Часть вторая «Тропою виденья»

Начало виденья

Синтаксис «Тональ – Нагуаль»

Немного о виденье

Немного об индульгировании

О двух умах

Описание энергии в чистом виде

Про ложную иллюзию безопасности

Тело осознания

Немного об «инвентарном списке»

Правда тьмы

Притча про белого кролика и чёрную лису

Немного про «Я»

Точка осознания

Синтаксис Дракона-Орла

Некоторые постулаты искусства осознания

Моя медитация

Наблюдения. Отчёт для данного мира

Что такое медитация

Что такое экстаз

Схема занятий медитацией

Метод расслабления глаз

Об экстазах

Сфинкс

Частичные выходы из тела

Танец бога

Самадхи

Мастер храма

Искусство сновидения

Зона страха

Духи видны

Иллюзорные ключи

Немного о занятиях магией

Немного о сталкинге

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Красивый день

Иллюзорный ключ

Иллюзорный ключ

Заключение

 

Несколько понятий Истинного Желания

Каждому из людей однажды придётся побороть страх (избавиться от страха). Побороть его возможно лишь тогда, когда встретишься с ним лицом к лицу, и когда по настоящему осознаешь равновесие, равносилие между собою и этим страхом.

Эта мысль пронзает века и разной формы части одной бесконечной жизни.

Я заговорил о страхе, потому что именно так называется первая дверь между известным и, находящимся за дверью, неизвестным: манящим, притягивающим к себе силой любопытства.

 

Первое понятие Истинного Желания

Страх, глядящий в мои глаза своими жёлтыми глазами из глубины инстинкта, тянущий к моему горлу свои длинные руки из черноты самой первобытной природы, он везде и повсюду, потому что во всех делах приходится, хотя бы символически бороться с ним. Иногда я убеждён, что страх единственный и самый главный враг, встающий вновь передо мной каждый раз после очередного, казалось бы, сокрушительного удара. Он словно нерушимая скала против детских шлепков.

И вот, опять я справился с ним, но понимаю, что не навсегда. Порою находят мысли о том, что со страхом невозможно бороться, что однажды мои силы и упрямство сдадут перед вечностью и тогда мой главный враг восстанет предо мной в последний раз, чтобы покончить со мною навсегда.

Есть ещё много других врагов, стоящих на моей дороге к неизвестному. Правда, все они поддаются нажиму сильной воли и постепенно ослабевают. Но пока я занимаюсь воспитанием воли, мне уже кто-то успевает навредить. И нетерпеливость это ещё один враг, которого надо одолеть.

А как охота, чтобы никто, не то чтобы не смог навредить мне, но и пальцем указать, как охота, чтобы все остальные уважали меня и считались с моим мнением. А ещё охота, чтобы после моей смерти обо мне осталась добрая память, чтобы люди долго, очень долго вспоминали меня. И совсем неохота бороться постоянно с какими бы то ни было врагами.

В общем, очень сильно хочется любви, уважения и трепетного отношения к себе, как к чему-то гениальному и неповторимому.

Но ведь просто хотеть всего этого - глупо, не так ли? Ведь понятно: если хочешь неприкосновенности, уединись там, где тебя никто из людей никогда не найдёт и не навредит, или учи законы улицы и живи в обществе уважаемым человеком. Если хочешь, чтоб с тобою все считались, тренируй своё тело, качай мышцы или учись в институтах и делай себе карьеру, стань президентом. Чего тебе стоит? Построй достойный уровень жизни в стране, и тогда, с тобой не только все будут считаться, но и надолго запомнят. Изобрети, наконец, что-нибудь гениальное. Пустяк.

Но нет. Я никогда не решусь ни на что подобное, потому что мне не охота быть президентом, учить законы улиц и изобретать что-нибудь гениальное, не охота быть всё время на виду и всё время напрягаться.

И как же быть?!

Хоть и известно, что дармовое благо не приносит счастья, платить, всё же за него неохота. Хочется, чтобы мне было во всём хорошо, и не хочется ничего для этого делать… Совместить несовместимое… А как же путь к неизвестному?

Я вспоминаю костёр. Чтобы пламя было ярче и теплее, надо было подкладывать мелкие и сухие ветки, чтобы костёр горел всю ночь долго и равномерно, надо было в жаркие угли подложить толстое полено, если хочешь много дыма, надо бросить в костёр хвою. Причина. Думая о пламени, я оперировал с дровами. Хотел ли я заниматься дровами так же, как хотел изменить пламя?

