Нейтрализация психического вируса

Обращаясь к этому вопросу, исследованному ранее, я на­помню лишь о том, что психический вирус существует в форме образа, недоступного сознанию.

Этот образ является результатом внедрения в психоэнерге­тическую систему определенного агрессивного элемента, кото­рым может явиться некая идея, или слово, или чей-то поступок, или текст — в общем, все то, что оказало на субъекта свое на­правленное влияние. Такое влияние стало частью человека, в которого проникло, но частью обособленной и чужеродной, хотя иногда и может возникать иллюзия, будто новое состояние индивида обусловлено его какими-то личностными мотивами. В гипнологии, например, известен факт, когда люди, получив­шие внушение в трансе, совершают определенное действие по выходе из гипноза и, выполнив его, объясняют свой поступок как результат пусть не совсем понятных, быть может, даже и странных, но собственных побуждений.

В нашей обыденной жизни ситуации и состояния, которые моделируются экспериментальным гипнозом, встречаются весь­ма часто. По нескольку раз в день и ежедневно мы попадаем в трансовое состояние, или так называемый гипноид. В этот мо­мент наше поведение мало чем отличается от обыденного — оно продолжает существовать лишь за счет автоматизированных, реф­лекторных навыков, в то время как активное восприятие действи­тельности значительно сужается. Возникает феномен «тоннель­ного» сознания. Чтобы убедиться в этом, достаточно понаблюдать за женщинами в магазине, увлеченными выбором себе одежды,

Это означает возможность проникновения какой-то части из того великого множества потоков различных влияний, которые пронизывают окружающее пространство, в подсознание человека.

Какие-то влияния гасятся, нейтрализуются или перерабаты­ваются в иной вид энергии, скажем в импульс нервно-мышеч­ного разряда.

Но иные воздействия — или те, которые заданно сфокуси­рованы и специально направлены на субъекта, или такие, кото­рые для него могут оказаться подспудно актуальными, преобра­зуются в символический код. И если этот код содержит в себе информацию потаенную, разрушительную, то он безусловно являет собой присутствие вируса — наиболее агрессивного и чужеродного элемента системы.

Последовательность распространения такого влияния мо­жет быть описана следующим алгоритмом:

1. Сообщение от источника преобразуется (кодируется) в ин­формацию (символические структуры).

2. Совокупность этих знаков (символов) посредством кана­ла связи (текст, речь, энергия) переносится к предполагаемому объекту восприятия.

3. Направленная информация сенсорно или субсенсорно про­никает в систему восприятия, которая может быть представле­на либо в качестве неких психоэнергетических структур, либо неких нейронных цепей объекта воздействия.

4. Информация вступает во взаимодействие с этими струк­турами, и далее возможны варианты:

а) преобразуется в нейтральную энергию физиологичес­ких процессов

б) заново кодируется в символ.

В первом случае организм отторгает эту информацию и обез­вреживает ее.

Второй же случай предполагает наличие в системе воспри­ятия субъекта хоть какого-то элемента, созвучного, комплиментарного посылаемому сообщению, и тогда вся система в целом усваивает ее путем переработки и хранения.

Данные положения выводят нас на весьма важные след­ствия, которые по сути являются развитием уже упомянутого тезиса о том, что невозможно воздействовать на то, чего нет.

Воздействующее влияние и кодирование его в четкую программу возможно в том только случае, если объект воз­действия уже содержит в себе хоть какой-то элемент, гото­вый воспринять и принять это влияние в качестве програм­мирующего агента.

И наоборот, если система восприятия объекта воздей­ствия нейтральна по отношению к направленному на него влиянию, то она отторгается, а потому не усваивается и не программируется.

В качестве иллюстрации этой идеи может послужить при­мер с сектами.

Сейчас много пишут и говорят о зомбировании и обраще­нии многих молодых людей в сомнительные культовые вероис­поведания, обвиняя при этом лидеров этих организаций, все­возможных проповедников и гуру.

