Случай из практики: резекция легких

 

Легкие, так же как сердце и пищеварительная система, нуждаются в защите и заботе. Работая в Институте пульмонологии, я очень часто сталкивался с ситуациями, когда небольшая запущенная простуда приводила к хроническим заболеваниям, которые приходилось лечить сложным и опасным оперативным путем.

Как несправедливо тяжела расплата за минуты давнего легкомыслия!

…Светлый, солнечный день поздней осени. Оля вернулась из школы, пообедала в одиночестве – мама и сестра были на работе – и побежала к подруге, за два квартала, на их же улице. Побежала налегке – в плащике, босоножках, с непокрытой головой. А бурые листья срывались с деревьев и падали под ноги.

Они делали с подругой уроки; после русского взялись за математику: было две трудных задачи, решение никак не давалось – провозились до сумерек. А потом увлеклись изобретением причесок, смотрелись в зеркало – какая кому пойдет… Совсем стемнело, на улице поднялся ветер, по оконному стеклу ударяли капли дождя. Оля собрала свои учебники и тетрадки, из‑за какого‑то глупого упрямства не попросила у подруги чего‑нибудь теплого, что защитило бы ее от дождя и ветра. Выскочила из подъезда и отважно бросилась навстречу непогоде.

Дома Олю, озябшую, посиневшую от холода, напоили горячим чаем, уложили в постель. Но в ночь у нее начался жар, температура поднялась до 40°, а к утру девушка впала в беспамятство. Врач признал крупозное воспаление легких.

Болезнь протекала трудно. Лишь на восьмой день Оля пришла в себя, температура стала снижаться, хотя еще в течение месяца упорно держалась на 37,4–37,5°. Мучил кашель. Ни температуру, ни кашель, ни общее недомогание не могли сбить даже эффективные по тому времени лекарства и уколы.

Все же учебный год Оля закончила успешно, перешла в девятый класс. Чудесное лето с его живительным теплом и отрадным чувством свободы заставило позабыть недавние мрачные дни. Но лето промелькнуло быстро, а осенью, в пору холодных дождей, Оля, неведомо как простудившись, снова слегла в постель.

Было обострение легочного процесса с повышением температуры и приступами кашля.

К желанному аттестату зрелости Оля шла через приступы болезни. В часы отчаянья поддерживала мечта: «Поступлю в медицинский институт, буду учиться, чтобы предостерегать людей от неожиданных болезней…» Но все ее планы и налаженная жизнь семьи рухнули, сплетенные грозным словом: война! Отец в первые же дни ушел в народное ополчение и погиб. Суровой блокадной зимой умерла от истощения мать, отдававшая часть своего полуголодного пайка ей, Оле. Практичной, волевой сестре Наде каким‑то образом удалось устроить Олю истопницей при военной кухне, и, вероятнее всего, только благодаря этому она перенесла блокаду.

Обострения болезни все чаще укладывали ее в постель – на длительное время. Возле была верная Надя, рвалась, тянулась из последних силенок – лишь бы Оленьке стало получше! Но болезнь неумолимо прогрессировала. Температура почти постоянно была повышенной. Оля лежала, бездумно глядя в потолок, безразличная ко всему окружающему.

Однажды лучиком надежды промелькнуло сообщение, вычитанное в медицинском журнале. Оказывается, при такой, как у нее болезни, все же делают операции – разрезают гнойники. Правда, в журнале писалось, что после таких, даже успешно проведенных «операций», раны часто не заживают, остаются открытыми. И хоть страшно было представить себя на операционном столе – Оля обратилась к хирургу. Тот внимательно осмотрел ее и, вздохнув, развел руками: операцию, которая нужна ей, – увы! – в Ленинграде не делают. Луч надежды как мгновенно вспыхнул, так же мгновенно и погас…

В тот день, когда Оля была у заведующей отделением районной поликлиники, она, вернувшись домой, из случайно подслушанного разговора узнала: Надя только из‑за нее не выходит замуж за любимого человека, из‑за нее жертвует своим счастьем.

Вот тогда‑то я и повстречал у трамвайной стрелки отчаявшуюся Олю. И этот роковой случай стал для меня толчком к ускорению большой, дотоле неведомой работы…

Гнойные заболевания легких, хронические пневмонии с бронхоэктазами и абсцедированием, пожалуй, самая мрачная страница в истории терапии и хирургии. Терапевтическое лечение давало лишь кратковременный эффект, и большинство больных погибали от интоксикации и амилоидоза почек. В то время (вторая половина сороковых годов) лишь немногие хирурги осмеливались вскрывать абсцессы или же по частям извлекать изгнившее легкое. Смертность от таких операций была высокой, а у перенесших операцию часто оставались бронхиальные свищи или раны.

