По крайней мере не будет портить стихов Толстого.

Далее Ирина продолжает так: "Дивлюся я, что князь Иван Петрович…" и т. д.

 

Ради того, чтобы заполнить строку, к словам "Дивлюся я" цензор вставляет ужасную гадость: "Да что мне говорить. Одно: дивлюся я…"

Это "одно"  напоминает стихи в "Московском листке"⁸. По-моему, лучше пусть испортится толстовский стих, чем он исправится цензором.

 

Клятва остается, и с поцелуями?… Это хорошо. Следующую вымарку я бы сделал так:

"На выходе, кто с жалобой, кто с просьбой,

 

Все говорЯт, не разберешь порЯдком".

Этот стих – неверны ударения. Как-нибудь изменить, например:

 

"Кричат, галдят, не поймешь порядком".

"А здесь я рад их видеть.

 

Годунов. Государь, царь,

Тебе их вздорных жалоб не избыть".

 

Чтобы сохранить комизм (хотя бы и значительно более грубый) сцены с медведем и хоть немного заменить Варлаама и Дионисия, я бы поставил двух бояр (советники), каждому по 150 лет (вроде членов государственного совета). Их водят от старости за руки, они подслеповаты. Когда Федор, говоря о медведе, навалится на такую руину, может быть, что-нибудь и останется; если же всю эту сцену проделать с боярином-статистом, все пропадет ⁹.

Конец 3-й картины с выборными – не понял по Вашему письму и ничего не могу сказать теперь.

 

Вместо (увы!) вымаранных слов: "Даже в пот меня он бросил, посмотри, Арина",- ничего не остается, как сделать паузу, во время которой Федор утирался бы и отдувался (или Арина его утирала? можно?).

Согласен с Вами, что "Царь всея Руси, Федор Иоаннович, прости"… – можно сказать даже еще нецензурнее, чем у Толстого.

 

Остальные вычерки или непоправимы, или незначительны.

Я решительно отказываюсь понимать: кто вычеркивал пьесу – столько глупостей и неожиданностей¹⁰.

 

Оркестр меня очень сильно волнует, и я радуюсь, что этот вопрос скоро разрешится. Боюсь, не опоздали ли мы с набором музыкантов. Пожалуй, никого и не найдешь. По этому поводу мне приходили две мысли. В случае если музыкантов нет, не брать ли наемных учеников Филармонии и, второе, нет ли у Литвинова в оркестре полулюбителей, полумузыкантов, свободных хотя бы с 4, 5 часов, как наши статисты? 84 рубля за партитуру – это недорого. Прикажите Лангеру переписать ноты из "Царя Федора"¹¹ (я их передал Вам) в двух экземплярах. Один – исполнителю, а другой – в архив. Кроме того, эти ноты надо переписать по голосам.

Что до меня, то я поздравляю Судьбинина с такой женой, а Вас – с ее приездом.

 

Не знаю и не слыхал ничего о Тарасове, но ужасно рад ему, потому что он высок и с басом. Со 150 рублей на 60 рублей – это похвально. Меня волнуют Щукин и Мошнин! ¹² Есть ли надежда, что театр будет приличен? Меня волнует и занавес. Мне не придется им заняться, пожалуй, не успею. Кому поручить поискать в Москве эффектных и дешевых материй для этого занавеса? Я бы сделал занавес или сплошной из одной хорошей материи с каким-нибудь кантом понизу, или, если такой дешевой материи нет, то что-нибудь в этом роде, чтобы сократить количество дорогой материи:

Больше всего меня беспокоит портниха. Где ее добыть – честную и порядочную? Например: я привезу много начатых вышивок для "Федора" (жена не может сделать всего, поэтому она только начинает, для того чтобы дать образец и чтобы по этому начатому образцу кто-нибудь кончал). Вещей будет много. Кто заправит это дело?… Без портнихи трудно – кто присмотрит и сбережет костюмы от губительной руки костюмеров? Кто сохранит в целости музейные вещи и другие хорошие костюмы – Мария Петровна Григорьева?¹³ Не поспеет, да и мало она опытна, хотя очень старательна.

 

Между прочим, приходила мне такая мысль – может быть, она никуда не годна. Пишу на всякий случай. Не надо ли после утренников для молодежи устраивать танцы часов до 7 вечера? Это оживит очень утра, да и даст возможность поучиться танцам. Пусть они будут под дирижерством Шашкина или Ермолова. Повторяю, мне эта мысль мелькнула, может быть, она никуда не годится.