Психическая обработка потенциальной паствы действитель­но идет мощная и серьезная. Но при этом на себя обращает вни­мание факт, что далеко не все посетившие проповедь или пер­вую лекцию вовлечения изъявляют желание пополнить ряды нового духовного течения или сделаться поклонниками очеред­ного учения высшей истины. Достаточно большое количество людей, соприкоснувшись с такой информацией, оставляют ее в своей памяти в лучшем случае как нечто забавное и позво­лившее скоротать вечер. Часть же остается и посвящает себя служению. Почему так происходит?

Потому что между первой и второй группой есть разница. И заключается она в подспудном, неосознаваемом желании вто­рых того, чтобы их зомбировали. Это люди скрытой мазохистической ориентации, в то время как «отцы», «святые», «духопроводники» и прочие предводители и носители светозарных озарений несут в себе склонность, явную или подавленную, к садизму. И в конце концов наступает ситуация, подобная той, что описал Э. Берн: «Мужчина, который жаждет, чтобы на него наступали высокими каблучками, рано или поздно встречает женщину, которая всю жизнь спит и грезит, на кого бы насту­пить каблучком».

Потому, прежде чем в однозначном порядке изливать возму­щение на духовных зазывал, имеет смысл проанализировать и тех, кто на эти призывы охотно откликается. По сути дела, спе­цифика подобных взаимодействий ничем не отличается от той, что существует и в рекламе, где потребителя со всех сторон об­стреливают самыми различными информационными влияниями, но право выбора в конце концов остается за потребителем. На­верное, прав был Шекспир в том, что «успех слова зависит не столько от уст говорящего, сколько от уха слушающего». Хотя, конечно, и опытный говорящий стоит многого.

Однако, возвращаясь к непосредственной теме данного раз­дела, обратимся к технике, способствующей нейтрализации того, что все-таки проникло в психоэнергетическую систему и стало ее рабочим, хотя и чужеродным элементом.

Здесь я привожу описание процесса, который применяю к пациентам с подобными проблемами.

(1) «Закройте глаза.

Всякий раз, когда человек закрывает глаза, перед его внут­ренним взором возникает нечто такое, что воспринимается как фон.

Этот фон может быть темным, почти черным, или же разно­цветным, или наполненным различными образами — не имеет значения, потому что его состояние зависит от состояния лич­ности в данный момент.

Ничего не делайте. Не создавайте никаких ожиданий и ни­каких установок. Позвольте своему организму пребывать в пас­сивном, созерцательном состоянии. И только лишь наблюдайте за тем, что происходит... или не происходит.

И начните наблюдение с исследования своего фона. Опре­делите, какого он цвета, какова его глубина, то есть насколько он воспринимается как плоскость или же как некое простран­ство, какова его фактура, то есть насколько он воспринимается как нечто плотное или же разреженное.

И само по себе такое наблюдение, когда фокус внимания фиксирован на фоне и означает погружение сознания в маги­ческую реальность вашего внутреннего пространства.

Просто осознайте, что глаза наши никогда не бывают зак­рытыми. Даже в том случае, если опущены веки, глаза все рав­но остаются открыты, только взгляд направляется при этом не наружу, а вовнутрь.

И вы можете теперь понять, что и сейчас вы смотрите и ви­дите, так как поле вашего восприятия сохраняется. А это и есть психоэнергетическое поле —участок воспринимаемого при опу­щенных веках пространства, на котором проявляются образы.

Всматривайтесь в расслаивающееся мерцание фона, осоз­навая, что он и является тем тоннелем, который соединяет сознание и подсознание. В сознании —слова, в подсознании — образы.

Теперь подумайте, каким словом вы могли бы обозначить ак­туальную проблему — ту, которая беспокоит вас больше всего».

Обычно на это уходит немного времени, и пациент благо­получно справляется с подобным заданием, формулируя в од­ном слове или тревожащую его ситуацию, или состояние, кото­рое воспринимается им как неблагополучное.

