Голос формируется в нашем внутреннем голосовом соборе

Голос рождается во время легочного дыхания, оно является креативной энергией. Молекулы воздуха движутся по трахее к голосовым складкам – органу, где формируется тембр голоса. Складки преобразуют воздух в вибрирующую силу. Свежая волна воздуха заполняет резонаторные полости от глотки до полостей носа, от языка до губ. Мелодия разговорного голоса создана. Ее изменения контролируются нашим мозгом. Это уже человеческий голос? Еще нет, но уже почти. Голосовая конструкция на месте, но жизнь попытается ввергнуть ее в хаос.

Голос предполагает наличие шума, нерегулярного и неожиданного апериодического звука. Он образуется из дыхания, сталкивающегося с частицами внутреннего пространства между голосовыми складками и губами. Это организованный хаос среды, где формируется голосовой тембр, который преображается в слово. Шум является ландшафтом, куда вписаны сцены и персонажи нашего голоса. Он создает ясность голосового выражения или напускает в него туману. Оставаясь крайне важным, он искажает голос. Слишком чистый или практически исчезнувший, он превращает голос в речь робота. Красота находится где-то посредине. Гармонический хаос звуков создает звучание, приятное для слуха.

Каждый артист, работающий с голосом, каждый певец или театральный актер, преподаватель или адвокат обладают специфическим резонансом, который он развивает и использует; но гармония голоса не обходится без диссонанса. Резонаторные полости человека имеют только изогнутые линии, выгнутые, плавные, словно они хотят смоделировать голос, не поранив его. Музыкальным инструментом, звуки которого наиболее приближены к человеческому голосу, по сей день остается скрипка. Ее волнующая форма кажется созданной из плоти. Блистательный фотограф Ман Рэй обессмертил скрипку Энгра, представив женскую спину в виде этого музыкального инструмента. Вибрато, легато или спиккато – скрипач делает то же самое, что и оперный певец. Алхимия вокальных тесситур рождается в нашем внутреннем механизме.

Ухо выступает дирижером нашего разговорного голоса. Оно регулирует его силу, частоту и музыкальность. Оно влияет на левое полушарие во всем, что касается интенсивности и правильности голосовой эмиссии. Во всем, что касается искренности, обертонов, страсти, крика, рассуждений и пылкости, оно распоряжается правым полушарием. Какая сила и одновременно какая уязвимость, если ухо плохо подготовлено!

Техника речи

Прежде чем использовать свой аппарат гортани, надо его подготовить, привести в рабочее состояние, гармонизировать, позиционировать шейные позвонки, слегка покрутив шеей, проверить их опору и осанку. Все это делается за несколько десятых долей секунды: так вы пристегиваете ремень безопасности, прежде чем ехать… Потом можно петь или говорить. Умение ставить разговорный голос для профессиональных актеров, преподавателей, адвокатов столь же важно, как для певца – учиться петь. Разумеется, говорить с друзьями – процесс естественный. Но говорить в аудитории, зале суде или классе по шесть часов в день – дело совсем другое. Разговорный голос требует особой посадки головы и положения шеи, груди, живота и вертикальной позы при говорении. Чтобы речь лилась ручьем, требуется полная непринужденность и простота выражений, дыхательная и физическая выносливость. Роль ортофониста очень велика. Ему следовало бы быть первым тренером учителя или адвоката, ибо его искусство столь же необходимо, как и книжная премудрость. Трудно представить себе преподавателя физической культуры, не знающего основ педагогики, равно как и моторики тела во время упражнений на снарядах, на ковре или в процессе бега. По-моему, то же самое можно сказать и о профессионалах голоса. Чтобы избежать травмы голоса, механизм гортани должен функционировать и тренироваться. Напряженный, ссутулившийся «вокалист», вытягивающий голову из поднятых плеч, не сможет долго владеть аудиторией. Его голос сипит, теряет цвет, обертоны и хрипнет окончательно. Певец или актер, прямой и неподвижный словно палка, тем более далеко не пойдет. Голос служит словам, помогает им становиться понятными для слушателей. Дебютант начнет кричать во всю глотку, чтобы его услышали в конце зала.

