Тетя Вера опять сердится. Алошка сообщает важное известие

 

– Вроде Алошка зазвонил, – сказала бабушка.

– Какой еще Алошка? – сказала тетя Вера из своей комнаты. – Никакого Алошки нет и быть не может.

– Как – нет? – удивилась бабушка. – Ведь есть.

И я закричал:

– Есть Алошка!

А тетя Вера опять рассердилась, пошла на кухню, схватила полотенце, чтоб им голову завернуть и нас с бабушкой напугать.

– Тары‑бары‑бум, – пробормотала тетя Вера. – Вы технически неграмотная волшебница. Куда это вы лезете! В наше‑то время с гусями‑лебедями да алошками – смешно слушать!

– И не слушай, – сказала бабушка. – Я уж сама. – И бабушка подошла к телефону. Сняла трубку. – Алошка, ты, что ли? – спросила бабушка.

– Я, – ответил Алошка. – ЧиИчиВАН чиИчиВАчиНЫЧ чиВЫчиШЕЛ чиНА чиПЕНчиСИчиЮ!

– Что? Что? – удивилась бабушка.

– Это Алошка на тайном языке говорит! – закричал я. – Он сказал: ИВАН ИВАНЫЧ ВЫШРЛ НА ПЕНСИЮ!

– На пенсию? А я в таком виде, – ахнула тетя Вера и стала скорей‑скорей разматывать полотенце с головы.

А мы с бабушкой бросились к окну. Глядим: по улице впереди толпы шагает добрый молодец Иван Иваныч. Удалые усы его по ветру развеваются, правой рукой он на счетах пощелкивает, а левой рукой ящичком поигрывает. Не маленьким, не большим: весом в сто кило.

И со всех сторон несется:

– Слава пенсионеру! Слава!

Перешагивая через три ступеньки, Иван Иваныч стал подниматься на свой третий этаж.

 

А за ним по ступеням

Домуправ дядя Сеня,

Из газеты – газетчик,

Из буфета – буфетчик,

Из оркестра – бас‑фагот

И огромный серый кот,

Истопник‑пенсионер,

Даже милиционер,

Вот!

 

И мы тоже с бабушкой и тетей Верой пошли на третий этаж к Иван Иванычу. И, конечно, нам было очень интересно узнать: а что там у Иван Иваныча в ящичке?

ОДНУ РУЧКУ ПОВЕРНЕШЬ – СИНИМ СВЕТОМ ВСЕ ЗАЛЬЕШЬ. ТЕТЯ ВЕРА ВСЕХ ПРОГНАЛА.

Открыл Иван Иваныч ящик. Снял крышку, и мы все увидели: стоит терем‑теремок, не низок, а высок. Очень высок!

– Настоящий дворец‑телевизор, – сказал Иван Иваныч. – Техническая новинка: восемь башенок, сто окошек, двадцать пять винтиков, три ручки и одна кнопка.

– Ведь это чудо! – ахнула тетя Вера. – Чудо телевизионной техники. Насовсем дали или в кредит?

– Насовсем, – отвечает Иван Иваныч. – Коллектив со своего плеча пожаловал.

– Поздравляю, – сказал истопник‑пенсионер. – А ведь мне только часы подарили.

И он пожал могучую руку Иван Иваныча. И мы все стали подходить, и поздравлять, и пожимать могучую руку Иван Иваныча. Газетчик даже что‑то записал. А тетя Вера вытащила платок и будто заплакала.

– Чего вы расстроились, Вера Акимовна, почему вы так громко сморкаетесь? – спросил Иван Иваныч.

– Это я от радости сморкаюсь, – сказала тетя Вера.

– Ну, тогда, – сказал Иван Иваныч, – прочитайте инструкцию.

И он дал тете Вере синюю книжечку, на которой был нарисован дворец‑телевизор.

– Тары‑бары‑бум! – закричала от радости тетя Вера. – Хры‑фры‑брум.

– Что это вы только фрыкаете да брумкаете? Вы читайте, – сказал Иван Иваныч.

Тетя Вера убрала платок, надела слуховые очки и прочитала:

 

Раз, два, три, четыре,

Телевизор в новом стиле.

Если в мире чуда нету,

Как назвать новинку эту?

Скоро вы поймете сами –

Это ж ЧУДО перед вами!

 

– Что? Что? – спросил Иван Иваныч.

– Это была присказка, – сказала тетя Вера. – А вот и сама инструкция.

 

Одну ручку повернешь – синим светом все зальешь?

А другую повернешь – три программы найдешь:

Первая – лекция,

Вторая – лекция,

А третья пока не работает.

 

– Ну что ж, – сказал милиционер, – хороший телевизор.

– Это еще не все, – сказала тетя Вера, – дальше послушайте:

 

Нажмите кнопку номер один,

Откроется дверца номер один,

Начнется чудо номер один.

 

И мы, конечно, сразу захотели нажать на кнопку, чтоб открылась дверца и началось чудо. Но тетя Вера строго сказала:

– Это вам не игрушка. Ясно? Посмотрите, что на ящике написано: РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ, НЕ ДЫШАТЬ, НЕ ИГРАТЬ, А ВЕСТИ СЕБЯ ТИХО, ОЧЕНЬ ТИХО! И ЕЩЕ ТИШЕ! А теперь уходите! Иван Иваныч устал – он ведь на пенсии.

Так всех и прогнала, – даже милиционера.

А когда мы пришли домой, у Алошки горел огонек. Ох, как я обрадовался! И Алошка тоже обрадовался.

– Я тебя давно жду, – сказал он. – Давай играть.

И мы стали ГРОМКО, ГРОМКО играть. Я опять сделал на диване из подушек огромную‑преогромную гору, собрал на гору все свое храброе войско, и МБ! открыли страшную пальбу.

Но вот из‑за высокой горы стала подниматься темная‑темная ночь. И мы услышали, как на третьем этаже в квартире Иван Иваныча вдруг заиграла тихая музыка. Замолчали мои пушки, притихли мои верные солдатики и стали слушать. Но кто‑то дернул меня за ухо.

– Ты какой‑то невеселый, – пропищал Алошка. – Разве ты не рад? Теперь Иван Иваныч всегда будет на пенсии.

– Конечно, рад. Молодец, Алошка, я ведь знаю, что это ты все устроил. А Иван Иваныч и тетя Вера не знают.

– Ну и пусть, – сказал Алошка, – чиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ.

Он уцепился покрепче за мое ухо, чтоб не упасть, и я услышал, как он громко, громко дышит – заснул. Устал за целый день, набегался. Так он и поехал на моем плече к своему домику.

Я сам открыл дверцу домика, положил Алошку на кроватку. Укрыл маленьким одеяльцем:

– Спокойной ночи, Алошка! Ты теперь от меня не убегай. Ты мое чудо. И я совсем не хочу смотреть их телевизор. И я теперь всегда буду ГРОМКО ДЫШАТЬ, ГРОМКО ИГРАТЬ И ВЕСТИ СЕБЯ ГРОМКО!

 

 

Часть третья

ЧЕРЕЗ ГОРЫ И ЛЕСА