Шульги, Амар-Суэн и шумерская держава

 

«Оставленный на поле боя, подобно разбитому сосуду», Ур-Намму погиб в войне с неизвестным противником, и его место на престоле занял сын – Шульги[14], царствовавший на протяжении 47 лет (2095–2048 до н. э.). Первую половину своего продолжительного правления он посвятил мирным делам – завершал храмы и зиккураты, строительство которых было начато Ур-Намму, возводил собственные, восстанавливал права богов на их святилища, назначал верховных жрецов, реформировал календарь, ввел новую меру объема зерна – царский гур (ок. 255 л) вместо использовавшихся прежде местных мер. По всей вероятности, в этот период проводилось масштабное реформирование политической и административной системы, а также хозяйства страны.

Однако на 24-м году своего царствования Шульги отправился в первый из множества ежегодных военных походов, целью которых были равнины к северу от Диялы и в холмах Курдистана. Мы не знаем, в чем заключалась цель этих походов, а тот факт, что большинство из них было направлено на слом сопротивления относительно малозначительных городов, несколько озадачивает. Здесь следует обратить внимание читателя на явную нехватку источников, написанных на протяжении всего данного периода. Практически единственными источниками информации являются списки датировочных формул, состоящих из кратких и довольно однообразных фраз: «год, когда Эрбиль был разрушен», «год, когда симурру и луллубеи были разорены в девятый раз» и т. д. При этом в других регионах Шульги больше полагался на дипломатию. Он выдал своих дочерей замуж за правителей Варахше и Аншана (Юго-Западный Иран), а в Сузах, которые теперь полностью перешли под контроль Шумера, возвел храмы для богов Элама.

Следуя примеру Нарам-Суэна, Шульги принял титул «царь четырех сторон света», и ему поклонялись как богу при жизни и после смерти. По всей державе дважды в месяц к его статуям доставлялись подношения, а один из месяцев шумерского календаря получил название «божественный Шульги».

Сын Шульги Амар-Суэн[15] правил на протяжении всего девяти лет (2047–2039 до н. э.). Подобно отцу, он посвящал себя строительству храмов и ведению войн в тех же северо-восточных районах, был обожествлен и, полностью лишенный скромности, называл себя «богом, дающим жизнь стране» или «богом, солнцем (то есть судьей) страны». Согласно позднему пророчеству, Амар-Суэн умер «от «укуса» своей обуви». Похоронен он был рядом с Шульги и, возможно, Ур-Намму в обширной и весьма примечательной подземной усыпальнице, найденной археологами на священном участке Ура, неподалеку от знаменитого Царского некрополя, и прекрасно сохранившейся, хоть и разграбленной.

Шульги и Амар-Суэн правили державой, по площади не уступавшей Аккадской, но при этом гораздо более целостной. В то время как цари Аккада были вынуждены опираться на свои войска и доверять ненадежным местным царькам, правители Ура сумели распространить шумерскую систему организации власти на довольно обширную территорию. Административной единицей как в Эламе, Ливане и Сирии, так и в самой Месопотамии был город-государство, которым управлял энси (ишакку на аккадском языке), а царь, по крайней мере теоретически, являлся еще одним энси, первым среди равных, избранным Энлилем в Ниппуре, чтобы вершить судьбы столь разных народов. Если в некоторых городах, таких как Мари и Ашшур, энси были почти полностью независимыми, то в других местах они потеряли почти все свои прежние привилегии – правитель назначал их на должность, переводил из одного города в другой, их регулярно посещали царские проверяющие, а некоторых даже подчиняли властям «провинции». Таким образом, они обладали полномочиями лишь немногим более широкими, чем у римских префектов, и отвечали только за подведомственную им территорию. В периферийных областях энси в основном были местными, в то время как в самой Месопотамии чиновников выбирали из числа как шумеров, так и аккадцев. Благодаря этой мудрой политике представители различных этнических групп не были разобщены, в более отдаленных регионах развивались хозяйство и культура, а в стране царил мир.

Централизация власти и весьма необычное расположение столицы вынуждали правителей Ура развивать систему дорог. Вдоль основных путей были построены крепости с сильными гарнизонами и специальные пункты, где царские посыльные получали двойную порцию еды: первую половину – «за пребывание в городе», а вторую – «на дорогу». Так как купцы вместе со своими караванами передвигались по одним и тем же дорогам, они легко и безопасно перевозили материальные и духовные произведения шумеро-аккадской цивилизации из одного конца державы в другой. Между Эламом и Шумером существовали прочные торговые связи, а относительно малоразвитые области, такие как Северная Сирия, получили от Месопотамии импульс, способствовавший развитию их собственных культур.

