В неделю вторую великого поста (что такое есть распятие мира нам и нас миру)

«Мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распяся, и аз миру» (Галл.6,14) — говорит святой апостол Павел. Хочу протолко­вать вам, что такое разумеет Апостол, когда го­ворит: «имже мне мир распяся, и аз миру». Ибо вам, которые после Исповеди и Святого Прича­стия вступили на тот путь, на котором распина­ется плоть со страстями и похотями, необходимо иметь в сем запутанном деле руководительные указания, чтоб действовать прямым и верным образом. А одно из первых указаний содержится в приведенных словах Апостола, и вы будете его иметь, когда уразумеете, что такое есть распятие мира нам и нас миру.

В руководство к истолкованию сего возьмем мысли святого отца нашего, аввы Дорофея из первого его поучения об отречении от мира. Он истолковал место сие для монахов, но так, что толкование его можно применить и не к мона­хам. Он говорит, что, когда человек отрекается от мира, оставляет дом, родителей, родных, име­ние свое, свое село или город, уходит в монас­тырь и делается иноком, тогда он может ска­зать: «Мне мир распяся. Мира для меня нет, он далеко остался за стенами монастыря. Я оста­вил его, и он не видит меня на улицах, ни на торжищах, ни не беседах своих и ни в каких делах своих. «Мне мир распялся», умер, как бы нет его». Но, говоря так, инок, укрывшийся в сте­нах монастыря от мира и прелестей его види­мых, может сам в себе, в своем сердце, жить для мира, сохранять мирские пристрастия; и, сидя в келий, думать о мире и красоте его и услаждать­ся мысленно утехами его. В таком случае он не может сказать, что и он распялся миру. Ибо хотя оставил мир телом, но сердцем живет в мире и во всех утехах его. Когда же он при помощи Божией, зная силу обетов иноческих, не внешне только оставляет мир, разделяясь с ним пус­тынею или оградою обители, но и внутренне, в сердце своем, погашает всякое к нему пристрас­тие, всякое им соуслаждение и даже помышле­ние о нем, тогда может он сказать, что не только мир ему распялся, но и он миру, то есть что и он уже не живет миру; в сердце его другие есть помышления, другие чувства и расположения; другому миру, лучшему и совершеннейшему, живет он, а этому распялся.

Думаю, что это толкование понятно для вас; но вместе предполагаю, что вы тотчас готовы от­клонить от себя всякое обязательство, налагаемое на вас истолкованными словами Апостола, говоря: «Так это к монахам идет, чтоб иметь мир распятым себе и себя распять миру, а не к нам, мирянам». Нет, не так, братие! Апостол это в лице своем всем христианам дал закон и всех обязал так, устроиться в себе, чтоб всякий мог сказать: «мне мир распяся, и аз миру». Вот посмотрите, как это может и должно совершиться в вас.

Возьмите вы во внимание, что словом «мир» означается, собственно, не сожительство челове­ческое, не дела житейские, а все греховное, страстное, богопротивное. Мир - то, в чем качествуют похоть плоти, похоть очес и гордость житейская или где царствует всякий грех. В этом смысле слова: «мне мир распяся, и аз миру» - будут значить то же, что: «мне всякий грех распялся, и я всякому греху распялся». Как же это и когда бывает?

Заметьте, наперед, что в каждом грехе есть две стороны; одну составляют греховные дела, а другую — греховная страсть. Страсть служит источником и причиною греховных дел, а деда суть произведение и выражение страсти. Так, например, гневливость или сердитость есть страсть греховная, в сердце живущая; а дела, в коих она выражается, суть: вспышки гнева, брань, свары, споры, драки, убийства. Страсть одна, а сколько у нее дел? И все они от нее одной происходят. Также сластолюбие, или чувственность, есть гре­ховная страсть к чувственным удовольствиям; а дела ее суть: многоядение, сладкоядение, многопитие, сладкоиитие, гулянье в трактирах, на гуль­бищах, в непотребных домах; в театрах, на балах, вечеринках. То же надобно разуметь и о всякой страсти. Всякая страсть, одна в сердце, вовне телом выражается многими делами.

