Глава десятая. Если рассуждать хро-но-ло-ги-чески

1

 

- Не могла бы я... помочь вам? - спросила регистратор в приемной редакции газеты "Газетт". Некоторая пауза в ее вопросе была вызвана тем, что она еще раз посмотрела на мужчину, который приблизился к ее столику.

- Пожалуйста, - сказал Сэм. - Если можно, я хотел бы просмотреть некоторые старые номера "Газетт".

- Конечно, можно, - сказала она. - Но простите меня, если я задаю не тот вопрос, вы хорошо себя чувствуете, сэр? У вас плохой цвет лица.

- Наверное, у меня что-то не в порядке, - сказал Сэм.

- Весной так легко простудиться, да? - поднимаясь, сказала она. Вход там, в конце барьера, мистер...?

- Пиблз. Сэм Пиблз.

Она стояла перед ним, запрокинув голову, пухлая женщина, лет шестидесяти. Она держала палец с ярко накрашенным ногтем у уголка рта. - Вы занимаетесь страхованием, я права?

- Да, мадам, - сказал он.

- Точно, я узнала вас. Ваш портрет был напечатан в газете на прошлой неделе. Как вознаграждение за что?

- Нет, мадам, - сказал Сэм. - Я выступал. В Ротари Клаб. "И отдал бы что угодно, чтобы вернуть все назад, - подумал он. - Я бы сказал Крейгу, пусть сам колупается".

- Так это хорошо, - сказала она. Но она говорила с некоторым сомнением. - В газете вы иной. Сэм прошел за барьер.

- Меня зовут Дорин МакДжил. - сказала женщина, протягивая пухлую руку.

Сэм взял ее руку и сказал, что рад познакомиться с ней. Но сделать это ему было непросто. Он подумал, что ему пока будет непросто разговаривать с людьми и касаться людей, особенно незнакомых. Вся его прежняя непринужденность исчезла.

Она подвела его к нескольким ступенькам, ведущим вниз, и щелкнула выключателем. Ступеньки были узкие, лампочка над головой тусклая, и Сэму почудилось, что привидения мгновенно начали наступать на него. Они наступали настойчиво, как толпа фанатов, предлагающая бесплатный билет на какое-то сногсшибательное шоу, на которое все билеты проданы. Возможно таМуВнизу, в темноте, его поджидает полицейский из библиотеки. Тот самый, с мертвенно-бледной кожей, с воспаленными серебряными кругами глаз и с незначительной, но до боли знакомой шепелявостью.

"Прекрати это, - сказал он себе. - Если не можешь прекратить это, то бога ради, держи себя в руках. Надо. Потому что только так можно. Что ты будешь делать, если ты не в состоянии сойти по нескольким ступенькам вниз, в подвал обыкновенного офиса? Будешь сидеть и дрожать у себя в доме и ждать наступления ночи?"

Дорин МакДжил показала рукой: - Это морг. - Она себя вела, как настоящая светская леди, жестикулируя, при каждой возможности. - Вам надо только...

- Морг? - спросил Сэм, поворачиваясь к ней. Сердце неистово забилось в груди. - Морг?

Дорин МакДжил засмеялась. - Все его так называют. Правда ужасно? Но ничего не поделаешь. Я считаю, это глупая традиция газетчиков. Не волнуйтесь, мистер Пиблз, там нет трупов, только катушки, да,катушки микрофильмов.

- Как сказать, - подумал Сэм. следуя за ней по покрытым ковровой дорожкой ступенькам.

Она щелкнула несколькими выключателями, когда они спустились вниз. Загорелось несколько ламп дневного света, в слишком больших плафонах, похожих на перевернутые блюда с кубиками льда. Они осветили большую низкую комнату, с таким же голубым ковровым покрытием, как и на ступеньках. В комнате рядами были установлены полки, на которых стояли небольшие коробочки. Вдоль левой стены стояло четыре микрофильмовых аппарата, похожих на фантастические фены. Они тоже были голубого цвета.

- Я уже начинала говорить вам, что вам надо записаться в книгу, сказала Дорин. Она опять сделала жест рукой, на этот раз указав на большую книгу, прикрепленную цепочкой к стойке. - Вам также надо написать число, время вашего прихода, то есть, - она посмотрела на свои ручные часы, 10.20, и время вашего ухода.

Сэм наклонился и сделал запись в книге. До него был записан Артур Мичэм. Мистер Мичэм был здесь двадцать седьмого декабря 1989 года. Три месяца тому назад. Это была хорошо освещенная комната, сильно заставленная, настраивающая на деловой тон, которая, вероятно, мало использовалась.

- Ведь правда здесь мило? - самодовольно спросила Дорин. - Это потому, что федеральное правительство помогает субсидировать газетные морги, или библиотеки, если вам больше нравится это слово. Мне больше.

В одном из рядов появилась тень, и сердце Сэма вновь сильно забилось. Но это была тень Дорин МакДжил; она склонилась над книгой, чтобы убедиться, что он написал правильное число и время, и...