Разговаривая со мной, Оля Виноградова прикрывала рот платком, отворачивалась в сторону. Однако я все равно чувствовал тягостный запах гниения, и нужно было следить за собой, чтобы случайно не показать этого, не обидеть ее лишний раз! На лице Оли были то отрешенность и безразличие ко всему, то вдруг оно искажалось глубоким страданием, душевной мукой, взгляд становился затравленным, жалким, и слезы, слезы… Человеческое горе во всей своей безысходности!

Как хотелось вернуть девушку в полузабытый ею мир земных радостей. Но ведь придется удалить все легкое! Предстояла операция, подобной которой не встречалось в практике нашей страны. Мы только знали, что попытки некоторых крупнейших хирургов сделать то, что теперь хотели сделать мы, или кончались печально, или осложнения сводили на нет результаты напряженной работы.

– Вы обещали! – твердила Оля в слезах.

– Делать такую операцию – великий риск, – отвечал я. – Мы не можем идти на этот риск.

Однако в моем голосе, видимо, не чувствовалось категорического отказа, и Оля уловила это. Успокоившись, твердо сказала:

– Вы знаете, что я обречена. Если не будет операции – не будет никакой надежды на спасение. Умоляю – не отказывайте… Я все равно так больше жить не могу… И не хочу! Я опять… Я покончу с собой!

Последнее было сказано с такой осознанной решимостью, что я не сомневался: она исполнит задуманное.

– Хорошо, Оля, – ответил я. – Вы ляжете к нам в клинику на обследование… Не падайте духом.

Тщательно проведенное обследование подтвердило односторонний характер поражения: правое легкое оставалось здоровым, а левое было полностью поражено мешотчатыми бронхоэктазами. Функция его была ничтожна. Оно представляло собою источник интоксикации и балласт для сердца. Ведь сердцу приходилось проталкивать кровь через нефункционирующее легкое.

Провели лечение, чтобы улучшить состав крови, уменьшить интоксикацию. Оля почувствовала себя лучше, мы увидели первую слабую улыбку на ее лице. Главное: она надеялась!

Операция состоялась 5 июня 1947 года.

Применили разработанный мною волнообразный разрез с пересечением ребер. Невероятного напряжения стоило освободить от спаек легочную артерию и перевязать ее с великой осторожностью, чтобы нитка не соскользнула, но и не перерезала тонкую стенку артерии. И все это в глубине, где так легко поранить аорту и легочную вену! Тут малейшая ошибка, неосторожное, нерассчитанное движение и – непоправимая беда. Я собрал волю, что называется, в кулак, старался ничем не выдать своего волнения. И мне, и неизменным моим ассистентам – Александру Сергеевичу Чечулину и Ираклию Сергеевичу Мгалоблишвили – необходимо было сейчас, как никогда, проявить все свои способности и умение.

В конце концов артерия была перевязана, прошита и пересечена; кровяное давление у Оли не упало, состояние не ухудшилось, и мы позволили себе сделать небольшой перерыв… Второй же этап операции при перевязке нижней легочной вены заставил нас пережить ужасные минуты. Из‑за фиброза легочной ткани и смещения левого легкого в больную сторону эта вена оказалась глубоко в средостении, прикрытая сердцем и почти недоступная для хирурга. Чтобы ее обнажить, наложить на нее лигатуры, прошить и перевязать, ассистент, помогая мне, должен был довольно сильно отодвигать сердце вправо. Но сердце плохо переносит любое прикосновение, а тем более насильственное смещение… Олино сердце тут же отозвалось дополнительными и неправильными сокращениями (аритмия), и врач, непрерывно измерявший по ходу операции кровяное давление, тревожно сообщил, что оно катастрофически падает. Сердце Оли грозило остановиться. И мы вынуждены были на какое‑то время отступить, дать сердцу возможность выровняться.

Ассистент вновь отодвинул сердце для продолжения операции, и через несколько минут – новый перерыв. За ним – другой, третий… Сердце с каждым разом все труднее возвращалось к нормальной работе. Я стремился как можно быстрее закончить перевязку и пересечение вены, но вынужден был предостерегать себя от торопливости. Вена натянута, и если она выскользнет из лигатуры – конец… Остановить кровотечение из короткой культи нижней легочной вены практически невозможно.

