Ход запущен событий упрямый,

К славе, к смерти, к бессмертью,
К уже обреченному царству Приама.

 

***
Всемирный заговор – прекраснейшая штука
мы всё учтём, возьмём на карандаш
но подтверждают опыт и наука:
все планы человеческие – блажь

И не было ещё такого плана
переустройства мира, иль страны
придуманного партией, тираном
где все расчеты были бы верны

не то что бы хотя б наполовину
на треть, на четверть - до одной шестой.
Составил план? – отправь его в корзину
он – дым, он – блажь, он – выстрел холостой

 

***

Пестры революции лица
и весь бестиарий её:
И волки тут есть и лисицы
Павлины, чижи, вороньё
И как ни покажется странным
количества ставят рекорд
конечно, всегда, обезьяны -
сплошное мельканье их морд

А сколько ещё всяких разных
И мошек и вошек и блох!
жужжащих, кишащих, заразных
ползучих, летающих – ох!
Рык льва тут и хохот гиены
Скрип мыши и пение птиц
Мы видим ужасные сцены
борьбы видовой - без границ

И кажется – знаешь заранее
кому как себя тут вести
кривляться – удел обезьяний
мышам - по сусекам скрести
А лев своего не упустит
Поймал своё мясо и съел
А зайцу – положено трусить
Таков уж у зайцев удел

Чтоб собственной тени бояться
Однако, бывает, притом,
Что лев превращается в зайца
и заяц становится львом
Бросается смело в атаку
На самого страшного льва
всё это так странно, однако!
Что даже не веришь, сперва:

В каком изумлении странном,
Какого рожна, осмелев
Стал заяц таким великаном?
Сам – заяц. А духом-то — лев

***
к очередной годовщине

Тошно мне от фотографий
Мертвого Каддафи
Не горюют по утрате
В городе Мисрате
Ходют люди с громким лаем
Чуть не лезут в драку
«Видеть мы, - кричат, - желаем
Мёртвую собаку!»
Но другие, тоже, лают
Мол, герой полковник!
И, конечно же, желают
Чтоб восстал покойник
А злодеям-псам, убийцам
наказанье - смерть!
«что б им в море утопиться
И в аду гореть!».
Обсуждает интернет
Плох Каддафи или нет
Пока новость горяча.
Фотографии кричат
«так вот будет с каждым»
Кто палач был палача
Замочив его сплеча?
В общем и неважно.
Сын лежит, лежит отец
тот - мертвец и тот – мертвец.
И на них честной народ
Посмотреть - толпою прёт

…И приводят с собой своих детушек,
И на фоне Каддафей снимаются.

Фоток «после смерти»
Наснимали черти
Быстро выложили в сеть
Баламутя души
Будем мы на них смотреть
Смаковать и кушать.
вот вам, братия, рассказ
про каддафи и про нас
всё

                          

                                ***

Война война война война
А нет войны, хоть ты убейся
Надейся, жди, не беспокойся
Глядишь, начнётся и она
Благодаря словам, словам
Благодаря всем вам, всем нам
Благодаря тебе и мне

И всё в огне, во мгле, на дне

***

Демонизация врага
Привычно достигает цели-
Растут клыки, хвосты, рога…
А сами в зеркало смотрели
Давно ли вы? Увы и ах!
О, Боже, Боже!
Ну что за хари в зеркалах?
Ну что за рожи?

**

Вам с моей помощью, собаки, удалось
Пронзить меня политикой – насквозь
Заставить ненавидеть ваши лица
И мучиться, и нервничать, и злиться.
Вы временно свели меня с ума
Чума, чума, на ваши все дома!
На ваши радости, на все печали ваши
На заклинанья, пляски на костях,
Как будто побывал у вас в гостях
И ел ваш хлеб, пропахший весь парашей!
Провал ваш ненавистен и успех!
Какое дело мне до вас до всех?

 

 

***

Роскошно завершилось лето!
Оно уже катилось вниз
И вдруг взлетело как ракета
И унесло меня в Тифлис
Такой живой, такой домашний
И источающий уют
Что всё, казавшееся страшным -
Не страшным показалось тут.
На мне висели, точно гири,
Все разговоры о войне.
«Славяне, мы вас здесь помирим» -
Я вижу надпись на стене.
И правда – кажется нелепым
Тот смрадный, тот кошмарный ад,
Где нас как глину мнут и лепят
... солдат...

 

Батумский Потоп

В ботаническом саду,
В диких джунглях, спящих чащах, -
Как в Эдеме настоящем, -
Под дождём сплошным бреду.
Столько в воздухе воды!
В нём, наверное, могли бы
Без сомненья - плавать рыбы
Мимо нас туды -сюды.
Прилетают из глубин
Барабулька… скат…дельфин.
Дождь туристов разогнал,
Как морской девятый вал,
Как цунами, как Потоп,
Что обрушился на берег.
И ни азий, ни европ,
И ни африк, ни америк,
Проклинающих судьбу,
Скоро, скоро уж не бу….