Несмотря на огромное количество имеющихся в нашем распоряжении письменных источников, мы еще очень плохо знаем, что представляло собой шумерское хозяйство. По разным причинам еще никто не взялся за изучение 20 000 договоров, поручительств, ведомостей, счетов и т. д., которые уже были опубликованы в надежде, что рано или поздно кто-либо сделает на их основе точные и подробные выводы. Поэтому за деревьями мы не видим леса.

Однако, бегло изучив эти многочисленные, но очень однообразные и краткие источники, мы можем прийти к двум выводам. Во-первых, по ним заметно увеличение роли частной собственности и частной инициативы, а во-вторых, прослеживается расширение влияния светской власти (в противовес духовной) на хозяйство страны. Мы не знаем, насколько велик был частный сектор, но по крайней мере в Шумере (а также, предположительно, в других частях страны) некоторые частные лица владели землей, домами, движимым имуществом, рабами и животными, которых они могли продать на основании договора. Цена зависела от качества товара, места и времени продажи и выражалась в определенном количестве серебра или зерна. В среднем поля и рощи финиковых пальм в Ниппуре стоили около одного шекеля серебра (ок. 7 г) за сар (примерно 10,8 м2); здоровый раб – около 11 шекелей, осел – пять гур зерна, свинья – два гура, а ребенок – одну пятую часть гура.

Зерно для сева можно было позаимствовать во дворце или в храмах за 20 % от его веса, но частные ростовщики выдавали краткосрочные ссуды за 33,5 %. Что касается земли, переданной в аренду, то арендатор, как правило, должен был отдать ее владельцу одну треть урожая. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что многие бедные люди погрязли в долгах и были вынуждены продавать в рабство собственных детей и что очень многие предпочитали работать на местные храмы и на царя, где им регулярно платили зерном, едой и одеждой.

На всей территории Месопотамии храмы оставались крупнейшими землевладельцами. Именно им принадлежала значительная часть драгоценных металлов и скота. На них трудилось большинство работников. Но, в отличие от раннединастического периода, они уже не владели всей страной.

У царя были собственные владения, склады и мастерские, писцы, торговцы, ремесленники, работники и рабы. Для проведения общественных работ он всегда мог привлечь огромное число людей, а его приказы претворяли в жизнь многочисленные чиновники. При этом царь и храмы никоим образом не соперничали друг с другом. Первый традиционно оставался верховным жрецом, а в самом Шумере именно он (не энси) занимался сооружением храмов, делал им богатые пожертвования, назначал верховных жрецов и проводил важнейшие религиозные церемонии. В обмен на это храмы регулярно платили подати, а в случае серьезных кризисных ситуаций позволяли царю распоряжаться своими богатствами. Во многом храмовое хозяйство было подчинено царской власти, и на практике доходы храмов и государства, как правило, неотделимы друг от друга. Так, в Пузриш-Дагане (современный Дрехем), расположенном в нескольких километрах к югу от Ниппура, Шульги приказал построить большое хранилище, куда приводили крупный рогатый скот, овец, коз, привозили зерно, пиво и другие товары со всех концов державы. С их помощью царю как подносили «подарки», так и регулярно выплачивали дань и платили натурой энси различных городов в соответствии с жесткой системой очередности, которая называлась бала.

Писцы, являвшиеся очень узкими специалистами, регистрировали поступающие и исходящие товары с типичной для шумеров тщательностью. Судя по их записям, большинство «отправлений» следовало в храмы Ниппура, крупнейшей религиозной столицы, хотя у нас есть вполне веские основания полагать, что значительная часть скота, приводимого в Дрехем, переправлялась затем в Ур, где его использовали для нужд царского дворца.

Вследствие сосредоточения огромной политической и экономической власти в руках правителей Ура на всей объединенной с административной точки зрения территории страны сложилось общество, находящееся под контролем государства. Частная инициатива оставалась запрещенной и была опасным делом. Жизнь значительной части населения была строго регламентирована, по сути, многие люди находились в положении рабов. Но торговля, ремесленное производство и земледелие, которым оказывало поддержку государство, процветали.

