Это страшное слово – «аудиенция»

 

Кабинет президента Бюро ритуальных и проч. услуг утопал в зелени. И то были отнюдь не траурные венки, а роскошные лианы монстер и всяких разных пеларгоний с дифенбахиями. Не хватало клетки с попугайчиками.

Господин президент уселся на рабочий стол (не за, а на) и нетерпеливо постучал по дорогим часам на запястье. Вик кивнул и, важно прохаживаясь по кабинету взад‑вперед, подчеркнутой скороговоркой затараторил:

– Господин Дэкстер! Как известно, в ночь с тринадцатого на четырнадцатое июля из замка пропала величайшая историческая и научная ценность – Книга Ариана Диса. Днем ранее, в ночь с субботы на воскресенье, в замке появилась сия молодая особа. Утверждать, что барышня имеет отношение к преступлению, у меня нет основания за отсутствием прямых улик. Но косвенное доказательство существует! Оно заключается в следующей особенности похищенного объекта, а конкретно…

– Вот именно! Давай ближе к пониманию, – перебил Вика Джеймс Дэкстер.

– Книга не любит чужаков, – уже с нормальной скоростью пояснил Вик, усаживаясь на директорский стол с другой стороны. – Безболезненно взять себя в руки она позволяет лишь хозяину либо абсолютно невинному существу, каким является мадемуазель Дыркина.

И Вик указал на меня, как указал бы на рождественскую индейку, приглашая разделить трапезу.

– Чистая невинность, – согласился Джеймс, и это звучало как обвинение.

Теперь я виновата, что до таких лет дожила, а личная жизнь так и не сложилась!

Пока Вик выступал с речью, я получила возможность хорошенько рассмотреть господина Дэкстера. Да, не без основания его прозвали «Рыжим»! Я б даже прибавила «Пламенеюще» – именно цвета огня были его длинные, (очень длинные – ниже плеч) волосы и аккуратные усы с бородкой, как у испанского гранда. Вторым, на что нельзя было не обратить внимания в его внешности, были глаза. По сравнению с медно‑красными ресницами радужка будто фосфоресцировала весенней травяной зеленью. Сногсшибательный контраст! А если учесть, что в остальном Джеймс Дэкстер был взрослым мужчиной средних лет, внушающего уважение телосложения, в классическом дорогом костюме, черном, с болотно‑зеленым галстуком… В общем, рядом с ним Вик и Энтони смотрелись худосочными подростками. Да Джеймс и обращался с ними с подобающей отцовской строгостью.

– Господин граф, и как же ты умудрился прозевать артефакт? – спросил Джеймс, спрятав улыбку за поглаживанием уса.

– Это была ночь полнолуния, – мрачно отозвался Энтони, – сорок восьмая.

– Последняя? Как быстро время летит, поистине, Tempus edax rerum [7]… Вдвойне обидно лишиться Книги в такой опасный период. Ведь ты, конечно, нынче не удосужился в нее заглянуть? Вижу, что нет. А вы, сударыня?

От этого простого вопроса у меня ноги подкосились. Джеймс просто источал волны властности и силы – к такому не сразу привыкнешь. Даже парни, похоже, чувствовали себя не вполне уверенно.

– Я, господин президент?

– Вы. Заглядывали в Книгу, сударыня? Красивую такую книжку, с золотым переплетом, инкрустированным рубинами, с пергаментными страницами из кожи ведьм и текстом, написанном их же кровью. С портретом единорога на обложке.

Я нервно сглотнула.

– Да, господин президент, – решительно ответила я, – я видела эту книгу. Более того, брала ее в руки и листала. Но ничего не поняла. Ни слова.

– А что было дальше? Продолжай, – кивнул Джеймс – Хотя нет, лучше начни с самого начала.

Похоже, он так увлекся, что забыл про обеденный перерыв.

(Энтони не спускает с меня глаз. Интересно, он доверяет мне… нет, своей интуиции больше, чем шефу?)

Я рассказала все, что помнила: как сбилась с дороги, встретилась со стаей волков, потом с графом…

– Тони после этого неделю в синяках ходил, – тихо сообщил Вик, наклонившись к самому уху Рыжего Джеймса. – Неплохо волчата с девчонкой поиграли.