"...а от него не было тени. Как от полицейского из библиотеки. И..."

Он попытался переключиться, но не смог.

"Я так не могу жить. Не могу жить с этим страхом. Я открою газ, если так будет продолжаться. И открою. И это не просто из-за боязни этого человека, кто бы он ни был. Такова реакция человека, он восстает, когда чувствует, что все, во что он верил, само собой исчезает".

Дорин указала рукой направо, где на полке стояло три больших фолианта. "Вот газеты за январь и март 1990 года", - сказала она. **В июле месяце посылаются на микрофильмирование в Грэнд Айлснд, штат Небраска, номера первых шести месяцев года. То же делается с номерами второй половины года в конце декабря". Она протянула пухлую руку и пальчиком с наманикюренным ногтем указала на полки, отсчитывая полки справа по направлению к микрофильмовым аппаратам налево. Делая это, она залюбовалась своим накрашенным ногтем. "Микрофильмы расположены вот так, хронологически", сказала она. Она произнесла это слово четко, производя эффект чегото приятно экзотического: хро-но-ло-ги-чес-ки. "Справа - современность, слева древние века".

Она улыбнулась, чтобы показать, что она шутит или чтобы выразить свое удовлетворение всем этим. Ее улыбка значила, что если рассуждать хронологически, вот тебе и газ.

- Спасибо, - сказал Сэм.

- Не стоит. Это наша работа. Частично, по крайней мере. - Она приложила ноготок к уголку своего рта и снова одарила его игривой улыбкой. - Вы знаете, как включать аппарат для просматривания микрофильмов, мистер Пиблз?

- Да, спасибо.

- Хорошо. Если еще понадобится моя помощь, я буду наверху. Обращайтесь сразу.

- А вы..., - начал он, но спохватился и не стал говорить остальное, - собираетесь оставить меня здесь одного? Она подняла брови.

- Ничего, - сказал он и проводил ее взглядом до лестницы. Он с трудом удержался, чтобы не побежать следом за ней. Потому что хотя там и был ворсистый голубой ковер, все же это была еще одна библиотека в Джанкшн Сити.

И она называлась моргом.

 

2

 

Сэм медленно прошел вдоль полок, груженых квадратными коробками с микрофильмами, не зная с чего начать. Одно радовало его: лампы дневного света над его головой давали яркий свет и выгоняли из углов неприятные тени.

Он не осмелился спросить Дорин МакДжил, значит ли что-нибудь для нее имя Аделии Лортц или знает ли она, хотя бы примерно, когда в последний раз ремонтировалась городская библиотека. "Вы задаете вопрошы, - сказал полицейский из библиотеки, - Не шуйте нош туда, где ваш не кашается. Понятно?и

Да, ему было понятно, И ему было ясно, что он рискует вызвать гнев полицейского из библиотеки, как бы он ни совался... но если он и задавал вопросы, то косвенно и относительно того, что его касалось. Касалось непосредственно.

"Я буду шледить. И я буду не один".

Сэм нервно посмотрел через плечо. Сэм ничего не увидел. И все же не позволил себе держаться решительно. Он был здесь и боялся сдвинуться с этого места. Его не просто застращали, запугали. Его начисто разложили.

"Иди, - резко приговаривал он и трясущейся рукой вытирал губы. Просто иди".

Левой ногой он шагнул вперед. Постоял немного, расставив ноги в неприличной позе. Затем правую ногу подтянул к левой. Неуверенно, нерешительно он проковылял к полке с переплетенными фолиантами. Сбоку полки прикреплена табличка:

1987-1989.

Надо смотреть более ранние годы, вероятно, реконструкция в библиотеке проводилась до весны 1984 года, когда он переехал в Джанкшн Сити. Если бы она была позже, он бы видел строителей, слышал бы, как обсуждались работы, и читал бы об этом в "Газетт". Но предполагая, что это было в диапазоне пятнадцати - двадцати лет (висячие потолки едва ли были установлены ранее), он никак не мог предположить более точное время. Ну как бы узнать поточнее! А никак. То, что случилось в то утро, исключало всякую возможность разумно рассуждать подобно тому. как большая солнечная активность блокирует радиои телевизионную связь. Как будто столкнулись две громадные глыбы, и Сэму Пиблзу, крошечному, отчаянно кричащему, отстаивающему себя человечку, угораздило оказаться между ними.

Он прошел налево, мимо двух рядов полок, прежде всего потому, что он боялся, что если перестанет двигаться, то совсем замерзает, и подошел к полке, на которой было написано:

1981 - 1983.

Он взял одну коробку наугад и понес к одному из аппаратов для прочитывания микрофильмов. Он включил его, постарался сосредоточиться на катушке микрофильма (катушка тоже была голубого цвета, и Сэм удивился, почему все в этом прибранном, хорошо освещенном месте так подобрано по цвету) и все. Сначала ленту микрофильма надо было укрепить на нужной оси, правильно; затем продеть ленту, убедиться, что правильно; затем направить начало пленки в середину подающей бобины, о*кей. Аппарат был так прост в обращении, что любой восьмилетка легко с ним управился бы, но Сэм прокопался не меньше пяти минут; руки дрожали, а мысли разбегались. Когда он, наконец, зарядил микрофильм и добрался до первого кадра, он увидел, что вставил пленку не тем концом. Текст был кверх ногами.

