Пограничные войска и войска. НКВД

  

Основные пограничные силы накануне войны были сведены в 49 погранотрядов, находящихся вдоль границы и охраняющих рубежи Советского Союза. Каждый из этих погранотрядов включал 4 линейных пограничных аванпоста (заставы) — три с 42–64 пограничниками и резервная застава с 42 пограничниками, а также маневренную группу (от трех до пяти застав по 50 пограничников в каждой) и училища НКО с 70-100 курсантами. В каждом погранотряде имелось от 1400 до 2000 бойцов, 20–30 50-мм минометов, 80-122 пистолетов-пулеметов, 48–60 станковых пулеметов «Максим», 25–30 автомашин, 200–300 лошадей и 120–160 собак.[361]

Пограничные силы представляли собой легкие охранные войсками, предназначенные для патрулирования границы, задержания нарушителей, противодействия разведывательным и диверсионным акциям противника и создания некоторого препятствия для действий вражеских войск. Они ни при каких обстоятельствах не оснащались и не обучались, чтобы вести бои с боевыми соединениями регулярных вооруженных сил.

Еще одна первоочередная задача войск НКВД и пограничных войск в мирное время, которая продолжалась и во время войны состояла в поставке и обеспечении охраны советской системы исправительно-трудовых лагерей (ГУЛагов). В случае войны их инструкции предписывали им либо вывезти заключенных, либо ликвидировать их. Есть все указания на то, что когда войска НКВД призывали на фронт, они делали последнее.[362]

Перед началом войны войска НКВД насчитывали 171 900 военнослужащих. Этим силам перед войной уделялось первостепенное внимание, поэтому они в целом были хорошо подготовлены к выполнению порученных им задач. Однако после стремительного развала обороны Красной Армии от них потребовалось большее, нежели обычная охрана лагерей и обеспечение внутренней безопасности. По существу, войска НКВД часто действовали как боевые соединения, вдобавок высокие потери среди стрелковых частей вынуждали использовать вместе с ними многих-бойцов НКВД (см. главу 8).

Внезапность немецкого нападения нарушила запланированную мобилизацию в силы НКВД. Как утверждалось в боевом донесении подполковника Головко, командующего 22-й моторизованной дивизией НКВД:

  

«В соответствии с мобилизационным планом была создана 22-я мотострелковая дивизия НКВД состоящая из 1-го, 3-го и 5-го мотострелковых полков. Однако, поскольку 1-й и 3-й полки были уже втянуты в боевые действия в Литве, установить с ними связь было уже невозможно, а положение требовало срочной боеготовности для отпора фашистской регулярной армии, я включил в состав 22-й мотострелковой дивизии 83-й железнодорожный полк, 5-й мотострелковый полк НКВД и 155-й конвойный батальон и организовал полк красногвардейцев из батальонов рижских рабочих. Таким образом, 22-я дивизия НКВД фактически состояла из трех полков и отдельного батальона».[363]

  

После 30 июня 22-я мотострелковая дивизия была вынуждена действовать в составе 10-го стрелкового корпуса 8-й армии; однако у нее не было ни своей артиллерии, ни саперов, ни материально-технического снабжения. Обзор небольшого числа доступных документов НКВД указывает, что некоторые соединения испытывали существенную нехватку снаряжения. Например, журнал боевых действий 2-й дивизии НКВД (охрана железных дорог), подчиненной Северо-Западному фронту, сообщал 2 июля, что хотя «оружие и боеприпасы поставлены полностью», у 109-го полка данного соединения «отсутствовали 250 комплектов обмундирования и 900 котелков»[364].

Последующее донесение из того же полка указывало, что на 30 июля «полк состоял из трех рот по 67 бойцов, резервной роты численностью в 52 бойца и других подразделений общей численностью в 280 бойцов, при трех станковых пулеметах на полк общей численностью в 399 бойцов». [365] Из-за такой слабости его включили в 320-й стрелковый полк Красной Армии. Фактически, хотя мобилизация в НКВД шла в ускоренном темпе, большая часть войск НКВД в западных военных округах вскоре оказалась переподчинена полевому командованию Красной Армии. Войска НКВД в целом оказались хорошо подготовленными для выполнения задач военного времени, а процесс мобилизации в НКВД, похоже, шел успешно, однако части НКВД не были ни оснащены, ни обучены для участия в полевом бою в качестве стрелковых частей. В результате, судя по всему, они понесли тяжелые потери.

