Регулярная армия и другие новшества

 

Время больших забот опустилось на плечи Чаки. Войско было слабое. Хозяйство разваливалось, скот разворован. Добавить к этому надо и беспокойство, связанное с появлением младшего брата – Дингаана. Тот был поражен, увидев мертвого Сигуяну (история его гибели так и не выяснена), но, будучи человеком мудрым, сразу же подчинился Чаке. Молодой вождь оставил Дингаана в покос, обеспечив ему безбедную жизнь – то была роковая ошибка в его жизни!

Чака взялся за дело круто. За малейшие колебание и неповиновение полагалась смерть. Это было право вождя, однако оно выходило за рамки традиций клана. Недовольных Чака уничтожал.

Прежде всего нужно было позаботиться о самом краале. Чаке нужно было стереть память об отце, которого он ненавидел, и он распорядился построить новый крааль – ква‑Булавайо – «тот, кто убивает с печалью». Кухню зулусов он признал несовершенной и послал людей в соседние кланы обучаться кулинарному ремеслу.

Реформы охватывали буквально все стороны жизни зулусов – от обычного туалета (подрезание ногтей) до бритья. Один начинающий брадобрей поплатился жизнью за легкие порезы на царственной шее. Имелись и «сборщики королевской слюны», и «подтирщики знатного ануса».

Затем Чака принялся восполнять недостаток скота, «занимая» его у соседних кланов. Те безропотно отдавали Чаке быков и коров, видя в нем опасного и сильного соседа. Среди нового стада формировалось ядро будущей знаменитой снежно‑белой зулусской породы скота.

Но главное внимание Чаки было приковано к армии. Его клану предстоит возвышаться, и только армия способна помочь ему в достижении цели! Чака отлично представлял, какая военная машина нужна ему, и с рвением принялся за дело.

Он решил начать свои опыты с изикве, сделав из них регулярные войска. Они разделились на четыре части, каждая из которых, в свою очередь, состояла из небольших отрядов. Самой сильной была «грудь», центральная группа войск, которая в бою шла по центру – лоб в лоб. Два рога окружали противника с флангов, разворачивались и сходились к центру. Четвертая группа, резерв «груди», оставалась позади и вступала в бой только по приказу командующего. Тот находился неподалеку на возвышении и с помощью рассыльных посылал резерв в то место, где враг нажал сильнее. Войско двигалось в полной тишине, а в атаку шло с криком, сохраняя боевые порядки.

Чака быстро понял, что боевой дух войска можно резко поднять, если воины станут драться за честь своего изикве, а не за клан мтетва в целом. В своем клане он добился обязательного для всех мужчин воинского призыва. Из воинов‑зулусов всего 400 человек, половина, были и‑кхехла, то есть те, кто носил изиколо – головное кольцо для взрослых неженатых мужчин. Такое кольцо делали из древесных волокон и залепляли пчелиным воском. Волосы вокруг кольца выстригали. Воины с кольцами были испытанными бойцами, сражавшимися против бутелези и не раз терпевшими от них поражение. А новобранцы – молодежь без колец – вообще не знала службы.

Создать четыре регулярных полка было для Чаки делом несложным. Всех взрослых мужчин – женатых и «тех, что с кольцами», – он поселил в отдельном краале и разрешил обзавестись женами. Главой крааля он сделал Мкабайи, свою вдовствующую тетку, которая когда‑то была внимательна к Нанди и к нему самому, и немедленно казнил тех, кто отказывал ему когда‑то в гостеприимстве, в том числе и своего дядю Мудли.

Воинов 20‑летнего возраста, еще неженатых, он лишил колец и сделал таким образом снова «мальчиками». Им предстояло влиться в изи‑мпохло – «бригаду холостяков». От них Чака отделил фасимба – «зайцев» – группу, которую он будет тренировать особыми методами. Именно им суждено было стать гвардией могущественной армии будущего государства зулусов!

 

Из книги Эдуарда Мора «Путешествие в Африку и к водопадам Виктории на Замбези», СПб., 1876 г.:

 

«Он любил войну, умел искусно вести ее и не раз прославился на поле битвы военными подвигами. Он был хороший стратег, умел быстро и со смелой неожиданностью нападать на соседние племена, покорял их, обращал в рабство, соединял или разъединял со своим народом. Этот варвар изобрел для своих орд новый способ ведения войны по образу македонской фаланги, левый и правый фланги которой прикрывались передовыми отрядами».