Он спокойно перемотал микрофильм, перевернул его и еще раз продел ленту. Он почувствовал, что его нисколько не раздражает эта короткая задержка; последовательно проделывая каждую маленькую операцию, он, казалось, успокаивался. На этот раз все правильно, и первая страница Джанкшн Сити Газетт от первого апреля 1981 года была перед ним. Заголовки пестрели сообщениями о неожиданной отставке какого-то должностного лица города, о котором Сэм никогда не слышал; но его внимание мгновенно приковала рамочка внизу страницы. В рамке было написано:

РИЧАРД ПРАЙС И ВСЕ РАБОТНИКИ

ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ ДЖАНКШН СИТИ

НАПОМИНАЮТ ВАМ. ЧТО

С 6-ГО ПО 13-Е АПРЕЛЯ

НЕДЕЛЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ.

ПРИХОДИ К НАМ!

"Я что знал, что ли? - удивился Сэм, - Выходит, поэтому я заграбастал именно эту коробку? Неужели я помнил, что вторая неделя апреля - Неделя Национальной библиотеки?"

"Пойдем шо мной, - ответил кто-то мрачным шопотом. - Пойдем шо мной, шынок,... Я поличейшкий".

Телo покрылось мурашками, он задрожал. Сэм постарался не реагировать на этот призрак с его вопросом и мрачным голосом. В конце концов, совсем неважно, почему ему попались апрельские 1981 года газеты; важно, что попались, и это было началом удачи.

Может стать началом удачи.

Он быстро повернул катушку на номер от шестого апреля и увидел как раз то, что хотел увидеть. Поверх названия Газетт красным шрифтом было написано:

СЕГОДНЯ СПЕЦИАЛЬНОЕ БИБЛИОТЕЧНОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ!

Сэм стал прокручивать пленку, ища приложение. На первой странице приложения было две фотографии. Одна фотография - внешний вид библиотеки. На другой изображен Ричард Прайс, старший библиотекарь стоит у регистрационного стола и нервно улыбается в фотоаппарат. Нейоми точно описала его: лет сорока, высокий мужчина в очках, с небольшими усами клинышком. Но Сэма больше интересовал фон. Он отчетливо увидел навесной потолок, который так поразил его, когда он посетил библиотеку во второй раз. Значит ремонт проводился до апреля 1981 года.

Статьи были выдержаны в напыщенном самодовольном стиле, хорошо известном Сэму: он был читателем этой газеты уже шесть лет и ему был знаком редакторский стиль "Ну, не молодцы ли мы?" В газете была информация (и довольно сенсационная) о Неделе Национальной библиотеки, о летних чтениях, о передвижной книголавке в графстве Джанкшн, о компании по созданию нового фонда. Сэм быстро ознакомился со всем этим. На последней странице приложения он обнаружил значительно более интересную статью, написанную самим Прайсом. Она называлась:

ПУБЛИЧНАЯ БИБЛИОТЕКА ДЖАНКШН СИТИ

СТОЛЕТИЕ СО ДНЯ ОТКРЫТИЯ

Нетерпение Сэма было быстро удовлетворено. Имени Аделии там не было. Он хотел было перемотать пленку, но остановился. Он увидел, что упоминался проект реконструкции библиотеки, имевшей место в 1970 году, и еще что-то. Маленькая ступенька к истине. Сэм ста4 перечитывать заключительную часть пространной заметки мистера Прайса об истории библиотеки более внимательно.

К концу периода Великой депрессии наша библиотека вышла из трудного положения. В 1942 году Городской Совет Джанкшн Сити выделил пять тысяч долларов на ремонт библиотеки в связи с наводнением 1932 года, и старшим библиотекарем стала миссис Фелиция Калпеппер, которая безвозмездно отдавала библиотеке все свое время. Она последовательно осуществляла свою цель: полностью обновить библиотеку городка, сделать ее достойной большого города, в коем ей и надлежало быть.

Миссис Калпеппер оставила этот мир в 1951 году, уступив свое место Кристоферу Лэвину, первому библиотекарю в Джанкшн Сити, имевшему ученую степень. Мистер Лэвин создал Мемориальный фонд имени Калпеппер, в который в первый год поступило более пятнадцати тысяч долларов на покупку новых книг, и публичная библиотека Джанкшн Сити начала становиться современной!

Моей целью номер один, вскоре после того, как я стал старшим библиотекарем в 1964 году, была основательная реконструкция. К концу 1969 года, наконец-то, были собраны необходимые фонды, и хотя средства Городского Совета и Федерального правительства способствовали реконструкции библиотеки и превращению ее в то прекрасное здание, которое несет радость сегодняшним книголюбам, тот проект ни за что нельзя было бы осуществить без помощи всех тех, кто впоследствии добровольно словом и делом участвовал в компании по организации месячника библиотеки в августе 1970 года.

