Сейчас, 14 мая, в Ленинграде будут перевыборы. Вы будете участвовать?

 Я не буду там 14 мая, боюсь что.

 

А хотели бы быть?

 Дело в том, что я довольно много все‑таки… Я не хотел бы употреблять слово «работаю», но я занят своим делом. Я не очень‑то в курсе того, что там, кто, выбирается не выбирается и так далее. Я хотел бы если голосовать, то за человека, чтобы я знал, кто это такой. Понимаете?

 

Если вас сравнить с плывущим на доске на волне (вы сейчас находитесь на волне) – вы не боитесь оказаться под волной?

 Я не нахожусь на волне.

 

Но вас любят, большой ажиотаж вокруг вашего имени.

 Это вопрос внешнего характера. То есть я для себя не нахожусь на волне. Я живу точно так же, как три года назад, пять лет назад.

 

Скажите, Виктор, каковы сейчас ваши отношения с официальной культурой, с официальными организациями? Потому что так или иначе вы все равно от них зависите, вступаете с ними в какие‑то отношения как музыкант, как исполнитель.

 Я от них не завишу никоим образом. И я стараюсь никогда ни от кого не зависеть.

 

Как вы думаете, вам удастся сохранить эту независимость?

 Да, безусловно.

 

Скажите, чем вы можете объяснить появление таких групп и популярность их, как «Ласковый май» или «Мираж»?

 Как вам сказать… Я на самом деле не вижу в этом ничего плохого. Было бы очень скучно, если бы, например, в кино существовали только серьезные авторские фильмы, а не существовали какие‑то детективы, комедии и т. д. Существует некоторый популярно‑развлекательный жанр, почему бы и нет?

 

То есть это не мешает?

 Это просто другое дело. Это разные вещи.

 

Скажите, а кто или что для вас идеал?

 …

  Авторитет?

 …Нет.

 

Ну а в своей музыке вы от чего‑то отталкивались, на чем‑то вы стоите?

 Вероятно, стою. И я думаю, на том, что когда‑либо слышал, что мне когда‑либо нравилось. На это можно перечислять сто наименований или двести – все, что мне когда‑либо нравилось.

 

Верите ли вы Горбачеву?

 Сейчас подумаю… Понимаете, с появлением этого человека (не знаю, чем все это кончится), но что‑то стало происходить. И я могу это только приветствовать. Я не знаю, насколько он лично сыграл в этом какую‑то роль, либо это историческая необходимость. И чем все это кончится – тоже не знаю. Каждый человек надеется на лучшее.

 

Вы надеетесь?

 Безусловно.

 

Скажите, Виктор, как вы сами оцениваете вашу работу в фильме «Игла»? Вы довольны ею?

 Отчасти. С одной стороны, я доволен, я считаю, что это неплохо. С другой стороны, если я начну вам сейчас ее разбирать, то разнесу в пух и прах.

 

Вы сказали, что нет каких‑то предложений сниматься в кино, которые бы вас устроили. Что вы имели в виду?

 Что я имел в виду? Я не знаю, я всегда отношусь к вещам так: либо мне это интересно, либо мне это неинтересно. Вот, собственно, и все, что я имел в виду. Пока то, что мне предлагают, мне неинтересно.

 

Сейчас вы выступали на сцене в одиночестве. Когда вы пишете свои песни, свою музыку, вы всегда пишете ее с ориентацией на группу или это, в общем‑то, ваши работы и вы пишете для себя?

 Когда я пишу песню, она получается у меня под гитару вот так, как есть.

 

То есть сейчас мы видели то…

 То, как оно получается. Потом мы делаем вместе аранжировку там, придумываем что‑то сидим. И вот этот конечный результат, который получается, – уже мне одной гитары кажется мало. Я вспоминаю все какие‑то партии, какие там есть. Это кажется мне более интересным, потому что мне кажется, что одной гитары уже недостаточно. Хотя я думаю, что это тоже интересно.

 

Немного такой частный вопрос. Почему в «Группе крови» Гурьянов играет не на акустике, а использует компьютер?

 Потому что мы записывали ее дома.

 

То есть это была чисто «домашняя» работа?

 Да.

 

И все остальные, наверное?

 Да, конечно. Это раз. Во‑вторых, понимаете, иногда лучше использовать компьютер в условиях наших студий. Потому что он, во всяком случае, как‑то отстроен. А живые барабаны могут быть… Надо иметь такую материальную базу, чтобы это имело хоть какой‑то вид…

  Кто у вас сейчас звукорежиссер?

 У нас нет звукорежиссера. Мы работаем если на студии, то с человеком, который знает, что где воткнуто и как сделать громче, тише и так далее, но продюсируем музыку мы сами.

 

Виктор, так или иначе, мы все заинтересованы, чтобы нашу рок‑музыку знали везде. Вот вы сказали, что ваша поездка во Францию – своего рода пробное выступление там. Да? Есть ли какие‑то перспективы, есть какие‑то планы на дальнейшие ваши выступления именно за рубежом?

 Знаете, планов много. Но я могу сказать, что я все‑таки продолжаю отказываться от большинства предложений выступать где‑нибудь за границей.