Любая теория, претендующая на ту или иную степень глобальности, является мифом.

Исходя из этого, мы можем указать помимо названных на наиболее значимые мифы психотерапии — гипноз, гешталь-терапия, теория Павлова, бихевиоризм, эриксонианский гип­ноз, НЛП, арттерапия, когнитивизм, трансформация Эрхарда, психодрама, психосинтез, телесно-ориентированная терапия, аутогенная тренировка Шульца, экзистенциальный анализ.

Помимо всего прочего наблюдается усиление тенденции к проникновению в сферу психотерапевтической деятельности собственно эзотерических влияний с их культ-личностной ори­ентацией на фигуре гуру. Подобные течения либо ассимилиру­ются частью официальных школ, либо занимают обособленное и альтернативное место в интересующем нас социальном институ­те. Данный процесс объясняется тем, что у определенной части потребителей повышается интерес к мистическому. Очередной миф взбудоражил воображение обывателя. Разумеется, хорошим стимулятором для проявления такого интереса является наличие психологических или патопсихологических проблем. По этому поводу было бы уместным вспомнить булгаковского «Мастера...», где говорится о том, что человек ищет утешения у небесных сил, когда ему плохо на земле. И в данном случае невротический субъект ищет утешения в популярном мифе. Он становится потребителем этого мифа.

Но для того, чтобы стать потребителем чего-то, нужно к это­му чему-то иметь склонность. Кто-то выбирает немецкие авто­мобили, кто-то американские — точно так же, как кто-то отдает предпочтение немецкой философии или литературе, а другого интересует философия пли литература американская. Выбор за­висит от того, какому мифу старается соответствовать потреби­тель, с какой фигурой он себя идентифицирует.

Такой же принцип действует и в структуре взаимоотноше­ний «Клиент — Психотерапевт», тем более что так называемый невроз есть ни что иное как, тот же самый миф. Пациент явля­ется носителем своего индивидуального мифа и сообразно с этим занят поиском адекватного мифоносителя, каковым для него и предстает психотерапевт. И если соответствие получилось, то возникает то, что называют терапевтическим контактом, опре­деляя этим понятием совместное сотрудничество и мифотвор­чество нашедших друг друга союзников. Именно нашедших друг друга и именно союзников — в равной степени психотерапевт ждет своего клиента, как и клиент ищет терапевта. Разница оп­ределяется лишь тем, что врач является выразителем мифа куль-турального, а пациент пребывает в изоляции своей системы ве­рований. Но все-таки такой системы, которая обладает готовностью быть открытой тому или иному влиянию.

И успех терапии заключается не в наборе технологий или ме­тодов, предлагаемых профессионалом, но в способности одного мифоносителя вовлечь в свой концептуальный континуум другого, выражаясь проще — перетащить оппонента на свою сторону. В свя­зи с этим мне вспоминается давнее расхожее в психиатрических кругах и несколько упрощенное мнение, которое формулируется следующим образом: «Во что веришь, то и поможет». Подобная трак­товка проста, подкупающа своей здравой очевидностью, увы, толь­ко кажущейся, и неверна. Так, например, человек может ве­рить в мощную и таинственную силу гипноза, но при формальном проведении процедуры оказывается совершенно невосприимчивым к данному методу воздействия. И наоборот, некоторые люди совершенно неожиданно для себя погружаются в глубокий транс, заранее категорически отрицая такую возможность.

Ведь сама по себе гипнотическая процедура — это ритуал. А ритуал всегда мифичен. И таким образом, «веря» в гипноз, субъект неосознанно может не принять этот миф. Иными слова­ми, в данном случае он не является потребителем гипноза.

И действительно, практический опыт работы с психичес­кими взаимодействиями показывает, что роль веры в них довольно посредственна.

Согласно философскому словарю «вера есть принятие чего-либо за истину, не нуждающееся в необходимом полном под­тверждении истинности принятого со стороны чувств и разу­ма...» Исходя из этого мы можем сказать, что феномен веры не является глубинным и действенным механизмом личностной ориентации. Скорее всего, это одна из функций сознания, по­могающая субъекту осваиваться в окружающей реальности и тем самым некоторым образом снижать уровень тревожности, то есть вера сама по себе — психологическая защита.

Если уж говорить о решающем значении, которое предоп­ределяет реакцию на то или иное воздействие, то следует от­дать предпочтение не понятию веры, а явлению, обозначенно­му как Алиби для сознания.