Известные проекты семидесятых и восьмидесятых годов предполагали...

Сэм отвел глаза от аппарата и задумался. Он был уве-' реп, что чего-то не хватает в подробном монотонном описании истории городской библиотеки в изложении Ричарда Прайса. Нет, поразмыслив немного, Сэм решил, что "не хватает" - это не то слово. Статья навела Сэма на мысль, что Прайс, толкач чистой воды, - по всей вероятности, неплохой человек, но все равно толкач, а такие люди не упускают ничего, если берутся говорить о вещах, в которые вкладывают душу.

Hет, они не упускают. Они не договаривают.

Все вроде, на месте, если рассуждать хро-но-ло-ги-чески. ТВ 1951 году человек по имени Кристофер Лэвин сменил эту святую Фелицию Калпеппер в качестве старшего библиотекаря. В 1964 году возглавил библиотеку Ричард Прайс. А кого он сменил, Лэвина? Сэм сомневался. Он подумал, что в диапазоне этих тринадцати лет Лэвина сменила женщина по имени Аделия Лортц. А Прайс, считал Сэм, пришел после нее. Прайс не упомянул ее в своем финансовом отчете о деятельности библиотеки, потому что она... натворила что-то. Сэм был слишком далек от того, чтобы догадаться, что же это было, но он начинал понимать, как это было важно. Как бы то ни было. Прайсу не было выгодно называть отрицательную личность, несмотря на явную любовь к пространным и подробным объяснениям.

"Убийство, - подумал Сэм. - Не иначе, как убийство. Чего еще-то нельзя, кроме у..."

В это мгновение чья-то рука опустилась на плечо Сэма.

 

3

 

Если бы он закричал, он, несомненно, так же напугал бы хозяйку неожиданно опустившейся на него руки, как и она перепугала его. но Сэм не смог даже закричать. Он будто испустил дух, и мир вновь поблек для него. В груди сдавило, будто ее сплющили, как аккордеон, на который наступил слон. Все мускулы расслабились и обмякли, как макароны. На этот раз он не написал в штаны. Хоть это было милосердно.

- Сэм? - он услышал, как кто-то обращается к нему. Голос звучал издалека, откуда-то* скажем, из штата Канзас. - Это ты?

Он резко повернулся, чуть не упал со стула и увидел Нейоми. Он попытался вдохнуть, чтобы ответить что-нибудь. Но получился натруженный хрип. Комната поплыла перед его глазами. Вокруг все исчезало и проступало вновь.

Потом он увидел, как Нейоми, едва владея собой, широко раскрыв глаза от волнения, неловко отступила. Она сильно толкнула одну из полок и чуть не перевернула ее. Полка покачнулась, две или три коробки упали, мягко ударившись о ковер, все стихло.

- Оми. - удалось ему выговорить. Каким-то мышиным писком. Он вспомнил, как мальчишкой в школе в СантЛуи он бейсбольной кепкой накрыл мышонка. Тот бегал и искал дырочку, чтобы убежать, и при этом точно так же пищал.

"Сэм,что с тобой произошло?" - Похоже было, что она тоже кричала бы, если бы ужас не лишил ее голоса. Сэм подумал: "Совсем как Аббот и Костелло, увидившие монстров".

- Что вы здесь делаете? - сказал он. - Я чуть не наложил в штаны.

- Ну вот,- подумал он. - Опять сказал гадкое слово. И опять назвал вас Оми. Простите. - Ему стало лучше, и он хотел встать, но передумал. Зачем торопиться. Он еще не совсем был уверен в том, что его сердце не откажет.

- Я пошла в контору, хотела повидать вас, - сказала она. - Кэмми Хэрринггон сказала, что, кажется, видела. как вы шли сюда. Я хотела попросить у вас прощения. Возможно. Сначала я подумала, что вы жестоко потешаетесь над Дейви. Он же сказал, что вы никогда не позволите себе ничего подобного, и я стала думать, что это не похоже на вас. Вы всегда поступали так мило...

- Спасибо, - сказал Сэм. - И я так думал.

-...у вас был такой непонятный тон по телефону. Я спросила Дейва, но он никак не хотел мне ничего больше сказать. Я знаю только то, что я слышала,... и какой у него был вид, когда он разговаривал с вами. Казалось, будто он видит привидение.

- Нет, - хотел было сказать ей Сэм. - Это я видел привидение. А сегодня утром я видел что-то похуже.

- Сэм, вы должны понять, что происходит с Дейвом... и со мной. Кажется, вы уже знаете о Дейве, а я...

- Кажется, да, - сказал он ей. - В своей записке Дейву я написал, что никого не видел на Улице Углов, но это неправда. Сначала я правда никого не видел, но я прошел по черной лестнице, искал Дейва. Я видел вас и других в заднем дворе. Поэтому... я знаю. Но я говорю, что ничего не знаю, если вам понятно, что я имею в виду.

