Глава 19. Фактор подсознания

 

Матросская шапка, верёвка в руке.

Тяну я кораблик по быстрой реке.

И скачут лягушки за мной по пятам,

И просят меня: «Прокати, капитан!»

Агния Барто, «Кораблик»

 

Всё, о чём говорилось до сих пор, касается сознания лоха. Сознание может оперировать не только конкретными образами, но также более абстрактными тезисами и идеями, в том числе в виде образов. Сознанию доступен и к сознанию применим такой инструмент как логика. С помощью неё сознанию можно обосновывать и подсаживать идеи, в чём-то убеждать. Защищая сознание лоха от разрушительной правды о его лоховстве, лоховская машинка внушает ему веру, что он не лох. «Не лох» — это именно идея, о собственной самоидентификаци. Несмотря на все видимые признаки, что данная идея неверна, машинка убеждает лоха в обратном, и проделать такое волшебство удаётся как раз с помощью логики, пусть и извращённой. Невидимо и неосознаваемо для самого лоха, в режиме руткита, но процесс идёт и идёт эффективно. Нет больших денег, нет власти и влияния, нет славы, массового обожания и уважения, нет свершений и крупных успехов — ну и что, совсем нетрудно себя убедить, что «это ничего не значит», «для меня важно другое», «не везёт», «мне это не нужно» и «я и так всем доволен». Короче, «всё равно я не лох». Так работает машинка.

Но кроме сознания есть ещё подсознание и инстинкты. Они логически мыслить не умеют, поэтому машинка на них не действует. Это представляет проблему. Конечно, они работают на другом уровне и генерируют ощущения не мысленные, а чувственные. Это значит, не появляется противоположное ощущение уровня идеи — «Я лох», но формируется сильное желание, даже острая потребность вкушать крутые почести и атрибуты. Тем более это происходит под влиянием сознания, которое верит в свою идею «Я не лох». «Раз не лох, раз крутой, то и подавай сюда скорее все причитающиеся за это приятные штуки, хочу-хочу-хочу!» — примерно такие позывы исходят из подсознания лоха, они тянут и сосут, и если их не удовлетворять, это воспринимается довольно тягостно. Но как же угомонить орущее подсознание, требующее атрибутов крутости, когда этих атрибутов нет в наличии, потому что в действительности отсутствует сама крутость? Здесь выручает как раз то, что подсознание и инстинкты не умеют логически мыслить. Поэтому их можно обмануть, подсунув нечто идентичное по форме, но не по сути. Подсознание такие содержательные тонкости различает плохо. Это как кричащему младенцу суют в рот пустышку, и он, приняв обманку за настоящее, сладостно сосёт пустую, бессодержательную резину и больше не хнычет. Лучше всего объяснить дело на конкретных примерах.

Скажем, хочет лох ощутить власть. Но для настоящей власти нужно быть начальником, хотя бы совсем маленьким — когда от тебя пусть немного, но всё-таки зависят. У большинства же лохов нет даже этого. В таком случае можно ещё включать синдром вахтёра, если позволяет должность. А что делать лохам, которым недоступна и эта опция? Очень просто: дети. Все в своей жизни много раз видели таких родителей, и особенно родительниц, которые своих маленьких детей нещадно гнобят и тиранят, упиваясь их беззащитностью и собственной властью. Со своим ребёнком такая лоханка обращается и разговаривает, как надзиратель концлагеря с провинившимся заключённым, всё время на него орёт и осыпает затрещинами. Как будто желает выместить на нём свою досаду, отыграться за свою лоханью долю. Последнее, впрочем, недалеко от истины.

Ещё для приведённой цели можно завести домашнее животное. Лох своему животному хозяин, оно от него зависимо, и он рад, что хоть кого-то выше по иерархии, хоть для кого-то настоящий начальник — хотя бы и для зверюшки. Лучше всего подходят собаки — в силу особенностей своей зоопсихологии, к тому же собаки ещё могут давать лоху ощущение нужности и любви. Лохи сами с большой охотой рассказывают, за что ценят своих питомцев — за то, что собачья «любовь» абсолютно бескорыстна. Мол, собака любит своего хозяина не за наличие у последнего просторной квартиры или дорого автомобиля, не за количество денег, не за внешнюю красоту, не за ум и не за умение красиво говорить, не за лидерские навыки, харизму и удачливость по жизни. А просто любит и всё, ни за что. Просто за то, что он есть, и такого, каков он есть — со всеми его недостатками. И даже плохое обращение, даже незаслуженные обиды собака прощает и после всех выходок продолжает преданно смотреть своему хозяину в глаза и несмотря ни на что больше всех ему рада и больше всех его ждёт. Однако то, что лоху так важно, чтобы его любили несмотря ни на что, обыкновенно означает, что любить его элементарно не за что. Соответственно, от окружающих лох любви закономерно не получает. На это у него легко находится объяснение — просто вокруг неблагодарные эгоисты, вот и всё. Как мы помним, это одно из любимых занятий лоха — перекладывать ответственность за свои проблемы на других. Всех винит, а себя даже не оправдывает — на себя он предпочитает вообще никогда не смотреть критически, но всегда лишь с готовым дежурным одобрением. Для себя лох всегда хороший. Но, как мы видим, для любви окружающих этого мало, а любви лоху хочется. Вот он и обращается за ней к собаке — за ни чем не заслуженной любовью, и оную получает.