Алиби для сознания (АДС) мною определяется как состо­яние потребителя, выражающееся в склонности последнего при­нять воздействие автора той или иной идеологической, психо­логической или научно-художественной модели. Понятно, что если воздействие удовлетворяет требованиям АДС, то оно ус­ваивается субъектом, если же нет, то отвергается. В этом смыс­ле можно допустить, что одним из компонентов АДС является доверие. Но хочу подчеркнуть — доверие, а не вера.

Учитывая элементы доверия, сообщение (направленное воз­действие) создает алиби для сознания, и последнее в свою оче­редь побуждает потребителя принять это сообщение, включить его в свою систему смыслов. Приняв же данное сообщение, субъект начинает действовать в соответствии с его содержани­ем — теперь он полностью готов к тому, чтобы стать обитателем, персонажем мифа. Соответствующее ощущение сопричастности чему-то более глобальному и таинственному делает пережива­ния человека более интенсивными и привносит в его самосозна­ние чувство смысла.

Таким образом происходит трансформация, которая пережи­вается личностью как нечто значительное и значимое. И в зави­симости от актуального контекста подобное изменение опреде­ляется как «исцеление», «прорыв», «просветление», «расширение сознания», «психологический рост» и т. п.

Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод о том, что современный этап развития психотерапии является одним из ярких проявлений феномена массовой культуры, что полностью соответствует запросам так называемого массового общества, которое полностью заменило собой традиционное с его регла­ментированностью и архаичной упорядоченностью. И эта пси­хотехнологическая культура, обретая положение мощного и сильнодействующего мифа, выходящего на мировой интеллек­туальный рынок, надлежащим образом стимулирует активность превращения смыслового носителя, обозначаемого как «пациент», в новый смысловой носитель, который может быть обозначен как «потребитель».

Следовательно, психотерапевт новой волны, сохраняя в себе традиционные качества врача, исследователя, аналитика, прак­тика, обретает еще одну ипостась —хранителя, сказителя, и если повезет, то и творца мифа.

Данный подход побуждает в несколько ином ракурсе посмот­реть на феномен исцеления. Само слово «исцеление» (имеется в виду российская ментальность и соответствующая ей речевая и языковая структура), родственное однокоренному понятию «цело­стность», подразумевает такое качество человека, которое позво­лило бы ему сдвинуться со своего существования как замкнутого на себе индивида в сторону включения его в более широкую и куль-турально заданную систему мифа. Такое объединение позволяет обрести благотворное состояние целостности и цельности.

Насколько эффективным окажется подобное слияние, зависит от его, выражаясь термином Юнга, психопомпа, то есть провод­ника, и в данном случае, психотерапевта — проводника, работа­ющего в стране мифов.

Подытоживая изложенную информацию, можно задаться вопросом — а какие, собственно, следуют практические выводы из всего сказанного?

 

ВЫВОДЫ

1. На современном этапе психотерапия представляет собой одну из форм массовой культуры (mass media).

2. Как и всякая форма массовой культуры — психотерапия является мифом.

3. Свойства этого мифа таковы: самовоспроизведение, са­моподдержание, саморазвитие.

4. Взаимодействие терапевта и клиента есть совместное мифотворчество.

5. Успех терапевтического контакта не зависит от примене­ния тех или иных «психотехник», методов, приемов.

6. Различные психотехники, методы, методики, приемы тем не менее необходимы, ибо они являются новым описательным средством, создающим алиби для сознания п таким образом фор­мирующим элементы доверия.

7. Современный психотерапевтический клиент перестает быть пациентом и становится скорее потребителем.

8. Подобное смещение акцента отчасти происходит вслед­ствие того, что психотерапия окончательно утверждается в ста­тусе платной услуги, каковой она и должна быть, так как бес­платная психотерапия постепенно трансформируется в религию, а это уже другой миф.

9. Успех терапевтического воздействия и успешность самого терапевта зависит от того, насколько последний готов работать в качестве мифоносителя и моделировать свое поведение в соот­ветствии с выбранным мифом (имидж мифоносителя).

10. Предпочтение того или иного мифа в качестве утилитарной модели зависит от содержания глубинных комплексов терапевта.

11. Постольку поскольку одной из характернейших черт XX века стало усиление субъективности и возникновение лич­ных концепций реальности, современный психотерапевт самым естественным и логичным образом представляется фигурой, осу­ществляющей творческий поиск. В этом плане он сходен с ху­дожником, претворяющим в материальное содержание свое внут­реннее иллюзорное пространство.