После сего нетрудно вам понять, как бывает, что грех, или мир, распинается нам, и как бывает, что мы распинаемся греху, или миру.

Когда кто оставляет дела греховные или стра­стные, тогда распинается ему грех; или мир; а когда кто и самую страсть греховную в себе по­гашает и искореняет, тогда и он распинается гре­ху, или миру. Так, например, когда кто оставляет гульбища, театры, трактиры, вечеринки и прочее, так что никто никогда не видит его ни в каких непотребных делах и местах, а всегда все видят его в поведении исправным и степенным; тогда, значит, грех, или мир, этою частью своею умер для него, или распялся ему. Но при сем нельзя еще наверно сказать, чтоб и сам он распялся греху, или миру. Ибо хотя нет его в тех местах и делах телом, но он может быть там сердцем и умом. Нет его в театре телом, но он может думать о нем и с соуслаждением говорить: «Как бы хоро­шо побыть там». Нет его в трактире и на гуля­ньях телом, но он может быть там умом и серд­цем, может думать и желать, как бы попасть туда, жалея, что его нет там. Во всех сих и подобных случаях хотя грех, или мир, распялся ему, но он сам еще не распялся греху, или миру, еще любит его, еще желает его и услаждается им. Одолел он себя настолько, чтоб удаляться от греховных дел; а сердца своего еще не переломил, еще не научил его не любить греховных дел, отвратиться от них и возненавидеть их. Пред Богом он еще грехолюбец, или миролюбец. Ибо Бог смотрит не на одни дела, а паче на сердце (1Цар.16,7). Почему должно нам не только отстать от дел страстных и греховных, но преодолеть и погасить самые страсти так, чтоб не услаждаться никакими стра­стными предметами и делами, а иметь к ним отвращение и гнушаться ими. Вот когда уже кто достигнет до этого состояния, когда кто не только дел греховных делать не будет, но и самое пристрастие к ним погасит в себе; тогда он может сказать о себе, что и он распялся миру.

Итак, поставьте вы на одну сторону все гре­ховные и страстные дела, а на другую — греховные страсти и так помышляйте: когда оставите вы все страстные дела, тогда будет значить, что мир вам распялся; а когда вы самые страсти погасите, тогда будет значить, что и вы распялись миру.

Вот в каком разуме и к вам, мирянам, прило­жим закон, чтоб иметь мир распятым себе и себя распять миру. Первое выражается тем, что чело­век порочный оставляет жизнь распутную, дур­ную, зазорную и начинает жить степенно, испра­вив свое поведение. А второе выражается тем, что не только, исправного кто бывает поведения, но и чувства сердца своего держит исправными, чистыми и Богу приятными. Первое легче, а вто­рое труднее. Почему не у всякого, исправного по внешнему поведению, исправно бывает и сердце.

Это и было причиною, что Апостол не оста­новился на одном распятии мира, или греха, — нам, но прибавил и распятие нас — миру. «Ма­ло, — как бы так говорит, — мало, что твое пове­дение исправно. Ты в сердце свое войди, пере­смотри там свои чувства и расположения и их все сделай святыми и Богу угодными». Исполняет сию апостольскую заповедь тот, кто, вошедши в себя, к Богу возносится умом своим, и, Его в себе созерцать напрягаясь непрестанно, по­мышлением о Нем испытывает правоту всякого своего помышления и чувства, и прогоняет все неправое, как богопротивное; кто, водворивши в себе страх Божий, строго внимает себе и без жалости посекает всякое нечистое расположение, сопутствующее ли делам или предшествую­щее и последующее им, — и, таким образом, вся­кое дело очищает и чистым представляет Богу, как жертву непорочную и всесожжение тучное. Что же вы изберете? Надобно избрать то и другое. Кто в страстные дела запутался брось их и исправь поведение свое. Кто исправил по­ведение - не останавливайся на одном этом, а войди внутрь себя и исправь самое сердце твое, погасив в нем страсти, кои и исправное для лю­дей поведение делают неисправным пред лицем Бога, Который видит сердце и по нем оправды­вает или осуждает человека. Тогда и из вас всякий со Апостолом может сказать: «мне мир распяся, и аз миру». Аминь.

15 марта 1864 года