Государство было богатым и сильным. За исключением небольшой гористой местности в Северо-Восточном Ираке, царю подчинялись везде, начиная от Библа и заканчивая Сузами, очевидно даже не пытаясь противостоять его власти. В правление величайших представителей III династии Ура не было гражданских войн или дворцовых переворотов. Численность населения Месопотамии увеличивалась, по всей ее территории строились новые храмы, появлялись новые города и деревни. Блестящая шумерская цивилизация распространилась по всему Плодородному полумесяцу, а сами шумеры благодарили своих богов за свои победы и процветание, посвящая им превосходные произведения искусства и литературы. Вероятно, современники Шульги и Амар-Суэна представляли державу, где они жили, в виде огромного, ухоженного и почти неразрушимого здания. Но солдаты, патрули которых ходили по пыльным дорогам в пустыне, знали, что кочевники всегда в пути. Он пересекали Евфрат и Хабур и стекались в зеленую долину. Пока их можно было сравнить с безвредными небольшими ручейками, но в не столько далеком будущем воинственные племена накроют ее огромным потоком, остановить который не сумеет никто.

 

Падение Ура

 

Первые признаки того, что ситуация в стране не так спокойна, как хотелось бы, появились на ее западной границе в правление Шу-Суэна[16] (2038–2030 до н. э.), брата и преемника Амар-Суэна. Подобно своим предшественникам из III династии Ура, Шу-Суэн восстанавливал храмы и отправлялся в походы в горы Загроса, где одержал победу над союзом нескольких иранских правителей. Однако, судя по датировочной формуле, на четвертом году его царствования произошло нечто необычное – в ней говорится, что в этот год Шу-Суэн «построил крепость марту, (названную) «Та, которая сдерживает тиднум». Из других источников нам известно, что марту шумеры называли местность, расположенную к западу от Евфрата, а также ее обитателей. Аккадцы для обозначения этих людей использовали слово тиднум (или чаще амуррум). В настоящее время в этом обширном регионе находится Сирия, включая пустыню вокруг Пальмиры, долину Оронта и горы, граничащие со Средиземным морем. Часть населения тех мест жила в небольших городах и деревнях, но, говоря о марту или амурру (мы называем этих людей амореями), шумеры и аккадцы имели в виду племена, с которыми они особенно часто сталкивались и которые кочевали по Сирийской пустыне и нередко пересекали реки, чтобы выпасать свой скот в степях Месопотамии. Эти кочевые амореи были прекрасно знакомы шумерам еще с раннединастического периода. Они нередко видели отдельных людей, покидавших свое племя, чтобы жить и работать в городах, и «бедуинов», к чьему непривычному образу жизни относились с отвращением и презрением: «Марту, что зерна не знают… Марту, что не знают ни дома, ни города, невежи с гор… Марту, которые выкапывают коренья… которые не опускаются на колени (чтобы обрабатывать землю), что едят сырое мясо, у которых нет дома всю жизнь, которых не хоронят после смерти…» Или так: «Они приготовили пшеницу и гунунуз (зерно) как деликатес, но аморей съест это, даже не поняв, из чего оно сделано».

Против этих дикарей, нападавших на деревни и караваны, нередко устраивались рейды, а иногда и полноценные военные походы. Так, один из годов правления Шаркалишарри, последнего великого царя Аккада, назван в честь его победы над марту в Басаре (Джебель-Бишри), между Пальмирой и Дейр-эз-Зауром. В источниках, написанных в царствование Шульги и Амар-Суэна, упоминаются пленники-амореи. Однако ситуация изменилась: шумеры оборонялись. Они были вынуждены построить где-то между Мари и Уром крепость, чтобы сдерживать кочевников. Очевидно, на протяжении какого-то времени эта мера была эффективной, так как в источниках, составленных в течение последующих десяти лет, об амореях ничего не говорится.

После смерти Шу-Суэна на трон в 2029 г. до н. э. взошел его сын Ибби-Суэн. Пожалуй, мы никогда не узнаем, что произошло при его вступлении на престол, но почти сразу после того, как новый царь принял бразды правления, его держава буквально развалилась. Один за другим расположенные на востоке области и города-государства, начиная с Эшнунны на второй год правления Ибби-Суэна и Суз – на третий, заявили о своей независимости и отпали от Ура. Одновременно с этим на границах царства усилили натиск и амореи. На пятом году правления царя они прорвались через укрепления и вторглись в самое сердце Шумера.