 

Все метательные ассегай Чака переделал на оружие ближнего боя. У Э. Риттера этому посвящено много страниц, основанных на преданиях зулусов. Самые искусные кузнецы жили в клане мбонамби, пограничном с мтетва, и Чака направился к лучшему из них – Нгоньяме. Его крааль стоял в стороне от жилья членов клана, ибо соплеменники сторонились кузнецов и плавильщиков: но преданиям, они пользовались человеческим жиром для закаливания клинков, и каждый раз, когда в краалях исчезал ребенок, обвиняли кузнецов. (Каста кузнецов в Африке считалась и считается сегодня особым, закрытым и тайным обществом у любого народа и племени.)

Чака объяснил Нгоньяме цель своего визита. Кузнец предложил переделать тяжелое копье для охоты на буйволов, однако Чака отказался: ему нужен был совершенно новый клинок из самородного металла.

– Ты получишь то, что желаешь, – ответил наконец Нгоньяма. – Но на это нужно время, ибо лучше начинать с самого начала. У новой печи будут новые мехи, чтобы железо получилось как можно лучше. Клинок закалим превосходными жирами, и в твоих руках он всегда будет приносить победу. Мне он обойдется недешево, но ради тебя я согласен довольствоваться одной телкой, да и ту ты сможешь прислать мне только после того, как одобришь работу и когда это тебе будет удобно.

Чака принял условия и с важностью произнес: «Может статься, одна эта телка заполнит весь твой крааль...»

Пока кузнецы переделывали все оружие, он начал тренировки. Войско обучалось всем приемам ведения боевых действий, неукоснительно соблюдались все распоряжения командиров. В день отряды проходили до 60–70 километров, легко переваливая через холмы, пренебрегая тропинками и дорогами, питаясь мясом скота и зерном в тех краалях, которые они миновали, сопровождаемые лишь у‑диби. (Европейские регулярные части в те годы по хорошим дорогам проходили за световой день 20 километров.)

Приготовления к работе Нгоньяма начал с заготовки новых мехов. По давнему обычаю, он отобрал из стада пять баранов и в ущелье, где находились его плавильная печь и кузница, содрал с них живьем шкуру, оставив кожу лишь на голове и ниже колен. Мучения животных никого не волновали. Нужна была шкура того барана, который выживет дольше других. Наконец последнее животное в загоне издохло и шкуры обработали. По преданию, печь произвела на Чаку сильное впечатление.

Чака провел у кузнеца несколько дней, за которые подмастерья Нгоньямы выковали из чистого металла заготовку, используя вместо наковальни и молотка куски гранита. Когда работа близилась к завершению, понадобились снадобья: человеческое сердце, печень и жир. Все это быстро доставили и поместили на гранитную наковальню. Провели раскаленным клинком и, услышав шипение, убедились, что духи одобрили клинок, а затем лес снова огласился громкими ударами молота.

На рассвете клинок был готов. Заточив его о глыбу песчаника, Чака убедился в его остроте, обрив несколько волосков на руке. Подобрав подходящее древко, они с мастером просверлили в нем удлиненное отверстие, влили туда сок луковичного растения сцилла ригилифолия, вставили нагретый черенок клинка. Он схватился намертво. Потом древко обмотали твердой корой и затянули буйволовой кожей. Так родилось оружие, которое в умелых руках зулусов обеспечило чернокожим воинам десятки блестящих побед.

От сыромятных кожаных сандалий Чака отказался сразу. Жестокими методами он внедрял новую моду – ходьбу и бег босиком по камням и колючкам. После нескольких показательных казней воинов, не сумевших удержаться в ритме боевого танца на грубой каменистой земле, жалобы навсегда прекратились.

Новые большие щиты для различных полков окрасили в соответствующие цвета. Себе Чака взял белый с большим черным пятном в центре. У каждого полка имелись своя боевая песня, клич, украшения из меха и перьев на униформе. Сам Чака носил позолоченную юбочку из хвостов циветты, небольшого зверька семейства виверровых.

Когда наконец были готовы новые ассегаи, Чака быстро распределил их среди воинов и научил ими пользоваться. Зулусы получили оружие, которое Африка еще не знала. Всего под ассегаи было поставлено 350 мужчин. Такого числа солдат не было ни у одного соседнего клана...

 

Глотание ассегаев

 

Военным реформам мешал развиваться один фактор – еще был жив Дингисвайо, Чака являлся его вассалом, и как ни успешны были его действия, мтетва оказывались все же сильнее. Молодой вождь начал медленно, но верно подчинять себе соседние кланы. Первыми стали э‑лангени, которые, однажды проснувшись, увидели у ворот своих краалей импи – боевые группы зулусов. Никто не сопротивлялся. Чака выстроил на скотном дворе все мужское население и отобрал среди него тех, кто отравлял ему жизнь в детстве. Их он посадил на острые колья ограды и поджег ее. Тех же, кто хоть чем‑то помог ему и матери в горькие годы, он одарил быками. Весь клан был включен в растущий клан Чаки. Мужчины пополнили полки и быстро обучились военному ремеслу. Соседние кланы, напуганные решительностью Чаки, не оказывали никакого сопротивления.