(2) «А сейчас, продолжая всматриваться в свое психоэнер­гетическое поле, отчетливо и ясно повторяйте это слово до тех пор, пока из глубины фона не проявится какой-либо образ — или в виде цветового пятна, или в форме некой геометрической фигуры — он проявится достаточно явственно».

Пациент выполняет эту инструкцию, после чего мы перехо­дим к следующему этапу.

(3) «Сделайте три глубоких вдоха — выдоха.

Если сейчас этот образ не исчез и стойко удерживается в поле восприятия, значит, это то, что является вирусом.

Теперь вы знаете, что на самом деле являлось причиной того, что вы обозначали словом «...».

Смотрите на него отрешенно, отстраненно, созерцательно. Воспринимайте его только как форму. Раз он проявился в вашем восприятии и осознании, он потерял свою силу. Вам остается лишь внимательно следить за ним и наблюдать, как он исчезает. Однако сами не форсируйте процесс, не прикла­дывайте никаких усилий, оставаясь в нейтральном, невовле­ченном состоянии».

После того, как пациент сообщает об окончании процеду­ры, мы проводим контрольную проверку, возвращаясь к этапу (2). Если выявленный образ возникает снова, то это оз­начает, что его нейтрализация прошла неокончательно, и мы повторяем процесс до тех пор, пока образ не перестает проявляться.

 

РЕЗЮМЕ

1. Изложенный мною выше материал я могу теперь сопос­тавить с теми актуальными моментами жизни человеческой, ко­торые так или иначе беспокоят и задевают каждого.из нас, ибо все мы включены в процесс, уже указанный ранее:

выживание —сила — власть — поглощение — борьба.

2. Можно предположить, что любой человек заключен в кон­тексте данных устремлений, что, в сущности, подтверждается наблюдениями за повседневностью.

3. По результатам таких наблюдений можно выявить две ос­новные тенденции человеческого поведения в социуме:

а) магическая — то есть такая, которая призвана актуа­лизировать личностный рост и связанные с ним воз­можности,

б) вампирическая, или ориентированная на манипуляцию другими с целью поглощения их жизненной силы.

4. И постольку поскольку последняя склонность проявля­ет себя все более настойчиво, то те, на кого она направлена, могут вполне обоснованно воспользоваться собственным пра­вом защитить себя. О методах защиты я рассказал. Но пола­гаю, что более глубокое осознание правомерности этих при­емов и действенность их применения сформируется в случае, если у того, кто собирается ими пользоваться, появится пони­мание истинной подоплеки, которая движет манипулятором — вампиром.

5. Эта подоплека, страстная и мощная — влечение к убийству. Рассмотрим глубинный механизм этой страсти в разделе, обозначенном как:

ЭТЮД О СИМВОЛИЧЕСКОМ УБИЙЦЕ

Некогда, в незапамятные времена, наш древний предок, щеголявший в звериных шкурах, в поисках лучших мест под солнцем не знал иного способа победы над врагом, кроме как убить его. Тем самым утверждая и подтверждая свое выжива­ние. «Я жив!» — вероятно вырывался пронзительный клич из первобытной гортани торжествующего дикаря.

Люди существовали бок о бок, любили, создавали семьи и преисполнялись надеждами, но извечная тревога пред гроз­ным и непостижимым миром не давала покоя мятущейся душе существа под названием Человек Разумный. Ночная тишина раз­рывалась снаружи звериным рыком, а изнутри смутными, но мучительными наваждениями устрашающих сновидений. И бедное человеческое «я» нигде не находило приюта и защи­ты, тоскуя об утерянном рае, которого не было ни на земле, ни в собственной душе.