  

Службы тыла

  

В мирное время Красная Армия держала все части и учреждения службы тыла в структуре своих боевых сил на резко сокращенном уровне — как по личному составу, так и по оснащению. Служб тыла армий и фронтов вообще не существовало. Было лишь несколько отдельных госпиталей, ремонтных баз и складов для снабжения войск мирного времени; им предназначалось послужить основой для последующей мобилизации.

Мобилизационный план (МП-41) требовал мобилизовать дивизиям в 3 дня, а армиям за 7 дней после начала мобилизации более 100 тыловых подразделений, а фронтам сформировать 400–500 подобных подразделений за 15 дней. Администрация службы тыла вооруженных сил страны должна была быть полностью мобилизована за 30 дней.

Основываясь на опыте Первой мировой войны и последующих менее крупных конфликтов, советское военное руководство запланировало резервные запасы для обеспечения 3 дней боевых действий и содержащие продовольствие на 5–6 дней. Постоянная система фронтовых складов и пунктов снабжения должна была иметь 9-10 боекомплектов, 10 заправок горючего и провиант на 30 дней. У этих действующих частей службы тыла отсутствовало единое командование, а подчинялись они и Управлению служб тыла Красной Армии, и наркомату обороны.[366] В мобилизационном плане был учтен и план дальнейшего развертывания служб тыла. Он требовал создания складов на уровне, достаточном для снабжения фронта оружием и боеприпасами в течение трех месяцев боев (и в течение шести месяцев — продовольствием). Однако в приграничных военных округах резервные запасы были ограничены нехваткой места на складах, поэтому здесь хранился лишь месячный запас горючего и боеприпасов. С другой стороны, 38 процентов существующих складов (340 из 887) располагались в западных военных округах поблизости от действующих войск, а большинство этих войск стояло близ границы, где они были наиболее уязвимы для вражеского нападения. На центральных базах Главного артиллерийского управления хранилось 20 процентов всех резервных артиллерийских снарядов и 9 процентов мин, в то время как в западных приграничных округах большая часть этих припасов хранилась неподалеку от границы. Например, 25 процентов всех боеприпасов на Западном театре военных действий, числом свыше 30 миллионов снарядов и мин, хранилось на расстоянии от 50 до 200 километров от границы. В итоге значительная часть этих припасов после начала войны попала в руки противника.

В отношении доступности боеприпасов для действующих войск были как доктринальные, так и структурные сложности. В 1938 году, основываясь на анализе расходования боеприпасов в предыдущих военных конфликтах, Красная Армия установила норму расхода боеприпасов в 5000–6000 выстрелов на ствол за всю войну. Основываясь на новых данных, полученных из анализа боев Финской войны и боев на Халхин-Голе в 1940 и 1941 годах, Генеральный штаб сократил эту норму в среднем до 1000 выстрелов на ствол. В зависимости от того, сколько боеприпасов будет выдавать промышленность, Красная Армия планировала накопить двухмесячный запас боеприпасов в западных и южных приграничных военных округах, трехмесячный запас в Забайкальском военном округе и четырехмесячный запас на Дальнем Востоке.[367] Двухмесячная норма составляла 600–800 выстрелов на ружейный ствол и 1000–1600 выстрелов на миномет.

Несмотря на это тщательное планирование, запас боеприпасов в июне 1941 года не отвечал штатным нормам (о запасах боеприпасов на человека в Красной Армии на 22 июня см. таблицу 6.5). Общего запаса хватало на 1700 выстрелов из каждой 45-мм противотанковой пушки, более чем на 1000 выстрелов каждой 76-мм полевой пушки, 700–800 выстрелов для каждого 122-мм и 152-мм орудия и 453 выстрела для каждой 203-мм гаубицы. Таким образом, штатного двухмесячного запаса не имелось ни для одного орудия. В абсолютных цифрах запас боеприпасов в западных военных округах также не соответствовал потребностям и составлял от 6 до 84 процентов.

Накануне войны части службы тыла в действующих войсках имели 25–30 процентов штатной численности личного состава и должны были достичь полной комплектности на третий день мобилизации. Однако нехватка транспорта (недоставало от 50 до 80 процентов требуемых автомашин) и отсутствие планов распределения припасов в случае войны сделало мобилизацию существующих войск службы тыла хаотической и неэффективной.