– Вечно ты берешь на себя чужие ссадины, – укоризненно покачал головой тот. – Не бережешь силы, Энтони.

…потом как проснулась в обществе кошек. Да, признаюсь, целый день гуляла по замку и окрестностям. Но чтобы украсть!…

– Что‑нибудь необычное ты видела? – спросил Джеймс.

Ну вот, и он туда же!

– Видела! – кивнула я и стала перечислять: – Привидения видела, кого‑то маленького с копытами и хвостом, разбитый витраж, самостоятельно зарастающий стеклами, пирамиду из мечей и черепов…

– Она заходила в часовню? – нахмурился Джеймс.

– В самое неподходящее время. Наверное, привел Цезарь с Цербером.

– Не сваливай вину на собак!

– Ее, между прочим, тоже задело! – встрял Вик. – Так что она теперь мысли читать может.

– Еще как задело! – пробормотала я, припомнив, как меня из часовни выпроводили – копчик мой бедненький…

– Дальше! – велел господин Дэкстер. Ну я и продолжила:

– Видела ежика в чернике, беременную кошку, сороку с желтыми глазами…

– С желтыми? – переспросил Энтони.

– Ага. Она сидела на балконе твоей комнаты… Ой! Вспомнила! На бензозаправке я встретила девушку с такими же глазами! Кстати, это из‑за нее я в лесу заблудилась, это она указала мне якобы короткую дорогу до города.

«Это была Стелла…»

В глазах Энтони просто бездна отчаяния и тоски. Неужели я права и та девушка, которую он считал погибшей, на самом деле жива?

– Оч‑ч‑чень хорошо, – вздохнул Джеймс. И вежливо выпроводил меня за дверь, попросив подождать пару минут снаружи.

Очень хорошо! Куда уж лучше?! Меня выставили вон, а я даже подслушать по‑человечески не могу: не в меру усердная секретарша все еще на своем посту! Должно быть, ниже талии она электронный осьминог, подключенный щупальцами‑штекерами ко всей этой офисной технике. О шестирукий Шива! Мне б хоть одним глазком заглянуть в замочную скважину! О чем они там совещаются, этот гривастый лев со своими котятами? О боги Севера и Юга! У меня сейчас инсульт‑привет случится от любопытства!

Покрутившись на месте, повздыхав, я в расстроенных чувствах плюхнулась в кресло. И немедленно обнаружила коротышку‑привратника восседающим на мягком подлокотнике.

– Беседуют? – кивнул он на дверь.

– Беседуют! – буркнула я.

– Понятненько. Тебя к Рыжику Наследничек притащил или наше Золотце?

Пришлось почесать тыковку. Ну «Рыжик» – видимо, это господин президент. Про «Золотце» тоже не сложно догадаться.

– Наследник – это кто?

– Как кто? – Аидушка даже подпрыгнул на кожаном «насесте». – Свет наш зеленоглазый – кто ж еще! Рыжик, когда рассерчает шибко, все на пенсию грозится уйти. Вот тогда, мол, вам – то есть нам – несладко придется! И знаешь, охотно верим. Тони‑солнышко гром и молнии зазря устраивать не станет – прибьет без предупреждения, мало не покажется… А ты че, не в курсе? Давно ты с ребятками знакома‑то?

– Да нет, недавно. Вторую неделю, вроде того.

– О! – со значением покачал головой коротышка. – Шустрая ты девчонка, однако! Две недели – а уж и в замке побывала, и с графом глазками перестреливаетесь.

Вот уж охранник – дотошней старушек на лавочке перед подъездом!

– А это вон что за тетенька? – сменила я тему, кивнуd на молодую темноволосую женщину, появившуюся возле «баррикад» секретарши. Внутренний голос подсказывал мне, будто я уже встречала сию особу, и даже не однажды. Но я не решалась верить своим глазам. Слишком странным, подозрительным это было бы совпадением! Либо сама эта особа отличалась особенной наглостью.

– Эта? Так это звездочка наша ясная! Ведьма высшего пилотажа. А с чего она сюда заявилась?… Эй, Стелла!

Колдунья обернулась и одарила привратника (и меня заодно) солнечной улыбкой.

– Стелла, ведьма старая! Ты где столько времени пропадала? И с какой такой радости сюда приперлась? Ежели Тони узнает, он тебя на сотню фей порвет.