Всё это нередко приводит к тому, что лох не только приобретает болезненную привязанность к своей собаке, но ещё и начинает натурально ненавидеть людей, искренне уверовав, будто собаки лучше — благороднее, честнее, порядочнее. То есть лох наделяет своё животное сугубо человеческими и при этом сугубо положительными качествами. Делается это по принципу «кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Да и не признавать же, в конце концов, правду — тем более что лоху она недоступна. Вот у него и выходит: «Животное меня любит не потому, что глупое, а потому что благородное. От людей я любви и уважения не вижу — не потому, что я лох, а потому что они дурны, черствы и порочны». Некоторые такие лохи знают цитату «Чем больше я узнаю́ людей, тем больше мне нравятся собаки» и очень её любят. Приписывают авторство данной фразы Гейне, и Чехову, и Шопенгауэру, и даже Гитлеру — кому только ни приписывают. Главное — что точку зрения лоха разделяет известный человек, и это придаёт ей весомости, а лоху очень приятно верить, будто его собака обладает настоящими и великими достоинствами. В конце концов, любовь достойного существа гораздо ценнее. Если достойное существо тебя полюбило — это дорогого сто́ит. И уж конечно достойное существо не полюбит просто так. Раз полюбило — значит, было за что! За твои собственные великие достоинства, не иначе. Вот лохи и выдумывают своим собакам разные достоинства — чтоб достойнее выходила собачья любовь и чтоб в результате казаться достойнее самим себе. Некоторые доходят до того, что на полном серьёзе верят в недюжинный собачий интеллект.

У некоторых лохов процесс вовсе заезжает в настоящую малахольность, и они начинают подкармливать бродячих собак, иногда целыми стаями. А что — это позволяет почувствовать себя лидером. Люди — те спесивы, попробуй-ка дождись от них уважения. А собачкам притащил жратвы — и они смотрят на тебя как на безусловного авторитета. И главное — легко и недорого. Очень удобно. В результате такие лохи, а особенно к этому склонны одинокие пожилые лоханки, могут привадить стаю бродячих собак в место плотного обитания людей. Иногда это приводит к страшным последствиям, потому что такие псы могут напасть, например, на ребёнка, искусать или вовсе загрызть. Но когда подобное происходит, лоханке хоть бы хны. Что ей до чужого ребёнка! В отличие от любимых собачек, он не даёт ей чувства лидерства и уважения. Тем более это — человеческий детёныш, а людей она, как мы помним, ненавидит. Поэтому такая лоханка убеждена, что милые собачки ничего плохого не сделали и уж по крайней мере не виноваты. Виноват был, разумеется, сам ребёнок. В том числе это значит, что получил он за дело. То есть всё правильно. А вот когда какой-нибудь сознательный гражданин потравит опасных псин изониазидом — тут у собаколюбивой клуши случается трагедия и приступ бешенства. Как же так, бессердечные живодёры убили несчастных пёсиков! — люди опять подтвердили свою гнилую репутацию. Лоханкин заскок усугубляется ещё больше.

Ещё с помощью собаки тщедушный или робкий лох может почувствовать себя мужественным, суровым и брутальным. Для этого нужен пёс крупной или свирепой породы. Выгуливая его на поводке или даже без оного, такой лох наслаждается тем, как его почтительно боятся все встречные люди. На самом деле, боятся, конечно, не его. И даже не его с его зверем — нет, только зверя. Опасаться и впрямь есть чего — слишком уж неочевидно, что в случае чего щуплый задохлик со своим животным сможет совладать. Более того, нередко хорошо заметно, что он своего зверя побаивается и сам. Но оно того сто́ит, потому что грозный зверь даёт лоху иллюзию собственной мужественности и чужого уважения, которых ему так не хватает.