Особенно остро сказалось отсутствие транспорта. Для снабжения действующих войск в соответствии с нормами требовалось более 60 процентов из общих запасов боеприпасов. Однако многие из этих боеприпасов хранились на складах во внутренних военных округах, откуда их требовалось доставить в действующую армию на большое расстояние. К тому же примерно треть боеприпасов в западных военных округах (менее уязвимая часть их) располагалась в 700 километрах в тылу. Их тоже требовалось подвезти на передовую.

Вся беда в том, что та же нехватка автомашин и тракторов, которая существовала в боевых частях, в большей степени имела место в службах тыла. В конечном итоге именно это отсутствие транспорта парализовало усилия по снабжению войск боеприпасами и лишило действующие войска боеприпасов, когда те особенно в них нуждались.

Хотя железнодорожный транспорт перевозил в 1941 году около 90 процентов советских грузов, а автотранспорт — всего 1,8 процента, из-за его гибкости и доступности для полевых войск, грузовой автотранспорт был более критичен для обеспечения военных действий. С 1937 года в соответствии с программой моторизации и механизации автотранспортный парк Красной Армии возрос семикратно. Советская промышленность ускоренными темпами произвела 145 390 автомашин в 1940 году и 124 176 автомашин в 1941 году — причем надо полагать, что свыше половины этих последних (62 тысячи) — до июня.[368] На 22 июня советский парк грузовых машин в целом насчитывал около 700 000 автомашин, в основном полуторатонных грузовиков модели ГАЗ-АА. Однако плохие дорожные условия, отсутствие запчастей, ремонтных мастерских и шин, а также низкая квалификация водителей и механиков взяла с этих машин тяжелую дань — примерно 45 процентов их было непригодно к мобилизации, а имеющийся запас шин составлял лишь 25 процента от требуемого.

В период мобилизации и военное время Красной Армии требовалось 744 000 автомашин и 92 000 тракторов, а на 22 июня имелось в наличии только 272 000 автомашины и 42 000 тракторов.[369] Это составляло всего 36 процентов от требуемого штата, причем лишь 193 200 из указанных автомобилей являлись грузовыми. Вдобавок более 58 процентов грузовиков были более старых моделей ГАЗ-АА с низкой грузоподъемностью — этот фактор, в свою очередь, приводил к их повышенной эксплуатации, а следовательно — к частым поломкам. Из-за этого и из-за недостатка ремонтных мощностей 23,1 процента автомашин Красной Армии накануне войны были неисправными (см. таблицу 6.7).

В целом армия планировала мобилизовать 240 000 машин из народного хозяйства, в том числе 210 000 грузовиков ГАЗ-АА и ЗиС. Однако существующие организованные мобилизационные органы имели лишь 90 000 машин, и мобилизационным властям пришлось организовать новые меры для приобретения из народного хозяйства остальных грузовиков. К 22 августа 1941 года Красная Армия мобилизовала в целом 206 000 машин, тогда как за то же время потеряла в ходе боев 271 400.[370]

Еще одной крупной проблемой для советских военных было создание сил, которые могли бы поддерживать пропускную способность дорог в период мобилизации и военное время, учитывая плохое состояние дорог и предвидимый поток дорожного движения. Во время советско-финской войны Красная Армия создала значительное число дорожных частей, но в конце войны большинство из них были демобилизованы и вернулись в народное хозяйство. Вследствие этого Красная Армия держала в мирное время в военных округах и под управлением Генштаба 8 учебных дорожно-эксплуатационных полков и 35 полковых штабов с сокращенными штатами, однако в армиях, дивизиях или полках не существовало практически никаких дорожно-строительных войск. В период мобилизации и военного времени немногие существующие части должны были за пять-восемь дней быть развернуты в 49 полков и 39 батальонов. Однако гражданские ресурсы вновь оказались недостаточными для обеспечения подобного развертывания, и даже если бы оно все же произошло полностью, без должного обслуживания в первую же неделю войны дороги вышли бы из строя и стали совершенно непроезжими ни для чего, кроме танков. Положение еще больше осложнялось тем, что многие дорожные части находились под управлением НКВД и крайне сомнительно, что они оказались бы доступны для использования их армией.[371]