- Да, - сказала она. - Хорошо. Но... Сэм... Боже милостивый, что случилось? У вас волосы...

- Что у меня с волосами? - резко спросил он ее. Она трясущимися руками порылась в сумочке и достала пудреницу. - Посмотрите, - сказала она.

Он посмотрел, но он уже знал, что он увидит. В восемь тридцать утра, посмотрев на себя в зеркало, он увидел, что его волосы стали почти совсем седые.

 

4

 

- Я вижу, что вы нашли своего друга, - сказала Дорин МакДжил Нейоми, когда они по лестнице поднимались в зал. Она приложила ноготок к уголку рта и улыбнулась с видом "ну, не хороша ли я".

- Да.

- Вы не забыли пометить, что ушли?

- Нет, - снова сказала Нейоми. Сэм забыл, но Нейоми сделала это за них обоих.

- А вы вернули микрофильмы, которыми пользовались?

На этот раз Сэм ответил "да". Он не помнил, вернули ли он или Нсйоми ту единственную катушку, которую он вставлял в аппарат, но ему было все равно.

Дорин продолжала изображать скромность. Поигрывая кончиками пальцев по нижней губе, она вскинула голову и сказала Сэму: "Вы правда совсем не похожи на портрет в газете. Не могу ума приложить чем".

Когда они выходили из двери, Нейоми сказала: "Он прибарахлился и перестал красить волосы".

Захлопнув за собой дверь, Сэм грохнул от смеха. Он так сильно смеялся, что согнулся пополам. Это был истерический смех, почти что вопль, но ему было все равно. Это действовало на него благотворно. Здорово очищало.

Нейоми стояла рядом и, казалось, не реагировала ни на смех Сэма, ни на любопытные взгляды уличных прохожих. Она даже подняла руку и помахала какому-то знакомому. Он положил руки на поясницу, сотрясаясь неудержимым смехом, а сохранившееся в нем здравомыслие наталкивало его на мысль: "Она это видела и ранее. Но где?" Но ответ был ему ясен еще до того, как сформировался вопрос. Нейоми была алкоголичкой, и работа с другими алкоголиками, помощь им являлась частью ее собственного лечения. Находясь на Улице Углов, она видела еще в не такое.

"Она ударит меня по лицу". - подумал он и опять закатился хохотом, потому что шутка Нейоми создавало в его сознании образ его самого у зеркала в ванной комнате, тщательно укладывающего набриолиненные волосы в аккуратные завитки. "Она ударит меня по лицу. потому что так можно остановить истерику".

Нейоми, однако, знала лучше, что делать. Она терпеливо стояла рядом с ним на солнцепеке и ждала, когда он придет в себя. Наконец, смех стал стихать, уже не хохот. а пофыркивание и похихикивание. У Сэма болел живот, взгляд был мутный, а по щекам бежали слезы.

- Вам лучше? - спросила она.

- О, Нейоми, - начал было он, и он мгновенно перестал ржать, как лошадь, и почувствовал всю прелесть солнечного утра. - Вы себе не представляете, насколько лучше.

- Можете не сомневаться, я знаю, - сказала она. - Давайте поедем в моей машине.

- Куда..., - он икнул. - Куда мы поедем?

- На Улицу Ангелов, - сказала она, исправляя ошибку мастера уличных табличек. - Меня очень беспокоит Дейв. Я уже была здесь сегодня утром, но его там не было. Уж не пьет ли он w-нибудь.

- Но ведь это не впервой? - спросил он, спускаясь рядом с ней по ступенькам. Ее "датсун" был припаркован у тротуара, за машиной Сэма.

Она взглянула на него. Мельком, но в ее взгляде было и раздражение, и прошение, и сострадание. Сэм подумал, что попытайся он расшифровать его, смысл был бы такой:

"Вам не понять, о чем вы говорите, но это не ваша вина".

- Дейв не пьет уже год, но со здоровьем вообще у него плоховато. Вы правы, что запой для него - дело известное, но еще один может оказаться последним.

- И я буду виноват, - безо всякого смеха сказал Сэм. Она посмотрела на него с некоторым удивлением. - Нет, - сказала она.-Едва ли в этом можно было бы винить кого-нибудь..., но это не означает, что мне бы этого хотелось. Или что я допускаю мысль об этом. Пойдемте. Мы поедем в моей машине. Поговорим по дороге.

 

5

 

- Расскажите, что с вами произошло, - сказала она. пока они ехали по окраине города. - Расскажите мне все.

Дело не только в том, что у вас поседели волосы, Сэм, вы постарели на десять лет.

- Собачье дерьмо, - сказал Сэм. В зеркале пудреницы Нейоми он увидел не просто седые волосы; он увидел куда больше. - На все двадцать. Я чувствую, что на сто.

- Что случилось? Что было?