Получается, что причина совсем не похожа на следствие. Нельзя, например, силой взгляда увеличить пламя в костре. Нельзя стать счастливым, взмахнув лишь волшебной палочкой.

Причина. Ищи причину. Если желание стать счастливым – пламя, то дрова, стало быть, это физические лишения, напряжения воли и так далее, в общем то, чего делать не хочется.

Если всё это, столь неудобное обустройство мироздания – пламя, то где же тогда дрова?…

Не в самом ли желании?

Неудовлетворённость наступает от попытки совместить несовместимое. Из всего, описанного выше ясно видно что то, чего я хочу – это то, чего я не хочу.

Смело поменяв члены равенства получаю: то, чего я не хочу – это то, чего я хочу.

Если такое равенство – пламя, то дрова, получается, это знание своего настоящего желания, потому что обстоятельство, когда я хочу того, чего, оказывается, я не хочу, говорит об элементарном незнании своего настоящего желания. То есть, я не определился: чего же, всё-таки, я хочу…

Или вернее будет сказать так:

Мне кажется, что я этого не хочу, потому что дрова не похожи на пламя, я их явно различаю. А на самом деле, я хочу именно этого. И то, что я всегда получаю в жизни, нравится мне это или нет – это, бесспорно то, чего я хотел и заслужил. Если мне это не нравится, значит я изначально не понял своего желания. Значит, изначально я заблуждался, и гнался за призраком.

Да, и вот ещё интересно, что же мне делать с доброй памятью о себе потом, после смерти?

Если нечего, то зачем тогда её глупо желать?

Второе понятие Истинного Желания

Как-то, по телевизору шёл документальный фильм про мужичка одного, живущего в далекой деревне, «глубокой дыре», где-то в Иркутской области, куда не ходят поезда и не летают самолеты. Ни названия деревни, ни имени мужичка я не запомнил. Да это и не важно.

Так вот, мастерил этот мужичок потрясающие вещи из дерева и из металла. Он их называл деревяшки и железки. Вещам всем этим место в музее. Из дерева - ложки, миски, игрушки, головоломки и макеты домов. Игрушки и головоломки просто потрясают воображение, к примеру: несколько резных шаров друг в друге, подобно китайским шарам из кости, деревянные цепочки с цельными кольцами, погремушки, головоломки, подобные кубику Рубика и прочее. Из металла - пара небольших тракторов, хозяйственные механизмы, безделушки в духе Левши, например; мясорубка, длина струбцины у которой всего 1,5 сантиметра, или микроскопические замочки с ключами, или самовары, емкостью до пары капель и меньше, причем, и мясорубка и замочки и самовары нормально функционируют, это показали по телевизору, сильно увеличивая изделия лупой.

- Что вы делаете со своими изделиями? - спросила журналистка его.

- Ничего - ответил мужичок - валяются в коробках в чулане.

- Зачем вы их тогда делаете?

- Не знаю. Просто так. Мне нравится этим заниматься. Я когда работаю, мне даже покурить бывает некогда. Папиросу не докуриваю, бросаю, не терпится продолжать работать.

- Но вы бы могли выставить свои изделия в большом городе и прославиться, стать известным и богатым. Ведь у вас уже так много поделок, вы бы могли продавать их заграницей. Неужели не хотите стать известным и богатым? - Спрашивала журналистка.

- Зачем мне здесь, в нашей деревне такая известность и богатство? У меня здесь всё, что надо есть. А безделушки мне не нужны, вы можете их забрать, если хотите, все равно валяются без дела. - Отвечал странный мужичок.

Смотрел я этот фильм и понимал, что фильм был о пустоте. Странный мужичок ступил на странный путь, у которого нет конечной цели, и познал мужичок на нем свою самую максимальную страсть.

Желание, у которого нет цели, нет образа, голод который невозможно утолить, путь в никуда, это всё, что есть у странного мужичка, и он сам полностью растворился в своем желании. Это был фильм ни о ком, фильм об искренности.

Если бы он хоть немножко дорожил своими поделками, если бы его хоть немножко интересовали результаты своего труда, то фильм был бы тогда об обычном человеке, с которого можно было бы что-нибудь взять, у которого можно было бы что-нибудь отнять. Но это был фильм о человеке, который умер в своем ремесле, фильм ни о ком.

