Разновидности субъектов сознания в лирическом произведении.

Различаются субъекты сознания в лирическом произведении «в зависимости от того, насколько заметны они в тексте и насколько обращают на себя внимание при непосредственном восприятии. Степень заметности субъекта сознания определяется тем, с каким объектом он связан прямо-оценочной точкой зрения ( выделение наше. – А. П. )» (34 ).

Существуют несколько разновидностей субъектов сознания в лирическом произведении: лирический герой и лирический субъект.

Лирический герой (лирическое «я») – субъект сознания, открыто организующий текст и заметный при непосредственном восприятии. Лирический герой говорит о себе «я». Лирический герой является и субъектом сознания и объектом сознания. Дистанция между субъектом сознания и объектом сознания минимальна.

Пример. В стихотворении А. С. Пушкина «Я помню чудное мгновенье» субъектом сознания будет лирический герой, так как он говорит о себе «я» и является не только субъектом сознания, но и объектом сознания (объектом переживания становятся этапы его собственной биографии).  

Лирический субъект – субъект сознания, растворённый в тексте и не заметный при непосредственном восприятии. Лирический субъект никогда не может сказать о себе «я». Субъект сознания и объект сознания разделены. Между ними есть определённая дистанция. Пример – стихотворение М.Ю. Лермонтова «Парус». Здесь субъектом сознания становится лирический субъект, он не говорит о себе «я». Объектом лирического переживания становится не он сам, не этапы его собственной биографии, а другой объект бытия («парус»).

Герой ролевой лирики – особая разновидность субъекта в лирическом произведении, который, с одной стороны, выступает как субъект сознания, с другой – как объект изображения во фразеологической точке зрения. Пример – стихотворение Н. Некрасова «Катерина».

Вянет, пропадает красота моя!

От лихого мужа нет в дому житья.

Пьяный всё колотит, трезвый всё ворчит,

Сам что ни попало из дому тащит!

Не того ждала я, как я шла к венцу!

К брату я ходила, плакалась отцу,

Плакалась соседям, плакалась родной,

Люди не жалеют - ни чужой, ни свой!

«Потерпи, родная, - старики твердят, -

Милого побои не долго болят!..»

Если в неролевой (обычной) лирике субъект переживания всегда обладает безымянностью, предельной обобщённостью (благодаря чему читатель легко может отождествить себя с ним), то герой ролевой лирики, наоборот, всегда конкретизируется для читателя, обладая именем, возрастом, социальным статусом (ролью), принадлежностью к определённой исторической эпохе или (и) национальной культуре, что оказывает влияние на мировоззрение этого субъекта и, самое главное, на его речевое поведение. Как и в эпическом и драматическом произведении, герой ролевой лирики изображается посредством своего «образа языка» (то есть является объектом авторского изображения во фразеологической точке зрения). Дистанция между героем ролевой лирики и автором (и читателем) будет значительно больше, чем в неролевой (обычной) лирике. По словам С. Артёмовой, субъект переживания в ролевой лирике – «персонаж, характерный для данной эпохи или жанровой традиции: в пасторальной поэзии это пастух или пастушка…, в эпитафии XVII-XVIII вв. – умерший…; в поэзии предромантизма и романтизма – странник, представитель той или иной экзотической культуры, узник»[4]. «Достаточно распространено, - продолжает С. Артёмова, - в ролевой лирике также повествование от гендерно изменённого лица или от лица ребёнка»[5] («Я в дольний мир вошла, как в ложу…» А. Блока – от лица женщины; «Про девочку, которая нашла своего Мишку» Саши Чёрного – от лица ребёнка). По словам С. Артёмовой, «в лирике ХХ в. круг ролевых персонажей выходит далеко за пределы жанровых ролей и границ, установленных литературными направлениями. Спектр ролей постепенно становится неограниченно широким: конквистадор («Я конквистадор в панцире железном» и попугай («Попугай») в лирике Н.С. Гумилёва; кабацкая царица…в лирике М.И. Цветаевой…»[6] и т.д.

[1] Корман Б. О. Практикум по изучению художественного произведения. – Ижевск. – 1977. С. 10. В дальнейшем номера страниц работы Б. О. Кормана приводятся в скобках.

[2] Бахтин М. М. Слово в романе // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 118.

[3] Корман Б. О. Целостность литературного произведения и экспериментальный словарь литературоведческих терминов // Проблемы истории критики и поэтики реализма. Куйбышев, 1981. С. 51.

[4] Артёмова С. Ролевая лирика // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий. М., 2008. С. 215.

[5] Там же.

[6] Там же.