О том, насколько критической была сложившаяся ситуация, свидетельствуют два письма из тех, которыми правитель обменивался с Ишби-Эррой, своим военачальником, происходившим из Мари. Ибби-Суэн приказал ему купить большое количество зерна в Ниппуре и расположенном неподалеку Исине и перевезти его в Ур. Ишби-Эрра заявил, что не может выполнить это задание, так как марту разорили страну, перерезали все пути, ведущие в столицу, и готовятся к нападению на Исин и Ниппур. Военачальник попросил царя позволить ему отвечать за защиту этих городов. В своем ответном письме Ибби-Суэн согласился, посоветовал Ишби-Эрре обратиться за помощью к другим энси и предложил купить зерно за двойную цену. Вскоре после этого царю удалось победить марту, но его подданные голодали, и собственные чиновники стали представлять для него угрозу.

На 11-м году правления Ибби-Суэна (в 2017 до н. э.) Ишби-Эрра провозгласил себя царем Исина, того самого города, который он обещал защищать от имени своего господина, а за несколько лет до этого вождь амореев по имени Напланум был назван правителем Ларсы, расположенной всего в 40 км от Ура. Хуже того, эламцы решили воспользоваться сложившейся ситуацией и, как и много раз в прошлом, вторглись на территорию Шумера. Покинутая богами, охваченная голодом, подвергающаяся нападениям с двух сторон, уменьшившаяся почти до размеров столицы и ее непосредственных окрестностей, некогда великая шумерская держава теперь напоминала лишь собственную тень.

Ибби-Суэн бился до последнего и, очевидно, сумел заключить союз с амореями против эламцев и Ишби-Эрры.

Но и этому его плану не суждено было сбыться. В 2000 г. до н. э. эламцы подошли к стенам Ура, построенным Ур-Намму и «высоким, как сверкающая гора». Они напали на великий город, захватили его, разграбили, сожгли и покинули, оставив лишь небольшой гарнизон. Несчастного Иб-би-Суэна захватили в плен и отправили в Иран:

 

От подножья Забуа-гор по грядам горным через Аншан побрел,

Дабы, словно воробей, что домой стремится, он бы в свой град

не возвратился[17].

 

Там он и погиб.

Через много лет, когда Ур снова процветал, шумеры все еще помнили о его разрушении и оплакивали его, считая своей катастрофой:

 

Отец Нанна, этот город в руинах. Рыдает народ…

Его люди – не черепки битые – вокруг лежат.

Его стены насквозь пробиты – рыдает народ.

В главных воротах, где прежде ходили, лежат трупы.

На его площадях, где праздники были, навалены люди.

В переулках и улицах, где раньше гуляли, лежат трупы.

В местах, где праздники прежде справляли, людей навалены

груды…

Бедняков и богачей Ура – всех их охватил голод.

Старики и старухи, что из дома не вышли, в пламени они

погибли.

Малышей, что на материнских коленях лежали, словно

рыбок, унесло водою…

В городе супруга брошена, дитя покинуто, добро рассеяно…

О Нанна, Ур разрушен, народ его раскидан![18]

 

 

Глава 11

Амореи

 

Падение Ура в конце 3-го тыс. до н. э. является одним из ключевых поворотных пунктов в истории Древнего Ирака. Оно не только сопряжено с гибелью династии и целой державы, но и знаменует конец доминирования шумеров. Вмешавшись в ход событий в самый последний момент, эламцы захватили столицу, но настоящими причинами поражения шумеров стали отпадение от державы целых областей, восстание чиновников, служивших Ибби-Суэну, и вторжение амореев. Эламцев вскоре изгнали из Ирака, а семиты остались и с тех пор держали власть в своих руках на протяжении почти полутора тысяч лет.

Шумерская держава развалилась еще до того, как был захвачен Ур. Сирия и Элам вернули свою независимость, а Месопотамия превратилась в скопление разнокалиберных государств, наиболее значимыми из которых были Исин и Ларса на юге, а также Ашшур и Эшнунна на севере. Примерно на протяжении двух столетий (2000–1800 до н. э.) эти государства сосуществовали, хотя их отношения далеко не всегда были мирными: царства, расположенные на юге, сражались друг с другом за обладание Уром и властью над Шумером и Аккадом, а находившиеся на севере – за контроль над основными торговыми путями, пересекавшими Верхнюю Месопотамию.