Сэм открыл было рот, чтобы рассказать ей, но поняв, как это будет звучать, отрицательно покачал головой. - Нет, - сказал он, - не сейчас. Сначала вы мне расскажите что-то. Вы мне расскажите об Аделии Лортц. Вы думаете, что я шутил с вами тогда. Я позже догадался, о чем вы подумали. Так расскажите мне о ней. Расскажите мне, кто она была такая и что она сделала.

Она прижала машину к обочине у старой гранитной каланчи Джанкшн Сити и посмотрела на Сэма. Сквозь легкий грим проступала бледность ее кожи, и глаза были широко раскрыты. - Так вы не шутили? Сэм, вы стараетесь меня убедить, что вы не шутили?

- Именно так.

- Но Сэм... - Она затихла и какое-то время, казалось, не знала, как продолжать. Наконец, она заговорила очень тихо, будто обращаясь к ребенку, не понимающему, что он натворил что-то. - Но Сэм, Аделия Лортц умерла. Она умерла тридцать лет тому назад.

- Я знаю, что она умерла. Я хочу сказать, что я знаю теперь. Но я хочу знать остальное.

- Сэм, если вам кажется, что вы видели...

- Я знаю, кого я видел.

- Скажите, почему вы думаете, что...

- Сначала вы расскажите мне.

Она сбавила ход, проконтролировала движение машин через зеркальце заднего обзора и начала выруливать снова к Улице Углов. - Не так уж много я знаю, - сказала она. - Мне было всего пять лет, когда она умерла, понимаете ли. Больше всего я знаю по сплетням. Она посещала Первую баптистскую церковь Провербин, по крайней мере, ее там видели, но моя мама не упоминает ее. И никто из прихожан более старшего возраста. Для них ее как будто никогда и не было.

Сэм кивнул. - Вот так мистер Прайс обошелся с ней в своей статье о библиотеке. Именно ее я читал в тот момент, когда вы положили руку мне на плечо и унесли двенадцать лет моей жизни. Вот почему ваша мать так рассвирепела, когда в субботу вечером я назвал это имя.

Нейоми тревожно взглянула на него. - Так вот зачем вы звонили?

Сэм кивнул.

- О, Сэм, если вас не было в мамином черном списке, то теперь вы там.

- Нет, я был в нем, но теперь, наверное, она поставила меня первым. Сэм засмеялся, а потом подмигнул. У него еще болел живот от того приступа смеха у входа в редакцию, но он был доволен, что на него напал этот смех; всего час назад он ни за что не поверил бы, что может обрести полное душевное спокойствие. В самом деле, всего час тому назад он был уверен, что Сэм Пиблз и душевное спокойствие на всю его жизнь будут абсолютно несовместимы. - Продолжайте, Нейоми.

- Основную часть того, что я знаю, я слышала на "настоящих вечеринках", как их называют члены АА. - сказала она. - Это когда мы собираемся вместе, пьем кофе а ля фуршет и потом болтаем обо всем на свете.

Он с любопытством посмотрел на нее. "Нейоми, сколько лет вы в обществе АА?"

- Девять лет. - спокойно сказала она. - И шесть лет, с тех пор как я не пила. Но я не перестаю быть алкоголиком. Алкоголиками не становятся, Сэм. Ими рождаются.

- О, - промямлил он. И добавил: - А она была в вашем обществе? Аделия Лортц?

- Боже упаси, нет, но это не значит, что никто из АА не помнит ее. Она появилась в Джанкшн Сити, по-моему, в 1956 или 57 году. Она стала работать в публичной библиотеке у мистера Лэвина. Год или два спустя он совсем неожиданно умер, то ли сердечный приступ, то ли паралич, и городские власти поставили на его должность женщину - Лортц. Я слышала, что ей очень удавалась работа, но если судить по тому, что случилось, я бы сказала, что лучше всего ей удавалось дурачить людей.

- Что она делала, Нейоми?

- Она убила двух детей и потом покончила с собой, - просто сказала Нейоми. - Это случилось летом 1960 года. Детей искали. Никто не собирался искать их в библиотеке, потому что считалось, что в тот день библиотека была закрыта. Их нашли на следующий день, когда считалось, что библиотека открыта, но на самом деле она была закрыта. На крыше библиотеки есть люки...

- Я знаю.

-... но в настоящее время их можно увидеть только с улицы, потому что изменили интерьер библиотеки. Опустили потолки для того, чтобы не растрачивать впустую тепло, или еще для чего-то. Неважно, на этих люках были большие латунные ручки. Ухватившись за ручки длинным шестом, можно было открывать люки и проветривать зал, так я полагаю. Ей удалось привязать веревку к одной из ручек, для этого она, вероятно, использовала одну из приставных лестниц, которые стоят вдоль полок с книгами, и она на ней повесилась. Она сделала это после того. как убила детей.

- Понятно. - Голос Сэма звучал спокойно, а сердце билось медленно и сильно. - А как она... как она убила детей?

- Не знаю. Никто никогда не говорил, а я никогда не спрашивала. По-моему, это было ужасно.

