Елизавета Николаевна Карамзина (1821–1891) – младшая дочь Николая и Екатерины Карамзиных, с 1839 года фрейлина, замужем не была. Не имея состояния, жила на пенсию, которую получала как дочь Карамзина

 

11 ноября

Я так счастлива с некоторых пор. На сердце у меня спокойно, я хорошо понимаю, зачем дана жизнь. Прежде я была беспокойной, потому что хотела во что бы то ни стало человеческого счастья. Но понемногу душа моя прояснилась, я поняла, что должна выбрать тесный путь. Меня огорчает единственно то, что, несмотря на решение посвятить себя Богу, я часто совершаю дурные поступки и мое повседневное настроение сильно отличается от настроения во время молитвы. Мне часто бывает трудно обратить душу к Богу. Это меня беспокоит и волнует. Прежде я теряла мужество и совсем переставала заниматься работой души, потому что не верила в ее пользу. Но это гордыня и отсутствие терпения. Теперь я не хочу больше удаляться от Бога. Я буду просить Его так долго, пока Он, наконец, не смилуется и не поможет мне всегда и во всем чувствовать Его волю. Так хорошо знать, что Он здесь, так спокойно и безмятежно! Чувствуешь в себе силу только тогда, когда пребываешь в Боге, так что долой волнения, суету, сомнения и желание нравиться, нужно быть просто самой собой, исполнять волю Божию, а не то, что нравится кому–то. Нужно не кичиться, не возноситься, не впадать в уныние, чувствовать себя цельной, а не разбитой на тысячу противоречивых «я».

И в сердце появится ощущение теплоты и полноты – это и есть истинное счастье.

 

12 ноября

Я хочу записать некоторые мысли, чтобы разобраться в себе самой и уяснить, что в них верно, а что ложно.

Я провела вечер у княжны Мещерской. Вид этой старой девы заставляет меня задуматься о том, что меня ожидает в будущем. Она очень набожная, с самыми прекрасными стремлениями, но, как и все женщины, не имеющие средств, она растрачивает свой пыл впустую, она хочет быть полезной и всюду ищет приложения своих добрых намерений. Я не сужу ее, а просто хочу отметить некоторые мысли, пришедшие в голову в связи с ней.

Неужели цель набожности в том, чтобы замкнуться в ограниченном фантастическом мире и загородиться от реального мира и реальных людей с их тысячами противоречий, закрыть глаза на их многочисленные недостатки и различие положения и, не подчиняясь им, охранять свой маленький ограниченный мирок? Не знаю, есть ли в этом какой–то смысл, но это выставляет в смешном виде и набожных людей, и саму набожность. Мне кажется, что такая узость взгляда, заставляющая действовать всегда – и по поводу, и без повода – только согласно своим принципам, своим взглядам и убеждениям, уподобляет нас собеседнику, следящему в разговоре только за своей мыслью и не обращающему никакого внимания на других. В этом больше от нашего дурного «я», чем от строгого религиозного правила. Мы хорошо понимаем, что должны обуздывать себя. Мы создаем себе систему, совершенно противоположную нашим вкусам и привычкам, и воображаем, что, подчинив себя ей, будем жить в Боге.

Многие люди уверены, что если они научатся делать то, что им неприятно, то станут добрыми христианами. Отсюда под внешним благочестием часто прячется страстное, озлобленное, ограниченное состояние ума и сердца. Конечно, такие люди делают добро, молятся, постятся, умерщвляют плоть, подают милостыню. И, однако, все их ненавидят. Они считают, что их гонят как учеников Христа, и делаются в глубине души желчными, с великим усилием оставаясь внешне кроткими. Они отвратительны и отбивают всякое желание следовать по пути Божиему Почему же они так плохо делают добро, почему они сдавливают свой дух и свое сердце религией, как тисками? Все потому, что они забыли любовь, они создали себе ложную святыню из–за своего ограниченного понимания Бога.

Ах, как хорошо сказал Св. Августин: «Возлюбите прежде, а потом делайте что хотите». Так и мы должны стремиться любить Бога, и даже наши слабости и ошибки должны служить нашему обращению к Богу, если мы удаляемся от Него. Но, делая работу души, будем стараться не задушить ее. Будем брать пример с природы: все в ней стихийно, цветок растет и с каждой минутой получает свой солнечный луч и каплю росы. Он тянется к солнцу и расцветает. Разве он трудится над своим цветом и запахом? Нет, в царстве милосердия все дается иначе, а разве Господь любит нас меньше, чем цветок? Будем тянуться к Нему, и Его свет создаст нас, но не будем пытаться создавать себя сами. Бог – это жизнь, поэзия, свет, бесконечное развитие ума и сердца.