Следующим пунктом в программе Чаки были бутелези, но их вождь Пунгаше не проявил трусости. Уже терпевший поражение от Дингисвайо, он решил, что от зулусов он поражения не допустит. Пунгаше не сделал вывода из событий более ранних времен, когда молодой Чака успешно сражался против него в войсках Дингисвайо.

Последовавшие сражения блестяще доказали смысл нововведений Чаки. В походе зулусские воины питались мясом и зерном, которые несли за ними у‑диби. Передвигались отряды только по ночам и однажды на рассвете они настигли войско Пунгаше, которое состояло только из 600 воинов, но занимало господствующее положение в узкой долине одного из притоков Белой Умфолози. Позади войска находились стада и женщины с детьми.

Дингисвайо распорядился подойти поближе полку изикве и послал гонца, который пообещал бутелези прощение. Но те с презрением отослали его обратно: «Отправляйся, пес, к своему беззубому хозяину, и пускай он пошлет ко мне кого‑нибудь способного сразиться, а не такого скулящего щенка, как ты».

По преданию, вперед выбежал Чака и закричал неприятелю: «Эй ты, высохший мочевой пузырь дохлой коровы! Я заставлю тебя проглотить свои слова, а вместе с ними и мой ассегай». И Чака кинулся на врага. Это было новшеством в тактике боевых действий. Воин бутелези, к которому ринулся вождь, смутился. Он дважды метнул в Чаку копья, но тот с легкостью отбил их щитом. Взмахнув ассегаем, он что было сил ударил бутелези подмышку. Удар был настолько мощный, что Чака почти перерубил воина. «Нгал‑ла! – воскликнул Чака. – Я поел!» (боевой клич зулусов при победе над врагом).

Под натиском изикве бутелези не удержались и часа.

Прибывший на поле боя Дингисвайо прекратил резню. Уцелело всею несколько воинов бутелези. Они вместе с вождем перешли Черную Умфолози и укрылись у Звиде. Тот уже дважды терпел поражения от Дингисвайо, которому приходился родственником, но ндвандве жили слишком далеко от мтетва и легко выходили из‑под контроля, терроризируя соседние племена.

Звиде внимательно выслушал историю беглого Пунгаше и... приказал убить его.

Доказывая свою преданность Дингисвайо, Чака послал ему захваченный скот бутелези. Вождь одобрил жест Чаки и вернул скот с благодарностью. Собрав всех вдов и девушек бутелези, Чака поместил их в построенный рядом с ква‑Булавайо сераль. Всего там жило 1200 женщин – умдлун‑кулу. Вождь называл их всех своими сестрами. За 12 лет его правления умдлункулу не произвели на свет ни одного младенца. Чака считал, что нельзя порождать на свет того, кто в один прекрасный день убьет его самого, став наследником. В этой мысли он не был оригинален...

 

Первая военная экспедиция

 

К началу 1817 года территория клана зулу значительно увеличилась в размерах. Войско Чаки насчитывало уже 2 тысячи воинов. Никому из воинов в трех молодежных полках не разрешено было жениться. В периоды между военными действиями воины изолированно жили в краалях.

Осенью того же года Чака узнал, что его дядя Мбийя умер в Длечени. Он прошел 70 миль до побережья океана и затем 20 миль вдоль берега до крааля Дингисвайо, чтобы попрощаться с Мбийей, которого очень любил. После переговоров с Дингисвайо оба вождя договорились выступить против Мативане, чей воинственный клан эмапгванели жил у подножия Драконовых гор. Храбрый и мудрый вождь Мативане жил еще дальше ндвандве, но постоянно угрожал границам мтетва.

Экспедицию назначили на зимний месяц июнь, но пока шла мобилизация, Мативане прознал о готовящемся походе. Он сделал все приготовления и попросил вождя соседнего клана амахлуби Мтимкулу посторожить его скот в горах. Мтимкулу, сын вождя Буш'анс (который, кстати, в свое время давал приют Дингисвайо и его белому спутнику Коуэну), согласился.