- А теперь расскажите, что случилось с вами.

- Сначала я хочу посмотреть, в ночлежке ли Дейв. Нейоми сразу сжалась. - Я посмотрю, в ночлежке ли Дейв, - сказала она, - А вы будете смирно сидеть в машине. Простите меня, Сэм, простите, я ошиблась вчера вечером. Но вы никогда больше не будете расстраивать Дейва. Я прослежу за этим.

- Нейоми, он тоже часть этой истории!

- Это невозможно, - сказала она резко, тоном "все дискуссии прекращены".

- К черту, тогда все невозможно!

Теперь они приближались к Улице Углов. Перед ними грохотал пикап, груженый картонными коробками с бутылками и жестяными банками, он направлялся к комбинату переработки вторичного сырья.

- По-моему, вы не поняли, что я вам сказала, - сказала она. - Это не удивительно. Заземленные люди редко понимают что-либо. Поэтому раскройте свои уши и слушайте, Сэм. Я втолкую вам элементарными словами. Если Дейв пьет, Дейв гибнет. Вы понимаете это? До вас доходит?

Она метнула еще один взгляд в сторону Сэма. Взгляд был такой свирепый, что трудно было вынести, и хотя его положение было не из легких. Сэм понял что-то. Раньше, когда он два раза встречался с Нейоми, он думал, что она хорошенькая. Теперь он увидел, что она красивая.

- Что это значит, заземленные люди? - спросил он ее.

- Это люди, у которых нет проблем, вызванных запоем или таблетками, или марихуаной, или кодеином, или еще чем-нибудь, что вносит сумятицу в голову человека, - сказала она почти с омерзением. - Это люди, которые могут позволить себе читать нравоучения и осуждать.

Едущий перед ними пикап свернул на длинную колею, ведущую к комбинату вторичного сырья. За ним находилась Улица Углов. Вглядываясь вдаль. Сэм увидел, что у крыльца стоит что-то, не похожее на машину. Он разглядел тачку Дебва Грязная Работа.

- Остановитесь на минуту. - сказал он.

Нейоми остановила, но не взглянула на него. Она уставилась через смотровое стекло. Нижняя челюсть беззвучно шевелилась. На щеках был яркий румянец.

- Вы заботитесь о нем, - сказал он, - и я рад. А обо мне, Сара? Даже если я заземленный человек?

- У вас нет права называть меня Сарой. Я такое право имею. потому что это мое имя, меня окрестили Нейоми Сара Хиггинз. И у них есть такое право, потому что они. в некотором роде, ближе ко мне, чем кровные родственники. Мы и есть родственники по крови, потому что в нас есть что-то, что делает нас такими. Что-то у нас в крови. У вас, Сэм, нет такого права.

- Может быть, есть. - сказал Сэм. - Может быть. я такой, как вы. У вас запой. А у этого заземленного человека - полицейский из библиотеки.

Теперь она посмотрела на него осторожным взглядом широко раскрытых глаз. - Сэм. я не понимаю...

- И я тоже. Я знаю одно - мне нужна помощь. Мне она ужасно нужна. Я взял две книги в библиотеке, которой больше нет, а теперь и книг нет. Я потерял их. Вы знаете. что с ними случилось?

Она покачала головой отрицательно.

Сэм показал влево, где двое мужчин вышли из ехавшего перед ними пикапа и вынимали картонные коробки с вторматериалами. - Вот где. Вот где они закончили свое существование. Их переработали. Мне отпущено время до полуночи, и потом библиотечная полиция поступит так же со мной. Переработает вместе с пиджаком.

Сэм сидел в "датсуне" Нейоми Сары Хиггинз, как ему казалось, довольно долгое время. Дважды брался он за ручку дверцы и дважды передумывал. Она сжалилась над ним немного. Если Дейв пожелает поговорить с ним и если Дейв в состоянии разговаривать, то она позволит. В ином случае, нет.

Наконец, дверь в ночлежке на Улице Углов отворилась. Вышли Нейоми и Дейв Данкэн. Он едва переставлял ноги, она помогала ему, держа его за талию; у Сэма сердце ушло в пятки. Немного погодя, когда они вышли на солнце, Сэм увидел, что Дейв не был пьян... или не обязательно пьян. Это был какой-то рок, потому что смотреть на него означало опять смотреть в зеркало пудреницы Нейоми. Дейв Данкэн, похоже, старался совладать с сильнейшим ударом... и не очень успешно.

Сэм вышел из машины и стоял у дверцы в нерешительности.

- Поднимитесь на крыльцо, - сказала Нейоми. В ее голосе звучали смирение и страх. - Не верю, что он сможет сойти с лестницы.

Сэм поднялся по ступенькам к ним. Дейву Данкэну было, вероятно, шестьдесят лет. Накануне в субботу он выглядел на все семьдесят или семьдесят пять лет. "Это запой", - предположил Сэм. А теперь, по мере того, как солнце штата Айова медленно продвигалось по своей оси к полночи, он превращался в дряхлого старца. И Сэм знал, что по его вине. Напоминание о том, что, как он предполагал, было давно погребено, подействовало на Дейва, как шок.