Третье понятие Истинного Желания

Знания, настоянные на пустоте, я выпиваю, утоляя своё Истинное Желание

Представь себе «человека» с чрезвычайно развитым воображением, оказавшегося в кромешной тьме. Он стоит на какой-то поверхности и ничего не видит. Он не знает, что ему угрожает в данный момент. Он абсолютно беспомощен. Его глаза более не выполняют свою функцию. Он не слышит ни одного звука. Он взмахнул рукой и ничего не нащупал. Он боится сделать шаг, ведь может оказаться, что стоит он на краю пропасти. Он лишён всех своих органов чувств.

Панический ужас. Это первое, полностью оформленное ощущение, которое посетит его в следующую секунду.

А дальше, воображение начнёт, либо подливать масло в огонь, представляя жутких монстров, нависших над головой, либо искать защиту от страха, представляя себе несуществующие стены и потолок, ограждающие его от сводящей с ума бесконечности, о которой он даже и подумать не решается. Виртуальный, несуществующий пол возникнет под ногами в воображении «человека» и защитит его от бездонной пропасти. Ему не потребуется идти по полу ногами. В темноте, ходить можно при помощи воображения, тем более по несуществующему полу.

Воображение «человека», оказавшегося в темноте, станет полноправным заменителем всех органов чувств.

Что произойдёт дальше? А дальше в напуганном уме «человека» возникнут сомнения в достаточной прочности стен, потолка и пола. Устоят ли сены, если монстр, живущий за ними, вдруг начнёт царапать их когтями? И воображение создаст материал, из которого сделаны несуществующие стены, потолок и пол. За внутренними бетонными стенами окажутся внешние бетонные стены. И станет ещё безопасней.

Воображение «человека», оказавшегося в темноте, станет полноправным заменителем его разума.

Каких-либо доказательств существования убежища у этого «человека», конечно же, нет. Он не может знать наверняка, что он в безопасности. Всё, что ему остаётся, это крепко верить в продукт своего воображения.

Представляя себе созданный воображением мир, становится спокойней и не так страшно. Но сидя на месте и в одиночестве ему становится, вдобавок, ещё и грустно. И тогда, воображение создаёт ему собеседника, с которым можно будет общаться.

Потом оно создаст покровителя. Потом жизнь, полную забот и эмоций.

В конце концов, ум этого «человека» полностью окутается образами, сотворёнными воображением и глубоко уснёт за ненадобностью. Действовать будет «аварийный» вариант ума, искусственно созданный воображением.

Но каким-то образом, этот «человек» будет помнить, что яркий мир вокруг – это иллюзия. И чем богаче будет становиться мир, тем сильнее будет его жажда пробудить спящий ум, и тем сильнее будет его жажда правды, потому что спящий ум – это его единственная правда.

Однако, «аварийный ум» станет бороться за своё существование. И, тогда пробудить спящий ум окажется очень не простой задачей для нашего «человека».

Четвёртое понятие Истинного Желания

В книге Михаэля Лайтмана «Каббала» говорится о взаимодействии двух ипостасей: творца и души. Ибо более в «Мире» нет ничего. В пустоте возникло желание. Его можно представить в виде пустого сосуда, некоей пустой формы, которую необходимо наполнить сутью. Желание или сосуд – это душа, а то, что желает наполнить сосуд, или утолить желание – это творец. Душа – это желание творца.

И почувствовала душа стыд перед творцом, за то, что ни чем не может отплатить ему за получаемое удовольствие утоления желания. Ибо не знает она, что творец сам получает наслаждение, выполняя своё желание одарять душу наслаждением. И чтобы побороть свой стыд, она рассыпалась, размножилась так, чтобы осколки, по отдельности взаимодействуя друг с другом, избавились, каждый от своей части этого самого стыда.

Но что значит для души, размножиться? Это значит – разделиться на разные, отличные друг от друга части. И душа разделилась на вкусы и оттенки. Вернее сказать, желание избавиться от стыда разделилось на вкусы, а сам стыд разделился на оттенки. Но желание и стыд, это маски, оболочки, которыми осколки различаются. Сами же осколки не отличаются друг от друга ни чем, мало того, они - есть суть одно, одна душа, считающая себя разбитой, и желающей воссоединения.

