Вестибюль станции «Пушкинская»

(февраль – октябрь 2003-го)

 

 

24 февраля 2003 года Вазген Петросян вышел из ва­ гона метро на станции «Пушкинская» и повернул к эскалатору. Удар обрушился на него сзади. С Вазге- на слетела шапка, и первым делом он зачем- то потя­ нулся ее подобрать. Наклонился, получил еще не­ сколько ударов, услышал: «Умри, сука черножопая!», упал — и самостоятельно подняться больше не смог.

1

Рассказывает оперативник 18- го («экстре­ мистского») отдела УБОП:

В марте 2003- го, накануне празднования 300- летия Петербурга, был создан 18- й отдел УБОП, специали­ зирующийся на предотвращении проявлений экстре­ мизма.

Я тогда еще продолжал работать в метро. А в новую структуру ушел один из сотрудников уго­ ловного розыска метрополитена. Иногда мы встре­ чались, я давал ему материалы. Мне было не жалко поделиться тем, что я, по- любому, не смог бы рас­крыть сам. Единственное, о чем я просил: если по­ лучится, перетащи к себе. Ну и где- то через месяц он предложил мне переводиться. Я начал работать в УБОПе, и дело группировки «Шульц-88» получил об­ ратно.

Теперь с этой бригадой у меня были личные счеты. После того как дело танзанийцев рассыпалось, ин­ форматоры рассказывали:

 

 

— Все знают, что вы пытались накрыть «шуль- цов», ноу вас ничего не вышло! Шульц про вас всем го­ ворит: руки коротки! Он, типа, самый мудрый, мен­ там его не взять.

Я, как говорится, не злопамятный, просто злой, и память у меня хорошая. Эти его слова мне запом­ нились. Пока я действительно не мог ничего сде­ лать — только медленно и методично собирал ин­ формацию. Зато очень скоро по Шульцуу меня был полный расклад.

Рассказывает сотрудник одного из антиэкс­тремистских подразделений, просивший не на­ зывать его фамилии:

Данных по Шульцу было собрано очень много. Мы знали о нем вообще все. Детство, школа, армия... В армии Шульц отслужил всего несколько месяцев. В учетной карточке у него значилось, что, не справ­ ляясь с трудностями армейской службы, парень шан­ тажировал всех суицидом... Начальство решило не связываться, и Шульца комиссовали по дурке. Этот парень настолько меня интересовал, что я не поле­ нился, съездил в госпиталь, где он лежал, забрал мед­ карту и все прочел. Было интересно. Там, например, имелась запись, что в больничной палате Шульц от­ нимал у слабых еду.

Сразу после армии парень занялся созданием соб­ ственной бригады. Идея была в том, чтобы объеди­нить всех скинхедов города вокруг себя. За дело взял­ся очень бодро. Другие бригады существовали уже по пять- шесть лет. И могли похвастаться от силы не­ сколькими избиениями. А Шульц начал активно вер­ бовать сторонников. Переманивать людей со сторо­ ны.

Первым организовал регулярный журнал, в кото­ ром излагал свои идеи и отчитывался об акциях. И за полгода его бригада стала действительно номер один во всем городе.

К апрелю 2001- го первый состав «Шульц-88» был укомплектован. Акции и тренировки Шульц проводил еженедельно. В назначенный день его бойцы выходи­ ли на улицы и, пока не встречали черных, по домам не расходились. Причем управление он жестко держал в собственных руках. Со взрослыми националистиче­ скими партиями ни на какие контакты не шел. Дру­ гих лидеров просто выдавливал.

За два года, пока существовала его бригада, там сменилось целых четыре состава. Сперва это были СВР, Кислый и другие действительно очень серьезные люди. Но ужиться с Шульцем никто из них не смог. Они пытались поставить его на место, говорили:

— Что ты так себя ведешь? Успокойся! В бри­ гаде ты ведь всего лишь первый среди равных!

— Нет, — отвечал Шульц. — Я просто первый! Над всеми вами!

— Ну и иди тогда на хер!

Надо было видеть этого Шульца. Росточка — ни­же меня и вот такой худощавый. Остальные- то пар­ ни у него минимум на полметра выше и в полтора раза шире в плечах. Но от всех, кто к нему приходил, Шульц требовал безоговорочной покорности.

 

Бойцы первого состава на такое не шли. Они орали:

— Ты выдвигаешь идеи? Прекрасно! Я их разде­ ляю! Но это не значит, будто я стану тебе подчи­ няться, понял?

—- Тогда пошел вон из бригады! В конце концов, она называется «Шульц-88» и мне решать, кого я здесь оставлю, понял?