– Но ведь ты ему не скажешь, правда, Аидушка? Пожалуйста! – И, подмигнув желтым глазом, ведьма испарилась. Растаяла в воздухе.

– Что я, самоубийца? – проворчал коротышка. – Мне мои хвостик‑рожки еще дороги, пусть сами по себе отношения выясняют…

– У тебя правда есть хвост? – поинтересовалась я.

Пухлые щечки расцвели маковым цветом, Аид смутился и поспешил улизнуть.

Ура! Двери кабинета распахнулись. Я вскочила, вся изнывая от неосведомленности.

– …Вик, это все равно не могла быть Стелла.

– Энтони, откуда ты знаешь? Она старая ведьма с кучей козырей в рукавах!

– Тони, – робко встряла я, – тут только что была…

– Потом! Позже поговорим, – отмахнулся Энтони. – Меня сейчас больше волнуешь ты.

Боже мой, как неожиданно!

– Что с тобой делать, Венера?

– А может, как обычно? Память стереть, да и дело с концом? – предложил Вик.

– Не выйдет, к сожалению. Сам посмотри – тут никакой блок не удержится. Только пулю в висок.

– Ну что вы, дети мои! – вмешался Джеймс, заперев кабинет. Как вовремя! – Дарами судьбы разбрасываться нельзя. Где вы еще найдете в наше время такой нежный цветок? – И, галантно поцеловав мне руку, добавил: – Чтоб все трое обязательно явились на бал. Повторяю – трое!

Уже покинув бюро, Вик заявил:

– О чем Рыжий только думает?! Вместо того чтоб делом заниматься или нормально оттянуться, теперь весь вечер придется угробить впустую на светские любезности с кучей чертовых бабушек! Да еще девственницу на бал нечисти приведите! Ну Дыркина‑то зачем ему там понадобилась?!

– Да? Зачем мне…

– Закуской будешь, – отрезал Тони.

– В таком виде? Да на нее ни один вурдалак не позарится. Что же нам делать? – вопрошал Вик, заламывая руки в лучших традициях древнегреческих трагедий.

А Энтони окинул меня оценивающим взглядом и загадочно так усмехнулся:

– Вик, ты в детстве в куклы играл?

– С ума сошел, да?

 

ГЛАВА 17,

в которой надо мной издеваются прям как хотят!

 

Со статусом куклы пришлось смириться. Потому как возвращаться домой я не собиралась – пока не уясню, что к чему и чем дело кончится. Так я прямо и заявила: не отделаетесь, говорю, от меня, и не мечтайте! На что Энтони кротко вздохнул и повез нас в супермаркет.

Первой остановкой в нашем магазинном маршрута значился отдел дамских сумочек. Тони с придирчивым занудством выбрал самую хорошенькую (не из дешевых) сумочку и кошелечек к ней, куда положил несколько хрустящих купюр.

– В жизни не видел девушек без сумочек, – пояснил он, сунув мне покупку. – Так что давай, Венера, быстренько дуй за начинкой. Боюсь, тебе придется у нас задержаться, по крайней мере на ночь. Только губную помаду здесь не покупай, я знаю местечко получше.

Сначала я чувствовала себя немного неловко: принимать подарки от молодых людей не в моих правилах. Но, миновав четвертый этаж универмага, решила, что ничего аморального в данной ситуации не наблюдается – раз уж меня похитили против моей воли, будьте любезны обеспечить девушку носовыми платками.

Где‑то через четверть часа… Ладно, через полчаса я нашла парней в отделе, посвященном домашним питомцам. Продавщица упаковывала кошачий шампунь и аэрозоль от блох для собак в подарочную обертку с бантиком, а ребята спорили, какой ошейник больше понравится Князю – зелененький с кулоном‑рыбкой или ажурная цепочка из переплетенных сердечек.

– Венера, а ты как думаешь? – спросил Тони.

Я отдала голос за рыбку – выбор Вика. Энтони фыркнул и купил оба.

Далее мы отправились в странное, на мой взгляд, заведение, совмещавшее в себе магазин одежды, ателье, парикмахерскую, салон красоты и имидж‑агентство. А выглядело это так.