Тем временем семиты-кочевники продолжали вторгаться в Ирак с запада, устанавливая свои палатки на всей территории до подножия Загроса или основывая вокруг занятых ими городов новые государства. Правители одного из таких городов, Вавилона, вскоре достигли могущества, достаточного для того, чтобы состязаться со своими соседями, и в первой половине XVIII в. до н. э. Хаммурапи сумел уничтожить соперников и подчинить своей власти всю Месопотамию. Созданная им держава, которую можно назвать Старовавилонским царством, просуществовала недолго, но даже после ее падения Вавилон, наряду с соперничавшим с ним Ашшуром, остался одним из двух столпов истории и цивилизации Междуречья.

Правители, занявшие место шумеров на политической арене, по происхождению были аккадцами из самого Ирака или западными семитами – амореями в широком смысле этого слова – из Сирии и западной пустыни. Первых можно назвать высокоцивилизованными, последние, предположительно первоначально являвшиеся дикими кочевниками, на удивление легко и быстро восприняли шумеро-аккадскую культуру отчасти из-за того, что пришли из районов, находившихся на протяжении длительного времени под ее влиянием, отчасти в связи с тем, что освоение языка, на котором говорили ее носители, не было сопряжено для них с какими-либо трудностями. Так как амореи говорили на семитских диалектах, они с легкостью научились писать на аккадском языке, который (медленно на юге и довольно быстро на севере) стал преобладать над шумерским в источниках частного характера и в официальных надписях. Однако вряд ли эта смена языка повлияла на религиозную жизнь, отношение к представителям различных этносов и ремесленные приемы, существовавшие в Месопотамии с протоисторической эпохи. Амореи поклонялись шумерским богам, называя их семитскими именами, и благочестиво копировали древние шумерские мифы и эпические поэмы, переводили и адаптировали их (причем в целом с минимальными изменениями). Что касается немногочисленных произведений искусства того периода, то их крайне сложно отличить от созданных во время правления III династии Ура. Таким образом, созданная шумерами цивилизация пережила их и продолжила свое существование, несмотря на все неурядицы, как в свое время она сохранилась в периоды господства аккадцев и гутиев.

Однако появление на изучаемой нами территории западных семитов имело значительные последствия для структуры власти, общества и хозяйства Месопотамии. Из-за того что страна была разделена на царства, стерлись последние воспоминания о городах-государствах, а вместе с ними исчезли и принципы, на которых основывалось их существование. Люди, земля и скот перестали считаться принадлежащими богам, как это было в раннединастический период, или храмам и царю, как в правление представителей III династии Ура. Новые правители дарили или передавали частным лицам на неопределенное время многочисленные участки царской или храмовой земли, освободили жителей нескольких городов от податей и общественных работ, а также, очевидно, всеми доступными им средствами способствовали развитию частной собственности. Вскоре появилось новое общество, основой которого стали мелкие землевладельцы, свободные горожане и предприимчивые купцы и которому суждено было просуществовать на протяжении многих веков. Лишенные своих привилегий, храмы стали «такими же землевладельцами, как и все остальные; такими же плательщиками податей, как и все остальные». Жрецы служили богам и удовлетворяли духовные потребности людей, в то время как царь управлял своими подданными и заботился об их благополучии. При этом хозяйство страны больше не находилось только (или почти только) в их руках.

Если, как в прошлом, каждое царство ассоциировало себя с собственным богом-покровителем, если каждый правитель заявлял, будто получил свой скипетр благодаря доброй воле бога, то традиционная точка зрения, согласно которой никто из тех, кто не был избран Энлилем в Ниппуре, не может править Шумером и Аккадом, потеряла всякий смысл. Шумерские лугали обращались к благословению Энлиля, чтобы оправдать свои завоевания. Для беспощадных вождей, захвативших власть с помощью меча и не знающих другого закона, кроме действующего во время грабительских набегов, было, очевидно, достаточно согласия местного божества. Таким образом, Ниппур перестал играть сколь бы то ни было важную роль, а Энлиль потерял свою власть. Когда единственной столицей Месопотамии стал Вавилон, в мифе о сотворении мира имя Энлиля заменили именем божественного покровителя этого города – Мардука. Вряд ли можно найти лучшее доказательство конца верховенства шумеров.

Период, начавшийся с падением Ура и завершившийся воцарением Хаммурапи, который называют иссино-ларским, очень богат событиями. Для того чтобы сделать наше повествование более понятным, следует рассказывать о том, что происходило на севере и на юге Месопотамии, по отдельности, начав с последнего.