Голос подобен потоку, бегущему по голосовому каналу, воде, струящейся по речному ложу. Он течет. Он не прокладывает путь, он его пробегает. Механическое равновесие очень важно, но не менее важен баланс тела и духа.

Владение голосом зависит от опыта и техники, которая должна быть настолько проста, чтобы «вокалист» мог с легкостью пользоваться своим инструментом как он хочет и когда хочет, однако понимая, что возможности его не беспредельны. Если голос начнет уставать, артист приспособится к нему. Техника всего лишь средство, чтобы исполнить свою роль. Достоверность прочтения образа зависит от силы, равновесия и видимой легкости игры артиста. Напряжение может оказать дурную услугу, его не должно чувствоваться ни в мышцах гортани, ни в мышцах тела. Роль спасителя иногда отводится вдохновению.

Голос танцует вместе с телом, вместе с ним вибрирует, он только и делает, что преображает дыхание в голос. Жерар Филип и Мишель Симон в фильме «Красота дьявола» отдают дань каждой голосовой технике – о, какими они кажутся разными! Бережное отношение к тембру голоса своего ученика, к его мелодике позволяет педагогу по вокалу обогатить своего подопечного знаниями о его голосовом инструменте, сохранив при этом его голосовую идентичность. Педагог должен приспособиться к ученику, исправлять его ошибки, возможно даже не ставя их ему на вид, чтобы не нанести ущерб его личности. Недостатки надо исправлять с осторожностью, чтобы, устраняя один, не заменить его на другой. Например, если вы споткнулись на левую ногу и прихрамываете, лучше предложить вам подложить под левую стопу подпяточник, нежели дать совет не сгибать правое колено. Анализ осанки при дыхании позволяет определить, сохраняется ли вертикальное положение тела между вдохом и выдохом. Но если правила не меняются на протяжении веков, то мода весьма изменчива: у Арлетти и Симоны Синьоре, у Дельфин Сейриг и Изабель Аджани голос остается в большей или меньшей степени ясным, довольно низким и приглушенным. Главное, чтобы публика понимала «вокалиста»: этот принцип неизменен.

Крик разорвал тишину

Актер или певец, адвокат или преподаватель выталкивает голос вперед. Даже когда профессионал голоса хочет перейти на шепот, он должен сделать это так, чтобы его услышали на галерке, на задних рядах трибун или аудитории. Когда он кричит, то обязан не повредить голос и одновременно создать впечатление, будто его крик разрывает тишину. Голосовая техника гарантирует, что его инструмент останется в сохранности. Мы слышим не так, как говорим. Вот доказательство: закройте левое ухо и прочтите громко какую-нибудь фразу. Потом закройте правое ухо и прочтите ту же самую фразу. И вы услышите их по-разному. Обратная связь не будет одинаковой. Однако современная стереофония позволяет отрегулировать подачу голосового сигнала.

Голос вылетел наружу. Вне нас он столкнулся с воздушным вибрирующим миром. Во внешнем, находящемся за пределами нашего тела мире существует шум. Например, в концертном зале мы слышим то, что именуется «фоновым шумом», силой примерно 12 дБ. Это «дыхание зала», отражающееся от его стен. Когда же репетиция проходит в пустом зале, звук совершенно другой. Адвокат произносит речь в переполненном зале суда: его голос и обертоны по-разному воспринимаются слушателями и самим оратором. Актер театра умеет играть и голосом, и телом, своей голосовой вибрацией и своим физическим обликом. Публика заряжает его энергией. Чтобы актер жил на сцене, у него должна быть публика. Ибо нет спектакля без публики.