***

Вот дом, где жил поэт Яшвили.
А вот напротив – магазин
Охотничий, где по стене висят
Как гроздья винограда – ружья.
Бери любое – выбирай на вкус.
Какой-то всё же странный юмор
У Жизни (или же у Смерти)
Вы не находите, друзья?

 

***

По Тифлису ночному мы кружим, и кружим, и кружим,
Словно пять мотыльков, без какой-то особенной цели.
Три двора проходных. Неприметная дверка наружу, -
И не улиц уже, а как будто миров параллели.
Вот компания медленно движется (после застолья?),
Все поют «Сулико» (нет, ей-Богу, друзья, не шучу я),
И поют очень тихо, спокойно, уверенно, стройно,
И услышав ту песню душой, всем нутром её чуя,
Подхватили её (так же тихо, в треть голоса, в четверть)
Пацаны у подъезда, свои оборвав разговоры.
Поплыла «Сулико», расстилаясь в пространстве, как скатерть,
То - стелясь вдоль земли, то взлетая стремительно в гору.

 

***
 
В том сентябре, в последний день в Тбилиси,
Открылись мне - внезапно - дали, выси,
Жара ушла, и вслед за той жарой
Ушёл куда-то старый морок мой,
Не отпускавший месяцы и дни.
И думалось: О, Господи, - верни
Утраченные мной мои права
Творить не Слово – нет – но хоть слова.
Верни мне речь, верни мне речь мою,
Чтоб говорить у бездны на краю.
Без этого совсем ничтожен я,
Как единица в степени нуля.

***

Мы с тобою вернёмся, - я знаю, – ещё мы вернёмся
В этот город осенний, волшебный, залитый дождями и солнцем,
Где на улицах узких сквозь тлен, нищету и распад
Всё ж отчётливо слышится жизнь. Да, я знаю, вернувшись назад,
Мы отыщем тут наши следы, нашей жизни следы и приметы,
То, что Город впитал и для нас сохранит до поры,
Словно отблеск заката на водах клубящейся Леты,
Что течёт тут всегда, под условным названьем Куры.

 

***

Пишешь чего-то такое, такое
Даром не нужное тут никому,
Но почему то тебе дорогое.
Что же ты хочешь, никак не пойму?
Что же ты пишешь, зачем, почему же
Ты выдаешь за улыбку оскал,
Пряча за шутку нагрянувший ужас?
Ищешь – находишь не то, что искал.
Рык ли звериный, клёкот ли птичий,
Гомон воды или грома раскат, -
Всё в твоей речи без знаков различий,
Всё вперемешку, не так, невпопад.
Что твои ниши, круги и карассы, -
Время хватаешь. Сжимаешь в горсти
Слово не то, и опять – мимо кассы.
Руки пусты. Снова нить упустил.
Ты говоришь, – но не много ли чести,
Чтоб кто-то слушал невнятный поток.
Морда не треснет? – Надеюсь, не треснет.
Строчка за строчкой. Увяз коготок
В поисках некого скрытого смысла.
Что же, занятье не хуже других.
И сновидение тучей зависло
Над полуспящим, рождающим стих.

 

 

***                                                                             

Завывание ветра

Забывание слов

Заунывные песни

Зазывания снов

А на улице темной

Сыро, холодно, стрёмно

И луна, между тучек

Как лодка плывёт.

Посещает всё чаще

Мысль, что мир, вообще

Словно ненастоящий:

Соткан он из вещей

Иллюзорных. Расчёты

Ненадёжны, на что-то

Что поможет осилить

Энтропию и смерть.

Почему же на это

Вот на всё несмотря

Над стишками поэты

Раз за разом корпят

Погружаются в лепет

Глину месят и лепят

Непонятные формы

Неизвестно чего?

Может, чтоб убедиться

В том, что всё ещё жив?

И сметает границы

Мозга атомный взрыв

Захлебнёшься в восторге

Из себя вдруг исторгнешь

Выброс счастья и света

Во вселенскую темь.

Вероятно, за этим

Вероятно, за тем.                      

 

Послехармсие

За той стеной – ребёнок,

Старуха – за другой.

Свободы слой так тонок,

И где найти покой,

Когда мертвеют души,

И, чтоб ты не сказал,

Все стен услышат уши,

Увидят стен глаза?

И с Эросом не очень,

И с дЕньгами – никак,

И сам ты, между прочим

Лишь недобитый враг,

Застрявший, словно муха

В углу, под потолком.

Проклятая старуха

Крадётся пауком,

Чьи лапки так проворны

И так усы страшны

…ты как в колодец чёрный

Летишь в кошмары - сны.

У самого порога

Верстою до небес

Торчит, чернея, Гоголь.

Нет, Пушкин. Или – бес?

В пространстве безъязыком,

В борьбе само с собой

Исходит время криком,

Проигрывая бой

                                ***