"Я не знал", - подумал Сэм, но как бы ни были справедливы эти слова, они не принесли утешения. Если не считать синих лопнувших сосудиков на носу и на щеках, лицо Дейва было цвета выцветшей бумаги. В ошеломленных глазах застыли слезы. На губах появился синеватый оттенок, в уголках рта в глубоких складках застыли крошечные капельки слюны.

- Я не хотела, чтобы он разговаривал с вами, - сказала Нейоми. - А хотела отвезти его к доктору Мельдену, но он отказывается идти, пока не переговорит с вами.

- Мистер Пиблз, - слабо сказал Дейв. - Простите, мистер Пиблз, все из-за меня, да? Я.

- Тебе не за что просить прощения, - сказал Сэм. - Пойдем вот сюда и сядем.

Он и Нейоми подвели Дейва к креслу-качалке в уголочке у крыльца, и он облегченно опустился в него. Сэм и Нейоми придвинули по плетеному стулу с продавленными сидениями и сели по обе стороны от него. Некоторое время они сидели молча, глядя через железнодорожное полотно на ровные поля.

- Она гонится за вами, да? - спросил Дейв. - Эта сука с того края ада.

- Она натравила кого-то на меня, - сказал Сэм. - Когото, кого вы нарисовали на одном из тех плакатов. Это... Я знаю, подумаете, что я сошел с ума, но это - полицейский из библиотеки. Он навещал меня сегодня утром. Он сделал... - Сэм дотронулся до своих волос. - Он сделал это. - И это - Он показал на маленькую красную точку посередине горла. - И говорит, что он не один.

Дейв некоторое время ничего не отвечал, лишь глядел в пустоту, на тянущиеся за горизонт ровные поля, на которых поднимались силосные башни, да к северу возвышался зловещий элеватор зерна Провербиа Фид Компани.

- Того, кого вы видели, не существует, - сказал он, наконец. - Никто из них не существует. Кроме нее. Только она, чертова ведьма.

- Вы нам можете рассказать, Дейв? - нежно спросила Нейоми. - Если не можете, скажите. Но если это поможет вам... облегчит... расскажите нам.

- Дорогая Сара, - сказал Дейв. Он взял ее руку и улыбнулся. - Я люблю вас, я говорил вам об этом?

Она отрицательно покачала головой и улыбнулась в ответ. В глазах сверкнули слезы, как два кусочка слюды. - Нет, Дейв, но мне приятно слышать это.

- Я должен рассказать, - сказал он. - И не потому что поможет или облегчит. Такое не должно продолжаться. Знаете, что я запомнил во время нашей первой встречи АА, Сара?

Она отрицательно покачала головой.

- Как они сказали, что эта программа рассчитана на честность. Как они сказали, каждый должен рассказать все, не просто Богу, а Богу и еще одному человеку. И я подумал: "Если столько потребуется, чтобы тебе даровали трезвую жизнь, то у меня ничего не получится. Они вы-. швырнут меня на склоне Уейверн Хил в стране дураков, предназначенной для пьяниц и бездельников, и ни тебе ни горшка, чтобы пописать, ни окошка, в которое дерьмо выбросить. Потому что никогда не мог бы я рассказать все, что я видел, и обо всем, что делал".

- Мы все так думали с самого начала, - спокойно сказала она.

- Я знаю. Но едва ли найдутся многие, кто видел то, что видел я, или делал то, что делал я. И все же я выполню программу самым тщательным образом. Шаг за шагом я делал все, что мог. Я привел в порядок дом. Но то, что я видел и делал раньше... об этих вещах я никогда не рассказывал. Ни человеку, ни Всевышнему. Я отыскал укромный уголок в своем сердце и сложил туда все и запер на ключ.

Дейв посмотрел на Сэма, и Сэм увидел, что по глубоким морщинам одутловатого лица Дейва медленно катятся усталые слезы.

- Да, так я сделал. А заперев на ключ дверь, я забил ее досками. А забив ее досками, я плотно прикрепил к доскам стальной лист. И сделав это, я придвинул шкаф к этому сооружению и лишь тогда остался доволен, когда сверху шкафа наложил груду кирпичей. И с тех пор я повторял, что забыл об Аделии Лортц и ее странных делах и о том, что она заставляла меня делать, и о том, что она мне говорила, и о том, что она обещала, и о том, что она из себя представляла. Я принимал массу лекарств, чтобы забыть обо всем, но они никак не помогали. И когда я вступил в АА, только одно возвращало меня в прошлое. Оно в той комнате, как вы знаете. У него есть имя, мистер Пиблз, его зовут Аделия Лортц. После того, как я перешел на трезвый образ жизни, я начал видеть плохие сны. Чаще всего я видел во сне плакаты, которые я для нее рисовал, те, которые так пугали детей, но эт<