Как восстановить отношения с ребенком после физического наказания?

 

Прежние отношения вы никогда не восстановите. Настоящие отношения – те, которые в настоящем, здесь и сейчас. Прошлое прошло, что сделано – то сделано. Вопрос возник из‑за того, что вы чувствуете: в наказании присутствовала ваша неудовлетворенность жизнью или работой, и вы все этом оптом на ребенка свалили. Примите, что вы погорячились, и признайтесь в этом. Искренние извинения и признание своей неадекватности помогут восстановить доверие. И подумайте о том, чем же было обусловлено ваше неадекватное поведение, сделайте работу над ошибками и ответьте себе на вопросы: почему вы сорвались, часто ли такое встречается и как себя вести, чтобы это больше не повторилось?

Если же наказание было уместно и никак больше, кроме как физическим воздействием, вы не могли остановить ребенка, тогда не за что оправдываться. Например, если он хотел выбежать на дорогу на красный цвет, а вы резко схватили его за руку. Все будет хорошо, если вы делаете лишь то, от чего ваш ребенок только выиграет в жизни.

 

Стоит ли наказывать ребенка при его сверстниках?

 

Вообще не стоит наказывать. То, что мы называем наказанием, – это суд и расправа, и не работает ни при сверстниках, ни без них. Наказание приводит к мести, злобе и прочим осложнениям. Наказание – роспись родителей в собственной слабости. Мы наказываем, когда ребенок оказался за пределами наших ожиданий. Убирайте ожидания – они не оправдываются никогда.

 

Рыбалка» родителей

 

Зачастую родители под воспитанием детей маскируют обычную дрессировку и «рыбалку». Например, «рыбалкой» становится жертвенность: «Я купила тебе это на последние деньги» (мол, теперь ты мне должен). «Рыбалкой» делают и любовь: пришел вовремя – люблю, опоздал – не люблю; принес пятерку – хорошие отношения, принес двойку – дома скандал. Любовь за деньги вообще‑то называют проституцией. Любовь по бартеру – ты мне это, а я тебе свою любовь – тоже проституция.

Родители «рыбачат» через свои депрессии и жалобы. С самого раннего возраста ребенку внушается, будто он – единственная причина несчастья, несостоятельности и неуспешности родителей. Они любят приговаривать: «Горе ты мое, на тебя же одни затраты. В сентябре в школу – опять все покупать». Если так долбить в одну точку, через какое‑то время ребенок будет уверен, что, если бы не он, его мама была бы счастлива и успешна, а раздражается, психует, болеет и плачет она только из‑за него. Так формируется комплекс неполноценности, желание подстроиться под родителей, услужить им, подыграть.

Моя дочь работала в кондитерском магазине и рассказывала о том, какие сцены там наблюдала. Мама, перед тем как зайти в магазин, говорит ребенку: «Мы зайдем на минутку, но ничего покупать не будем». Заходят, через какое‑то время начинается истерика – ребенок требует конфет. Со стороны мамы это «рыбалка» – она знала, что так и будет. Через «зайдем в магазин, чтобы просто посмотреть» она хотела продемонстрировать ребенку собственное превосходство перед ним, потому что деньги‑то у нее. Ребенок капризничает, она его отчитывает, потом все‑таки что‑то покупает, якобы не ему, а себе, и, удовлетворенная, уходит.

Чем эта ситуация отличается от той, когда мама бросает ребенка на улице, чтобы подчеркнуть его слабость? Допустим, он капризничает, а мама говорит: «Ну ладно, оставайся тогда, а я уйду» – и демонстративно удаляется. Конечно, ребенок боится остаться на улице совершенно один, потому что ему некуда и не к кому идти, и мама это отлично знает, и, уходя, она находится в ожидании, что ребенок сейчас осознает весь ужас произошедшего и всю свою зависимость от нее и в слезах побежит ее догонять. И когда он действительно пугается и бежит за ней, мама упивается его ужасом, страхом и болью, получая подтверждение своей власти над маленьким ребенком и того, что она сильнее его. Это универсальная манипуляция, которую я видел на улицах как в России, так и в других странах. Такой способ проверки, насколько ребенок привязан, получение порции тщеславия от собственного превосходства, пусть даже перед ребенком, дают маме подтверждение того, что она существует и хоть на кого‑то влияет. Ведь эта мама уже давно никому не нужна, даже себе самой, и эта манипуляция – возможность увидеть, как это маленькое существо, ее ребенок, оставшись на улице без всякой поддержки, без средств к существованию, станет ее догонять со слезами, в истерике, в диком страхе.