– Месье Антуан, мы по вас соскучились! – возвестила встретившая нас девица, чудовищно картавя на парижский манер. – Специально для вас у нас есть эксклюзивные модели жакетов в строгом военном стиле!

– Прекрасно, Мари. Но сначала нужно заняться моей дамой.

Какой ужас скрывался за этими словами!

Меня повели в отдельный кабинет. Пока две девушки снимали с меня мерки, вертя в разные стороны одновременно, Энтони вполголоса совещался со стилистом, капризно надувшим накрашенные губы. Потом он полистал каталоги и, ткнув пальцем в образец, категорично велел сделать из меня блондинку.

– Не хочу блондинкой! – взвизгнула я. – Мне не идет!

– Не возражай, Дыркина, – ответил Вик, усевшийся в уголок со стопкой модных журнальчиков. – Ты его пленница, и сыр рыцарь будет пытать тебя, как только ему вздумается. Короче, живой тебе отсюда не выйти. Смирись!

Энтони на это и ухом не повел, всецело занятый объяснением стилисту, в каком виде он желает получить меня обратно. (Я кое‑что расслышала насчет прически, и мне стало страшно.) А потом, бросив, что скоро вернется, ушел в сопровождении смазливой модистки, оставив меня на растерзание парикмахерше и маникюрше.

С запрокинутой головой в мыльной пене и с оттянутой рукой с растопыренными пальцами, я слабым голосом поинтересовалась у Вика:

– А ты почему тут остался?

– Ненавижу парикмахеров, – ответил он, разглядывая моделей на развороте глянцевых страниц. – За мой прикид и так каждые полгода приходится расплачиваться жуткой головной болью. Лишний раз терпеть мучения не собираюсь.

«Да уж, красота требует жертв», – подумала я, покосившись на золотые косички. Лишь бы из меня не сделали приемную дочь черного континента! Хуже может быть только лысый череп… К счастью, раньше я не слышала, чтоб лысых девушек разделяли на блондинок и брюнеток. Ведь Энтони не совсем же маньяк?…

Пока я претерпевала страдания перерождения прически, как то: мойка, сушка, окраска, стрижка, завивка, укладка и прочая, – а также манипуляции с маникюром, я успела выведать у Вика Ронана много чего интересного.

Во‑первых, он, оказывается, прекрасно владеет русским языком – якобы выучил двести лет назад. И потому мы могли спокойно болтать о разных разностях, не опасаясь показаться модисткам парой сумасшедших.

А вероятность сойти за клиентов психушки была высока, ведь Вик наконец‑то посвятил меня, так сказать, в смысл происходящего. Расскажу вкратце, как поняла.

Джеймсу Дэкстеру сам черт не брат.

Энтони со временем станет его преемником. А сейчас как и Вик, занимает скромный, но ответственный пост «охотника» с правом убийства. Проще говоря – самурай при сегуне.

Семейное положение Вика – холост, сирота.

У Энтони все гораздо сложнее.

– Помнится, он упоминал о четырех бабушках? Только я ничего не поняла…

– Он вообще‑то не любит говорить на эту тему.

Действительно, дело оказалось серьезным. У Энтони большая семья: папа с мамой – в двойном экземпляре, бабушек – 4 штуки (чтоб не запутаться, Энтони с детства приучился звать их по именам – впрочем, молодящиеся бабуси были не против). До недавнего времени имелась и прабабка, но о ней отдельный разговор.

– Родители развелись, едва Тони на свет появился, – объяснял Вик. – Однако, даже обзаведясь новыми супругами, сохранили идеальные дружеские отношения. Ни у тех, ни у других больше детей не получилось, потому все детство несчастный ребенок провел на два дома, благо обе пары живут по соседству. Хотя все было не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Пока трое родителей целыми днями были заняты работой, мачеха водила его по зоопаркам, в кино и вообще всячески баловала. По вечерам то же самое делала мать. А оба папочки в выходные возили сына на рыбалку.

Несчастьем были бабушки. Если собирались все четыре (а такое случалось слишком часто) – вокруг внука разгорались настоящие баталии. То, что, по мнению одних, было ребенку полезно, другие уверенно называли сущей отравой.

– Бедный Энтони, – вздохнула я. – Теперь ясно, почему замок должен оставаться terra incognita.

– Не только поэтому.

Вот мы и подошли к истории о прабабке.