Как осколку души избавиться от осколка стыда, как ему выполнить своё желание?

Ответ прост: Осколку нужно стать подобным творцу. То есть, посвятить себя окружающим осколкам, как творец посвятил себя душе.

Душа рассыпалась на мириады частиц и рассеялась в бесконечном пространстве, для того чтобы осколки, каждый сам по себе притянулся к единому центру силой любви и заботы к окружающим осколкам, как к чему-то родному и потерянному, сбросил маску различия и постиг, таким образом, единство всего.

Расстались частички души для того, чтобы искать друг друга, для того, чтобы встретиться и слиться.

Но как получилось, что творец создал душу, которая не творец?

Душа никогда не была кем-то сотворена. Душа, это и есть сам творец. И оба они – есть мысль и суть пустоты. Мысль не изречённая – это желание. Изречение мысли – это исполнение желания, то есть умерщвление его. Но так как творец и душа по сути - одно, желание уже изначально исполнено. Оно исполнено мгновенно, просто миг развернулся в вечность, и поэтому завершения процесса никогда не будет.

Суть вечности такова:

1. Творец получает наслаждение, доставляя наслаждение душе.

2. Душа получает наслаждение, оттого, что творец получает наслаждение, доставляя наслаждение душе.

3. Творец получает наслаждение, предоставляя душе наслаждаться от возможности наслаждаться творцу одаряя душу наслаждением.

4... И так до бесконечности.

Поэтому, чтобы душе избавиться от чувства стыда, ей нужно понять, что творец и сам получает наслаждение, даря наслаждение душе, потому что нет у него иных желаний, понять это и умножить своё наслаждение до бесконечности. То есть понять, что чувство стыда возникло из ниоткуда, что оно – иллюзия.

И никогда душа не разбивалась на мириады осколков. Просто, когда она получает наслаждение, когда желание исполняется - она едина, а когда она чувствует стыд и угнетение становится множеством для того, чтобы избавиться от страданий. Это два направления одной, неподдающейся уму бесконечности: одно указывает на беспредельную наполненность, второе на беспредельную опустошенность, одно указывает на миг, второе на вечность, одинаково непостижимые, одно указывает на единство, второе на бесконечное множество, хотя, меж ними нет разницы.

Ищут осколки души друг друга в этом мире разных вкусов и оттенков, ищут как части себя. Не понимают осколки, что предметы и вещи различны друг от друга точно так же, как морской пейзаж, один и тот же, но несравнимо разный утром и вечером, в лучах восхода и заката. И пытаются осколки избавиться от страданий ища своё счастье, ища его посреди этого бреда.

Надо бы уцепиться за что-нибудь вечное. Когда все, до единого осколка посвятят себя всецело окружающим, то есть, когда личности, те, что различны, будут отвергнуты сутью, той, что всегда одна во всём, и когда оболочки будут сброшены, когда душа будет единым целым, она избавится от стыда и станет испытывать наслаждение. И поймёт, что всегда его испытывала, потому что всегда и была творцом.

Пятое понятие Истинного Желания

"Я разделён ради любви, ради возможности соединиться"
Алистер Кроули.

Истинное Желание никогда не исполнится, и, в то же время оно уже исполнено. Цель Истинного Желания бесконечно удалена, или, другими словами, её нет. Это зов бесконечности. Не форма и не суть, а заполнение формы сутью приносит наслаждение. Мысль неизречённая, как и мысль изречённая – ничто. Это рождение и смерть. Изречение мысли – жизнь.

Истинное Желание – это когда есть иллюзия жизни. Это желание постижения Великой Мысли в ходе наполнения бездонного сосуда памяти. Поток иллюзорного времени и жизни, льющийся из ниоткуда в никуда, из пустоты в полноту, вечно утоляет Истинное Желание не имеющее цели.

И красота и любовь – есть, только, когда есть иллюзия множественности. Потому, что вся любовь и вся красота в этом самом потоке. Потоке без начала и конца, но целиком льющимся рядом с «Я» в абсолютной пустоте. Он и есть порождение «Я» и изречение «Я», как мысли.

Путь воина

«Путь воина - самый выгодный жизненный путь». К.Кастанеда.

Это не свод чётких определений термина «Воин». Это, всего лишь попытка дать характеристику некоему существу, которое уже не принадлежит этому миру, которое навеки связало себя с духом и стало тем, кого люди обычно называют воином. Попытка, вдохновлённая текстами дзэна, фильмами Акиры Куросавы, речами дона Хуана Матуса и ещё многим другим.