 

Лох любит, когда боятся.

 

Вот сколько пользы лохам бывает от собак. Но последними многочисленные возможности, конечно, не исчерпываются. Очень выгодной вещью в рассматриваемом смысле является, например, компьютер. Взять хоть тот же Интернет. Уже упомянутые споры и перебранки, в неизбывном изобилии наполняющие его просторы, другой своей гранью имеют именно этот аспект: побеждая в интернет-схватке, лох получает иллюзию доминирования. Побеждённый же оппонент, удручённый таким исходом дела, чтобы хоть как-то отомстить свою горечь и уязвить торжествующего супостата, может правильно ему попенять на истинную подоплёку: дескать, ты, гадкий недруг, только это и можешь — воинствовать в Интернете. Потому, мол, сюда и таскаешься, потому и бросаешься тут на людей, что ни в чём больше не можешь себя проявить, а только в этом. В действительности, данное изобличение, несмотря на всю его правильность, означает, что говорящий такое лох не может даже и этого.

Не беда, для тех, кто слаб даже в интернет-баталиях, есть, например, компьютерные игры. Можно играть в стратегии — где ты царь и повелитель. Можно в стрелялки от первого лица — где ты залихватский громила или отважный танкист. Почувствуй себя настоящим героем. Особенно удобно, что в реальности ты при этом совершенно ничем не рискуешь. Да и в самой компьютерной игре есть сохранки — так что победа гарантирована.

 

Для тех, кто желает более выраженного чувства результативной деятельности, есть онлайн-игры. Они хороши опять же определённой гарантией и предсказуемостью: потратил известное время и старания — получил новый уровень, стал круче. Расти свой уровень, повышай свою крутость. Чтобы ускорить процесс, можно и заплатить реальных денег. Запульнул тысячу рублей — сразу построил новую фабрику, которая гарантированно работает как положено и даёт прибыль. Стал богаче, могущественнее и круче. Успех! Это вам не тридцать миллионов вложить в постройку реального малого предприятия. Во-первых, где лоху такую сумму взять?! А во-вторых, это ж какой риск! Может же оказаться, что ухнешь инвестиции в бизнес-проект, а он выйдет убыточным. И станешь ты в результате не богаче, а беднее. Просто-таки обналичишь своё лоховство. И в чём радость?! Всяко лучше потратить всего тысячу и с гарантией, безо всякого риска. А ощущение успеха такое же. На самом деле, конечно, не такое же, но откуда лоху про это знать? Да и лошиное подсознание, как мы помним, разницу особо не различает.

Однако компьютеры и Интернет появились у лохов относительно недавно. До этого их не было. Как же лохи тогда обходились, неужто маялись?! Разумеется, нет, благо были другие возможности. Доступны они лохам и сейчас и активно ими используются. Это художественная литература и художественные фильмы. Они специально сделаны интересными. В них происходят события большого значения и захватывающие приключения, протагонисты демонстрируют смелость, интеллект и выдержку, совершают героические поступки, блистают проницательностью и изобретательностью, претворяют в жизнь хитроумные планы. Следя за перипетиями сюжета, лох эмоционально вовлекается в происходящее, начинает сопереживать действующему лицу и себя с ним ассоциировать, живёт вместе с ним его жизнь, как свою собственную, благодаря чему и удовлетворяется лошиный инстинкт. Чтобы последнее происходило с наибольшей эффективностью, желательно, чтобы в предлагаемую роль вжиться было легко, а фабула носила поистине эпический размах. Именно по этой причине и обрели среди лохов огромную популярность книжки про попаданцев. Там лоху с личностью главного героя и сживаться-то почти не требуется, потому что тот изначально практически не отличается от читателя — такой же лох из современного мира: какой-нибудь программист или бухгалтер. Но попадает в ситуацию, где вершит историю. Лучшее чтиво для лоха.

И конечно телевизор. Там показывают всё те же кинофильмы, бесчисленные телесериалы, нескончаемо идущие один за другим. Лох тратит на них бессчётные часы своей жизни, сбегая туда от собственного бытия — настолько оно невзрачно. Разнообразные реалити-шоу, тот же «Дом-2». Куча народу его смотрит, потому что чужую жизнь, даже такую глупую, жить интереснее, чем свою.