Операция продолжалась три часа сорок минут. Три часа сорок минут и почти два года работы над книгами, экспериментов над животными и анатомических изысканий… Три часа сорок минут за операционным столом плюс многомесячное обдумывание каждой детали. И, конечно же, опыт первых трудных и весьма поучительных операций. И длительная, самая тщательная подготовка больной, направленная на укрепление ее сил, которая никак не укладывалась в «средний койко‑день», но которая принесла значительное улучшение состояния Оли: мокроты стало меньше, выровнялась температура и картина крови…

После операции покой не наступает – ни для больного, ни для операционной бригады. Или, вернее, он приходит, но не сразу. Как только местное обезболивание перестает действовать, болевые импульсы с огромной операционной раны устремляются к мозгу, а это, как правило, вызывает падение у больного кровяного давления…

И в тот день, полутора часов не прошло (я отлучился, чтобы выпить стакан чаю), ко мне прибежали с тревожным известием: Оле плохо!

Она лежала белым‑бела, с очень слабым и частым пульсом, безразличная ко всему. Срочно ввели морфий, струйно начали вводить кровь, наладили дыхание кислородом… Розовели Олины щеки, дыхание стало ровным, хорошим. Двое суток мы не отходили от нее, пока угроза не миновала. А в последующие дни особое внимание обращали на то, чтобы рана и плевральная полость не нагноились.

 

Грипп и болезни легких

 

Люди, страдающие каким‑либо хроническим недугом, часто погибают не от него, а от присоединившегося острого заболевания.

В наше время такой болезнью нередко бывает грипп. И если уж человек заболел, он должен оберегать себя от контакта с другими людьми, стараться не передать инфекцию близким, особенно детям и пожилым, помня о тяжелых последствиях, которые несет с собой эта, на вид невинная, болезнь.

Как правило, грипп сопровождается высокой температурой. Между тем даже кратковременное повышение температуры тела приводит к ослаблению сил в организме, в том числе и защитных механизмов. После повышения температуры до 39–40° на один‑два дня, у человека, в том числе и у молодого, наступает резкая слабость на много дней. Если же температура держится несколько дней, то слабость не покидает больного неделями. И если в организме имеется дремлющая инфекция, то она немедленно активизируется.

Поражая главным образом верхние дыхательные пути, гриппозная инфекция легко опускается на бронхи и на легочную ткань, вызывая бронхит и пневмонию. С высокой температурой, с тяжелой интоксикацией она провоцирует отек слизистой оболочки верхних дыхательных путей, затрудняет дыхание и вызывает кислородное голодание. И даже если гриппу не сопутствуют осложнения, то и тогда он надолго оставляет после себя «предательскую слабость».

Коварным осложнением является гриппозная пневмония. Протекает она длительно, и при самом энергичном лечении выздоровление наступает лишь через несколько недель.

Есть процессы, которые как ни лечи, но раньше срока они не кончаются. Если для созревания ребенка требуется девять месяцев, то никакие лекарства или техника не могут уменьшить отпущенный природой срок. В известной мере это можно отнести и к гриппозной пневмонии. Интенсивно применяя различные средства, мы можем снизить температуру, но не можем ускорить выздоровление от пневмонии или уменьшить слабость. Для выздоровления человеку требуется несколько недель. Выписывая больного пневмонией раньше времени на работу даже с нормальной температурой, врачи наносят вред и больному, и государству. Невыделенный процесс перейдет в хроническую стадию.

Учеными доказано, что у 14 процентов всех больных гриппозной пневмонией болезнь переходит в хроническую стадию. Это очень большая цифра! А если учесть, что при каждой эпидемии гриппа пневмонией заболевают тысячи людей, можно представить, какой тяжелый след оставляет каждая вспышка эпидемии.

Нарисованная нами картина приобретает еще более драматические тона, если процесс протекает у пожилого человека. Все пожилые люди, а особенно склонные к легочным заболеваниям, в самом начале эпидемии должны принимать ремантодин в определенной дозировке до окончания эпидемии. Хорошим профилактическим средством является и «сыворотка Смородинцева» – порошок, вдыхаемый в нос.

При заболевании гриппом больной должен соблюдать постельный режим, принимать жаропонижающее, а при подозрении на пневмонию – антибиотики.

Предупреждение гриппа и его осложнений – важное условие борьбы за долголетие людей.