 

Только до совершения выбора пути или стратегии воин, анализируя, обдумывает. Сделав выбор, он отбрасывает все поиски и анализ выбора в сторону. Если воин сделал свой выбор, он просто следует ему и всё. Но пустота воина заключается не в том, чтобы быть капризным и упрямым, а в том, чтобы быть способным принять свою судьбу.

 

Воин никогда не начинает какого-либо действия без твёрдого намерения довести его до конца, а также без абсолютной уверенности в необходимости данного действия.

 

Отправляясь в туман неизвестности, воин знает, что ждёт его лишь то, что он ищет. В тумане неизвестности для воина существует лишь его цель, всё остальное – призрачный туман, которого нет.

 

Идя в туман неизвестности, воин должен знать, чего он желает, потому что для воина обратного пути нет.

 

Воин не начинает движения, не определившись с выбором, но, выбрав, идёт прямо. Путь воина прям как луч и узок как лезвие.

- С помощью равновесия воину удаётся балансировать на своём, узком как лезвие пути.

- Обхода нет. Любую преграду воин устраняет со своего пути. Для этого ему служит техника боя.

- Преграда не может остановить воина, потому что он должен дойти до конца.

- Воин должен быть лёгок, чтобы не порезать ступни об «острое лезвие» своего пути, наступая на него своим весом. И он должен быть невесомым, то есть, не иметь вовсе никакого веса, если его путь абсолютно острый.

- Воин должен быть твёрдым, опять-таки, чтобы не порезать ступни об остриё своего пути.

- Оступиться можно только в первый и в последний раз. Оступившись, воин уже не вернётся на свой путь, потому что путь воина прямой как луч острый как лезвие, проходит сквозь пустоту.

 

Воин полностью доверяет своей интуиции. Если интуиция не достаточно удачлива, постоянное доверие изменит её. Воин всегда ценит жизненный опыт и доводит свою интуицию до прорицания, доверяя постоянно ей.

 

Перед отправлением в путь, воин тщательно готовится многочисленными тренировками, доводящими движения до автоматизма рефлексов, чтобы молниеносно устранять неожиданные преграды, не затрачивая время на раздумья.

 

Отправившись в путь, поздно думать о чистоте техники исполнения. Уверенность в своих силах должна быть абсолютной, ни какого риска. Все средства должны быть уравновешенными по способностям, ещё до совершения выбора.

 

Перед отправлением в путь, воин должен чётко уяснить для себя: что будет самым необходимым, а что ненужным. Самое необходимое должно свестись до минимума. Это всё, что возьмёт с собой воин. Это всё, что будет иметь вес на остром лезвии его пути. Воин должен срастись с самым необходимым, чтобы его руки стали свободными.

 

Эмоции воина заморожены, чтобы не поддаваться искушениям. Искушение – это уже выбор. А в пути воину выбирать нечего.

 

Личность воина – это пустота. Он не придаёт своей личности никакого значения, не даёт ей никакого образа, никакого имени. Тогда он неуязвим и дела его искренние.

 

Отправившись в путь, воин служит только себе, он свободен от чужих мнений.

 

Капля сомнения для воина – это провал.

 

Воин должен быть внимателен абсолютно ко всему, чтобы контролировать своё равновесие.

 

Будучи пустотой, воин готов принять смерть в любую секунду своей жизни без капли сожаления, потому что пустоте поистине терять нечего.

 

Смерть воина – самая главная истина пустоты.

 

Самая сокровенная мечта воина – это умереть воином (т.е. умереть, сражаясь).

 

Путь воина - это его Истинное Желание, потому что он бесконечен.
Единственная радость воина - это радость исполнения его Истинного Желания.
В каждое мгновение на пути воина его Истинное Желание исполнено, и поэтому он всегда счастлив.

 

Для воина быть готовым к смерти означает, что он находится на поле битвы.

 

Истинный воин всегда желает общего равновесия, и оно всегда есть. И всегда есть желание воина. И поэтому, в любое мгновение воин способен принять смерть без сожаления.

 

Воин неприхотлив. Для него нет понятия плохих условий.

 

Воин всё время постигает для себя что-нибудь новое. Обогащает опыт. Получает уроки.