И, разумеется, спортивные соревнования. Все видели, с какой вовлечённостью лохи болеют перед телевизором за своих, тратя уйму душевных сил и психической энергии и натурально от этого уставая. Стараются так, как будто и впрямь могут тем повлиять на результат. В действительности, такой лох и правда проживает со своим спортсменом дистанцию или игру со своей командой. Всё происходит как с фильмом, и даже сильнее. Потому что в фильме — сценарий, ход которого предрешён, а тут — неопределённость и случиться может всякое. Вот лох и не отлынивает, усердно пособляет: силой своего желания толкает бегуна к заветной финишной ленте или ускоряет лыжника на обгоне. А когда спортивная победа, наконец, случается, лох ей радуется, как своей, и даже чувствует личную причастность. Ещё бы, ведь спортсмен взял награду своими стараниями, а лох-то точно так же старался его старания и уставал вместе с ним его усталость! Лохи частенько сами не стесняются признаваться: «Мы взяли пятое золото на Олимпиаде!». И в этом «мы» вся правда. Не «сборная России», не «наши», не Александр Зубков и Алексей Воевода, не Александр Легков или Аделина Сотникова. А «мы». Лох добыл медаль вместе с чемпионами. И ведь не скажешь, что врёт: в тот момент он жил их жизнь, а не свою. Это для него куда интереснее и приятнее. В их жизни есть свершения и победы, а в его что? — одна лишь стыдная обрыдлость и лоховство. Оттого и «мы».

Данный эффект воображаемого проживания чужой жизни от просмотра телевизора у лоха в той или иной степени возникает постоянно. Даже когда он смотрит новости. В последнем случае опять появляется это «мы». «Мы поставили Олланду ультиматум». «Мы отключили хохлам газ». Не Миллер, не Путин — а «мы». «Я, ну и ещё мне Путин с Миллером немного помогли». А причина всё та же: слишком печально лоху жить собственную жизнь — вот он и пытается жить вместо неё чью-нибудь другую. Иногда непонятно чью, часто вообще ничью — а воображаемую. Главное — не свою, а другую — лишь бы та была лучше. Прямо как чукча из анекдота, в котором он искал потерявшуюся жену и попросил милиционера ему в этом помочь. А закончил диалог фразой: «Да ну её! Давай лучше твою искать!».

Некоторых лохов такие поиски более приятной замены собственной жизни приводят в ролевые игры. На них лохи облачаются в карнавальные наряды и играют в эльфов и гномов, сражаясь на деревянных мечах с гоблинами и троллями. А ведь взрослые люди. Большинство лохов до такого, однако, не доходят. Но ищут того же самого. Поэтому и пялятся в свои телевизоры, поэтому и пропадают в компьютерных играх.

Но не только поэтому.

 

Глава 20. Мышление лохов

 

Извини за такие слова –

Но зачем у тебя голова?

Целый день, как ты, сидеть в столовой –

Это может даже безголовый!

Борис Заходер,

«Гимнастика для головастика»

 

Как мы видели в предыдущей главе, лоху крайне желательно занимать своё внимание чем-то внешним, что ублажало бы его инстинкты и подсознание — тогда они перестают зудеть и ныть. Но это лишь одна из мотиваций, и она скорее положительная, потому что от компьютерных игр, просмотра фильмов и сериалов, а также чтения увлекательных романов лох получает удовольствие, ради которого, как он сам полагает, всё и делается. Есть ещё вторая мотивация — сугубо отрицательная. Когда внимание лоха не поглощено ничем внешним, то есть он остаётся один на один со своими мыслями, то фактически остаётся наедине с пустотой. Это его пугает и угнетает, лох начинает томиться. Хуже то, что в этом состоянии он практически неизбежно через некоторое время начнёт задаваться неудобными вопросами о своём месте в этом мире. А это уже опасно, это всего в полушаге от открытия запретной истины, от этого очень быстро разрушается слепое пятно. Поэтому сама лоховская машинка запрещает лоху находиться в таком состоянии. Когда лох в него попадает, она начинает генерировать на физиологическом уровне самое настоящее страдание, от которого лох стремится скорее спастись, забивая свои каналы восприятия сигналами от органов чувств и концентрируя своё внимание на чём-нибудь внешнем. Он торопится загнать себе что-нибудь в рот, в глаза, уши, в руки, даже в голову — лишь бы только что-нибудь постороннее.