Люди, пытающиеся Ему служить и ограничивающиеся узкими педантическими системами, исключающими способность мыслить, думать, любить, походят на тех, кто, восхищенный солнечным светом, наполнившим комнату, закрыл бы ставни, чтобы не выпускать очаровавший его солнечный луч, и в результате оказался бы в темноте.

Мне кажется, самое верное правило быть набожным без опасения – не делать себе из этого профессию и никогда не говорить об этом. Во–первых, этого требует смирение, во–вторых, это поможет избежать создания себе из набожности системы и общественного положения. Общественное положение – это хорошо сказано. Бывает общественное положение красавицы, кокетки, щеголихи, женщины умной, талантливой, ученой, легкомысленной, доброй матери семейства, великолепной танцовщицы, благочестивой женщины. Как только создашь себе систему, проявишь себя в каком‑либо качестве – кончено, тут же стремительно тобой овладевает пошлость, а истинному чувству, жизненной силе, убежденности нет больше места. Истинная набожность, а не возведенная в принцип, должна нас делать годными ко всему: благоговейными к Богу, почитающими родителей, милосердными ко всем, хорошими хозяйками дома, любезными в обществе, угождать другим, а не себе. Господи! Как же это трудно, как нужно молиться и любить Бога, чтобы достигнуть этого. Господи Боже, научи меня любить, и если я не права в том, что написала, внуши мне правильные и справедливые мысли, мне нужно было это написать, потому что часто, когда я вижу отражение Бога в людях, я начинаю не то чтобы сомневаться, но смущаться. Мне нужно знать, что это всего лишь мутное и грязное зеркало, отражающее свет, а сам свет неизменно светел, и именно его надо искать и любить, вместо того чтобы видеть в несовершенстве других, даже самых лучших людей, наш собственный порок. Нужно преклониться перед истиной, которую не могут запятнать наши пороки, напротив, они сами уничтожаются ею.

 

Год

 

25 февраля

Мне хотелось бы выразить всю горечь души. Ах, какой слабой, ничтожной, презренной я чувствую себя, какой усталой и неспособной к борьбе. Как часто жизнь бывает тягостна для меня. И прежде я ощущала ту же пустоту, то же отсутствие сочувствия и сетовала на других. Теперь, когда мое сердце ищет повсюду вокруг себя кого–то более сильного и лучшего, чем оно само, чтобы опереться, но встречает только обиду, – я больше никого не виню, не возмущаюсь, но меня охватывает горькая тоска. Увы, такова наша общая участь, и все мы достойны жалости. Нет гармонии между людьми, и в сердце каждого человека есть глубоко звучащие струны, ни в ком не находящие отзвука; сильное горе, не имеющее ни имени, ни названия, невысказанная боль, не встречающая сочувствия, эти струны находят отзвук только в молитве, в общении с потусторонним миром. Но нас оскверняет обыденная жизнь, мелкое пошлое существование, ограниченное, полное тягот, в котором мы совершаем множество ошибок, блуждаем в нищете, и вдруг осознаем, какие мы недостойные, и не осмеливаемся даже молиться. Бедная душа, ты подобна цветку, упавшему в грязь.

Боже, как я понимаю монастырскую жизнь. Я знаю все прописные истины, которые говорят, возражая против монастырей: мол, можно сделать больше добра в миру. Конечно, можно, если душа создана, чтобы преодолевать серьезные жизненные невзгоды, но чтобы одолевать мелкие ежеминутные неурядицы, непрестанно встающие на пути и преследующие нас, нужно быть совершенством.

А я так далека от него – где мои милосердие, терпение, смирение?!

Боже мой, каждый день я говорю: «Да исполнится воля Твоя», и в то же время постоянно ропщу на жизнь, устроенную по воле Твоей. О Боже мой, помоги мне терпеливо переносить все невзгоды и продвигаться, пусть тяжело и медленно, по выбранному мною пути, но не оставляй меня наедине с моим бессилием. Помоги переносить со смирением великое одиночество души, чтобы в день второго пришествия я могла бы просить прощения за свои грехи и поведать Тебе все мои страдания.