 

Воин никогда не дерётся. Ему незачем демонстрировать свою силу, потому что он в ней уверен.

 

Воин никогда не расслабляется, даже во сне.

 

У воина нет привычек. Ему приемлем любой способ восприятия мира.

 

Воин не разговорчив, потому что ему известна суть.

 

У воина могут быть друзья, но он всегда один.

 

Воин не выбирает лёгкие пути, и не выбирает тяжёлые пути. Он выбирает рациональные пути.

 

Для воина судьба и его Истинное Желание – едины.

 

Клятва, принесённая воином, становится его судьбой.

 

Воинами людей делает не сила, а их собственное решение. Их потенциал при этом может быть нулевым. Именно это решение, если оно окончательное, если это Истинное Желание, делает первый вклад в накоплении личной силы. Количество накопленной личной силы воина определяет его удачу. Если это решение - всего лишь самолюбование (индульгирование), то вклада не будет.

 

В пути воин отказывается от выбора, потому что нет у него привязанностей и предпочтений. Он не выбирает, он поступает. И единственное, что он может поставить на кон - это свою безупречность.

 

С него нечего взять, он – ничто, и в этом его неуязвимость. Путь воина и его безупречность - понятия, не принадлежащие нашему миру, поэтому смерть не властна над ними. Этого не сможет отнять у воина никто.

 

Вот атрибуты безупречности воина:

Дисциплина - постоянная сосредоточенность.

Чувство времени - умение выждать и сделать решающий ход.

Выдержка - умение спокойно терпеть всё.

Воля - зерно каждого из атрибутов безупречности воина.

Про дисциплину можно также говорить, что это верность себе. Причём, верность кому-либо или чему-либо - это тоже верность себе.

 

Радость воина в его смысле жизни. Когда у него ничего осталось, он всё роздал, он знает, что не стоит ждать воздаяния, ему достаточно того, что все розданные им вещи приносят свои плоды. И даже если однажды все до единой вещи возвратятся к нему, и если однажды он останется ни с чем, потеряв при этом последнюю возможность отдать что-либо, будучи обреченным, навсегда разделять своё одиночество с безысходностью и смертью, он найдёт в себе силу сказать: «Да будет так!»
И даже если однажды он узнает, что иного пути у него нет, как только сложить голову, ни чего так и не добившись в жизни, он найдёт в себе силу сказать: «Да будет так!»
Всё, что остаётся воину, это принять свою судьбу, такую, какая она есть, встретив её с полной отрешённостью.

 

Отличие воинов от простых смертных весьма зыбкое - это то, что простые смертные ведомы обстоятельствами мира, а воины ведомы бесконечностью. Мир бесконечен. И мир, и бесконечность - понятия неразделимы, они пронизывают друг друга, и в каждом человеке есть только пустота. Но пустота простого смертного отражает мир, а пустота воина отражает бесконечность.

 

Воин всегда осознаёт свои действия. Мало того, он осознаёт их сильнее, чем кто бы то ни был. Для настоящего воина нет ничего само собой разумеющегося, настолько он пуст. И он знает, чему служит его намерение. Это безмолвное знание бесконечности (как мысль неизречённую, ибо изречь бесконечность невозможно).

 

Воины, те, которые «Видят» – знают и понимают как свои действия, так и действия других воинов. Они всегда находятся в молчаливом согласии друг с другом, даже если сражаются насмерть. Зов бесконечности, - вот причина всех действий воина.

 

Не мир для воина должен быть текучим, а сам воин в мире должен быть гибким и текучим. Это означает, что он воспринимает окружающий его мир каждый миг как в первый раз. И поэтому, его ничем нельзя удивить и нельзя застать врасплох. Истинный воин в каждое мгновение приспособлен к выживанию даже в таких ситуациях, которых сам не знает.

 

Воин смиренно принимает любые обстоятельства судьбы, и, таким образом, он бросает судьбе вызов.

 

«Каждая битва для истинного воина – это последняя битва в его жизни, поэтому исход битвы не имеет значения». К.Кастанеда

 

«Воин умирает трудным способом. Его смерть должна бороться с ним. Воин не отдаётся смерти так просто». К.Кастанеда

 

«Воин знает, что он ждёт, и он знает, чего он ждёт, он насыщает свои глаза миром. Для воина окончательное выполнение его задачи является наслаждением, радостью бесконечности». К.Кастанеда