Тупо и целеустремленно, но он шел к своей цели. А параллельно сошелся с ребятами из петербургского отделения большой скинхедской структуры «Btood & Honour». У этих парней на Литейном проспекте (в са­ мом центре города) был небольшой магазинчик «Питс­ бург». Там продавалась скинхедская одежда, амуниция и пресса. Ботинки «Бульдог», джинсы, кенгурухи с сим­ воликой, подтяжки, значки и журнальчики. Шульц стал продавать через «Питсбург» свое издание «Made in St. Petersburg».

Деньги на открытие этого магазина были даны московскими скинами из «Объединенных Бригад-88». Но хозяев очень быстро прихватили, причем даже не милиция, а госбезопасность. Директору пришлось бе­ жать, за старшего в магазине остался Шульц. Ну и тут он развернулся. Деньги спонсорам он вообще пе­ рестал отдавать — все забирал себе. Когда потом, уже после его ареста, москвичи провели ревизию и узнали, каких сумм не хватает, то решили, что про­ ще будет снести директору башню, чем все это вер­ нуть. В отличие от ФСБ, они директора выловили бы­ стро, и отвертеться тому стоило больших трудов.

 

 

— Какие бабки? — орал он. — Вы что, не види­ те, что происходит? Шульца приземлили, я — под статьей! Какие тут могут быть бабки?!

2

Рассказывает сотрудник одного из антиэкс­ тремистских подразделений, просивший не на­ зывать его фамилии:

Избавившись от Кислого и СВР, Шульц стал наби­ рать себе молодых, только что побрившихся. Как- то была получена информация, что он будет прово­ дить для них «зарницу». Так они называли трениро­ вочные побоища с кем- нибудь из других бригад. Лидеры договаривались, привозили своих бойцов ку­ да- нибудь на пустырь, подальше от чужих глаз, и те там лупасили друг дружку до полного посинения. Считалось, что «зарницы» повышают боевой дух.

Рассказывает оперативник 18- го («экстре­ мистского») отдела УБОП:

Мы выдвинулись в засаду. Смотреть на все это было интересно: «зарницу» я видел первый раз. Парни разделились на две стенки, размялись, поора­ ли лозунги, ля- ля тополя — и понеслось! Ту пленку, которую мы тогда отсняли, иногда показывают по телевизору. Мне до сих пор интересно: сколько и кому именно телевизионщики за нее заплатили?

 

 

«Зарница» тогда проходила между молодым со­ ставом «Blood & Honour» и «Шульцем-88». По окон­ чании побоища всех участников мы захватили, кро­ ме самого Шульца. Не представляю, как он тогда уму­ дрился свинтить. Задержанных мы отвезли в отдел и начали переписывать данные.

Тогда как раз только- только появилась новая гря­ дочка «Норд- Фирм». Их было всего несколько человек, и ребята думали прикрепиться к кому- нибудь покруп­ нее. На «зарницу» они подъехали, чтобы поближе по­ знакомиться с Шульцем. И этих молодых людей нам удалось разговорить. На Шульца они дали расклад.

До этого никакой конкретики по преступлени­ям у нас не было. То есть мне говорили, будто акции Шульц устраивает чуть ли не еженедельно, но ни по­ терпевших, ни привязки к определенным событиям не было. Преступления совершались постоянно, а ухватиться было не за что. А теперь нам был выдан чуть ли не поименный список всех «шульцов» и спи­ сок — что именно, где именно и когда именно они на­ творили... Ну и дело сдвинулось.

3

Рассказывает сотрудник одного из антиэкс­ тремистских подразделений, просивший не на­ зывать его фамилии:

Информаторы рассказывали, что в конце зимы в районе улицы Малой Московской ребята из бригады

 

«Шульц-88» прыгнули на чурку. Причем, даже пыр­ нули его ножом. Пострадавшего мы искали очень долго. Облазали все отделения и все травматоло­ гические пункты в том районе. Но так никого и не нашли.

Кроме того, нам сообщили, что на улице Дыбенко «шульцы» отоварили двух арбузников. Там людей би­ ли арматурой и металлическими прутьями. Одному выбили глаз, другого ткнули ножом. Казалось бы, уж с такими- то травмами можно найти терпил, а? Мы обшарили все отделения милиции, подробно прове­ рили все заявления за последние полгода: ничего по­ хожего! Потерпевших опять не было.

А раз так, значит, до суда такое дело в любом случае не довести. Нам было известно, что это сде­ лали «Шульц-88». Известно, кто и как бил. Мы знали даже, какой именно глаз выбили арбузнику. Но даль­ ше по этим эпизодам мы никого не кололи — не было смысла.