Аналогичная ситуация существовала и с запасами и пополнением горючего. Меры по экономии горючего ввиду его неадекватного производства препятствовали боевой подготовке, в особенности мобильных войск в 1941 году. Хотя в июне 1941 года запасы горюче-смазочных материалов почти достигли требуемых норм, на снабжение топливом влияла та же нехватка мест на складах и проблемы с транспортом, какие преследовали снабжение боеприпасами. Более того, в отличие от боеприпасов, 40–60 процентов драгоценного топлива хранилось на складах в Московском, Орловском и Харьковском военных округах и на заводах по производству топлива. Попытки переместить это горючее поближе к передовым базам ни к чему не привели. В результате 22 июня 1941 года действующие войска в Прибалтийском, Западном и Киевском особых военных округах имели запас горючего соответственно на 6, 8 и 15 дней, а не требуемую норму на два месяца.

Последним важным видом снабжения являлось продовольствие, необходимое для питания личного состава Красной Армии. Увеличение армии между 1937 и 1941 годами легло тяжелым бременем на советское сельское хозяйство, а мобилизация должна была еще и удвоить это бремя. В целом экономика была не в состоянии давать армии все необходимое, поэтому снабжение продовольствием оставалось по западным стандартам весьма скудным и примитивным. Согласно одному источнику:

  

«…с 1939 г. резервы продовольствия и фуража оказались недостаточными… Армия имела лишь трех-четырехмесячный запас основных традиционных продуктов питания (хлеба, муки, овсяной крупы, макарон, сахара, чая и соли) и двухмесячный запас мясопродуктов и табака».[372]

  

Главной трудностью оставалось доставка продовольствия с места его производства в войска на транспорте. Такое же положение существовало и с запасами одежды и обмундирования.[373] Многочисленные боевые донесения описывают трудности с тыловым обеспечением в первые дни войны. Из них видно, что органы службы тыла были парализованы немецким нападением, и прослеживается ослабляющее воздействие этого паралича на боеготовность и боевые действия частей и соединений:

  

«В целом действующие органы службы тыла были недостаточно подготовлены к большой войне и не были своевременно отмобилизованы. При спешно собранном и неполном транспорте, они не смогли в начале войны в полной мере выполнять задачи по снабжению войск, особенно в условиях отступления и окружения. Эшелонирование и накопление материальных резервов не соответствовал транспортным возможностям. Поэтому в начале войны войска западных фронтов оставались без необходимой поддержки служб тыла, а многие склады были уничтожены или захвачены противником».[374]

  

  

Статистические данные

  

Таблица 6.1

Артиллерия и инженерно-саперные войска Красной Армии на 22 июня 1941 года

  

