Письма, подобные Вашему, это лучшая для нас награда за большие труды, и я берегу их для того, чтобы перечитывать их в тяжелые минуты.

Большое Вам спасибо за хорошие слова относительно "Чайки", спасибо и за указания тех неудобств, которые разрушают работу актеров.

 

Быть может, Вы заметили, что одно из них уже устранено – прислуге строжайше запрещено отворять двери во время спектакля (не в первый и, увы, не в последний раз).

Эта прислуга зависит не от нас, а от нашего эксплуататора Щукина, который высасывает у нас немало крови.

 

Отдано распоряжение, и сделаны пробки по Вашему совету для уничтожения скрипа стульев. Боюсь, что не удастся уничтожить его, так как мудрено из грязного сарая сделать приличный дом. Как мы ни стараемся наводить порядок, но нам не удается это сделать, так как из всех щелей выползают крысы. Перед поднятием занавеса в "Чайке" я видел ту дыру, о которой Вы писали. Ее заставили наскоро заклеить газетой, но, конечно, это мало помогло, так как декорации, подмокшие в дырявых сараях (при театре все сараи дырявые), требуют ежедневно ремонта. Приходится терпеть и болеть душой за все беспорядки, которые уносят столько сил. Еще раз большое спасибо.

С совершенным почтением

 

 

К. Алексеев (Станиславский)  

 

 

Октября 1900.

С. В. Флерову

 

 

15 октября 1900 Москва

 

 

Многоуважаемый Сергей Васильевич!

Я испытываю очень большое желание: посидеть с Вами в Вашей уютной столовой и поговорить о (блаженной памяти) "Снегурочке".

 

Единственное утешение после смерти близкого человека – говорить о нем с хорошими людьми, симпатично относившимися к покойному.

"Снегурочка" растаяла в тот момент, когда

 

Лишь только мы маленько разгулялись,

Она… вся – прикончилась ¹.

 

Мы потеряли всякую надежду оживить ее, и наша молодежь в полнейшем унынии. Одно средство оживить их – это скорее ставить новую пьесу. Если она будет иметь успех, мы спасены, нет – дело будет очень и очень плохо, почти безнадежно.

Судите из этого, насколько я занят и нервен.

 

Надо спасать дело, а я сам измучен до последней степени. Мне нужно и играть огромнейшую роль (Штокмана), и режиссировать, и вести часть текущего репертуара. Вот почему я так долго не был у Вас.

Спасибо Вам большое за Ваши талантливые и обстоятельные статьи. Только они поддержали во мне энергию².

 

Как только сыграю Штокмана и отдохну после него несколько дней, поспешу побывать у Вас, а пока прошу Вас передать мое почтение Вашей уважаемой супруге и дочерям.

Жена просит Вам кланяться.

 

 

Искренно уважающий и преданный

К. Алексеев

 

 

Октября 1900

С. В. Флерову

 

Понедельник

Ноябрь 1900

Москва

 

 

Глубокоуважаемый Сергей Васильевич!

 

Не найдя Вашей статьи в сегодняшнем номере "Московских ведомостей", я заволновался, уж не больны ли Вы. Решил, во что бы то ни стало, после генеральной репетиции зайти на секунду к Вам.

Увы, репетиция, начавшаяся в половине второго дня, окончилась в 11 вечера. Мои ноги подкашивались, голова не работала… Я поехал домой. Отлежавшись, встал, чтоб написать Вам эту записку и при первой возможности отослать ее к Вам и справиться о Вашем здоровье.

 

Завтра и послезавтра едва ли попаду к Вам, так как по утрам репетиции, разные разговоры с Чеховым ввиду его отъезда, а по вечерам играю. Не браните меня, что ни я, ни жена не были у Вас все это время.

Даю Вам честное слово, что каждый день собирался зайти к Вам и отвести душу. Но судьба сговорилась против меня.

 

Я играл 4 раза в неделю Штокмана, постоянные замены и болезни актеров, в конторе справляли юбилей одного из директоров, на фабрике разъехались директора и, в довершение всего, в училище, где я состою попечителем, совершена кража и две учительницы подрались. Дома, начиная с жены и детей, кончая прислугой,- все больны и лежали в кроватях. Наконец, в театре – "Мертвые" воскресают и никак не могут окончательно воскреснуть для публики.

Не сердитесь, забегу при первой возможности. Жена шлет свой поклон и будет у Вас, когда сыграет два ближайших спектакля. Мой низкий поклон Вашей уважаемой супруге и дочерям.

 

 

Глубоко уважающий Вас

К. Алексеев

 

 

102*. Л. В. Средину

Дек. 1900

 

 

9 декабря 1900

Москва

 

 

Многоуважаемый Леонид Валентинович!

Получил письмо от Зины¹, в котором она пишет об ужасном положении Калинникова². Наш театр решился устроить, по заграничному примеру, частным образом, утренник, выпустив 100 билетов (только) по 10 р., итого – набрать 1000 р. Конечно, явится больше желающих, и тогда сумма возрастет. Если мы объявим большее количество билетов, то нас заставят брать разрешение и официально продавать билеты. Это вызовет, с одной стороны, разные расходы, с другой же, лишит Шаляпина, Собинова и других артистов казенной сцены [возможности] принять участие в концерте.

 

Однако теперь, до постановки новой пьесы (кстати сказать – чудной, самой удачной) Чехова, решительно нет возможности устроить названный концерт, и потому мы откладываем его на месяц, пока же, в счет будущих доходов, посылаем на Ваше имя 175 р. (полученные за билеты вперед). Когда продадим еще, вышлем.