Рассказывает оперативник 18- го («экстре­ мистского») отдела УБОП:

Что еще? — дергал я информаторов. — Вспоми­ найте! Хоть что- то! Дайте мне хоть какую- то за­ цепочку! Хоть самый незначительный эпизод!

Парни мямлили и по сотому разу повторяли одно и то же. Прыгнули на двух черных на станции метро «Ломоносовская». Когда — не помнят. Ножом в тот раз не били: несколько ударов — и разбежались... Ра­ зогнали подростков- рэперов на станции метро «Про спект Большевиков»... На Литейном проспекте из­ били кавказца... на улице Марата — двух негров, но когда, тоже не помнит... Еще отоварили чурку на станции метро «Пушкинская»...

 

— «Пушкинская»?

— Ну да.

Сказали бы на «Садовой» или на «Площади Вос­стания» — махнул бы рукой. Там прыгают чуть ли не каждый день. Найти пострадавших нереально. Но «Пушкинская»? Станция- то, в принципе, очень тихая...

— Какой конкретно национальности был изби­ тый? Не помнишь?

— А зачем мне? Чурка и чурка...

— Ну а хотя бы приблизительно — когда это было?

— Думаете, я дату записывал?

— Вообще ничего из того дня не помнишь? Ни даты, ни времени?

— Футбол в тот день был. Точно!
Странно, но я тоже помнил день того футбола.

За некоторое время до того, как я ушел с работы в метрополитене, мне нужно было отдежурить в от­ деле. Уже было известно, что я перевожусь в УБОП, и это было чуть ли не последнее мое дежурство в ме­ тро. Выпало оно на 25 марта. В этот день в горо­ де проходил матч «Зенит» — «ЦСКА». Короче, не де­ журство, а полное безумие: драки, беспорядки, битые витрины, куча пострадавших и еще больше задер­ жанных. Я записывать не успеваю: в отдел приходит

 

по сотне человек в час. И среди них был молодой ар­ мянин. Парень — студент, чуть за двадцать. Отпиз жен он был — смотреть страшно. Лицо, как подуш­ка. Пришел с родителями, все трое — грустные.

— Что случилось?

— Шел на станции метро «Пушкинская». Сзади напрыгнули, отпинали. Пришел писать заявление.

Сразу было ясно, что это глухарь. Я ему предло­ жил: посмотри, у нас тут куча задержанных. Может быть, кого- нибудь признаешь?

Он походил, порассматривал:

— Этот похож — но не точно. И этот похож —
но тоже не точно...

А раз не точно, значит, пиздец. Я пытался роди­ телей отговорить писать заявление. Говорил, что они должны понимать: вряд ли мы найдем виновных.

— Да. Мы понимаем. Но заявление все равно на­
пишем.

Уперлись, и все. Ищите тех, кто избил сына! А где их искать? Я махнул рукой, принял у них заявление и вскоре перевелся в 18- й отдел. Теперь я бы и не вспом­ нил о том случае. Но тут, ребята говорят, что пры­ гали на черного, причем дело было на «Пушкинской» и происходило все днем.

— Днем?-

— Ну да. Очень рано было, чуть ли не полдень.

Я стал вспоминать. Терпила, у которого я прини­ мал заявление, приехал в отдел около трех часов дня. А до этого успел получить пиздюлей, выйти из мет­ ро, съездить к родителям, получить у врача справку

о побоях и подъехать к нам... Получается приблизи­ тельно полдень.

Все сходилось. Я стал звонить в метро.

— Ребята! Помню, был такой эпизод... Посмо­ трите, а?

Я специально подъехал, мы долго рылись в бумагах. С трудом, но материал все- таки отыскали. Ясно, что после того как я принял заявление, никто им не за­ нимался. Там с первого взгляда было ясно: глухарь. Кто знал, что все так получится?

4

Рассказывает оперативник 18- го («экстре­мистского») отдела УБОП:

На деле с избитыми танзанийцами я кое- чему все- таки научился. Главной ошибкой в прошлый раз было то, что своего главного информатора мы привлекли как обвиняемого. А какой идиот станет давать по­ казания против себя самого?

Да, он виноват. Да, он пиздил этих негров также, как и остальные. Но он дает расклад — и мы перево­ дим его из обвиняемых в свидетели. А иначе дело просто рассыплется.

Теперь мы так и сделали. На этот раз все было по­ строено куда грамотнее. Часть ребят мы оформили свидетелями — и все получилось!

— Вы даете мне данные по Шульцу, а я вывожу вас из этого дела. Идет?