То, что таким образом лохи убегают именно от страдания — отнюдь не преувеличение, а научно доказанный факт. В июле 2014-ого года были опубликованы результаты исследования, которое провела группа учёных из Гарварда и Университета Вирджинии под руководством Тимоти Уилсона. Их эксперименты показали, что лохам даже на короткий промежуток времени крайне неприятно оставаться наедине с собой без какой-либо возможности занять себя хоть чем-то внешним. Когда же им всё-таки предоставляли такую возможность — но заведомо причиняющую физическое страдание (в эксперименте это был довольно болезненный удар током), многие лохи выбирали именно этот вариант. Они били себя током! — только чтобы отвлечься от тягостного состояния наедине с собой. Почему они так поступали? Очевидно: вытерпеть электрический удар для них было меньшим страданием, чем то, которое генерировала лоховская машинка.

В результате в практической жизни лох нацелен на постоянное поглощение потока ощущений и информации извне. Он в этом смысле выступает исключительно потребителем. Только усваивает готовые внешние смыслы, а своих не генерирует. Это приводит к недоразвитости мышления. На практике лохам в той или иной мере присуща глупость, но глупы они не потому, что у них мало мозгов. С количеством мозга обыкновенно всё в порядке, но если его не упражнять регулярной мыслительной активностью, у него не появляется необходимой думательной сноровки. Это как с телом. Практически любой человек при надлежащих спортивных тренировках смог бы прыгать в длину на пять метров или проплывать пятьдесят метров за сорок секунд. Это совсем скромные результаты. Однако на практике процент людей, которые могут их показать, весьма мал. Потому что не наработана спортивная сноровка. А у лохов — думательная.

По этой причине типичный лох старается вообще поменьше думать без крайней нужды — даже на какие-то внешне обусловленные темы. Человек вообще склонен проявлять охоту к тому, что у него получается. А что не получается — того склонен избегать. Думать рядовой лох не мастак, потому он это делать и не любит — его это расстраивает и он от этого устаёт. Тем ещё больше лох ориентируется на простое необременительное поглощение ощущений и готовой информации, и это превращается в порочный круг, когда мыслительной сноровке становится совсем неоткуда взяться.

Лохам надо всё время что-то жевать, пить, смотреть, слушать, читать. Нужно иметь какое-нибудь занятие, которое забирало бы их время и активность, при этом по возможности не требовало сложных мыслей. Вспомним типичные рассказы лохов, которые побыли пару месяцев без работы и после жаловались, что чуть не сошли с ума от того, что им было нечем заняться. Поэтому работа — безусловное благо для лохов. Мало того что она даёт им доход, так ещё и наполняет их жизнь занятием. Да, лохи свою работу обыкновенно не любят, а часто вовсе ненавидят. Но без неё им было бы ещё хуже.

Лохи стараются не оставлять себя наедине с собой ни на минуту — иное их тяготит. Поэтому появление смартфонов и планшетных компьютеров стало огромным облегчением для лохов. Можно даже сказать, настоящим спасением. Теперь у них всегда есть чем себя занять даже в лифте, и выбрать можно на любой вкус — кому что больше по душе: фильм, ролик, музыку, книгу, игру, социальные сети. Каждая секунда — на потребление готового контента, собственным мыслям не оставлено ни шанса.

Таким образом, лох очень зависим от ощущений и сигналов извне. Он на них ориентирован. Это касается, в том числе, выбора деятельности — того самого занятия, которое лоху так необходимо. Приведённый выше пример про безработных лохов, которые начинали страдать, свидетельствует как раз об этом. На работе лоху занятие дают готовое, а вот самостоятельно придумать себе настоящее дело и начать его делать он не может. Для этого нужно сгенерировать смысл, а у лохов мышление, то есть то самое генерирование смыслов, развито плохо. Поэтому лох не может сам ставить себе задачи, ему требуется внешнее руководство. Впрочем, это руководство вовсе не обязано осуществляться человеком. Задачи перед лохом могут возникать вследствие обстоятельств, цели могут усваиваться из социума. Поэтому часто всё выглядит так, что лох начинает действовать самостоятельно. Например, такая цель очевидным образом может возникнуть из лохоборья: «Надо купить машину, потому что у всех они есть, а я не хочу выглядеть как лох». Но такие цели чаще всего завязаны на работу.