            Армейская артиллерия Артиллерия РГК ПВО Инженерные войска        Северный фронт        7-я армия          208-й зенад 184-й сб        14-я армия     104-й пап     31-й сб        23-я армия 24-й, 28-й, 43-й кап; 573-й пап; 20-й минб 101-й гап; 108-й, 519-й гап БМ 27-й, 241-й зенад 153-й инжб; 109-й мотоинжб        Фронт     541-й, 577-й гап 2-й корпус ПВО (115-й, 169-й, 189-й, 192-й, 194-й, 351-й зенап) 12-й, 29-й инжп; 6-я понб        Северо-Западный фронт        8-я армия 9-я иптабр; 47-й, 51-й, 73-й кап     39-й, 242-й зенад 25-й инжп        11-я армия 10-я иптабр; 270-й, 448-й, 615-й кап 110-й гап БМ; 429-й гап 19-й, 247-й зенад 38-й инжб        27-я армия 613-й, 614-й кап     103-й, 111-й зенад             Фронтового подчинения     402-й гап БМ 10-й, 12-й, 14-я бригада ПВО; 11-й зенад 4-я, 30-я понб             Западный фронт        3-я армия 7-я иптабр; 152-й, 444-й кап     16-й зенад             4-я армия 447-й, 455-й, 462-й кап 120-й гап БМ 12-й зенад             10-я армия 6-я иптабр; 130-й, 156-й, 262-й, 315-й кап 311-й пап; 124-й, 375-й гап 38-й, 71-й зенад             Фронтового подчинения 8-я иптабр; 29-й, 49-й, 56-й, 151-й, 467-й, 587-й кап; 24-й минб 293-й, 611-й пап; 360-й гап; 5-й, 318-й, 612-й гап БМ; 32-й адн ОМ 4-я, 7-я бригада ПВО; 86-й зенад 10-й, 23-й, 33-й инжп; 34-й, 35-й понб; 275-й инжб        Юго-Западный фронт        5-я армия 1-я иптабр; 21-й, 231-й, 264-й, 460-й кап     23-й, 243-й зенад 5-й понб        6-я армия 3-я иптабр; 209-й, 229-й, 441-й, 445-й кап 135-й пап 17-й, 307-й зенад 9-й инжп        12-я армия 4-я иптабр; 269-й, 274-й, 283-й, 468-й кап     20-й, 30-й зенад 37-й инжп; 19-й понб        26-я армия 2-я иптабр; 233-й, 236-й кап        28-й зенад 17-й понб        Фронтового подчинения 5-я иптабр; 205-й, 207-й, 368-й, 437-й, 458-й, 507-й, 543-й, 646-й кап 305-й, 555-й пап; 4-й, 168-й, 324-й, 330-й, 526-й гап БМ; 331-й, 376-й, 529-й, 538-й, 589-й гап; 34-й, 245-й, 315-й, 316-й адн ОМ 3-я, 4-я дивизии ПВО; 11-я бригада ПВО; 263-й зенад 45-й инжп; 1-й понб        9-я отдельная армия     320-й пап; 430-й гап БМ; 265-й, 266-й, 374-й, 648-й кап; 317-й адн ОМ 26-й, 268-й зенад 8-й, 16-й инжб; 121-й мотоинжб        Резерв Ставки        16-я армия 126-й кап     12-й зенад             19-я армия 442-й, 471-й кап          111-й мотоинжп; 238-й, 321-й сб        20-я армия 438-й кап 301-й гап; 537-й гап БМ        60-й понб        21-й армия 420-й, 546-й кап 387-й гап                  22-я армия 336-й, 545-й кап 524-й Нпап                  24-я армия 392-й, 542-й, 685-й кап                       Ставка 267-й, 390-й кап                       Военные округа        Московский ВО 275-й, 396-й, 649-й кап 403-й, 590-й гап БМ; 594-й пап; 40-й, 226-й, 228-й, 23-й адн ОМ 1-й корпус ПВО (176-й, 193-й, 250-й, 251-й, 329-й, 745-й зенап) 28-й инжп; 40-й инжб        Приволжский ВО     637-й кап; 592-й пап                  Орловский ВО 364-й, 488-й, 643-й, 644-й кап 281-й гап ОМ; 399-й гап 733-й, 46-й, 123-й зенад             Уральский ВО               22-й инжп        Сибирский ВО 11-й минб 486-й, 544-й гап БМ     27-й инжп        Харьковский ВО 435-й, 645-й кап 191-й гап БМ                  Северо-Кавказский ВО 394-й, 596-й кап; 138-й, 302-й гап; 440-й гап БМ; 5-й минб                       Одесский ВО 268-й, 272-й, 377-й кап 137-й, 515-й, 522-й, 527-й гап БМ 296-й, 391-й зенад 7-й понб; 8-й инжп        Закавказский ВО 25-й, 456-й, 457-й, 647-й кап 116-й, 337-й, 547-й гап; 136-й, 350-й гап БМ 3-й корпус ПВО (180-й, 190-й, 195-й, 252-й, 335-й, 339-й, 513-й зенап); 31-й зенад 21-й инжп        Среднеазиатский ВО 123-й, 450-й кап; 9-й минб     143-й, 187-й, 189-й зенад 20-й инжп        Архангельский ВО     310-й пап; 1-я, 6-я батареи БМ                  Забайкальский ВО:        17-я армия     185-й пап     17-й понб        Механизированные войска 13-й минб 106-й гап БМ; 216-й, 413-й гап 68-й зенад 31-й инжп; 15-й понб; 39-й сап. полк        Дальневосточный фронт        1-я армия 50-й, 273-й кап 165-й гап; 199-й, 549-й гап БМ 115-й, 129-й зенад 29-й инжб        2-я армия 42-й кап 114-й, 550-й гап БМ     2-й тпонб; 36-й понб        15-я армия 52-й, 76-й кап     110-й зенад 3-й тпонб; 11-й, 16-й понб; 129-й сб        25-я армия 282-й, 548-й кап; 215-й, 386-й гап     59-й зенад 32-й инжп; 69-й сб        Механизированные войска 187-й кап; 362-й, 367-й адн, 21-й, 22-й минб 181-й, 372-й, 411-й гап 70-й зенад 26-й инжп; 60-й сб     Источник: «Боевой состав советской армии», 7-14.