Господи, дай мне когда‑нибудь стать достаточно доброй и отрешенной от земного, только строгие и серьезные неустанно идут к цели. Мы же часто вялы, слабы, равнодушны. Я бы хотела прийти к Иисусу, но я так одинока и так пала духом, так грешна и нигде не нахожу поддержки. Каждым движет эгоизм и самолюбие, каждый ищет себя и не ищет Иисуса, и я не нахожу никого, кто подал бы мне руку, кто сказал бы мне: «Пойдем вместе, я сильнее, я помогу тебе, ты дурна, но я тебя люблю, покажу путь и направлю тебя. Мы будем любить друг друга, во славу Божию».

Каждый хочет любить и быть любимым, но хочет этого эгоистически и требует от вас совершенства, чтобы сотворить себе кумира. Но вы полны несовершенств, и тогда вас отвергают и сердятся, что не могут вас обоготворять. Мне кажется, я была бы счастлива, если б нашлась хоть одна душа, к которой я могла бы прийти, стать на колени и признаться в своих грехах, чтобы эта душа была христианской, более сильной и лучшей, чем я, чтобы она меня побранила, вразумила, помолилась за меня, придала мне мужества и научила, как прийти к Богу. Мне кажется, что сама я ничего не могу. О, кто не был, как я, вечно предоставлен сам себе в поисках блага, тому незнакомо страстное желание иметь авторитетного друга и покровителя, который руководил бы вами и был бы вами почитаем. Я завидую первым христианам, которые жили, как бы постоянно прощаясь с миром, с его привязанностями и тщетой, и хотела бы стараться, как они, всегда владеть своим сердцем, внушить ему отрешенность, смирение и терпение, когда оно захочет полюбить и быть любимым. Ах, насколько лучше маленькая келья, из окна которой виден клочок неба и где можно непрестанно молиться, чем этот мир, в котором вечно теряешься, вечно ждешь и не находишь. Господи, я знаю, что грешна, грешна, потому что не достаточно Тебя люблю, я ничего не даю, поэтому у меня на сердце так пусто. Мы полюбим добро только тогда, когда научимся любить людей, как Ты, любить терпеливо и смиренно ради их блага, а не нашего собственного. Но я так слаба, часто чувствую себя такой усталой, усталой от того, что должна утешать других, когда они пребывают в таком же унынии, как и я, не должна быть к ним строгой и безразличной, не должна оставаться бесполезной и ненужной, какой я чувствую себя теперь. Господи, помоги мне быть доброй к тем, с кем мне доведется рядом жить. Избави меня от всякого зла, от которого я не могу избавиться своими силами. Господи, ты знаешь, как я бессильна.

Сегодня утром я была на панихиде по Мари Валуевой, покойники показались мне кроткими и безмятежными под своими белоснежными покрывалами. Как бы мне хотелось удостоиться пребывания там.

 

7 апреля

Увы, мы, наверное, не дождемся весны, вот уже 7/19 апреля, а у нас еще великолепный санный путь. Лучше вообще не жить, чем жить в этом краю!

 

8 апреля

Одиночество напоминает людей, которых мы любим, потому что они умеют облечь реальные предметы в мягкие, неясные, колеблющиеся тона, которые обволакивают и тихо обманывают нас. Милое одиночество, я так люблю тебя, и, однако, лучше бы отказаться от тебя без сожаления. В одиночестве ты живешь своими мечтами и мыслями, они самые преданные и верные друзья, всегда готовые прийти на помощь и развлечь, а если они иногда противоречат и огорчают тебя, то единственно для того, чтобы оживить ум. Ax, как далека в такие минуты реальная жизнь с ее мелкими обидами, заботами и развлечениями, опустошающими и омрачающими ум и сердце. Одиночество открыло передо мной потусторонний мир, к которому должны стремиться все усилия нашего временного земного существования. Одиночество показало мне, что удел нашей земной жизни – это скорбь, самоотречение, покаяние, что есть только один путь – путь покорного смирения, смирения перед высшим и невидимым разумом, руководящим нашими судьбами, дающим свет и солнце любой былинке и каждой душе очищающие и возвышающие страдания.

Зачем это тайное знание было дано моему сердцу в тишине и одиночестве, если теперь, когда я должна уже не мечтать, а повиноваться, все во мне бунтует. Легко сказать, но трудно выполнить, и это очень грустно. Грустно не иметь ни минуты уединения, чтобы сосредоточиться и немного подумать, постоянно сталкиваться с мелкими хлопотами, капризами, ребячеством, скверным настроением, поучать балованных детей, не имея у них никакого авторитета и не встречая никакого сочувствия, а получая взамен только детскую эгоистическую привязанность, когда ты всегда не прав, а они никогда не видят или не хотят признать своей вины или, напротив, осыпают тебя ребяческими ласками, в которых так же мало чувства, как и в их гневе. Я переживаю все это с горьким сознанием собственных недостатков, своей раздражительности, отсутствия милосердия, и сердце мое переполняется горечью, ибо как можно приблизиться к Богу, когда сердце озлоблено против людей? Вот моя нынешняя жизнь.