 

Исин, Ларса и Вавилон

 

Царство Ларса было основано через восемь лет после Исина, но на протяжении почти столетия Исин во всем превосходил Ларсу. В то время как правитель последней Напланум был вынужден довольствоваться лишь городом, который ему удалось занять, захвативший власть в Исине Ишби-Эрра владел тремя важными центрами – Ниппуром, Уруком и Эриду. Ближе к концу своего царствования он захватил эламский гарнизон в Уре и восстановил разрушенный, но все еще важный город. Благодаря захвату Сиппара владения его внука Иддин-Дагана простирались от Персидского залива до широты, на которой сейчас находится Багдад. Теперь они пролегали вдоль всего нижнего течения Евфрата, жизненно важной для Шумера водной артерии.

Следует вспомнить, что Ишби-Эрра был аккадцем из Мари и двое его потомков носили имена в честь божественного покровителя этого города – Дагана. В то же время эти семиты считали себя прямыми преемниками шумеров – представителей III династии Ура. Подобно Шульги и Амар-Суэну, большинство из них было обожествлено, и в их честь были написаны гимны. Они приняли титул «Царь Ура, царь Шумера и Аккада», восстановили и украсили прежнюю столицу, снова наладили торговые отношения с Дильмуном и по иронии судьбы были вынуждены защищать свое царство от тех, кому были обязаны его появлением, сражаясь с эламцами, строя укрепления против марту и облагая данью кочевые племена. Официальные надписи, происходящие из Исина, составлены исключительно на шумерском языке. Кроме того, следует обратить внимание, что именно в этот период по заказу правителей, стремившихся приобщиться к шумерской культуре, были написаны или скопированы почти все выдающиеся произведения шумерской литературы, найденные в знаменитой «библиотеке» в Ниппуре. Шумер того времени напоминал закатывающуюся Римскую империю, где все, кроме императоров, было латинским.

Превосходству Исина ничто не мешало до воцарения Липит-Иштара (1934–1924 до н. э.), составившего свод законов, от которого до нашего времени сохранились 43 статьи, а также фрагменты вступления и заключения. Так случилось, что эти нормы регулируют в основном право наследования, вопросы, связанные с недвижимым имуществом, договорами о найме рабочей силы и имуществом и положением рабов, находившихся в собственности частных лиц, а значит, являются довольно односторонним, но весьма интересным источником, позволяющим нам представить себе складывавшееся в те времена общество. К несчастью, мирный законотворец Липит-Иштар вступил в конфликт с грозным воином, само имя которого звучит подобно удару барабана, – царем Ларсы Гунгунумом. Тот уже успел совершить несколько походов в район Загроса, а затем, на восьмом году своего царствования (1924 до н. э.), напал на Исин, занял Ур и заявил о своем праве на власть над Шумером и Аккадом. Еще через несколько лет в его руках оказались Лагаш, Сузы и, возможно, Урук. Теперь во владении Ларсы находились лишь половина Южного Ирака и выход к «Нижнему морю».

Потеря ключевых городов и портов стала для Исина жестоким ударом в спину, отягощенным тем, что прервался царский род. Вместо Липит-Иштара, умершего в год, когда был захвачен Ур, на трон сел узурпатор, которого, в свою очередь, победил и убил правитель Ларсы Абисарихи. Примерно через 20 лет еще один захватчик, Эрра-имитти, сдал Ниппур своему сопернику Сумуэлю, и вскоре в составе царства остались только сам Исин и его непосредственные окрестности.

Нам стоит обратиться к истории о смерти Эрра-имитти и о том, кто унаследовал его власть, так как она связана с довольно редким и странным месопотамским институтом. Если предсказания были очень мрачными и царь опасался гнева богов, на трон сажали человека незнатного происхождения, который становился «заместителем» царя. Он правил на протяжении ста дней, а затем его предавали смерти. О событиях, произошедших в Исине, в вавилонской хронике говорится следующее: «Чтобы династия не прервалась, царь Эрра-имитти сделал так, чтобы садовник Энлиль-бани занял его место на троне и надел на свою голову царскую корону. Эрра-имитти умер в своем дворце из-за того, что проглотил кипящую похлебку. Энлиль-бани, занимавший трон, не оставил его и был провозглашен царем». Следует добавить, что удачливый садовник был обожествлен и смог править остатками царства Исина на протяжении 20 лет, в то время как цари Ларсы Нур-Адад и Синиддинам направляли свои войска на север, завоевывая один город за другим. Однако к тому времени у соперников появился в данном регионе общий противник – Вавилон.