  

Таблица 6.2

Стрелково-минометное оружие Юго-Западного фронта на 22 июня 1941 года

  

            По плану на 1941 г. В наличии на 22 июня Нехватка        7,62-мм винтовки 140 434 66 228 74 206        7,62-мм автоматы 61 207 15 780 45 427        7,62-мм пистолеты/револьверы 245 931 165 205 80 726        7,62-мм ручные пулеметы 28 336 21 334 7002        7,62-мм станковые пулеметы 2330 956 1375        12,7-мм пулеметы (зен.) 1087 186 901        82-мм минометы 2283 1829 454        120-мм минометы 432 264 168         

Таблица 6.3

Артиллерийское оружие Юго-Западного фронта на 22 июня 1941 года

  

            Требуется В наличии Нехватка        45-мм пушки (ПТ) 2134 1912(62) 222        76-мм пушки обр. 1927 714 641 73        76-мм пушки обр. 1936 1037 797(23) 1301        76-мм пушки обр. 1939     84             76-мм пушки обр. 1902/03     420(66)             76-мм горные пушки 192 200             122-мм гаубицы обр. 1910/30, 1909/37 1074 999(46) 75        122-мм гаубицы обр. 1938 320 278(102) 42        122-мм корпусные пушки 358 187 171        107-мм пушки 0 213(105)             152-мм гаубицы обр. 1909/30 357 310(30) 47        152-мм гаубицы обр. 1938 492 236 256        152-мм пушки обр. 1910/30 12 28             152-мм пушки-гаубицы обр. 1937 622 523 99        152-мм пушки-гаубицы обр. 1910/34 0 43             203-мм гаубицы 192 192             280-мм гаубицы БР-5 24 18 6        280-мм гаубицы обр. 1914/15 0 6             37-мм зенитные пушки 984 240 744        76-мм зенитные пушки 796 599(53) 197        85-мм зенитные пушки 600 542 58     Источник: СБД ВОВ, выпуск 36(1958), 93-100

  

Таблица 6.4

Распределение авиации войск ПВО на 22 июня 1941 года

  

       Наземные силы Силы ПВО        Северный фронт 3-я истребительная авиадивизия ПВО, 54-я истребительная авиадивизия ПВО        Северо-Западный фронт 21-й истребительный авиаполк ПВО        Западный фронт 184-й истребительный авиаполк ПВО        Юго-Западный фронт 36-я истребительная авиадивизия ПВО        9-я отдельная армия 131-й истребительный авиаполк ПВО        Закавказский военный округ 27-я истребительная авиадивизия ПВО, 71-я истребительная авиадивизия ПВО        Забайкальский военный округ 9-й истребительный авиаполк ПВО        Дальневосточный фронт 18-й истребительный авиаполк ПВО     Источник: «Боевой состав советской армии», 7–12.

  

Таблица 6.5

Запас боеприпасов Красной Армии на 22 июня 1941 года

  

            Всего выстрелов Выстрелов на ствол        ЗапОВО РККА ЗапОВО РККА        Полевая артиллерия 27 326 500 55 492 000 1135 1150        Зенитная артиллерия 9 838 000 6101 600 588 710        Минометы 15 732 200 26 560 900 641 472        Всего 36 585 400 88 154 500 697 788     Источник: Раманичев, 145–146, со ссылкой на: ЦАМО, ф. 81, оп. 12076, д. 8, л. 98-101; оп. 12074, д.36, л. 6–7; оп. 11624, д. 296, л. 9-77.

  

Таблица 6.6

Уровень снабжения артиллерийскими боеприпасами в западных военных округах на 22 июня 1941 года по военным округам (в процентах от требуемого)

  

       Орудия Ленинградский Прибалтийский Западный Киевский Одесский Всего        45-мм противотанковые 48,5 30,9 48,9 29,1 59,2 37,7        76-мм дивизионные 74,7 24,7 42,1 25,2 57,6 33,4        122-мм гаубицы 91,9 72,2 82,4 36,5 44,4 57,2        152-мм гаубицы 100,3 73,0 66,6 45,1 94,9 61,1        152-мм гаубицы-пушки 60,2 67,1 81,0 39,0 57,4 55,5        37-мм зенитные 5,3 9,6 8,9 7,8 2,4 7,5        76-мм зенитные 159,6 90,4 83,5 66,8 50,8 84,4        50-мм минометы 19,8 31,6 36,1 16,5 31,5 24,0        82-мм минометы 57,5 38,3 53,1 29,0 64,2 40,7        120-мм минометы 8,2 6,2 8,2 4,8 13,1 6,6     Источник: Раманичев, 148–149, со ссылкой на: Архив ГШ, ф. 10, оп. 370, д. 30, л. 1–2.

