Официант подбежал, задернул шторку. Все вздохнули, пошли в гримуборные. Коля и Вова остались у столов.

КОЛЯ. Осталось чего пожрать?

ВОВА. Курятина и гидроколбаса.

КОЛЯ. Гонишь. Что?

ВОВА. Курево и бутылка двухлитровая воды, говорю. И хлеб еще. Засох. (Ест хлеб).

КОЛЯ. А хорошо концерт прошёл. Прекрасно. Успех. Хлопали. Бисировали. Я люблю сцену. Нет, ну что они на Ёсю напали? Такое придумать, это надо ума палаты. Сколотить бригаду, собрать трех детей, трех жен до кучи, сколотить бригаду цыганскую и гонять по деревням и селам, колотить бабки – ну кто еще так может?

ВОВА. У тебя ус отклеился.

КОЛЯ. Эта фраза из кина.

ВОВА. У тебя, правда, ус отклеился. И спина белая.

КОЛЯ. И эта из кина. Что? (Молчат). Мы без отца росли. Три брата. Говорю: у меня три брата. Когда мы были маленькими, мы играли в котопса: сплетались ногами и один из нас был котом, другой псом и двое других соответственно были животом и спиной котопса. И ходили так по квартире - было здорово. Как это было здорово, а?

ВОВА. Ты к чему это?

КОЛЯ. Не знаю. Что-то так грустно стало. И вспомнил всё. И про отца тоже.

ВОВА. А что про отца?

КОЛЯ. Мне в девять лет крестная подарила стикеры, ну, всем детям они нравятся. И крестная мне говорит, мол, вот теперь напишешь записочку: «Папа, купи мне мороженку», и повесишь на холодильник, и утром будет тебе мороженка, потому что папа увидит стикер и твою просьбу... Ну, я так и сделал, написал, приклеил... А на следующий день папа умер. Вот так. 16 лет прошло, а я до сих пор никому никогда никаких записок не оставляю. Ни на холодильнике, ни вообще. Боюсь стикеров. С ними прилетает смерть.

ВОВА. Ты что, плачешь?

КОЛЯ. Соринка попала.

ВОВА. Нервы. У всех нервы какие. Страшно это всё и опасно как-то. Концерты эти. Только бы не спалиться. Нет, я этим не буду заниматься. Пойду лучше по нудистским пляжам Коктебеля продавать жареную кукурузу.

КОЛЯ. Ну да. Ведь Крым – наш. А с чего мы тут спалимся?

ВОВА. С того. Денежки выдаст и вперед – Турция, здравствуй, мы, цыгане, приехали! Прощай, немытая Россия, страна господ, страна рабов!

КОЛЯ. Туда ехать теперь моветон. Надо в Испанию, все туда ездят. Мы туда поедем.

ВОВА. А может и туда. Почему – поедем? Я поеду, Коля. А ты не знаю, куда поедешь.

КОЛЯ. Не понял? Детка, ты меня пугаешь.

ВОВА. Детка, я не пугаю, я ж тебе не зеркало.

КОЛЯ. Ты чего хабалишь?

ВОВА. Есть в тебе одна черта, которая мне очень, очень не нравится. И она на заднице.

КОЛЯ. Что?! Ты что сказал? Ты хамишь? Ты кто такой? Тебе кто работу дал, кто ее нашел? Я наврал Ёсе, что ты с образованием, а я тебя подобрал на экзаменах в институте, тебя с первого тура вышибли, ты забыл? Ты, цыган хитровыверченный, а? У кого ты живешь в квартире? Не у меня? Ты, переобувальщик, мышь потная?

ВОВА. Ой, всё! Сгинь, долгоносик. Не человек, а сто рублей убытка. Опять упреки, попреки. Чао, персик. Дозревай.

Вова ушел в гримуборную. Вышла Ира, села у стола, курит.

ИРИНА. Что? Семейная лодка разбилась о быт?

КОЛЯ. Вам-то что?

ИРИНА. Мне по фиг.

КОЛЯ. Вы много пьете. Чуть не упали на сцене.

ИРИНА. «Ты мало пьешь, совсем не по-гусарски. Вот, помню, раз с полком стояли в Царском, дак я там выпил на пари ведро!…»

КОЛЯ. Чего?

ИРИНА. Ничего, сельпо. Цитата из пьесы. Мне всё фиолетово. Я – человек-боярка. Мне всё это ваше из жизни червей – не интересно. У меня своя жизнь. Я выпиваю и говорю с инопланетянами. Ясно?

Коля ушел. Ирина достала фляжку, выпила. Пришли Люба и Кристина. Смотрят на экран телевизора. Там сцена. На сцене сидят за столом люди, выпивают. Звука нет, но всех видно.

ЛЮБА. Мэр, смотри-ка. Директриса. Богатый Дворец Молодежи. Смотри, камеры везде, всё видно, что там творится.

КРИСТИНА. Любимый Дворец мэра, надо полагать. Судя по брюликам директрисы, сюда много денег сливается для распила. А что: День города, день ВДВ, день танкиста, на Новый год ледовый городок – всё сюда, всё в семью, нет? Да. Крепко можно заработать. Даже на одной крыше, на ремонте её. Ну, как Ёся в бытность директорства в театре.

ЛЮБА. Тут не осталось кусочка масла? Я так люблю разворачивать сливочное масло. Однажды купила 10 пачек, сидела и разворачивала по очереди. Вот дура я какая. А еще я каждый раз, когда вижу бездомную собачку на улице, обязательно мысленно желаю ей удачи и моргаю три раза. Я считаю это своей обязанностью, и представьте, как мне хреново, когда я вижу целую стаю таких собак.

ИРИНА. Моргай нам. Нас тут целая стая бездомных собачек.

ЛЮБА. Что-то, правда, грустно как-то, да? И хочется плакать.

КРИСТИНА. Это из-за концерта. Устали. Выброс адреналина. Даже ругаться ни с кем нет охоты. Выдох какой-то.

ЛЮБА. Да? Ну, ладно. Где дети? Пошли их кормить?