Ещё у лохов в жизни бывают проблемы. Это как раз задачи, обусловленные внешними обстоятельствами, и их приходится решать. В эту категорию вполне можно отнести и лохоборье с той же покупкой машины. И свою работу лохи чаще всего воспринимают как одну большую тянущуюся проблему, а возникающие рабочие задачи — как отдельные проблемы в составе этой большой. Вообще проблемы у лохов возникают регулярно и часто. Можно сказать, что типичный лох живёт от проблемы до проблемы. Это вообще типическая черта для жизни лоха — подчинённость внешне заданному ритму. Так лохи и живут: от выходных до выходных, от зарплаты до зарплаты, от проблемы до проблемы. Когда все проблемы решены и появляется свободное время, лохи томительно не знают, чем себя занять. Сказывается мыслительная слабость. Но часто бывает и наоборот, когда лохи испытывают жёсткую нехватку времени на решение своих проблем. При этом проблемы лоха даже не обязаны быть настоящими, лохи могут навоображать себе несуществующих. Особенно в этом склонны преуспевать те лохи, у кого побольше мозгов (но не мыслительной сноровки). Сочинят себе несуществующих проблем, и сами их не могут решить, несмотря на свою мозгастость. Это логично, ибо как решить проблему, которой нет?! Но лоху выдуманные проблемы представляются абсолютно реальными. Такие лохи обыкновенно несчастны. И называют это горем от ума. Хотя правильнее было бы назвать горем от дурости. Дурость — это вовсе не недостаток мозгов, а превратное пользование ими. Когда мозгов больше, выходит больше и дурость. Об этой особенности в своё время справедливо упоминал писатель Викентий Вересаев в своих «Невыдуманных рассказах о прошлом»: «Если человек большого ума задумает сделать глупость, то сделает такую, какой все дураки не выдумают».

Разумеется, лох усваивает извне не только цели и задачи, но также мнения по любым вопросам. Фактически, лохам вообще почти никогда не приходится утруждать себя самостоятельным составлением собственного мнения. Лохи выбирают из готовых вариантов, благо недостатка в них нет, а в эпоху гиперинформационного общества нет и сложностей с доступом к этим готовым вариантам. А на самом деле, никогда и не было, а если и было, то лохам это всё равно не мешало. Из готовых лох выбирает себе мнение скорее сердцем. То есть более симпатичное, более приятное, а в конце концов то, которое велит выбрать его машинка. Из какого варианта, на взгляд лоха, следует, что он наиболее не лох — тот вариант лох и выбирает. Если же вопрос совсем отвлечённый и машинка молчит, лох принимает первый попавшийся вариант. Или же если изначально вариант для выбора имелся только один. В любом случае, усвоенное мнение лоху потом поменять не так-то легко, потому что это будет разновидность обналичивания, ибо принять новое мнение значит признать, что до сих пор придерживался неправильного, то есть фактически расписаться в собственном лоховстве. Сильно облегчает дело, если смену мнения никто не увидит. Также очень помогает, если к новому мнению лоха призовёт какой-то его кумир или авторитет.

Фактически, у лоха мышление, если это можно так назвать, сводится к запоминанию и последующему внутреннему (и наружному, разумеется, тоже) пересказыванию заимствованных извне паттернов. Самостоятельных умозаключений лохи практически не делают, только выбирают из готовых и реплицируют. При этом усвоенное чужое мнение лох искренне считает своим собственным. И столь же искренне полагает себя думающим человеком, потому что это атрибут крутости — данное понимание лох опять же усвоил извне. Лох мыслит телевизором, Интернетом или книжками, но при этом ещё мыслит мысль, что мыслит сам своей головой. Эта мысль ему точно так же внушена теми же источниками и он её постоянно себе пересказывает, благо уж больно она приятна для лоховской машинки.

Однако, какого бы высокого мнения лохи о своих умственных способностях ни были, в их представлении настоящие мысли и идеи можно только узнать готовые, но не заключить самостоятельно. Фактически, лохи подсознательно верят, что мысли и идеи не могут быть сгенерированы людьми, во всяком случае простыми, но лишь какими-то небожителями типа полумифических учёных, писателей или философов, которые живут где-то в параллельной жизни вне зоны доступа простых смертных. Эту свою особенность лохи довольно часто выдают. Когда лох слышит от собеседника какое-то более-менее сложное суждение, он часто прямо спрашивает: «А ты где это прочитал?». Ему не приходит в голову, что человек мог дойти сам своим умом. Такое ему кажется чем-то невероятным и даже невозможным. Слишком уж мудрёным представляется лоху придумать что-то подобное самому, слишком хорошо он чувствует, что сам никогда не родит ничего даже сравнимого (что, однако, не мешает лоху продолжать считать себя умным). Всё мышление лохов оперирует комбинациями уже готовых идей, не ими придуманных. Соответственно, ум и способность думать они интерпретируют скорее как кругозор и информированность, не более.