Первым царям Исина удавалось сдерживать амореев, но, после того как их династия прервалась, множество последних снова сумело пересечь Евфрат и проникнуть на территорию Ирака. В Кише, Уруке, Сиппаре, Мараде и других городах их вожди провозглашали себя царями, внося свой вклад в царившую в то время политическую сумятицу. В первый же год правления в Ларсе Сумуэля (1894 до н. э.) один из них, Сумуабум, выбрал в качестве своей столицы город, располагавшийся всего в нескольких километрах к западу от Киша, на левом берегу Евфрата, «на талии» Месопотамии, большое значение которой мы уже подчеркивали выше. По крайней мере в царствование представителей III династии Ура этим городом управлял энси, но он никогда не играл важной роли в шумерской политике. На шумерском языке он назывался Кадингирра, а на аккадском – Бабилим. Оба этих топонима можно перевести как «Ворота бога». Мы, в свою очередь, называем его (благодаря грекам) Вавилоном.

С самого начала было ясно, что энергичные и умные правители Вавилона очень хотели сделать его не только могущественным и богатым городом, но и столицей всей страны. Постоянные войны между Исином и Ларсой, а также существование множества небольших аморейских государств стали прекрасными поводами для этого. Для того чтобы воплотить свои мечты в реальность, царям Вавилона потребовалось почти 60 лет, но первые пять представителей I Вавилонской династии, обладавшие бесконечным терпением, использовавшие порой дипломатию, а иногда и грубую силу, постепенно завоевали весь Аккад. Они уже подбирались к Ниппуру, ключу к Шумеру, когда столкнулись с ожесточенным сопротивлением иноземных князей, к тому времени занявших престол Ларсы.

Мы уже прекрасно знаем, что эламцы никогда не упускали возможности сунуть свой нос во внутренние дела Месопотамии. В 1834 г. до н. э. трон Ларсы оказался свободен, так как Цилли-Адад, успевший процарствовать совсем недолго, погиб в войне против вавилонян. Эламский сановник Кудурмабуг, контролировавший племена амореев, обитавшие между Тигром и горами Загроса, занял Ларсу и посадил на трон этого города одного из своих сыновей, довольствуясь титулом «отец (то есть защитник) амурру». Примечательно, что оба сына Кудурмабуга: Варад-Син («Раб Сина») и Рим-Син («Бык Сина»), правившие один за другим Ларсой, носили семитские, а не эламские имена.

Еще более примечателен тот факт, что эти иноземцы во всем вели себя как исконно месопотамские правители, построили в одном только Уре не менее девяти храмов и дюжину важных сооружений. В другие времена они могли бы стать выдающимися мирными правителями, такими как Ур-Намму, но, пока существовал Исин, а Вавилон проявлял активность, в Шумере не мог установиться мир. Рим-Син одержал победу над союзом царей, во главе которого стоял его соперник из Вавилона, и в 1794 г. до н. э. сумел захватить Исин, наконец низвергнув старейшего врага Ларсы. Через два года на вавилонский престол взошел Хаммурапи.

Здесь нам следует на какое-то время оставить юг и переключить свое внимание на северную часть Ирака. Там также существовали противостоявшие и соперничавшие друг с другом царства, однако культура, а также политические и экономические причины, приведшие к конфликту, были совершенно иными.

 

Эшнунна, Ашшур и Мари

 

Расположенная между Тигром и горами Загроса, примерно в 16 км к востоку от реки Диялы, Эшнунна (Телль-Асмар) находилась примерно на середине пути из Верхней Месопотамии в Элам, из-за чего подвергалась воздействию трех факторов: она находилась внутри шумеро-аккадской цивилизации, тесно контактировала с государствами, расположенными на севере (ее бог-покровитель Тишпак отождествлялся с хурритским божеством Тешупом), и имела тесные экономические, политические и культурные связи с Эламом. Поэтому, очевидно, не является совпадением тот факт, что Эшнунна (наряду с Сузами) стала первым городом-государством, отпавшим от Ура на втором году правления Ибби-Суэна (2028 до н. э.). Насколько нам известно, этот процесс произошел быстро и бесконфликтно: правители Эшнунны назвали себя «слугами бога Тишпака», а не «слугами царя Ура» и заменили на местные названия месяцев и лет, использовавшиеся в шумерской державе. Храм, некогда построенный для обожествленного правителя Ура Шу-Суэна, был секуляризован, а за ним возвели большой дворец. В официальных надписях вместо шумерского стал использоваться аккадский язык.