Одно меня утешает, что в глубине души я чувствую свою ничтожность и жажду принадлежать Богу Да не оставит Он меня своей милостью и поможет мне справиться с моими пороками. Именно мои пороки заставляют меня видеть чужие. Если бы я была кроткой, смиренной и покорной воле Божией, я бы сумела обрести покой. В одиночестве у меня были хорошие мысли, и я считала себя хорошей, я не понимала, что мысли эти не выражали моей сути. Господь показал мне это, подвергнув меня испытанию. Он всегда был милостив ко мне. Он не может меня оставить, и покуда во мне будет желание следовать Его закону и совершенствоваться, Он будет спасать меня. Прежде мне хотелось быть смиренной, но я не знала, как этого достичь. Теперь же, когда я чувствую себя такой жалкой и дурной, мне очень легко быть смиренной. Дай Бог моей душе очиститься от горечи. Я пишу все это, потому что нужно излить сердце, и потом, я могу собрать мысли только на бумаге, чтобы лучше уяснить их.

Я напрасно говорю об обеих сестрах вместе, – Дарья очень отличается от Кити. У нее есть недостатки, но они искупаются щедростью души и чувств, ее душа обладает большими достоинствами, чем моя, и если она проникнется Богом, то будет прекрасно. А Кити страстная, эгоистичная в своих привязанностях, она все меряет своим «я», – этой душе придется долго трудиться, чтобы избавиться от своего кумира. Человеческая душа походит на языческий храм, в котором властвует великое божество – «я» – и бесконечное множество больших и малых богов. Требуется огромный труд, чтобы изгнать их и очистить храм для единственного и истинного Владыки.

 

12 апреля

Я была очень уныла и дурна. Временами моя душа становится как бы механизмом, производящим страдания. Что бы ни коснулось, все ранит ее. Все, что я вижу, слышу, все, что сама говорю и делаю, каждый взгляд, каждое слово, каждая мысль доставляют мне боль. Я чувствую себя достойной презрения, никому не нужной, дрянной, удаленной от Бога. Я не могу молиться, душа моя возмущена, внутреннее раздражение сквозит в моих словах и выражении лица. И весь мир ополчился на меня. Я жажду доброго слова, дружеского взгляда, особенно от мама, но все меня отталкивают. Я сама себе кажусь бедным паршивым псом, которого все в ужасе гонят прочь. Не могу выразить, какое чувство безутешности и оставленности я испытываю: я так нелюбима и так недостойна любви и, однако, так желаю быть любимой.

В результате страданий душа моя оцепенела и как бы отупела, я стараюсь не думать, избегаю разговоров, чтения, боюсь малейшего касания к душе, чтобы она не вышла из состояния неподвижности, иначе ее ждет еще большее отчаяние. Если я нахожусь в обществе и несколько развлечена, я все время чувствую в груди глухую боль, а когда просыпаюсь утром, сердце опять судорожно сжимается. Увы, увы, лучше зубная боль или мигрень, тогда все тебя пожалеют и начнут ухаживать за тобой, но если болит душа, то никто не сжалится, напротив, тебя же и обвинят и оттолкнут. В самом деле, когда я так страдаю, я бы предпочла любую физическую боль, которая отвлекла бы меня от душевных мук. Только Дарья жалеет меня и не отталкивает, сидит со мной и не презирает. Как же я ей за это благодарна! Одно лишь доброе и ласковое слово, сказанное тебе, когда ты чувствуешь себя ничтожной и недостойной, дороже, чем все ласки на свете.

Что же это за болезнь, бороться с которой бесполезно, – она утихает лишь тогда, когда сердце совершенно измучится борьбой.

 

12 июня

Мы уже целую неделю живем в деревне. Мне так хорошо здесь! Вначале по приезде мне было грустно. Такое настроение тянулось еще с зимы, но благодаря чудесной погоде оно совершенно исправилось. Не могу передать того, что я чувствую на природе, это будет выглядеть преувеличением. Радость от нее так переполняет меня, что не остается места уже ни для какого другого чувства, ни для желаний, ни для забот, ни для сожалений. Я смотрю на зелень, на цветущие луга, на облака, я слушаю пенье птиц, шелест листвы, вдыхаю напоенный ароматами воздух, и сердце мое переполняет безмятежная радость.