  

Таблица 6.7

Распределение автомашин и автотранспортных частей Красной армии на 22 июня 1941 года

  

          Военные округа Кол-во автомашин Кол-во автомобильных частей        полки батальоны базы        Западные военные округа 149 300 9 6 8        Внутренние и южные приграничные округа 57 700 4  10 57        Забайкальский округ и Дальневосточный фронт 63 600 6 21             Центральные склады 1600                       Всего 272 200 19 37 65     Примечание: Во время мобилизации учебные части образовывали автотранспортные батальоны, состоящие из резервистов и машин мобилизованных из народного хозяйства.

Источник: Раманичев, 163–164, со ссылкой на: ЦАМО, ф. 41, оп. 34880, д. 3, л. 1; ф. 38, оп. 11492, л. 44.

 

    Глава 7

Военно-воздушные силы

  

Согласно широким теоретическим изысканиям межвоенных лет, важность военно-воздушных сил в современной войне должна была значительно возрасти. На советскую военную теорию сильно повлияли западные теоретические разработки о природе будущей войны, отмечавшие возросшее влияние воздушной мощи на исход войны. Теоретические работы Альберта Дуэ[375] о стратегическом использовании воздушной мощи против экономики и населения страны были переведены на русский язык и пристально изучались советскими военными теоретиками.

Советские военные теоретики 1930-х годов создали схожие концепции «глубокого боя» и «глубокой операции»; они отчетливо осознавали вертикальное измерение войны и тот факт, что успех сухопутной военной мощи основывается на достижении и сохранении превосходства в воздухе. Поэтому широкий спектр межвоенных теоретиков вроде М.Н. Тухачевского и В.К. Триандафилова включал в свои расчеты воздушную мощь, а такие советские авторы, как А.Н. Лапчинский, А.С. Алгазин и С.А. Меженинов, много писали о роли и задаче воздушной мощи в современной войне.[376] Поэтому к июню 1941 года ВВС Красной Армии заняли место рядом с сухопутными войсками и флотом как один из трех советских родов войск.

Основываясь на здоровом теоретическом фундаменте в отношении использования воздушной мощи, Советы в конце 1930-х годов стремительно двигались к созданию промышленной базы, способной производить широкий спектр специфических типов самолетов, а также к организации войсковой структуры для эффективного применения этих самолетов на войне. К 1940 году 40 процентов советского военного бюджета отводилось на ВВС, а число самолетостроительных заводов возросло на 75 процентов. В результате к июню 1941 года советская авиапромышленность удвоила выпуск своей продукции и произвела 22 685 боевых самолетов.[377]

В то время как производство самолетов все возрастало, советские авиаконструкторские бюро (КБ) выставили на летное поле совершенно новое поколение самолетов, в том числе истребители Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3, пикирующий бомбардировщик Пе-2 и штурмовик Ил-2. Серийное производство этих новых самолетов началось в конце 1940 года, когда заводы произвели 96 самолетов (20 МиГ-3, 64 Як-1 и 12 Пе-2). К 1 июня 1941 года со сборочных конвейеров сошли еще 2653 самолета, но это составляло только 48 процентов плана.[378] Они присоединились к и так уже большому воздушному флоту из самолетов более старых конструкций. Полное производство новых самолетов и полное оснащение ими реформированной структуры советских ВВС должно было быть завершено к лету 1942 года.

Как и в случае с механизированными войсками, изучение Советами военного опыта в конце 1930-х годов, особенно боев Гражданской войны в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии, побудили советских военных теоретиков модифицировать свои взгляды на полезность стратегической и оперативной воздушной мощи. Усиление воздушной мощи явно позволяло ВВС решать более крупные оперативно-стратегические задачи. На первом месте среди этих задач стояла поддержка операций сухопутных сил и достижение превосходства в воздухе. От ВВС также ожидали прикрытия своей мобилизации, приведения в расстройство мобилизации противника, уничтожения скоплений неприятельских войск и ключевых политико-административных и военно-экономических центров. Теоретически ВВС могли действовать независимо или же в тесном контакте с сухопутными войсками и флотом.