Провал в памяти

Мелодия не забывается; находясь в нашем правом полушарии, она не попадает в провал памяти. Разговорный голос является отражением нашего «я» со всеми его слабыми и сильными сторонами, провалами в памяти и ориентирами. Он воспитывал нашу мысль и является копией нашей культуры.

Память – один из существеннейших факторов «сценического голоса». Если на театральных курсах обыкновенно преподают только технику голоса, часто приходится сожалеть, что обязательным предметом не является также техника запоминания текста. Ибо для этого существуют специальные упражнения, поддерживающая техника и способы совершенствования. В качестве доказательства приведу пример, когда актеры в своем кругу часто повторяют пьесу «Неаполитанский залив», чтобы потренировать память.

Запоминать текст можно по-разному: выучить первую фразу, затем вторую, при этом повторив первую, затем третью, повторив при этом и первую, и вторую… Такой способ позволяет сформировать логическую цепочку запоминаний текста. Часто считают, что долгое, многочасовое повторение одного и того же текста позволяет лучше вжиться в роль. На самом деле это не так. Доказано, что наибольшая концентрация сохраняется не до бесконечности, достаточно сорока пяти минут, чтобы отрепетировать один текст. А если работать над одним и тем же выученным и произнесенным текстом три часа без перерыва, вряд ли такая репетиция будет эффективной. Лучше за это время отработать три разных текста, по сорок пять минут на каждый, и так два раза в день. Просодия также служит опорой, особенно если текст, который надо выучить, в стихах. Пародия на просодию была показана в скетче об изучении таблицы умножения, который заставлял смеяться несколько поколений: «Дважды два – четыре, тра-ля-ля-ля-ля». Мотивация – основной стимул нашей памяти. Однако мы все можем оказаться жертвами провалов в памяти. Забавное выражение. Словно в нашем церебральном пространстве образовалась черная дыра. Провал в памяти чаще всего возникает, когда текст учится беспорядочно: двадцать минут сегодня, часок завтра… За время тренировки области коры мозга, призванные запоминать текст, толком не успели настроиться и эффективной работы не произошло. Требовать, принуждать, дисциплинировать самого себя в процессе обучения столь же необходимо, как и обладать мнемонической способностью. Текст становится естественным воспоминанием, и остается всего лишь интерпретировать его, а не повторять. Но провал в памяти и мнемоническая способность обращаются за содействием к локализации и специфическим проводным путям головного мозга: я помню, где лежат мои очки, практически на уровне рефлекса, но должен вспомнить, что в назначенный час у меня встреча. В этой схеме памяти отводится двойная обязанность: вспомнить час и вспомнить, что я должен в этот час сделать. Следовательно, есть несколько мнемонических схем. Одним запоминать текст лучше посредством возврата через ухо собственного голоса. Другим повторное прочтение письменного текста упрощает заучивание поэзии: повторяем слово «солнце», расположенное вверху слева на странице номер 7. Память надо постоянно тренировать. Если она более живая у людей в расцвете сил, чем у пожилых, то разве это не потому, что после семидесяти мы начинаем меньше ее стимулировать?

Несколько уровней памяти

Интересно отметить, что повтор слов, в частности у актера, активизирует многие церебральные зоны (правый мозжечок, островок, лобную зону) с целью первичного словесного запоминания. После такого запоминания во время репетиций в работу включается только передняя часть островка. Происходит «экономия нейронов». Текст повторяется.

Что же происходит на церебральном уровне? Как организованы различные виды памяти? Каковы те сложные проводящие пути, которые выберет наш мозг среди миллиардов соединений, чтобы отдать предпочтение певческому голосу, сценическому голосу, воспоминаниям об услышанной двадцать лет назад песне, мелодия которой сегодня вызывает у нас ностальгию?