Господствующая склонность выбирать из готового при постоянном наличии богатства выбора приводит к тому, что по-настоящему лоху не приходится думать вообще. В его мыслительной деятельности есть лишь процесс выбора и нет создания мыслей, а без последнего невозможно развитие мышления. Это завершает порочный круг образования лоховской мыслительной недоразвитости, потому что почва для появления хоть какой-то думательной сноровки пропадает окончательно. В мыслительной сфере лох занимает позицию наблюдателя, а не активного участника. Он только ознакамливается с чужими результатами, не создавая своих. То есть имеет примерно такое же отношение к мыслительной деятельности, как спортивный телевизионный болельщик к спорту. Если только смотреть по телевизору, как спортом занимаются другие, от этого сам не станешь сильным, ловким и стройным. А вот постепенно за этим занятием одряблеть и заплыть жиром вполне даже можно. Вот так же и у лохов извилины от их наблюдательства только дряблеют, а мыслительная слабость лишь консервируется.

 

Сижу, наблюдаю. Сам не утруждаюсь.

 

При всей своей интеллектуальной немощности лохи придают уму очень большое значение, поскольку это несомненный атрибут крутости. Ум, его производные и всё, что с этим связано — почтенный и неувядающий сектор лохоборья. Лоху крайне важно считаться умным. Разумеется, сам себя он таковым считает, и поэтому лезет своим умом мериться с другими, чтобы им показать, какие они дураки и насколько он их умнее. Вместо того чтобы свой ум проявлять, лох лезет его показывать. Впрочем, проявлять обычно просто нечего — вот и остаётся только показывать. То, чего нет.

Как лохи вообще меряются лоховской крутостью, не обладая настоящей, так же, в частности, меряются лоховским умом, то есть, по сути, имитацией оного. Они щеголяют друг перед другом усвоенными чужими мыслями и точками зрения, остроумными фразами и эффектными афоризмами. Некоторые лохи даже пытаются свой ум специально прокачивать. Для этого читают книжки, в результате чего накапливают большее количество готовых паттернов, которыми удобно блеснуть и тем уесть других лохов. Но лохи правда верят, что становятся от этого умнее. Верят даже те лохи, которые книжек не читают (благо, как указывалось выше, ум они интерпретируют скорее как кругозор и информированность). Так и говорят про какого-нибудь оболтуса, который занимается не пойми чем: «Лучше бы книжки читал — глядишь, умней бы стал». Только ведь умность — это способность думать самостоятельно, а не количество информационного хлама в голове. Да, для ума нужна пища. Но ум должен работать и сам, а не только постоянно поглощать. Последнее приводит только к интеллектуальной отёчности, но, правда, ещё даёт иллюзию, что и в самом деле умный.

Уверовавший в собственный ум лох из-за этого может повторять чужую глупость, даже видя, что она уже проявила себя таковой на практике, что делает происходящее ещё смешнее. Даже боязнь обналичиться не всегда останавливает. Говорят, что дураки учатся на собственном опыте, а умные — на чужом. Лох запросто может знать данное суждение и даже очень его уважать. Тут-то бы ему и поучиться на чужом опыте. Например, нужно было кому-то что-то сделать, и он выбрал для этого способ, который в итоге привёл к неудаче, а то и вовсе позорному конфузу. Казалось бы, лох, вооружённый своей мудростью, должен сделать вывод, что действовать тем же способом не следует. Но как же «умный» лох может с доверием отнестись к выводу, сделанному на основе чужого опыта?! Ведь чужой опыт — это опыт других людей, которые не такие умные, как он сам. Потому у них ничего и не получилось, что дураки. А он умный и у него результат будет другой. И лох повторяет чужую глупость. Сколько таких лохов, например, попадает под колёса автомобилей, переходя дорогу в неположенном месте. Ведь знают же, что до них уже угробились тысячи других таких же дураков. Но нет, впрок это знание не идёт. Те-то были дураки — вот и угробились, а он-то не такой — он-то всё сделает по-умному и с ним ничего плохого не случится.

Слепая вера в свой ум регулярно приводит лохов в споры при столкновении мнений. Особенно это заметно в Интернете. Из-за неё лох не допускает, что может в споре проиграть, и потому не боится обналичиться. Своё усвоенное где-то мнение лох считает очевидно правильным, а всякое иное — попросту глупым. Лох искренне полагает, что если кто-то не придерживается его, правильного, мнения, то только потому, что не хватает ума понять его правильность. А раз не хватает ума — значит, дурак. А с дураком «умный» лох спорить не боится — разве ж может существовать угроза, что в дискуссии дурак посрамит умного? При этом, что может быть наоборот — когда у лоха самого не хватает ума понять правильность иного мнения, ему в голову не приходит. Чаще всего банально не хватает на это ума. Да и что ещё за крамольная глупость, как это мнение лоха может быть неправильным?! Нееет, у него точно правильное, он точно умный, а иное — столь же гарантированно неправильное, а носитель его глуп.