 

Рак легких

 

Во всех странах мира отмечается резкое повышение частоты рака легких. Из редкого заболевания, которым он считался в начале XX столетия, к концу его он превратился в одну из наиболее частых причин смерти мужчин старше 45 лет. Занимая в начале XX века по частоте почти последнее место среди раковых заболеваний, рак легкого сейчас находится на втором месте (среди мужчин) и уступает только раку желудка.

Установлено, что рак легкого может быть успешно излечен хирургическим путем при условии его раннего распознавания. Однако последнее невозможно без помощи самих больных. Дело в том, что в начале заболевания обычно отсутствуют резко выраженные и беспокоящие больного симптомы, такие как кашель, боли в груди, слабость и т. д. Чаще всего имеются незначительные, слабые проявления болезни, которые невнимательные к своему здоровью люди, как правило, не замечают. Когда же появляются более заметные признаки заболевания и больной обращается к врачу, часто обнаруживается уже поздняя стадия рака легкого. Исход же оперативного лечения этой болезни тем лучше, чем раньше произведена операция.

Рак легкого, как и вообще любой рак, не возникает на здоровой почве. Ему предшествуют длительные патологические процессы, вызванные тем или иным этиологическим фактором. Последний, воздействуя обще и местно на слизистую оболочку, вызывает хронический воспалительный процесс, который под влиянием продолжающегося длительного раздражения может привести к раковому превращению.

Для объяснения нарастающей частоты рака легкого было предложено много теорий.

Из условий, благоприятствующих его развитию, нельзя исключить истощение и перенапряжение центральной нервной системы, нарушающие ее регулирующее влияние. На этом фоне канцерогенные вещества оказывают более мощное воздействие на слизистую оболочку дыхательных путей и хронические пролиферативные процессы быстрее превращаются в раковые.

Среди различных канцерогенных факторов, которые можно связать с увеличением частоты рака легкого, особого внимания заслуживают следующие:

Увеличение пыли и дыма в городах индустриальных стран в связи с асфальтированием дорог и большим количеством частиц неполного сгорания каменного угля и жидкого топлива, которые выбрасываются из труб фабрик, заводов, а также от двигателей внутреннего сгорания и др. В частицах дыма выявлено большое количество дегтя и других веществ, канцерогенность которых доказана многочисленными экспериментами.

Работы ряда авторов из различных стран мира подтверждают канцерогенную роль вдыхания загрязненного воздуха в индустриальных центрах. Ими доказано, что ингаляция раздражающих тел, таких как пыль, кусочки каменного угля, дегтя и др., приводит к клеточной пролиферации ракового характера. Имеется много примеров, говорящих об особой поражаемости дериватами каменного угля, так как эти частицы при длительном вдыхании вызывают хроническое раздражение бронхиального и легочного эпителия.

Влияние длительного раздражения бронхов воздухом, содержащим канцерогенную пыль, убедительно доказано на примере горняков Шнеебергских копей в Саксонии и Иоахимстальских копей в Богемии. Воздух в этих рудниках содержит частицы кобальта, никеля, железа, мышьяка и урановой смолы, вызывающих радиоактивную эманацию. Под влиянием длительного вдыхания этого воздуха у горняков часто развивается рак легкого, который считается профессиональным заболеванием для этой группы рабочих. Заупе и Шморль обнаружили, что 62 % рабочих Шнеебергских копей умерли от рака легкого. То же самое было отмечено и для горняков Иоахимсталя. С 1929 по 1938 год из 89 умерших горняков 47 погибли от рака, в том числе 42 от первичного рака легкого.

Нет сомнения, что вдыхание канцерогенной пыли является фактором, способствующим возникновению, а следовательно, увеличению частоты рака легкого. В самом деле, трудно предположить, что тысячи тонн угольной пыли, кусочков дегтя и смолы, а также других продуктов неполного сгорания, которые ежедневно выбрасываются в воздух из труб фабрик и заводов, от автомобилей и дизелей, были бы безразличны для легких и не вызывали или не поддерживали хронического воспалительного процесса, что само по себе является предрасполагающим фактором в развитии рака легкого, не говоря уже о прямом канцерогенном действии вдыхаемых частиц.

Важным фактором в развитии рака легкого, влияющим на увеличение его частоты, также является курение. Экспериментальные, клинические и статистические работы последних лет убедительно доказали роль табачного дыма в развитии рака легкого. Наряду с местным канцерогенным воздействием табачного дегтя на слизистую оболочку дыхательных путей здесь имеет значение общее воздействие этого яда на организм, которое снижает его сопротивляемость по отношению к различным вредным агентам. Длительное и упорное раздражение слизистой оболочки табачным дегтем часто приводит к раковому превращению клеток слизистой оболочки бронхов.