12. В данном смысле выдающийся психотерапевт создает, а посредственный психотерапевт поддерживает массовое ис­кусство утилитарного назначения.

13. В отличие от «терапии, центрированной на клиенте», в настоящее время более актуальной представляется «терапия, центрированная на терапевте» — процесс, при котором реф­лектирующий психотерапевт, центрируясь на себе, одновремен­но осуществляет взаимодействие с другим.

14. Подобная стратегия призвана обеспечить достижение прозрачности (А. Ульяновский, Мифодизайн рекламы).

По моему определению быть «прозрачным» — это значит быть способным не сообщать бессознательно своих проблем и комплексов реципиенту (пациенту, потребителю, зрителю, слушателю, ученику).

15. Роль психотерапевта, с другой стороны, архетипически ассоциируется с положением Шамана, занимающего позицию

посредника между Высшими силами и рядовыми представите­лями племени. Но для того, чтобы стать обладателем подобной В части, шаману необходимо было пройти ряд инициации — таких, например, как — символическая смерть, посвящение в потустороннем мире, новое рождение. И только после подоб­ной трансформации он становится жрецом — носителем и выра­зителем запредельного знания, неведомого простому смертному.

16. Современный потребитель ожидает от психотерапевта признаков такой же инициированности, независимо от ее конкретики — будь то престижный сертификат, подтвержденный международной психоаналитической ассоциацией, или свиде­тельство, выданное каким-нибудь орденом колдунов.

17. В этом смысле поведение самого психотерапевта должно быть определенным образом структурировано, ибо психотерапевт-«технолог» всегда менее успешен, чем психотерапевт-«идеолог».

18. Однако моделирование такого поведения требует некото­рой манипулятивности, ибо психотерапевтическая деятельность по природе своей манипулятивна, даже тогда, когда она призыва­ет к актуализации.

 

ЕЩЕ РАЗ О МИФЕ

Теперь, я полагаю, было бы не лишним уделить внимание мифу как таковому и основным закономерностям психологии общественных отношений, так как особенность психономического подхода к личности в немалой степени подразумевает на­личие последних.

Мое упоминание в одном ряду таких понятий, как миф и мас­совая психология, отнюдь не случайно и не метафорично — они связаны друг с другом настолько, что существование каждого из них невозможно без другого. И чтобы это понималось более яв­ственно, рассмотрим некоторые этиологические положения, не­сомненно способные прояснить картину, писавшуюся на протя­жении тысячелетий человеческим равно как разумом, так и ]безумием.

Что такое миф?

Словарь иностранных слов дает следующее определение: гр. mythos слово; сказание; преданно — сказание, передающее представление древних народов о происхождении мира, о явлениях природы, о богах и легендарных героях.

Теперь выделим основные пункты определения:

Содержание мифа

1. Происхождение мира

2. Явления природы

3. Боги

4. Легендарные герои

Средства мифа

Сказания, иными словами —текст —устный или письменный.

Цель мифа

Передача коллективных представлений.

Цель цели мифа

X (искомое неизвестное).

 

В действительности цель цели мифа — это ответ на, вопрос: зачем миф нужен?

Почему он существует? И нужен ли он?

На последний вопрос ответ ясен: если существует, значит, нужен. Но тогда мы вправе спросить: кому нужен?

Можно было бы по этому поводу потеоретизировать и по­философствовать, если бы нас не занимала практическая сто­рона начатого предмета исследований. И эта сторона в любом случае упирается в необходимость ответа на вопрос: кому это нужно? И потом: зачем это нужно?

Начнем по порядку.

Итак — Миф есть. Значит, цель его существования — быть. Быть тем, что он есть. Такова программа — предписание.

Но до того, как стать тем, чем он является, он создавал­ся. Кем? Скорее всего, людьми. Но не всеми же одновре­менно — дескать, собрались в условленном месте, в назна­ченный час все представители рода человеческого от мала до велика и в единый голос принялись слагать сказания. Тогда кто же? По всей вероятности, тот или те, в чьи обя­занности входило наблюдение за явлениями природы, их ин­терпретация — для того, чтобы в конечном итоге вступить в союз с таинственными силами, снискать благосклонность последних.

Найдя в их лице мощного, пусть и властного, а порою и жестокого покровителя, можно с большим успехом управлять своими собратьями — по принципу: «Если ты мне не веришь, поверь Ему, если тебе надоело признавать мой авторитет, при­знай Его авторитет, а то, что я с Ним связан, сомнений не вы­зывает, ты же это знаешь».