 

Видно было, как им не хочется соглашаться. Но другого выхода- то у них не было, понимаешь?

— Идет, — было отвечено мне.

Все обвинение мы тогда построили на эпизоде с избитым армянином. Работа пошла очень быстро. Потерпевший имелся, свидетели были допрошены. Не было выходов только на самого Шульца.

Данные его у меня были уже давно — да что толку? Глупо было бы прийти к нему и сказать:

«Нам известно, что ты — лидер противозакон­ ной группировки. Сейчас же, сука, во всем призна­вайся!»

Шульца нужно было брать на чем- то конкретном. И мы стали над этим работать. Этот засранец сам никогда в драках не участвовал. Дать отмашку — это пожалуйста! Но сам — никогда!

У свидетелей я спрашивал:

— Сам Шульц армянина бил? Те только смеялись:

— Разумеется, нет! Слишком осторожный. Я опять беседовал с информаторами:

— Кто конкретно бил армянина?

— Вся бригада била. Но больше всех Леша Ваффен.

— Что значит Ваффен?

 

— На затылке у него есть татуировка: «Waffen SS». Отсюда и кличка.

— Адрес? Место работы? Хоть что- то, кроме этой татуировки, можешь о нем сказать?

— Знаю телефон.

 

 

А уж где телефон, там и все остальное. Мы его проверили, и оказалось, что парень дважды судим. Один раз за наркотики, а второй — за грабеж. При­ чем грабеж был совершен в составе, а это всегда бо­ лее серьезная статья. Ну и здорово! Лучше биогра­ фии не придумать! Через какое- то время мы приеха­ ли и просто сняли парня из дому.

Сели в машину, едем в отделение. Я говорю:

— Леша! Ты же сам все понимаешь. Ранее судим, человек опытный. Просто так милиция ведь не приезжает.

— Да. Все понятно.

— А раз понятно — рассказывай, что натворил.
Он начинает нести какую- то чушь.

— Так, — говорю, — не пойдет. Это ты своей по­ дружке расскажи. Ты где был вот такого- то числа?

— Тык... Пык... Не помню.

— Не парься. Я и так знаю, где ты был. И где был, и что делал, и подельников твоих — мы все знаем. Ты, Леша, приплыл. Третья судимость — будешь си­ деть, причем сядешь ох как надолго! Понимаешь?

— Что тут можно не понять?

— Но в принципе, могу предложить вариант. Ты поможешь нам, мы поможем тебе.

— Что значит «поможешь»?

— Стучать я тебе не предлагаю. Стукачей у ме­ня своих хватает. Но меня очень интересует Шульц. Я ловлю его давно и очень хочу посадить.

— Я знаю, что вы его ловите... Это все знают...

 

Рассказывает сотрудник одного из антиэкст­ ремистских подразделений, просивший не назы­ вать его фамилии:

Сперва дело попало в Главное следственное управ- ление. В основном там инкриминировались статьи типа «хулиганства». Но мы сумели убедить руковод­ ство, что никакое это не хулиганство, а типичная национальная рознь.

— А раз так, — решило руководство, — зна­чит, заниматься «шульцами» будет только проку­ ратура.

И тут удача повернулась ко мне лицом. Следова­тель Следственного управления закрывать Шульца отказывался категорически. У него было мнение, что все это — просто подростковое баловство. А в про­куратуре и думать не стали. Ознакомились с мате­ риалами и за голову схватились: какое хулиганство! Ё- моё! Тут не только нацрознь — тут все признаки создания экстремистского сообщества. Срочно всех закрывать!

Это дело стало первым в стране, где обвинение было сформулировано по статье за организацию экс­ тремистского сообщества. Внимание прессы и ру­ ководства там с самого начала было очень присталь­ ное. Диму Шульца вызвали на допрос, предъявили об­ винение и отправили в «Кресты». Вменили ему то ли пять, то ли шесть статей, да только все это мало чего стоило. Определяя дело в суд, мы понимали, что там его могут запросто оправдать.

 

 

Я знал о множестве эпизодов с его участием, но доказательств почти не было. Избиение танзаний­ цев — это было его рук дело. При этом эпизод висит в глухарях до сих пор. Знаю кто, знаю как и когда. Но доказать ничего не могу. Были еще несколько избие­ ний и ножевых ранений. Ребята из «Шульц-88» дей­ ствительно умудрялись совершать по акции в неде­ лю. А доказательств не было, и потерпевших найти не удалось.

В результате сосредоточиться мы решили на един­ ственном эпизоде: избиении армянина на «Пушкин­ ской». Мы понимали, что это немного, но больше у нас ничего не было.

 

 

 

5