Но в то же время и прекрасные переживания, и великолеп­ные озарения высвечивали во мраке бездн безвестности тайные тропинки, которые вот-вот приведут к Эдему... Однако далеко не всем суждено возвратиться в лоно вечного блаженства. А вдруг там количество мест ограничено? И если так, то, конеч­но же, за свое место следует драться. Значит, другой становится врагом. Но враг побежден только тогда, когда он повержен, то есть уничтожен. Вместе с тем в одиночку пробираться трудно и страшно — а вдруг собьешься с пути или попадешь в ловушку боле хитрого и коварного врага? Как быть? И тут более мудрые и прозорливые, а быть может, наделенные высшим, недоступ­ным для остальных знанием, решают наложить вето на убий­ство ближнего своего. Нарушивший же табу будет сам подвер­жен суровому наказанию. Страх и трепет проникли в сердца многих. Страх и трепет перед немногими, у которых сохрани­лась монополия на убийство — то есть власть.

Ибо власть — это прежде всего монополия на убийство.

И без обладания последней нет настоящей власти. Только избранные могут покарать или помиловать, вершить суд, упо­добляясь тем самым богам или Богу. Обычным же гражданам или соплеменникам этого не дано. Так появилась иерархия и организация — начало государственности в отношении лю­дей. Теперь стало понятно, кто находится к Эдему ближе, а кто дальше. Но у тех, отдаленных мечта осталась и даже, возмож­но, стала более острой в силу именно этой самой отдаленности. Мечта, обусловленная необходимостью.

Не выжить, чтобы жить, но жить, чтобы выжить.

Для этого необходимо иметь энергию, которая могла бы обеспечить превосходство над остальными ослабив соответ­ственно их позиции и тем самым лишив конкурентоспособнос­ти. Прямое уничтожение невозможно, остается лишь символи­ческое — путем манипуляторства. Помимо этого, страсть к убийству, опасаясь своего прямого физического проявления вследствие запрета под угрозой кары, запряталась в зону нео­сознаваемых импульсов поведенческих маневров и, конечно же, речи. И теперь человек человека может убивать, не опасаясь на­казания. Действительно, наказание может и не последовать в явной форме, так как с точки зрения юриспруденции не про­исходит ничего криминального, но возмездие так или иначе на­ступает, и за свершенное приходится расплачиваться.

Потому что любое символическое убийство оборачивается самоубийством.

Это объясняется просто, если вспомнить о том, что любой человек, с которым мы общались или общаемся, занимает часть нашей собственной души. И всякий удар, направленный на дру­гого, в первую очередь, приходится по этой части. Душа посте­пенно разрушается, и личность деградирует.

Одновременно реализуется и другой механизм, действую­щий в Бессознательном: ты убил — значит ты виновен.

Всякая вина требует наказания.

Наказание — всегда боль.

И боль появляется в форме болезней, травм, несчастных случаев, катастроф психических или ситуативных.

Правосудие свершается и равновесие восстанавливается.

Теперь нам остается лишь конкретизировать формы симво­лических убийств и понаблюдать, как они происходят в обы­денности нашей повседневности.

1. Речь. Символы убийства: проклятия, угрозы, злобные выпады, оскорбления.

2. Поведение. Символы убийства: претензии, упреки, провоцирование ссор, сарказм, заведомая ирония, осуждение, стра­тегия «Убить зверя», которая направлена на то, чтобы избавить­ся от чьего-либо нежелательного поведения или того, кто его совершает. Подобная стратегия может проявляться в самых раз­личных вариациях: увольнение работника, развод супругов, изо­ляция ребенка, если он вмешивается в разговор со взрослыми. Вышеперечисленные маневры являются символами убий­ства во всех ситуациях, в том числе и в тех, когда это касается семейных и родственных отношений. В последних реализация влечения к смерти не такое уж редкое явление, как это может показаться на первый раз.

Когда мать, например, заявляет своему отпрыску, что он ту­пица и ни на что не годен, пусть она и делает это «в сердцах», но в своей археопсихической глубине она проламывает камнем его череп. Быть может, в период своей беременности она испы­тывала бессознательные побуждения избавиться от того, что вы­нашивается в ее чреве.

Сюда же можно отнести и заявления типа:. «Ты не оправдываешь моих ожиданий», «я не думал(а), что ты у меня такой(ая)», «и в кого ты только уродился такой(ая)?»