Первые правители Эшнунны, носившие семитские и эламские имена, тотчас же значительно увеличили свое царство. С помощью амореев они заняли всю долину, простиравшуюся в нижнем течении реки Диялы, включая Тутуб (Хафадже), являвшийся довольно важным центром, и, возможно, распространили свою власть на север вплоть до Киркука. Некоторые исследователи приписывают одному из них, Билаламе, современнику второго царя Исина, составление «свода» законов, написанного на аккадском примерно за два столетия до кодекса Хаммурапи и имеющего с ним много общего. Следует отметить, что текст законов Эшнунны был найден не в Телль-Асмаре, а в Телль-Хармале (этот небольшой холм расположен в окрестностях Багдада), где иракцы проводили археологические раскопки в период между 1945 и 1949 гг. Телль-Хармал (древний Шадуппум) являлся административным центром земледельческой области царства Эшнунна, и список царских законов хранился в здании «городской администрации» на случай, если с ними нужно будет свериться. На том же памятнике был обнаружен и ряд весьма интересных табличек, содержащих, в частности, списки датировочных формул и математические задачи.

После смерти Билаламы территория Эшнунны стала постоянно сокращаться. В частности, на нее напал правитель Дера (современная Бадра, примерно в 105 км к востоку от Телль-Асмара), ее царь потерпел поражение от войска правителя Киша и лишился большей части своих владений. Однако удача снова улыбнулась этому государству, и примерно в 1850 г. до н. э. Ипик-Адад II, называвший себя «расширителем Эшнунны», снова начал расширять территорию своего царства, захватив Рапикум, стоявший на Евфрате (где-то неподалеку от Рамади), Ашшур на Тигре, Кабру на равнине в районе Эрбиля и Ашнаккум на берегу реки Хабур.

Расположение этих городов определенно свидетельствует о том, что правители Эшнунны стремились завоевать всю долину Тигра, Верхнюю Джазиру и предгорья Курдистана, а также создать на берегу Евфрата свой плацдарм. Только таким образом они могли контролировать крупнейшие торговые пути, шедшие с севера и запада и соединявшиеся в районе Суз, чтобы затем передвигавшиеся по ним караваны могли направиться в сторону столицы их государства. Но завладеть этими городами царям Эшнунны удалось лишь на время, и попытки вернуть прежде завоеванные, а затем потерянные территории, которые предпринимали последние правители этого царства, провалились. Теперь Эшнунну окружали четыре могущественных государства: Вавилон и Ларса на юге, Ашшур на севере и Мари на западе, создавшие непреодолимую преграду, прорваться через которую не смогли бы даже самые амбициозные правители.

Основными событиями, произошедшими в период столь богатый на различные нововведения, стали создание Ассирийского царства и его превращение в мощную с политической и военной точки зрения державу. Город, в честь которого названо это государство, Ашшур, занимал стратегически выгодное положение. Построенный на холме чуть выше места, где Тигр втекает в ущелье в горах Джебель-Хамрин, с одной стороны защищенный рекой, а с другой – широким каналом, превосходно укрепленный, он возвышался над дорогой, шедшей из Шумера или Аккада вверх по долине Тигра в Курдистан или Верхнюю Джазиру. Эту стратегически важную позицию, своими истоками уходящую в раннединастический (а возможно, и еще более ранний) период, занимали сначала Саргон, затем Нарам-Суэн и представители III династии Ура. В нашем распоряжении нет свидетельств того, что вплоть до 2-го тыс. до н. э. Ашшур обладал независимостью. В то же время в Ассирийском царском списке, составленном на севере аналоге Шумерского царского списка, найденном в Хорсабаде и впервые опубликованном в 1942 г., перечисляются 17 ассирийских царей, согласно этому источнику якобы живших в раннединастический период. Однако, как и в случае с Шумерским царским списком, династии, упомянутые в данном источнике одна за другой, могли на самом деле царствовать одновременно. К тому же в тексте сказано, что эти цари «жили в палатках», а значит, в действительности они могли вовсе не править Ашшуром, а быть вождями какого-либо влиятельного племени, обитавшего неподалеку от этого города. Наконец следует отметить, что имена нескольких древней