Встречаются такие дети, которые, видя, как мама удаляется, разворачиваются и идут в другую сторону. Что происходит тогда? Мама в ужасе кидается догонять. Но единственное, что мы никогда не прощаем этому миру, – это минуты своей слабости, глупости и бессилия. Если ребенок от мамы убегает (а она рассчитывала, что он побежит за ней), то, пережив шок и страх от неожиданности, именно этого она ему и не простит. Мама хотела, чтобы ребенок пережил страх и боль, а он сам заставил ее их пережить – и все заканчивается его публичным избиением, хотя он всего лишь сделал то, чему научился у мамы.

Если родители грабят и мучают своих детей, то дети учатся грабить и мучить их, но делают это еще совершеннее, непосредственнее и наглее – так нагло, что родители ничего не могут с этим сделать. Дети очень быстро усваивают все манипуляции, которые используют взрослые, и просто выворачивают все наоборот. Уверенные в своей правоте, родители этот удар не держат, они настолько самовлюбленные, что не ждут ответа, и, когда ребенок отвечает, они не готовы к этому и попадают в ступор, испытывают шок. Со стороны ребенка это уже не манипуляции, а такой «глушитель», неожиданность, точность и наивность которого причиняют родителям боль.

 

 

В отличие от детей, мы умеем аргументировать и использовать факты, но, по сути, это те же самые манипуляции. Родители «насилуют» ребенка, заставляют его делать то, чего он не хочет, убеждают его в том, что они правы, что так правильно, так положено, что пока он не может этого понять, но вырастет и еще скажет родителям спасибо. Например, ребенку, который упирается и отказывается заниматься танцами, родители рассказывают о том, как важно иметь красивую осанку и как он будет их потом за нее благодарить. В этот момент они чувствуют себя «правильными» и «хорошими» и, слушая себя, занимаются самолюбованием, но к конкретному ребенку, его способностям и желаниям не имеют совершенно никакого отношения.

Ребенок не использует факты и не прикрывается аргументами – он просто манипулирует. Но может научиться и факты приводить. Одна моя знакомая рассказывала, как упрекала десятилетнего сына в необязательности, непоследовательности, а он ей однажды заявил: «Как я могу быть последовательным, если у меня за последний год было четыре отца?» Она ему приводила факты и аргументации, и он научился аргументировать. От ее фактов он не стал лучше, умнее, целеустремленнее и последовательнее – просто научился отвечать и делать то же самое, что и мать. Это возврат того, что она создала. Что с этим делать? Не понятно. Когда все известные родителям способы влияния и воспитания детей исчерпаны, остается только бить. Битье – симптом того, что родители в растерянности, а это чувство делает их напуганными, агрессивными и жестокими.

Одна из самых распространенных «рыбалок» родителей – их болезни. Так было в моей семье. Мой уход из дома был бегством – бегством из детства, в котором я был «должен, вынужден и обязан», будучи старшим сыном. То, что это было бегством и игрой в лженезависимость (мол, я ничего у родителей не прошу – и они пусть ничего у меня не просят, я у них ничего не беру – и им ничего не дам), я понимаю сейчас. А тогда я всячески избегал контакта с ними, подавлял в себе осознание того, что скучаю по родителям, что эти люди для меня важны. Много лет я искал для себя важные занятия, лишь бы не чувствовать, как нужен мне дом моих родителей. Я подолгу не появлялся, заставляя их скучать, переживать, считать, что их жизнь напрасна и родительство как период жизни не удалось. В конце концов, они заболевали, и я срывался и мчался их спасать. Когда мы «срываемся и мчимся», значит, где‑то там, глубоко внутри, мы осознаем свое участие в создании этих болезней. Ведь если чужие болезни не отмечены нашим авторством и мы не чувствуем себя их причиной, то мы не реагируем. Раз реагируем – значит, это нас касается.