Родительская власть, как и всякая другая, есть также монопо­лия на убийство. И если она культивируется взрослыми и после­дние вожделеют ее, используя по всякому поводу и без, то это сви­детельствует не о педагогическом рвении, а о том, что дети в такой семье растут и развиваются под гнетом символических убийц.

О подобном гнете, кстати, можно говорить также, имея в ви­ду и некоторых учителей. Это не значит, что они, будучи одер­жимы садистическими устремлениями, бродят из года в год по классам в поисках наслаждений от причинения страданий в об­щем-то бесправным ученикам. Нет, их страсть убивать может быть латентной, глубоко подавленной, недоступной их собствен­ному осознанию и проявляющейся лишь в том деструктивном излучении, которое они несут в своих действиях и словах.

Эрих Фромм подобных людей называл некрофилами, то есть такими, которые одержимы неосознанным влечением к смерти и разрушению.

Защитой от деструктивных некрофилов могут послужить вышеприведенные психоэнергетические стратегии. В этом же плане полезно постоянное осознавание — «я существую не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям». Посему на уровне поведенческих маневров лучше всего не вовлекаться и спо­ры, ибо тот, кто провоцирует спор, не озабочен поиском исти­ны, но одержим стремлением поглотить чужую энергию, испытывая самую настоящую некрофилическую потребность.

Не следует также придавать большое значение ни насмеш­кам, ни упрекам, ни оскорблениям, памятуя, что это не описа­ние качеств слушающего, но характеристика говорящего, ко­торая указывает на все ту же его печальную склонность к манипуляции и деструктивное.

При подобной тактике в общении с некрофилом последний получает невидимые удары, истощающие его силы, что может привести даже к серьезным проблемам в его состоянии физи­ческом, душевном или ситуативном. Но не следует по этому поводу беспокоиться находящемуся рядом, так как в том нет никакой его вины, ибо он всего лишь проявил свое естествен­ное право к сохранению внутренней свободы и целостности, хотя и использовал при этом методы зашиты, способные нане­сти весьма ощутимый урон для агрессора. При этом самому обороняющемуся отнюдь не желательно проявлять агрессию, ненависть или вообще какую-либо эффективность, а напротив, надлежит хранить прозрачность и нейтральность. Для облегче­ния выполнения этого предписания можно использовать меди­тативную методику осознавания:

«Передо мною всего лишь мешок с мясом и костями, обтя­нутый кожей, через две дырочки глаз которого выглядывает ме­ханический, машинный ум».

Для тренировки качества отстраненности и нейтральности весьма полезно применять данную медитацию, при этом ее мож­но модифицировать в различных вариациях, например:

«Этот человек — всего лишь заданная и запрограммирован­ная машина. И каждое произнесенное им слово надлежащим образом воздействует прежде всего на него самого. Потому что он — первый, кто его думает и кто его слышит. Если это слова брани, упрека, осуждения или насмешки, то во внешнее простран­ство выходят всего лишь звуки, механические волны, которые тут же и рассеиваются. Но суть произнесенного, основная ударная энергия идет вовнутрь произносящего и убивает его. Однако по­чему должна стать моей заботой его проблема?»

В последней мысли нет ничего жестокого, потому что в ней нет ничего агрессивного. Только справедливость. В ней нет и сочувствия, но в подобном случае оно вовсе необязательно. Да и невозможно, коль исходить из принципа: «Если я на осужда­ющего меня смотрю как на самоубийцу, то он в такового автома­тически и превращается. И я это делаю только потому, что не хочу быть предателем по отношению к собственной жизни и ста­новиться жертвой вампира, некрофила или манипулятора».

Практика и опыт показали, что такой подход является равно как гуманным, так и здравым.

Некоторые случаи, однако, вынуждают нас проводить раз­личения между сходными на первый взгляд, но на самом деле качественно отличными друг от друга аффектами. В быту, меж­ду тем, их нередко путают — агрессию и ненависть. А это вовсе не одно и тоже.