К неудовольствию Чаки, битва осталась незавершенной. Дингисвайо быстро окружил войска Мативане, и тот отделался добрыми заверениями и таким образом сохранил свои силы. Армия ушла, и Мативане обратился к Мтимкулу, чтобы тот вернул скот. Но Мтимкулу отказался! Пока Мативане взвешивал сложившееся положение, хлуби растворились в горах, а на самого Мативане напал Звиде и изгнал из родных мест.

Звиде все рассчитал вроде бы верно: люди Мативане после стычки с мтетва оказались легкой добычей. Однако, изгоняя эма‑нгвавени с их земель, Звине породил цепочку событий, последствия которых никто тогда не мог предвидеть.

Здесь скрывался один из истоков мфекане. Восточные нгуни страдали от перенаселения. Дорога на юг была перекрыта белыми поселенцами. Драконовые горы и сото, насолившие их восточные склоны, не давали выйти в глубь материка. Север оказался перекрыт болотистым поясом реки Понгола и племенем тонга.

Спасаясь от Звиде, Мативане уничтожил все встретившиеся ему на пути краали амахлуби и осел среди холмов. А амахлуби, лишенные средств существования, под началом Мпапгазиты перевалили через Драконовые горы и обрушились прямо на головы насмерть перепуганных сото.

Цепная реакция, вызванная действиями Мативане, имела последствия для всей истории Южной Африки.

Мативане догадался, что Чака не удовлетворится миром, который Дингисвайо заключил с ним когда‑то, и потому решил покинуть страну, перевалив через Драконовые горы. Но здесь его подстерегали большие сложности. Он оказался не в состоянии разместить свой народ на большом центральном плато, что лежало за горами. Экономику крааля не создашь за один‑два дня. Для посевов и сбора урожая нужны были целые сезоны мирной жизни. Единственным выходом было насилие. И нгвавени, а вместе с ними и хлуби, оказавшиеся здесь еще раньше, пошли через земли сото, ломая и сжигая все на своем пути, безнаказанно мародерствуя.

В 1823 году у Мативане произошел разрыв с амахлуби, которые стали проявлять склонность к оседлости. После битвы, длившейся пять дней, амахлуби были разбиты, бежать удалось немногим.

Нападая на тот или иной крааль, Мативане забирал скот и женщин, а мужчин убивал. Те, кому удавалось скрыться, рассеивались по плато, влачили нищенское существование. На площади в тысячи квадратных километров не было пи одного клана, не попавшего в этот жестокий круговорот миграций. Каннибализм, всегда чуждый цивилизованным банту, здесь стал привычным явлением!

 

Орда Мантатизи

 

Одним из первых кланов сото, которые встретились на пути странствующих амахлуби и нгванов (нгвавени), были тлоква. Вождь этого клана незадолго до того погиб в бою, и новым вождем был провозглашен Сиконьела. Но он был слишком молод, и потому регентшей назначили мать – Мантатизи – Великую Женщину. Не найдя достаточных средств, чтобы противостоять амахлуби, тлоква снялись с насиженных мест и двинулись на юг. Передвигались они огромной ордой в 50 тысяч человек, гоня посередине людского массива свои стада. Сотни людей умирали ежедневно без еды и воды.

Эта волна, двигавшаяся с севера и получившая в истории Южной Африки название «Орда Мантатизи», в конце концов достигла деревни Тлапин, где жили несколько белых миссионеров из Капской колонии. Местное население приготовилось было бежать, но миссионеры позвали на помощь гриква с вождями Ватербуром и Коком. У этих гриква, которые являлись бастардами, родители были ранние европейские поселенцы и готтентотские женщины. Тогда они занимали промежуточное положение между цивилизацией и дикостью. Бастарды носили европейское платье, работали на фермах, пасли лошадей, жили отдельно. Гриква моментально выступили против Мантатизи. Оружейными залпами им удалось разогнать «орду», и та покатилась обратно на север, атаковав по дороге небольшой клан сото во главе с Мшевешве. С остатками клана тот вынужден был скитаться по южным отрогам Драконовых гор, пока перед ними не предстала необычная гора. Таба Босиу – «Гора ночи» – одинокий холм («инзельберг» – у местных белых жителей) со срезанной гладкой вершиной, где можно было устроить удобные пастбища, и всего с тремя подходами. Вождь завел своих людей наверх и приказал завалить камнями все тропинки: в случае опасности эти камни можно было сбросить на головы атакующих. По легенде, так родился народ басуто.

Орда Монтатизи прокатилась дальше на север, не отважившись напасть на сото. Не решился напасть на него и Мативанс, который к 1828 году ушел на юго‑восток и появился, к своему несчастью, в стране тембу, совсем рядом с владениями буров и англичан...