 

Признаки рака легких

 

Опыт показывает, что у людей, более знакомых с признаками рака легкого (например, у медицинских работников), своевременный диагноз ставится значительно чаще, чем среди остальных групп населения.

Наиболее часто рак легкого поражает людей в возрасте от 40 до 60 лет. Имеются сообщения о возникновении рака легкого у людей старше 90 лет и у маленьких детей, однако основная масса больных, то есть около 85 %, приходится на возраст от 40 до 60 лет.

Вот основные признаки болезни.

Кашель как ранний симптом рака легкого, безусловно, стоит на первом месте и, по мнению многих врачей‑специалистов, встречается у 80–90 % больных. Он наблюдается почти при всех бронхо‑легочных заболеваниях, но тем не менее характер и интенсивность его при раке легкого должны привлечь внимание врача. В зависимости от местоположения опухоли, стадии заболевания и степени прорастания опухолью стенки бронха характер и интенсивность кашля меняются.

Для начальной стадии рака легкого характерен сухой, мучительный кашель, который, казалось бы, не имеет никакой причины. Если у пожилого курильщика, страдающего хроническим бронхитом, появляется такой мучительный, «надрывный» кашель, он обязан подвергнуться тщательному и всестороннему обследованию, чтобы выяснить его причину.

Кашель постепенно меняет характер. Появляется сначала слизистая, тягучая, а затем слизисто‑гнойная мокрота. Характерно, что запах в мокроте при раке легкого наблюдается довольно редко.

Мокрота. В дальнейшем вокруг опухоли возникают участки воспаления легочной ткани; появляется сужение просвета бронха и задержка мокроты, что приводит к появлению слизистой, слизисто‑гнойной, а иногда и чисто гнойной мокроты.

Наличие мокроты при кашле является одним из наиболее частых и главных признаков рака легкого.

Кровохарканье. Появление крови в мокроте является очень важным, хотя и далеко не обязательным признаком рака легкого. Несмотря на то, что кровохарканье наблюдается при самых разнообразных, не только легочных, но и других заболеваниях, тем не менее при соответствующих данных опроса больного с учетом возраста, пола и других признаков болезни этот симптом должен вызвать серьезное подозрение на заболевание раком легкого. Черчилл пишет, что в 30 % случаев только этот симптом приводит больного раком легкого к врачу.

При раке кровь в мокроте чаще всего наблюдается в виде прожилок или сгустков.

Боль в груди. Очень важным и часто наблюдаемым симптомом рака легкого является боль в груди. Боли, наблюдаемые у больных раком легкого, бывают самого различного характера: колотье в боку, чувство онемения одной половины грудной клетки или части ее, опоясывающие боли с одной или обеих сторон. Боль бывает тупая, острая, режущая, усиливающаяся при глубоком вдохе и отдающая в плечо, руку, голову, живот и т. д. Интенсивность болей самая различная, от небольшого покалывания до резких болей.

Повышение температуры. Нет почти ни одного больного раком легкого, у которого не было бы часто повторяющихся повышений температуры. Только в случаях раннего распознавания рака легкого, при случайном выявлении таких опухолей во время профилактических осмотров можно встретить больного без повышения температуры. Чаще же больные отмечают, что у них была высокая или повышенная температура, обычно объяснявшаяся «гриппом» или «пневмонией», которая исчезла под влиянием антибиотиков. У других больных отмечалось систематически, длительное время или в течение одного‑двух дней небольшое повышение температуры, выявляемое, как правило, случайно и не привлекающее внимания больного.

Этому обстоятельству необходимо придавать большое значение. Если у лиц в зрелом возрасте на протяжении нескольких недель отмечается повторное повышение температуры, то им необходимо подвергнуться специальному обследованию. Известно, что вокруг раковой опухоли в легком часто возникают так называемые перифокальные явления, которые, по существу, являются воспалительными и нагноительными процессами в мелких участках бронхиального дерева или легочной ткани, ошибочно трактуемые нередко как пневмония, бронхит, грипп и т. д.

Таким образом, симптомы рака легкого чрезвычайно разнообразны, а главное, они встречаются при многих других заболеваниях легких, плевры и иных органов. Тем не менее при появлении хотя бы одного из них нужно не откладывая подвергнуться специальному обследованию.