Агрессия представляет собой психическую энергию, реа­лизующуюся в действиях, словах или представлениях и направ­ляющуюся на другого человека с целью его убийства, явного или символического, осознанного или бессознательного.

Ненависть — эмоциональная сила, направленная на то, что­бы вытолкнуть из себя чуждое влияние, воздействие, а также само действие, осуществляющее это выталкивание. Целью ненависти является не убийство, а именно освобождение. Это чувство ха­рактерно для детей, находящихся под властью доминирующих или навязывающих свои установки или даже любовь, родите­лей. Оно вполне естественно, так как является защитной реак­цией, не будь которой, организм подвергся бы деструкции.

По этой же самой причине так называемая бурная и страст­ная любовь неизбежно заканчивается отношениями, где люди, бывшие такими пламенными и пылкими возлюбленными, теперь начинают ненавидеть друг друга.

Распространенная поговорка о том, что «от любви до не­нависти один шаг», заключает в себе интуитивную догадку этого смысла. Добавлю только, что такой шаг уже совершает­ся, как только вспыхивает страсть, которую, увы, нередко пу­тают с любовью.

Истинная любовь не приводит ни к ненависти, ни к агрес­сии, потому что она изначально не содержит их в себе. Она ничего общего не имеет с теми невротическими проекциями, которые в обиходе за нее принимают. Напротив же, плодотвор­ная любовь подразумевает в себе такие проявления, как: забо­та, ответственность, уважение и знание (Э. Фромм). Под ува­жением понимаются принятие и уважение к автономии и свободе другого. В этом смысле любовь представляет собой мощное средство личностного роста в творческом содруже­стве двоих. В противном случае это не любовь.

В контексте данных сопоставлений, полагаю, любопытны­ми покажутся примеры, приводимые Ф. Виттельсом в книге «Фрейд. Его личность, учение и школа».

«Вулканическая любовь невротика, избыток ее, неприятно действующий на беспристрастного наблюдателя, обусловлива­ется разделением чувств. Контрастирующая пара: любовь и не­нависть, представляющая безразличную смесь, распадается на составные части. Каждую ночь невротик в сновидении убивает любимое существо. Если любимый супруг, отец, брат и т. д. дей­ствительно умирает, бессознательное — ввиду веры в собствен­ное всемогущество — предполагает, что оно повинно в смерти. Вдова стреляется на могиле мужа. Кто поймет это?..

…Молодая женщина, которая, по ее словам, любит своего мужа, заболевает. У нее угрызения совести, мысли о самоубийстве, о «кон­це мира». Муж недавно вернулся из больницы излеченным от про­должительной болезни. Теперь вместо него заболела жена, после того, как она в течение многих месяцев стойко переносила все. Свет полагает, что это нервное истощение, вследствие тревог за жизнь мужа. Но счастливые не ведают нервного истощения. Никто, в том числе и сама жена, не знает, что она втайне надея­лась вскоре избавиться от мужа. Его выздоровление делает ее больной. Желание смерти перешло на нее самое».

Описанные ситуации довольно наглядно демонстрируют, во-первых, справедливость положения «где страсть, там и преступ­ление», и, во-вторых, механизм того, как проявляется тенден­ция к убийству или отторжению, маскируясь под любовь.

Психономический подход в данном вопросе определяется проведением разницы между агрессией и ненавистью, приведе­нием к осознанию, что всякая агрессия есть убийство, а постоль­ку поскольку последнее символично, то оно неизбежно обора­чивается самоубийством, что начинает проявляться в деструктивных тенденциях личности.

Такая работа достигается при помощи техники расслаива­ния, то есть отделения описания поведения от смысла поведе­ния (подробное изложение в «Мастере самопознания»).

В ходе такого процесса клиент начинает осознавать свои негативные программы, и к нему приходит понимание того, что они могут быть нейтрализованы и реорганизованы в позитивные. И в конечном счете наступает трансформация личности за счет ее интеграции.