В том же 1828 году там прошла неведомая Мативанс военная экспедиция Чаки. Это было совсем близко от границ Капской колонии; и британские войска совместно с бурскими коммандос и вспомогательными африканскими частями двинулись для отражения удара зулусов. Но досталось не зулусам, а нгвавени! Весь свой пыл белые обрушили на то, что они считали основными силами Чаки. Так Мативане впервые познакомился с белыми пришельцами. Кафры есть кафры, какая между ними разница – и полковник Соммерсет атаковал их у реки Умтата. Мативане с пятью женами и их детьми спешно удалился на север с мыслью сдаться Чаке. Подошел к горе Таба Босиу. Зная историю Мативане, любой вождь казнил бы его без лишних слов, однако добросердечный Мшевешве проявил гостеприимство. Оставив здесь семейство, Мативане пошел к зулусам. Но там его ждала страшная казнь от руки наследника власти Чаки – Дингаана.

Но вернемся к 1817 году, когда Дингисвайо, упустив из виду Мативане, перенес все внимание на Звиде, который был постоянным источником беспокойства для мтетва, а впоследствии и для зулу.

Звиде был другом отца Дингисвайо, но в 1818 году произошла ссора, и Звиде убил приемного сына Дингисвайо. Это стало последней каплей, и вождь мтетва попросил Чаку помочь ему. Пока войска готовились к кампании, Дингисвайо пошел к ндвандве без оружия, желая мирным путем уладить все конфликты. По дороге он наткнулся на патруль, который доставил его к Звиде. Тот продержал Дингисвайо у себя два дня и, убедившись, что ему, вождю ндвандве, ничего не угрожает, велел казнить Дингисвайо, а голову передал своей матушке Нтомбази, которая собирала в своей хижине жуткую коллекцию отрубленных голов.

По преданию, вместе с Дингисвайо умерли несколько его «амазонок» – личная охрана вождя, состоявшая из девушек. Хотя им и было дано указание возвращаться домой, они отказались покинуть вождя и закололи себя кинжалами на месте казни любимого правителя. Так около 1818 года армия потеряла военачальника и только приезд Чаки помог командирам удержать людей от паники.

Легенды передают, что Звиде потребовал у Чаки выдать ему всех девушек. «Какая наглость, – сказал Чака. – Никогда сестра моя не станет супругой этой высохшей шкуры, которая сожрала уже половину вождей нашего края. Пусть попробует сам добыть их!»

... Чака и Звиде стояли на границах своих владений в ожидании битвы. Кроме ндвандве, Чаке угрожали еще и квабе, мощный клан, живший между зулу и мтетва. Так молодой вождь зулу оказался между двумя фронтами. Оба клана по численности превосходили зулусов вдвое.

Чака тщательно готовился к предстоящей битве. Он объявил всеобщую мобилизацию всех мужчин старше или моложе призывного возраста, способных носить оружие. Верный помощник Чаки талантливый военачальник Мгобози быстро превратил их в дисциплинированное войско. Ополчение стало называться нко‑мендала– «беззубый старый скот», но прозвище это было почетным. Далеко на юг к лесу Нкапдла были эвакуированы жены с детьми и скот. Всего для сражения подготовили около 4 тысяч человек. У Звиде было вдвое больше!

Главные силы Чака сосредоточил у холма Гокли, южнее реки Белая Умфолози. На вершине холма разместился резерв, а основное войско расположилось вокруг по 5–6 шеренг. В радиусе нескольких километров от Гокли зулусы уничтожили все съестные припасы и воду. Зная от разведчиков о своем численном меньшинстве, Чака построил войска полукругом – так было легче смыкать ряды, если враг прорвет оборону.

Войсками ндвандве командовал молодой военачальник Номохлапдхана, ровесник Чаки. С ним были почти все взрослые сыновья Звиде.

Первые группы противника вошли в реку на мелководье. Воины ндвандве держали в правой руке ассегай и щит, а левую положили на плечо впереди идущего – образовалась цепь. Отряды командиров Нгобали и Ндлелы обрушились на них как раз в тот момент, когда те преодолевали глубокое место в реке. Первая атака Номохландханы захлебнулась в прямом смысле.

При следующем маневре Чака решил, чтобы на тазах у разведчиков ндвандве 200 воинов полка Фасимба погнали часть скота на юг. Ндвандве наверняка отвлекут значительные силы, чтобы овладеть добычей. Проведя незаметно перегруппировку, Чака как бы поделит силы таким образом, что противник непременно решит: войско разделилось поровну. Между тем на холме скопится 3 тысячи воинов.

 

«К оружию!»