От дальнейшего течения дискуссии данный взгляд лоха не меняется, даже если оппоненту удаётся загнать лоха в угол и у того не остаётся аргументов. Не в аргументах дело. Не на них лох основывает выбор своего мнения, не из-за них считает его правильным. Он его таким чувствует и в это верит. Правильное и всё. Для него это заранее известно. И если у лоха нет аргументов, почему его мнение правильное, это значит, что он их просто не знает, а не что их нет вообще. Лох знает главное — что его мнение правильное. А аргументы, почему это так, уж конечно есть. Знать их при этом вовсе не обязательно. И ловкий оппонент, который сумел загнать лоха в угол, от этого в глазах лоха вовсе не становится умнее него самого. Ведь лох придерживается правильного мнения, даже если не может этого объяснить — то есть всё равно в итоге умный. А оппонент наоборот — придерживается неправильного мнения, то есть глупого, то есть всё равно в итоге глуп.

Лох если кого и посчитает умным, так только тех, у кого такое же мнение. И вовсе не только и не столько потому, что они умно придерживаются правильного мнения, это бы ладно. Кроме прямой, тут есть ещё и обратная связь, более важная: раз они умные — значит, с ним согласны умные люди, и тем умнее выходит он сам.

Мыслительная слабость лохов и привычка выбирать из готового приводит к тому, что их остаточное собственное мышление закономерно тяготеет к наиболее примитивной форме и приходит к дискретности, причём предельной — со всего двумя возможными состояниями. Когда готовых вариантов нет и лоху всё-таки приходится строить суждение самостоятельно, он машинально пытается свести этот процесс к привычному делу выбора. Для этого всё-таки надо самостоятельно сгенерировать варианты, предпочтительнее всего — наименьшее количество наиболее простых. То есть два полярных. Фактически, лоху их даже не приходится генерировать — у него они всегда припасены наготове. Это такой специальный стратегический резерв на случай внезапной неопределённости.

Иными словами, собственный остаточный ум типичного лоха подобен переключателю на два положения: «+» и «—». Так лохам проще ориентироваться в жизни, и не приходится напрягать дряблый мозг. В силу означенной дискретности, самостоятельным суждениям лоха свойственны категоричность и склонность к крайностям. Поэтому у лохов так часто всё делится на классное и отстойное, на умное и чушь, на доброе и инфернальное, на наше и вражеское. Также и людей они делят на достойных и негодяев, умных и тупых, ответственных и разгильдяев, на крутых и лохов, в конце концов. Сложенное таким образом мнение лоха очень устойчиво к внешним воздействиям, поскольку его если и можно поменять, то обыкновенно только на прямо противоположное. Понятно, что в силу большого расстояния между полюсами сделать это чрезвычайно трудно и сила убедительного фактора должна быть весьма существенной.

Бывает, лоха однажды озаряет, что склонность к крайностям неправильна, и вообще это есть признак лоховства. Лох немедленно догадывается, что во всём нужна умеренность, что лучше всего — золотая середина. Под впечатлением от своего открытия он начинает чувствовать себя просветлённым и снисходительно посматривает на других лохов, которым данная истина не открылась. А то ещё и начинает назидательно поучать их своей мудрости. Формально его двухпозиционный переключатель превращается в переключатель на три положения: «—», «0», «+», однако такой лох, уверовав во всесильность золотой середины, практически перестает пользоваться двумя крайними положениями. Его остаточное мышление как бы фиксируется и застывает в положении «0», а переключатель превращается в однопозиционный, то есть и не переключатель вовсе. Получается совершенно аморфный лох, крепко стоящий на своём нуле. Категорически отказавшийся от категоричности и неумеренно злоупотребляющий умеренностью. Как видим, никуда он от своей лоховской природы не убежал. И неудивительно — на то он и лох. Как говорится, лоху ло́хово.

В состоянии описанной аморфности лох собой представляет наиболее глупое, бестолковое и непродуктивное существо. Иногда такой лох, убедившись со временем, что его ноль не принёс ему никаких положительных результатов, разочаровывается. В конце концов, у л<