Опыт советских летчиков и самолетов во время Гражданской войны в Испании подчеркнул необходимость реформы советской авиации. Бои в Испании ярко продемонстрировали слабость советских самолетов в боях с их немецкими противниками. Даже немецкие бомбардировщики превосходили И-16 и И-153 в огневой мощи и маневренности. Примерно у 90 процентов советских истребителей имелись на вооружении только пулеметы, тогда как на немецких самолетах устанавливали пулеметы и пушки.[379] И совсем не по случайному совпадению советская программа конструирования более новых современных самолетов началась вскоре после окончания этой войны.

Во время Финской войны Советы применяли свою воздушную мощь главным образом для поддержки сухопутных войск, которые пытались прорвать сильно укрепленные оборонительные линии. В борьбе с незначительными финскими ВВС с их 114 самолетами[380] атак против авиации противника не требовалось. Хотя немцы на Западе централизованно применяли воздушную мощь для поражения стратегических целей и поддержки сухопутных армий с невероятной эффективностью, советское руководство не прореагировало на этот опыт. Вместо этого оно наоборот, децентрализовало бомбардировочную авиацию дальнего радиуса действия и предоставило большую часть ее воздушной мощи в распоряжение командующих фронтами и армиями. По новой схеме применения ВВС задача приобретения воздушного превосходства должна была достигаться скорее в воздушных боях с авиасоединениями противника, нежели борьбой с неприятельскими аэродромами, которые считались слишком трудными целями для эффективных налетов.[381] Как покажет июнь 1941 года, это лишило командование советских ВВС возможности эффективно среагировать на внезапное немецкое нападение и буквально подставило их для стремительного уничтожения по частям.

В соответствии с этими изменениями в доктрине НКО осенью 1940 года принял решение о создании более многочисленных сил истребительной авиации за счет бомбардировщиков. В октябре 1940 года соотношение бомбардировщиков и истребителей составляло примерно 57 процентов к 43 процентам, и планы увеличения ВВС Красной армии отражали это соотношение. Однако между октябрем и ноябрем 1940 года нарком обороны запустил новую программу, которая сместила приоритет в формировании частей ВВС с бомбардировщиков на истребители. По ноябрьской программе, которую предполагалось выполнить к 31 декабря 1941 года, соотношение менялось на 60 к 40 в пользу истребителей (см. таблицу 7.1 в конце этой главы). Эта программа ставила целью увеличить число авиаполков с 249 до 323, а число самолетов — с 19 977 до 20 607. Схожие изменения НКО сделал и в программе подготовке летчиков, по которой предполагалось к 1 января 1942 году более чем удвоить число летчиков и других служащих в авиации (см. таблицу 7.2).

К лету 1941 года из-за этого смещения приоритетов и того факта, что истребители производить дешевле, прежнее соотношение сменилось на обратное — 53 к 41 в пользу истребителей. В декабре 1940 года на совещании в Москве командующих Красной Армии, начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант П.В. Рычагов и командующий ВВС Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант Г.П. Кравченко посвятили свои доклады задачам ВВС. Их речи и другие советские теоретические разработки обращались главным образом к теме поддержке наступательных операций. Другим задачам уделялось гораздо меньше внимания. Один анализ отмечал:

  

«Степень практической разработки задач к началу войны была недостаточной. Многие оценки ожидаемых результатов действий авиации были преувеличенными и не имели под собой научной основы. Уровень взаимодействия с войсками, особенно на тактическом уровне, был низок. Положение еще больше усугублялось отсутствием связи, управления и соответствующей информации».[382]

  

Словом, опыт показывал, что требовалось сделать больший упор на роль воздушной поддержки сухопутных войск, особенно тактической. Поэтому в ноябре 1940 года, после роспуска годом раньше механизированных корпусов, Советы положили на полку ранее существовавшие планы выставить на летное поле отдельные воздушные армии бомбардировочной авиации дальнего радиуса действия, способной вести независимые воздушные операции. Вместо этого было создано 5 авиакорпусов и 3 отдельных авиадивизии дальнебомбардировочной авиации, подчиненных командующим военными округами для поддержки боевых действий сухопутных войск. Оставшиеся 61 дивизия бомбардировочной, истребительной и смешанной авиации тоже осталась в роли поддержки сухопутных войск.