Больше писать нельзя, лошади уезжают. Жена шлет Вам свой поклон. Не откажитесь передать Екатерине Николаевне мой низкий поклон и поздравление с приездом.

 

 

Уважающий Вас и преданный

К. Алексеев

 

 

Вы пишете о харьковской поездке в апреле. Имейте в виду, что постом необходимо  отдохнуть. Все устанут после трудного первого сезона. Гастроли начинать не ранее пасхи.

Вл. И. Немировичу-Данченко

 

Сент. 98

Сентября 1898

 

 

Андреевка, Харьковской губ.

 

 

Многоуважаемый Владимир Иванович!

 

Проглотил Ваши письма с большой жадностью и спешу тысячу раз поблагодарить Вас за них¹.  Итак, Вы на зимней квартире. Поздравляю Вас и всех артистов с временным новосельем в Охотничьем клубе. Охотники, чтоб им пусто было, не очень-то гостеприимно нас принимают. Скажите, какие нежности: нельзя в карты играть. Вот предлог, чтобы их лишить всех пьес с народными сценами.

Повторяю: я сам не пойму, хороша или никуда не годна планировка "Чайки". Я понимаю пока только, что пьеса талантлива, интересна, но с какого конца к ней подходить – не знаю. Подошел наобум, поэтому делайте с планировкой что хотите². Вместе с этим письмом отсылаю и четвертый акт. Ваше замечание о том, чтобы в первом акте, во время представления пьесы Треплева, второстепенные роли не убивали главных, я понимаю вполне и соглашаюсь с ним. Вопрос, как этого достигнуть… Я по своей привычке раскрыл каждому действующему лицу более широкий рисунок роли. Когда актеры им овладевают, я начинаю стушевывать ненужное и выделять более важное. Я поступал так потому, что всегда боялся, что актеры зададутся слишком мелким, неинтересным рисунком, а ведь по такой канве всегда выходят кукольные банальные фигурки.

 

Представьте, что я поместил лягушек во время сцены представления исключительно для полной тишины³. Ведь театральная тишина выражается не молчанием, а звуками. Если не наполнять тишину звуками, нельзя достигнуть иллюзии. Почему? – Потому что кулисы (мастера, незваные посетители кулис и пр.), сама публика в зале шумят и нарушают настроение сцены. Вспомните, например, финал первого акта "Колокола". Мне казалось, что тишина природы там передана… а сколько звуков!… Ведь пять человек в разных местах сцены – свистят, пыхтят и дуют в разные птичьи инструменты. Избрал я лягушку отчасти потому, что у меня есть машинка, которая удачно копирует этот звук, потом почему-то кажется мне, что монолог, обращенный к зверям, на фоне крика живого существа произведет большее впечатление. Может быть, это и ошибочно. Если Вы переделывали свой план из деликатности, чтобы не менять моего, это жаль. Надо было бы сравнить, какой лучше⁴? По крайней мере я надеюсь, что Вы во мне не предполагаете присутствия мелкого режиссерского или тем более актерского самолюбия. В данной же пьесе – Вам карты в руки. Конечно, Вы знаете и чувствуете Чехова лучше и сильнее, чем я.

Если Фессинг и Снигирев будут играть у нас (это приятно), следует возобновить "Ольгушку" для клуба⁵. А Мадаев? Я изъявлял уже свою радость по поводу приглашения Тарасова…

 

Итак, на пасхе играем в Харькове, потом в Одессе⁶. Я уже поручил брату подготавливать публику к нашему приезду. В Харькове у него большое знакомство и некоторое влияние. Он же поможет нам и со статистами. Лучше всего их набрать из платных студентов (они привлекут публику). Относительно поста – убедительно прошу, не торопитесь. После первого сезона мы все развалимся. Не забудьте, что первые две недели поста пройдут в том, чтобы выбраться из щукинского театра, и в отыскании помещений для сохранения нашего обширного и ценного имущества.

