Как Египет не хотел меня отпускать

Два с половиной года безвылазно я провела в Верхнем Египте, изредка выбираясь на море. Если вы не были в Верхнем Египте или были там всего лишь два дня, вы не поймете разницы. А я вам поясню. На море, в курортных городках типа Хургады или Шарм Эль Шейха, где живет много иностранцев, вы так или иначе сохраняете связь с европейской цивилизацией. Там есть некий культурный простор и есть выбор – погружаться в местную среду или же держаться за приметы всего «нашего». В Верхнем Египте такого выбора нет. Там все очень египетское, и это «все» обступает тебя со всех сторон, захлестывая, как океанские волны. И в конце концов ты тонешь, растворяясь в беспощадном местном колорите. Или замыкаешься в себе, неделями не выходя на улицу, чтобы ненароком не вступить лишний раз в колорит. Естественно, замыслив поездку, я жаждала вырваться за пределы всего колоритного. Но вышло так, что оно не захотело так просто меня отпускать.

 

Некоторые особенности местной мифологии заставляют верхнеегипетских детей проявлять излишнее внимание к белокожим иностранцам. Что заставляет взрослое население делать то же самое, не берусь судить, иначе свихнусь. А у меня другие планы на эту жизнь. Поэтому я просто принимаю это как должное, стараясь не особенно заострять на этом внимание. Но заостряй – не заостряй, иногда это доводит до истерики. Иногда нет. Но иногда да. Вот о чем я мечтала больше всего на свете – это о том, чтобы никто не пялился на меня, как на слона редкого, полосатого. И не пытался потрогать руками. Последние недели перед поездкой только об этом и мечтала.

 

И вот я уже в каирском аэропорту, жду своего самолета в Москву. Аэропорт практически пуст – можно выбирать любое место. Ну, я и выбрала – на солнышке, поближе к розетке. Совершенно, как мне показалось, безлюдное. Но не успела я пристроить свою тощую задницу на стульчик, сидящая впереди арабская семья резко развернулась ко мне, расположилась поудобнее, как в кинотеатре, и принялась очень внимательно наблюдать за каждым моим движением, уютно щелкая семечки. Три минуты я терпела это издевательство, но потом психанула и пересела. Уже не на солнышко, и розетки там не было.

 

В самолете меня ждал шок: почему-то я была уверена, что лечу Аэрофлотом, поэтому ожидала красивых белокожих стюардесс, отечественную сосиску на завтрак и шоу со спасжилетами на русском языке. А оказалось, что это Egyptair. Нет, я ничего не имею против этой авиакомпании, просто уже очень сильно хотелось попасть уже в неегипетское пространство. Но для этого предстояло потерпеть еще четыре с половиной часа. В самолете практически не было русских, и шоу со спасжилетами нам не показывали. Правда, обед мне все равно понравился, хоть и без аэрофлотовских сосисок.

 

И вот мы приземлились. Я делаю шаг из самолета по трубе, и тут идущая впереди меня египетская семья (уже другая, та в Доху улетела) так же резко разворачивается и начинает пялиться на меня, вместо того чтобы аккуратно катить свои чемоданы и смотреть под ноги. «Ничего, – сжимая зубы думаю я, сейчас выйду из аэропорта, и все это закончится».

 

И вот выхожу я из аэропорта, сажусь на аэроэкспресс – и что бы вы думали? Прямо напротив, упираясь в меня коленками, едет египтянин со своей русской подругой. И всю дорогу они беседуют на египетском варианте английского, который мне ну вообще не хочется слышать и тем более понимать. Обсуждают свои египетские дела. Как будто я не в Москве, а в хургадской маршрутке. «Ну ничего, – думаю я, – вот углублюсь подальше в Россию, там мне точно не будут попадаться египтяне. И вообще ничего египетского попадаться не будет».

 

И вот я уже опять в аэропорту – в этот же день я лечу в Екатеринбург на семинар. Стою в накопителе. Я бы хотела подчеркнуть – «стою». Потому что сидеть негде. После просторного каирского аэропорта с бесчисленным количеством пустых мест, это слегка напрягает и обижает. Че это: я прилетела на родину, чтобы ей гордиться, а мне тут даже посидеть негде. И не только мне – больше половины людей мается на полу, на батарее, на корточках. Объявляют посадку. И тут мой взгляд выхватывает среди выстроившихся в очередь людей двух явных египтян. «Да ну не, – мотаю я головой, – это мне все кажется». Смотрю опять – ну явные же египтяне!

 

Усевшись в самолете, я обнаруживаю, что один из этих явных египтян сидит передо мной и отказывается понимать по-русски. «Точно египтянин, – убеждаюсь я, – Надо еще дальше в Россию углубиться». Все рассаживаются по своим местам, защелкивают ремни и настраиваются на полет. И тут вместо приветствия капитана корабля по радио раздается… арабская речь. Я переглядываюсь с чуваком, который сидит рядом со мной, чтобы убедиться, что не одна это слышу. И я слышу это не одна, потому что чувак тоже в шоке, и по рядам раздаются нервные смешки. Что это было, никто так и не узнал.

 

И вот семинар в Екатеринбурге закончился, и я на поезде еду в Новосибирск. Глубже в Россию уже некуда. И что я вижу, когда поднимаю глаза, после того как запихнула свой чемодан на багажную полку? Правильно, майку с надписью Egypt на мужике, который едет в соседнем плацкарте. Но после этого все – египетские признаки перестали появляться. Потому что Новосибирск – это заповедное место, в котором заграницы не существует. Ест только Сибирь, которая везде. И никаких арабов просто нет на свете. 

