала, меня поцарапало осколком. Потом поднялась, огляделась, нет солдата. Там, где он стоял, образовалась глубокая воронка. Я тогда сильно испугалась, да и сейчас трясёт, как вспомню этот случай. Приходилось попадать под сильные бомбёжки, например под Ригой. Однажды так сильно испугались, что убежали с подругой неизвестно куда. Когда успокоились, осмотрелись, увидели, что часть не наша. Где находимся, не знаем. Увидели, что идёт наш старшина, сильно обрадовались. Воистину, «кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне»!

Табачок для дяди.

Муж моей тёти Яков Гребенщиков жил в Дедюхино с семьёй на Уральской улице. Дядя тоже воевал. Однажды мы стояли в обороне, и я получила от него письмо, где он сетовал на отсутствие табака. А я как раз набрала две рукавицы табака, наши парни, видимо, не курили. Я зашла к начфину и попросила: «Дядя служит неподалеку, в пехоте, а курева у них нет». Командир ответил: «Нет проблем, давай адрес». Он выслал дяде Яше 100 рублей из моей зарплаты. Ведь деньги на руки мы тогда не получали. Позже Яков сообщил: «Деньги получил, табачок купил, спасибо»! А через 10 дней началось наступление, и он погиб в бою.

Пушки у нас были огромные, на лафетах. В Германии из них мало стреляли. На телефоне приходилось много дежурить. Парни молодые, бывало, просили: «Подежурь за нас». Вот