 

 

Это встречается в жизни очень часто. Мы сами создаем мечту о себе, некое обещание, какими мы можем быть и какие качество и количество внимания будем давать, а потом резко убираем свое внимание. То есть мы создаем привязанность, а потом делаем вид, что мы тут ни при чем. И тот, кто нашего внимания лишился, начинает настаивать на том, чтобы ему дали обещанное, и готов унижаться и подкладываться, лишь бы вернуть все, как было. Не создавайте обещаний, потому что избавить кого‑то от привязанности к нам можно лишь через ломку.

 

Вопросы

Моя мать, когда мне было двадцать лет, перенесла тяжелейшую операцию. С тех пор, если я хотела уехать из дома, а затем, когда вышла замуж и планировала переехать с семьей в другой город, она пугала меня тем, что скоро умрет в одиночестве, а я буду далеко. Сейчас мне 55 лет, моя мать, слава богу, жива, но я не могу избавиться от ощущения, что мной манипулировали. Теперь, когда я сама себя плохо чувствую, не могу обратиться за помощью к детям – мне кажется, что это их обременит и стеснит, как меня когда‑то. Как разрешить этот внутренний конфликт?

 

Примите, что вами манипулировали, а вы ничего не могли с этим сделать, потому что были слишком слабы. Не рассматривайте эту свою слабость перед манипуляциями матери в категориях «хорошо» или «плохо». Примите, что тогда сделать иначе было не возможно. Сейчас до вас дошло – вы осознали, приняли, и живите дальше. Все, что вам дала мама, – отвращение к манипуляциям и желание жить наоборот. Но наоборот – это, по сути, все то же самое. И у вас есть такой же страх оказаться ненужной, беспомощной и умереть в одиночестве, как у вашей матери – она вам это успешно делегировала. Не переносите свой опыт на детей. Вы не знаете, как будет с вашими детьми, – обременит их забота о вас или нет. Если вы достойны их уважения и доверия, они буду приходить к вам, с большим участием ухаживать и никогда вас не бросят и не оставят одну. Если вы давали поддержку своим детям, сейчас получите ее от них.

 

Когда я выходила замуж, у моего отца случился инфаркт, он долгое время провел в больнице, свадьбу пришлось перенести. Когда была назначена вторая дата, он снова попал в больницу. Что это? У меня такое ощущение, что это как‑то связано с его непринятием моего мужа.

 

Как психотерапевт скажу, что это достаточно частое явление – отцу не нравится ваш выбор либо он боится потерять вас. Семья – замкнутая система, где количество внимания строго распределено. Ребенок вырастает – поступает в институт, уходит в армию, создает свою семью – в семье родителей начинается перераспределение ресурсов, то есть внимания. Вы подсадили отца на некое количество своего внимания к нему, и теперь он уже не может без вашего постоянного участия, заботы, жалости и своего контроля над вами. Раньше он чувствовал себя нужным, а теперь вы уходите из дома, и смысл его жизни уходит вместе с вами. Как так? Ребенок был моей жизнью, а теперь эта жизнь вышла замуж за другую жизнь. А мне теперь чем жить? И начинается «рыбалка» – через болезни, упреки, наезды, истерики, угрозы. Родители вмешиваются в жизнь детей, не желая признавать, что те выросли, лезут, их посылают, они обижаются, начинают болеть – этот такой каприз, чтобы вернуть себе ребенка. Часто родители начинают обвинять жену или супруга своего ребенка в черствости или негативном настрое против себя – таким образом разрушено множество браков. Покажите отцу, что, несмотря на то что вы вышли замуж, вы все так же его любите, он по‑прежнему ваш отец, и тогда ему не нужно будет болеть, чтобы убедиться в том, что вы помните о нем.