 

Все произошло именно так, как и предвидел Чака. Вражеский военачальник Номохландхана отправил треть своих воинов за скотом зулусов, а остальные 8 тысяч выстроил полукругом у северо‑восточного склона холма. Таким образом, оказалась видна только часть войска, остальные силы скрывались за гребнем холма.

– Биться с таким противником все равно, что резать скот в краале, – хвастливо заявил Номохландхана своим командирам. После ритуальной встречи двух самых сильных воинов, закончившейся победой зулусов, Чака двинул войска. Вот как об этом рассказывают старые зулусы:

– К оружию! – скомандовал Чака. Приказ был громко повторен сначала командирами бригад и полков, затем сотниками и, наконец, взводными. С удивительной слаженностью движений, которой всегда отличались зулусы, полторы тысячи воинов, сидевших вокруг вершины холма, поднялись как один человек. Затем полторы тысячи ног – в подобных демонстрациях участвует только правая нога – одновременно топнули о землю, так что холм чуть ли не дрогнул. И тут же раздались крики, похожие на раскаты грома или барабанный бой: то каждый воин в течение нескольких секунд бил древком копья по щиту. Четыре шеренги, стоявшие вплотную к передней, отошли назад, так что между ними образовались интервалы в три‑четыре шага.

Войско ндвандве втягивалось в сражение медленно и неуверенно. Их боевые порядки уплотнились до такой степени, что воины не могли свободно метнуть копье. Нарастала паника. Как лавина навалились зулусы на столпившегося противника. Началась резня. Новые ассегаи с широким и коротким клинком оказались прекрасным оружием ближнего боя.

С вершины холма Гокли Чака осматривал поле битвы. Копья, которые метали ндвандве, практически не причиняли противнику вреда. Номохландхана перешел к тактике ближнего боя, но яростный напор зулусов отбросил ндвандве. Стояла жара, а воды у них не было. Заканчивались силы и у Чаки. Из пяти шеренг осталось только три.

Тем временем дымы на горизонте известили зулусов, что возвращается отряд, уводивший скот. Но это означало и то, что назад движется и часть войска ндвандве, посланного за скотом. Положение становилось отчаянным.

Устные предания гласят:

– Тут зулусов выручили железная дисциплина и большая подвижность. «Назад, на вершину холма, щиты держать сзади, – снова и снова звучали слова команды. – Бежать как можно быстрее, но строй не нарушать!» Ротные и взводные громко повторяли этот приказ.

Зулусы и на этот раз без труда обогнали своих противников, и те снова очутились перед двумя сплоченными шеренгами, занявшими выгодные позиции вокруг вершины холма. Таковы были плоды дисциплины.

Ндвавдве несколько раз повторяли атаку, но неизменно скатывались к подножию холма. В распоряжении Номохландханы осталось около двух с половиной тысяч воинов, в то время как у Чаки – 600, из коих около половины составляли раненые.

Над равниной и холмами стоял тошнотворный запах крови. Между тем к обеим сторонам подходили сравнительно свежие силы. На северном склоне началась неслыханная резня, в которой полегли около полутора тысяч ндвандве и пятьсот зулусов. Победа досталась очень дорогой ценой – ндвандве потеряли около семи тысяч человек. Но Звиде по‑прежнему считал себя непобедимым.

 

«Встаньте, дети Зулу!»

 

Чака мог теперь доверять своим войскам самые ответственные сражения. Несмотря на громадные потери, ему удалось удвоить армию благодаря притоку добровольцев. Вождь всячески поощрял храбрых воинов, выдвигая их на различные командные должности. Одним из его военачальников стал Мзиликази, внук Звиде, бежавший от деда, когда тот убил его отца. Другим был Ндлела, который, к неудовольствию людей, служивших с ним, был каннибалом, но довольно быстро отвык от своей пагубной привычки.

Чтобы избежать кровопролития, Чака решил пригласить квабе на свою сторону еще до битвы с ними, но те решили выждать исхода сражения, и тогда Чака напал на них «заранее», одержал легкую победу и влил их силы в свою армию. Теперь, не опасаясь нападения с тыла, он мог противостоять двум самым грозным военачальникам ндвандве – Сошангане и Эвангедабо. О всех делах у ндвандве он узнавал через разведчиков из клана дламини – они приходились родственниками ндвандве, но ненавидели их и прилагали все усилия, чтобы помочь Чаке.

То была вторая и последняя война Чаки против Звиде.