 

Кое-что об англичанах

Я, знаете ли, питаю слабость к англичанам. Ну, во-первых, они любят послушать музыку. Они знают все песни и очень смешно подпевают и подстукивают ножками. А еще они очень вежливые, все из себя такие «Ах-простите-извините». Ну, вот например.

 

Симпатичный молодой англичанин пришел к нам в бар меня слушать. Поначалу там были еще какие-то англичане, но они все разбрелись спать, и остались только я и он.

И вот я заканчиваю песню, отворачиваюсь, чтобы включить следующую фонограмму, и тут он ко мне подходит и говорит:

– Мне очень жаль, я очень хотел бы остаться, но мне надо идти, уже поздно.

Представляете! Эти англичане все-таки такие милые, такие вежливые. Какой-нибудь немец воспользовался бы моментом и просто молча бы сбежал, пока я не вижу. А этот подошел, извинился, попрощался, объяснил. 

 

Терпеть не могу, когда гости во время моей работы подходят и просят петь потише, мол я мешаю им наслаждаться беседой. Прямо сразу хочется послать их… туда, где они смогут наслаждаться беседой беспрепятственно. А че вы приперлись в бар с живой музыкой разговоры свои разговаривать? Идите на воздух и дискутируйте там до посинения, благо погода шепчет. И вообще, я вам, блин, не радио, чтобы потише делать и под меня консилиум устраивать.

 

В общем, злюсь я на таких гостей. Сильно. И вот однажды была как раз такая ситуация. Сидела у меня одна компания англичан – парочка молодых педиков и с ними штук шесть теток в возрасте. Между песнями подходит ко мне один из педиков и, очень мило улыбаясь, говорит примерно следующее: «Я прошу прощения, я бы хотел вас попросить, если, конечно, есть такая возможность… Дело в том, что у нас очень интересная беседа, не могли бы вы, если вас, конечно, не затруднит, сделать немного потише». И ручки молитвенно сложил на загорелой декольтированной груди.

 

Я хотела разозлиться. Я честно пыталась. Но он был так отвратительно мил, что у меня не получилось. Тем более что болтали, в основном, тетки, а он и его сладенький приятель постоянно выворачивали головы, чтобы на меня посмотреть, подстукивали в такт ножками и мотали укладками. Да еще и настойчиво и продолжительно хлопали после каждой песни. А когда я уже закончила, тот же самый педик отловил меня на лестнице и все так же солнечно улыбаясь, сказал: «I love you singing. Fantastic!». Ну и как мне было злиться на него после этого, скажите пожалуйста?

 

Вот еще один случай, когда я умилялась англичанам. Подумалось мне, что пора бы вообще-то поупражнять свой разговорный английский. Причем, британский английский, поскольку с американским у меня все намного лучше. Тем более что каждый день вокруг меня толпами ходят живые англичане – грех же не воспользоваться такой возможностью.

 

Но была одна проблема. Англичане – не очень коммуникабельные существа. Вполне доброжелательные, но не слишком общительные. А сама я напрашиваться на беседу с необщительными существами не умею – я тоже интроверт. И вот однажды сижу я ночью на палубе, и подходит ко мне англичанка. Сама! И говорит:

 

– Не возражаешь, если я с тобой поболтаю?

 

Я чуть челюсть в реку не уронила. Все-таки некоторые желания исполняются удивительно легко. И мы поболтали. Я показала ей текст новой песни на английском, которую как раз писала, с целью получить конструктивную критику. Но вместо критики получила вот это:

 

– Боже! У тебя талант! Это прекрасные стихи! Ты и музыку сама пишешь?

 

Поговорили и про музыку. Выяснилось, что в ее городе как раз проходит большой музыкальный фестиваль, и что если я вдруг решу приехать на нем выступить, то смогу поселиться у нее – есть свободная комната. С этой англичанкой мы до сих пор общаемся и всерьез подумываю приехать на этот самый фестиваль.

 

И еще один случай, после которого я окончательно влюбилась в англичан. Захотелось мне как-то развеяться. Потому как работа на корабле – это ужасно нудно. Человек, который работает на корабле годами, радуется самым незначительным событиям, а если находит адекватного собеседника, уже не выпускает его из когтей.

 

Я нашла. И не одного собеседника, а целую компанию англичан, которые очень настойчиво звали меня играть с ними в покер. А я в покер в последний раз играла в школе. Я вообще не помню, как это делается.

 

– Да тут все просто, мы тебе объясним! – улыбались они.

Покер просто? Это в какой вселенной?

Но оказалось, в компании терпеливых и доброжелательных англичан покер – это действительно просто! Они не бесились, когда я тупила и каждый раз спокойно объясняли, что и как. Между делом поинтересовались, ходила ли я когда-нибудь на Sound&Light Show в Карнакском храме. А я не ходила.

 

– Там пошли сегодня с нами! – предложили они. – Развеешься.

Когда мы уже собрались идти, они долго шушукались о чем-то с нашим гидом и в итоге выяснилось, что они еще и заплатили за мою экскурсию. Не то чтобы я не могла заплатить сама, но им очень уж сильно хотелось сделать мне приятное, и я не стала сопротивляться. Короче, люблю англичан.