И попытки покушения на власть, а речь, безусловно, идет о ней, успешно гасились.

С тех пор началась Эра Большой Конкуренции, в ходе ко­торой праведной и неправедной смертью пало великое мно­жество храбрых и трусливых, подлецов и героев, мучеников и шарлатанов. Место возле священного огня никогда не пус­товало, оно неизъяснимо притягивало сонмы страждущих по­греться в его отсветах, то полыхая вселенским пожаром, то мерцая тихим, но извечным загадочным источником, предве­щающим рай.

Но огонь не может гореть без топлива. Его постоянно не­обходимо поддерживать, подкармливать. Таким горючим ма­териалом служит миф. И с другой стороны, поглощаясь свя­щенным пламенем, миф не сгорает в нем. Даже если он обращается в пепел, то только лишь для того, чтобы вновь вос­стать из него и продолжить свое горение. В этом смысле он и поддерживает огонь, и является проводником его излучения. То есть миф укрепляет власть тем, что сам является источни­ком влияния на массовое сознание.

Массовое сознание поглощает миф и само поглощается ми­фом. Они друг друга питают, воспроизводят и поддерживают. И в конце концов сливаются воедино — миф инъецируется и растворяется в сознании уже не только массы, но и отдельного ее представителя, то есть индивида. И последний становится хроническим мифоносителем.

Люди делятся на две большие категории, одна из которых действительно большая — это мифоносители, в то время как Другая составляет гораздо меньшую по своей численности группу — мифосозидатели. Впрочем, словосочетание — гораз­до меньшую группу — некоторое преувеличение, потому что последних — считанные единицы.

Между первыми и вторыми располагаются мифопроводники, своеобразные посредники, задача которых заключается в том, чтобы передавать влияние единиц на миллионы.

Таким образом выстраивается невидимая иерархическая пирамида, разрушить которую не смогли еще ни одна эпоха, ни один строй, ни одно социальное потрясение:

МИФОСОЗИДАТЕЛИ

*

МИФОПРОВОДНИКИ

*

МИФОНОСИТЕЛИ

Исходя из этой структуры, можно теперь более отчетливо и предметно представить себе закономерности, проявляющиеся в функционировании массового сознания.

Однако вернемся к структуре мифа — теперь уже сообразу­ясь с современностью, которая, несмотря на всю ее запутанность и кажущуюся сложность для обыденного понимания, все-таки представляется вполне постижимой.

Дело в том, что время, в котором мы живем, также мифологично, как и эпохи, Дошедшие до нас через предания и легенды. И все происходящее в настоящие дни может быть полностью квалифицировано в соответствии со структурой, рассмотренной выше. В этом смысле все современные проявления человечес­кого духа, включая и науку, идеологию, государство, полити­ку, — являются мифом, постольку поскольку они полностью соответствуют свойствам последнего.

Во-первых, любая из этих областей, хотя и каждая по-свое­му, стремится объяснить происхождение мира. Во всяком слу­чае в отношении науки данный факт очевиден. Что касается яв­лений природы, то их объяснение является прерогативой научных изысканий.

Однако если мы справедливо расширим значение понятия «яв­ления природы» до тех областей, которые занимаются описанием не только физической среды, но и проявлениями человеческого духа, как индивидуального, так и коллективного, то нам предоставится закономерная возможность причислить к мифам и науки со­циальные, и те, которые именуют себя психологическими.

Что касается богов, то их проявление и влияние удел не толь­ко теологии и религии, но и все той же науки, философии, иде­ологии. Что очень просто доказуемо, если вспомнить о таких, скажем, категориях, как энергия, время, вселенная, по сути сво­ей метафизичных, постольку поскольку никто еще не дал их исчерпывающего и точного описания. И по сей день они оста­ются в рамках понятий, таинственных и туманных, подлежа­щих скорее вольным толкованиям и интуитивным интерпрета­циям, нежели прагматическому анализу.

И наконец, легендарные герои. Со всей очевидностью ими напрямую занимаются идеология и политика.

Таким образом, вышеприведенные сопоставления позволя­ют нам укрепиться в справедливости вывода о том, что мы, имея дело с различными проявлениями общественного сознания, со­прикасаемся прежде всего ни с чем иным, как с мифами, наибо­лее распространенные из которых насквозь пронизывают нашу повседневность, — государство, демократия, справедливость, строение вселенной, структура человеческой психики, рекла­ма, счастье, личностное совершенствование, свобода...