В мае 1819 года, вскоре после сбора урожая, Чака приказал сделать большие запасы продовольствия и спрятать их в надежных местах. Узнав от разведки о приближении армии Звиде, он эвакуировал в лес Нкандла всех жителей. Сошангане внимательно изучил уроки поражения ндвандве у холма Гокли и вооружил войско такими же короткими и тяжелыми ассегаями. По‑прежнему они были обуты в сандалии, и это делало их менее мобильными, чем зулусы.

Миновав холм Гокли, усеянный выбеленными солнцем костями, армия ндвандве продвигалась по зулусской территории с трехдневным запасом продовольствия. Но зернохранилища, где ндвандве намеревались пополнить запасы, оказывались пустыми. На третий день они лишились и скота: отряд зулусов отбил быков и коров у немногочисленной охраны. Голод и холодные ночи заставили ндвандве устремиться за стадами, которые зулусы намеренно «показывали» на отдалении вражескому войску. Таким образом, противник вышел к восточной кромке леса Нкандла – прямо к главным силам Чаки, скрывавшимся в чаще.

В ту июльскую ночь, сообщает устная традиция зулусов, дикий лес представлял собой жуткое, но величественное зрелище. Десять тысяч воинов расположились под сенью больших деревьев. Тыльная сторона их листьев отражала огни тысяч костров, блеск ассегаев и щитов.

... Чака сидел, прислонившись спиной к стволу лесного гиганта. Перед ним ярко горел костер. Слева от него находился молодой Мзиликази, будущий король матабеле, справа – двадцатидвухлетний мрачный Дингаан, его сводный брат и будущий вождь зулусов. Другой сводный брат, пятнадцатилетний Мпанде, был в то время одним из у‑диби. Пока что он подавал мясо и пиво своим братьям. После Дингаана ему предстоит стать королем зулусов. В ту ночь лес Нканда заключал в себе судьбу половины Африки на много лет вперед...

По плану Чаки, отряд из 500 человек должен был подобраться к спящим ндвандве с дальней от леса стороны, – изображая воинов, вернувшихся из похода за продовольствием. Это было делом несложным, ибо и ндвандве, и зулусы говорили на одном языке. Нужно было вызвать среди противников панику.

Среди ночи лагерь ндвандве огласили громкие вопли. Сошангане потребовал прибавить огня, но это не помогло, лазутчики зулусов продолжали стоять насмерть. Тогда Сошангане приказал всем собраться вокруг его командного пункта и стать лицом к лесу.

Утром они поспешили покинуть наполненный кошмарами лес. Войско зулусов в полном составе начало преследовать боевые порядки противника. Единственным преимуществом зулусов оставалась железная дисциплина, ибо во веем остальном Сошангане не уступал Чаке, а в численности намного превосходил его войско.

Чака построил два полка в две колонны по пять человек в шеренге и послал в обход армии ндвандве с флангов. Сошангане срочно расширил порядки, чтобы не дать окружить себя, воины уходили все дальше вправо и влево и таким образом ослабился центр, в котором наметились разрывы. Воины зулусов напали с бешеным натиском и сразу перебили много солдат. Ндвандве стали отходить, соблюдая боевые порядки. Но на пересеченной местности делать это во всей Африке могли только зулусы. Образовалась свалка, на которую то и дело обрушивались полки Чаки.

Сошангане отдал приказ своим 16 полкам переправляться через реку. Его гвардия охраняла переправу. Чака уловил момент, когда половина воинов переправилась, а вторая осталась на берегу, растянутая по всему фронту, и напал со всей стремительностью, на какую были способны его летучие отряды. «Встаньте, дети зулу, ваш час настал! – напутствовал он своих воинов. – Уничтожьте всех!»

Семь тысяч зулусов с боевым кличем «Байете!» ринулись в атаку. Половина ндвандве погибла на берегу, другие потеряли оружие на переправе. В распоряжении Сошангане остались лишь те, кто успел переправиться, и часть гвардии. Осколки армии распались на отдельные группки беглецов.

Двум полкам Чака дал особое задание – быстро идти к краалям ндвандве и захватить вождя Звиде и его жестокую мать. Узнав об опасности, Звиде поспешил укрыться с группой единоплеменников на севере, среди племени бавелу, и именно там его настигла смерть. Он стал жертвой женщины‑вождя Мжанжи, которая командовала маленьким кланом бапеди. Окружавшие се племена боялись с ней связываться, потому что Мжанжи могла наслать порчу на любого. По преданию, она была бессмертна, и любому страннику, взглянувшему на нее, грозила гибель.

Сошангане спешно отступил, уводя с собой ядро уцелевших войск. Ему удалось добраться до португальских владений в Мозамбике и основать там государство Газа, или Шангана, не попавшее под влияние Чаки.