Нам известно, что с самого нашего появления на свет мы теряем тысячи нейронов. Это не играет никакой роли. У нас их почти 100 млрд. В восемьдесят лет мы все еще можем выучить наизусть «Мещанина во дворянстве». В сфере памяти человек чувствует себя хозяином. Чувство это основано на возврате слов в память через ухо. Без запоминания наша речь не существует. Сценического театрального актера, адвоката или учителя не существует. Голос требует постоянной мнемонической тренировки. Количество нейронов всего лишь одно из условий. Но самое невероятное – это число соединений, которые может создать нейрон. Компьютеру до него далеко, очень далеко, ибо он не может воссоздать подобную среду. И еще кое-что недоступно компьютеру – удовольствие. Эмоциональную нагрузку нельзя измерить, но она так важна для артиста! Чем больше память стимулируют, взывают к ней, требуют от нее, тем больше в ней образуется новых нейронных связей, готовых интегрировать текст, песню или маршрут: творчество порождает новое творчество.

С годами мы все больше и больше требуем от нашего мозга накапливать, хранить и беречь воспоминания. Недавними воспоминаниями заведует антероградная память. Расположенная в центре головного мозга, она сосредоточена в гиппокампе. Туда, прежде чем достичь кортекса (поверхности нашего мозга), где они останутся надолго, поступают все недавние воспоминания. Воспоминание укореняется в кортексе, оставляя неистребимую метку, которую мы сможем отыскать даже десятки лет спустя. Самая тяжелая болезнь, подрывающая память, – болезнь Альцгеймера, вызванная поражениями именно данной области мозга. Она влечет за собой антероградную амнезию: невозможность запомнить только что случившееся событие.

Наряду с этим существует долговременная память, расположенная на уровне кортекса. Когда случается инсульт, затрагивающий эту область мозга, помимо проблем с моторикой может возникнуть также ретроградная амнезия (забвение событий давно минувших дней).

У нас пять различных систем памяти

Память базируется в различных участках нашего мозга. Она обращается к комплексным системам, находящимся в трех отделах мозга: мозжечке, который приводит в порядок наши воспоминания, лимбическом мозге, контролирующем наши эмоции, и неокортексе, ведающем механическим размещением объектов памяти, будь то слово, движение или образ. Нейроны выступают в качестве кабелей, соединяющих эти области.

Мгновенная память (зона гиппокампа): я заказал кофе и через пять минут помню об этом. Мгновенная память позволяет сохранить от 5 до 9 сообщений.

Процедурная память (зона мозжечка и центральное серое вещество) отвечает за приобретенные автоматические навыки: вождение автомобиля, плавание, езда на велосипеде. Память об этом сохраняется даже у больных амнезией, она практически не подвержена распаду. Данный тип памяти также участвует в запоминании текста. Запоминание во многом зависит от тренированности памяти (теменная кора и веретенообразная извилина).

Рабочая память (зона переднелобной коры) управляет нашим поведением, позволяет нам делать сразу несколько дел. Она способна запомнить фрагмент информации от нескольких минут до нескольких часов. По сравнению с мгновенной памятью, не требующей от нас сознательного возвращения воспоминания, рабочая память требует «держать в уме» информацию. Мы намеренно ищем это воспоминание, хотим об этом вспомнить. Например, в поисках номера телефона я беру ежегодник Боттена, вспоминаю имя и нахожу его. Потом я запоминаю номер, возвращаюсь к телефонному аппарату и набираю номер. Если я решил, что не стану запоминать этот номер, спустя несколько минут он уже забыт. Данная последовательность действий может быть нарушена вторжением извне, которое вас отвлечет, и вам придется все начинать заново. Рабочую память можно использовать при первом запоминании текста. Заученные фонемы будут повторяться в уме в зоне Брока. Это слуховая память, накопленная посредством членораздельной речи, ее часто используют ораторы. Если это кратковременная заготовка, она располагается в надкраевой извилине.

Эпизодическая память (гиппокамп и участок лобной коры) относится к долговременной памяти, позволяющей нам хранить воспоминания детства, события, случившиеся много лет назад, связанные с семьей, с нашим окружением. Например, я помню свой первый красный четырехколесный велосипед.