Симов сдал 6 декораций. Не объявить ли Геннерту⁷, что на следующий день [после] моего приезда назначается генеральная репетиция для декораций и костюмов, т. е. все одевают костюмы. Декорации (готовые) устанавливаются. Актеры выходят на сцену – показывают костюмы. Режиссеры делают замечания и поправки. О!… Вот непредвиденный расход… этот оркестр! Нельзя ли их за ту же сумму как-нибудь эксплуатировать? Будет ли музыка в антрактах?

 

Симон ⁸ опять не понял меня, и как бы он не накатал музыку (симфонию) для оркестра в "Шейлоке". Я мечтаю о самом маленьком, жиденьком оркестре (преимущественно струнные инструменты, арфа, флейта, кларнет) с шестью музыкантами, не больше, – только тогда сцена Бассанио будет сентиментальна, наивна и мила, как сам Карпаччо – мил и наивен ⁹.

Мне представляется, что "Ганнеле" придется ставить раньше, чем мы предполагали, и, конечно, она пойдет скорее, чем, например, "Антигона". Хорошо бы, если бы ученики Филармонии поскорее принялись за разучивание хоров. Не знаю, я как-то плохо рассчитываю на аккуратность школьников – не запастись… {Часть страницы вырвана в подлиннике. – Ред. } ли нотами (вторые голосовые экземпляры) и не передать ли их для просмотра Васильеву (содержатель хора) – на всякий случай?

 

Очень благодарю Вас за присылку репертуара (распределение репетиций) и распределение ролей "Федора". Не могу понять, кто это Загаров (Старков), уж не новый ли актер ¹⁰?

Очень благодарю также и за набросок Дорна…¹¹. Ох, как я его боюсь! После Вашего письма еще более. Уж очень велики и ответственны требования к этой на первый взгляд незначительной роли. Спокойствие – это, пожалуй, у меня выйдет… но умен, мягок, добр, красив, элегантен – уж очень много достоинств и оттенков, при малом количестве слов и действия… Это меня пугает. Больше же всего я боюсь остаться в этой роли самим собой, со своими индивидуальными свойствами, боюсь играть эту роль на своих, общих тонах… У меня [на]ввертывался какой-то тон, [ориг]инальный как будто бы… {Часть страницы вырвана в подлиннике. То же и дальше.- Ред. } ожиревшего, провинциального, постаревшего Дон Жуана, [го]ворящего тенором и когда-то местного любимца-певца, но этот господин уже потерял свою элегантность, за исключением Треплева и Нины – относится ко всем легко, с некоторым сарказмом. Тот мог балансировать на качалке, а Ваш Дорн, конечно, не может этого сделать… ¹². Теперь ухожу от этого тона и ищу новый… Что-то будет, боюсь!…

 

Молодчина Вальц… ¹³. Надо дать роль его жене в клубных спектаклях, она мне все пишет восторженные письма. Что касается мальчиков-певчих в "Ганнеле", то их можно избежать, как мы делали и в Солодовниковском театре. Хорал пел женский хор, за сценой, а мальчики на сцене были набраны из обыкновенных статистов (по 20 к. с физиономии). Конечно, Александр Акимович¹⁴ разошелся: 90 человек на щукинской сцене, да еще при том условии, что сцена сжата амфитеатром, да еще при классической [фее]рии. Напомните ему, что в… Солодовниковском театре в "Отелло"… в массовых сценах с солдатами – от 60 до 70 человек, и на сцене было очень тесно.

Я поправляюсь не очень хорошо, по крайней мере пока не толстею. По весам (может быть, они врут) – сбавил здесь 2 фунта. Отчего?… не знаю… Когда высыпаюсь, чувствую себя хорошо, но не всегда это удается благодаря невозможному шуму, который производят дети с раннего утра. Погода здесь все время плохая и холодная… Жена тоже чувствует себя не очень хорошо. Еще не вошли в норму. Сегодня получили телеграмму, что дядя жены брата, у которого я теперь нахожусь, умирает. Она уезжает, оставляя детей жене. Теперь я остаюсь единственный мужчина в доме. Ввиду этого до их возвращения, т.е. до 16-го, 17-го, мне не удастся уехать – ничего?… 17-го я, наверное, уеду и буду в Москве 19-го утром… Не взыщете?… Я думаю, что первые четыре дня в театре пройдут в выметании… Раньше четырех дней не войти в театр. [Если] Вы найдете необходимым, [чтобы] я приехал раньше, – телеграфируйте, приеду. Прилагаю записку [мо]их вопросов, которые пришли мне в голову.