 

Феномен черного правителя

 

Отныне владения зулу простирались от Понголы до Тугелы и от океана до Кровавой реки. Территория клана в сто квадратных миль превратилась в 11 500, армия же выросла с 350 до 20 тысяч воинов. На этой территории десятки вождей покоренных кланов получили статус, поставивший их выше прежнего положения. Население стало мало‑помалу отождествлять себя с зулусами!

В центральной части своей территории Чака распорядился построить несколько крупных военных краалей – Гибисегу, Булавайо, Нобамба Изихлебе, Мбелебеле и Дукуза. Это была система опорных пунктов, призванных быть поддержкой регулярной армии. Каждый из них имел округлую форму, и против входа располагалась «королевская часть». По обе стороны загона для скота находились хижины воинов. Гибисегу был более трех миль в окружности и насчитывал 1400 хижин. Каждым поселением командовал военный вождь – индуна, назначенный лично Чакой. Там же был сераль для женщин верховного правителя во главе с главной женой, которая пользовалась огромным авторитетом наравне с индуной. Известно, что Чака сам никогда не женился и официально эти женщины считались его наложницами.

В таких поселениях собиралась молодежь со всех краалей. Сначала молодых людей использовали как пастухов и у‑диби – носильщиков щитов и циновок, а потом направляли в соответствующий полк.

Концентрация власти и полная зависимость армии от Чаки вывели его за пределы статуса обычного бантусского вождя.

По четкая организация действовала лишь в тех районах, где был возможен непосредственный контроль из центра. Вне его вожди хотя и платили дань и признавали вассальную зависимость, по часто нарушали законы, установленные Чакой. Такие вожди были достаточно автономны и командовали силами, состоящими из своих племенных резервов. Это неминуемо должно было вызвать сепаратистские тенденции, и в 1821 году состоялся такой «исход» – от Чаки отделился клан кумало во главе с Мзиликази, его помощником.

Реорганизация общества на рельсах войны сопровождалась и перестройкой сознания. Гостеприимство и наивное любопытство аборигенов, когда любого чужеземца окружала толпа гомонящих людей всех возрастов, выпрашивавших подачки и ощупывавших одежду, сменились более сдержанным отношением, граничащим с подозрением. На это ушли годы. Гордость, даже равнодушие к человеческой жизни, культивировавшиеся Чакой, соседствовали с железной дисциплиной и порядком, которые привлекли внимание первых европейцев в этих краях.

Многие историки‑африканисты пытались проанализировать феномен Чаки, приведший к рождению мощного государственного образования на юге Африки. Что отличало Чаку от Дингисвайо и Звиде? Не только военная власть (она, несомненно, была у него сильнее), а скорее способности, с помощью которых он добивался политической власти, и масштабы изменений, вызванных реформами Чаки. Многие из этих изменений назрели да и делались в кланах нгуни. Возрастные классы существовали и раньше, но сейчас они служили всему государству. Рекруты из всех племен и кланов перемешивались в армии, создавая «атмосферу лояльности» власти великого вождя, выхолащивая сепаратистские настроения. Живя и воюя вместе, они сливались в один народ.

Тщеславные молодые воины, отличившиеся в бою, быстро продвигались по службе; местные вожди не в состоянии были создать серьезную оппозицию центральной власти. Зулу – диалект нгуни – стал объединяющим средством общения для всего региона, парод стал называть себя амазулу.

Нгуни оказались лучшими преемниками и носителями новых изменений.

Такой «взлет» зулусов многие исследователи пытались объяснить по‑разному. Первая версия такова. Дингасвайо сознательно «срисовал» все с жизни белых людей на Капе. Эту идею породили сами поселенцы, пытаясь принизить славу зулусов. Она не выдерживает критики. Да к тому же действия Дингисвайо и Чаки не имели ничего общего с действиями белых.

По второй теории, перенаселение региона требовало перестройки экономики, чтобы выжить. Доля истины здесь есть, но не это было главным: достаточно вспомнить южных нгуни, у которых демографические коллизии были самыми сильными, их экспансия была ограничена Драконовыми горами на западе и поселениями белых на юге, однако у них не возникло таких социально‑политических институтов, как у северных нгуни...

Третья версия: Дингисвайо, Звиде и Чака пытались установить торговые контакты с Делагоа. Это верно, но не столь важно, ибо торговые отношения с португальцами у зулусов были минимальными. Тонга были куда ближе к торговым делам, однако они даже не пытались изменить свои социально‑политические институты, их сделки основывались на рабовладении, в то время как зулусам оно было чуждо всегда.

Наконец, четвертая версия. Северные нгуни подпали под сильное влияние со