Семантическая память – совершенно особая. Она располагается главным образом в коре левого полушария (преимущественно в префронтальной коре и височной и теменной долях левого полушария). Как и рабочая память, семантическая память эксплицитная. С помощью способов, называемых мнемотехническими, я запоминаю различные положения мышцы голосовой складки – это моя семантическая память. Она требует сознательного обращения к долговременным воспоминаниям о выученном, воспоминаниям об обязательных вещах, о значимых движениях, сопровождающих слова певческого или разговорного голоса. Она является одной из составляющих фундамента нашей эмоциональной личности.

Каким бы невероятным это ни казалось, но ощущение недостающего слова, которое «вертится на языке», расположено во вполне определенном анатомическом участке: начальная перцептивная стадия находится в лингвальной извилине правого полушария. Чтобы провалы в памяти, которых не всегда можно избежать, не участились, следует заучивать тексты в сжатые сроки, а не многократно, на протяжении дня или даже нескольких дней. Слово, которое «вертится на языке», часто является следствием моментальной блокировки, когда слово-экран перекрывает доступ к нужному слову. Это слово «с кончика языка» зачастую оказывается именем собственным, которое само по себе ничего не значит. У него нет своего собственного значения, оно ни о чем не напоминает. Оно асемантично. Канал памяти, частью которого оно является, «слишком хорошо спрятан», поэтому лучше оставить его в покое. А спустя несколько минут автоматическая память по другому каналу позволит вам отыскать потерянное слово в глубинах вашего мозга. Удовольствие, получаемое от пения, разговора, игры на сцене, радость воспринимать свою профессию не как ремесло, а как всепоглощающую страсть значительно повышают мнемонические способности нашего мозга.

Память – это не компьютерная система, она соткана из оттенков эмоций

Различные виды памяти пересекаются, сменяют и дополняют друг друга. Это чародейство вершится благодаря различным нейронным путям и их взаимосвязям. Но, так же как в голосе певческом, в голосе актера, играющего в пьесах Шекспира или Мольера, или адвоката, защищающего обвиняемого в суде присяжных и помнящего наизусть дело своего клиента, синаптические связи – не то же самое, что связи компьютера. Это не бинарная система: да-нет, все белое или все черное. Синапсы являются нейромедиаторами, осуществляющими связи между двумя нейронами. Нейрон передает информацию благодаря электроимпульсу. Химические вещества передают информацию от нейрона А к нейрону Б. Количество этих веществ зависит от количества информации, которое надо передать. Количество и качество информации различаются в зависимости от объема химического послания, высвободившегося во время передачи импульса. Разве это не уникальный элемент нашего эмоционального мира? Разве не поэтому человек – перманентный творец, никогда не повторяющий совершенно одинаковые жесты, как это спокойно делает робот? Один и тот же актер будет тысячу раз повторять знаменитую фразу Шекспира «Быть или не быть…» – и всегда по-разному. Ему не нужно думать о технике, о запоминании текста. Он искренне живет в своем образе. Искусство актера заключается не в том, чтобы повторять, а в том, чтобы интерпретировать. Память – его церебральный инструмент, гортань – инструмент звуковой, а голос – отражение его переживаний.

Когда мы тренируем память, она практически не стареет или стареет, но совсем немного. Актеры без труда запоминают новые тексты. Следующий эксперимент подтверждает тот факт, что тренировать память могут все. Группа лиц в возрасте от шестидесяти трех до девяносто одного года собиралась раз в неделю и по часу учила немецкий. Через три месяца они сдали зачет, который обычные ученики сдают после трехлетней подготовки. Их церебральные структуры выстроили все связи для быстрого запоминания. Но временная лестница не одинакова. Отметим, что в пространственно-временном континууме один год для мальчика десяти лет составляет одну десятую часть его жизни, в то время как для пятидесятилетнего это всего лишь одна пятидесятая. В этом возрасте время бежит быстрее. Даже волнение подчиняется теории относительности.