Ты меня любишь, яростно, гордо, ласково.

Ты меня любишь, яростно, гордо, ласково.

Птицей парящей небо судьбы распластано.

Ты меня любишь. Болью моей испытана.

Знаю, не бросишь и не предашь под пытками.

 

Ты меня любишь.

Лепишь, творишь, малюешь!

О, это чудо!

Ты меня любишь...

 

Ночью дневною тихо придёшь, разденешься.

Узнан не мною вечный сюжет роденовский.

Я подчиняюсь. Радость непобедимая

Жить в поцелуе, как существо единое.

 

Ты меня любишь и на коне и в рубище.

Так полюбил я, что меня просто любишь ты.

Я забываюсь, я говорю: «Прости, прощай!»

Но без тебя я вечною гордой мукой стал.

 

Ты меня любишь.

Лепишь, творишь, малюешь!

О, это чудо!

Ты меня любишь...

?

Постарею, побелею,

Как земля зимой.

Я тобой переболею,

Ненаглядный мой.

 

Я тобой перетоскую,

Переворошу,

По тебе перетолкую,

Что в себе ношу.

 

До небес и бездн достану,

Время торопя.

И совсем твоею стану -

Только без тебя.

 

Мой товарищ стародавний,

Суд мой и судьба,

Я тобой перестрадаю,

Чтоб найти себя.

 

Я рискну ходить по краю

В огненном краю.

Я тобой переиграю

Молодость свою.

 

Переходы, перегрузки,

долгий путь домой...

Вспоминай меня без грусти,

Ненаглядный мой.

1970

Становлюсь я спокойной.

А это ли просто?

Мне всегда не хватало

Баскетбольного роста.

 

Не хватало косы.

Не хватало красы.

Не хватало

На кофточки и на часы.

 

Не хватало товарища,

Чтоб провожал,

Чтоб в подъезде

За варежку

Подержал.

 

Долго замуж не брали -

Не хватало загадочности.

Брать не брали,

А врали

О морали,

Порядочности.

 

Мне о радости

Радио

Звонко болтало,

лопотало...

А мне всё равно

Не хватало.

 

Не хватало мне марта,

Потеплевшего тало,

Доброты и доверия

Мне не хватало.

 

Не хватало,

Как влаги земле обожжённой,

Не хватало мне

Истины обнажённой.

 

О, бездарный разлад

между делом и словом!

Ты, разлад, как разврат:

С кем повёлся - тот сломан.

Рубишь грубо, под корень.

Сколько душ ты повыбил!

 

Становлюсь я спокойной -

Я сделала выбор.

Стал рассветом рассвет,

а закат стал закатом...

Наши души ничто

Не расщепит, как атом.

1962

Я похожа на землю,

              что была в запустенье веками.

Небеса очень туго,

              очень трудно ко мне привыкали.

Меня ливнями било,

              меня солнцем насквозь прожигало.

Время тяжестью всей,

                словно войско, по мне прошагало.

Но за то, что я в небо

                   тянулась упрямо и верно,

Полюбили меня

         и дожди и бродячие ветры.

Полюбили меня —

           так, что бедное стало богатым, —

И пустили меня

          по равнинам своим непокатым.

Я иду и не гнусь —

               надо мной моё прежнее небо!

Я пою и смеюсь,

           где другие беспомощно немы.

Я иду и не гнусь —

              подо мной мои прежние травы...

Ничего не боюсь.

            Мне на это подарено право.

Я своя у берёзок,

              у стогов и насмешливых речек.

Все обиды мои

         подорожники пыльные лечат.

Мне не надо просить

               ни ночлега, ни хлеба, ни света, —

Я своя у своих

          перелесков, затонов и веток.

А случится беда —

                я шагну, назову своё имя...

Я своя у своих.

           Меня каждое дерево примет.

1960

10	75 лет со дня рождения русской поэтессы Беллы Ахатовны Ахмадулиной (1937-2010) Сборники стихотворений: «Друзей моих прекрасные черты»; «Миг бытия»; «Созерцание стеклянного шарика

Два гепарда

Этот ад, этот сад, этот зоо —

Там, где лебеди и зоосад,

На прицеле всеобщего взора

Два гепарда, обнявшись, лежат.

 

Шерстью в шерсть, плотью в плоть проникая,

Сердцем втиснувшись в сердце — века

Два гепарда лежат. О, какая,

два гепарда, какая тоска!

 

Смотрит глаз в золотой, безвоздушный,

Равный глаз безысходной любви.

На потеху толпе простодушной

Обнялись и лежат, как легли.

 

Прихожу ли я к ним, ухожу ли

Не слабее с той давней поры

Их объятье густое, как джунгли,

И сплошное, как камень горы.

 

Обнялись — остальное неправда,

Ни утрат, ни оград, ни преград.

Только так, только так, два гепарда,

Я-то знаю, гепард и гепард.

1974

Взойти на сцену

Пришла и говорю: как нынешнему снегу

Легко лететь с небес в угоду февралю,

Так мне в угоду вам легко взойти на сцену.

Не верьте мне, когда я это говорю.

 

О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове

Взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз.

Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги,

И он умрёт, как снег, и превратится в грязь.

 

Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь

Явиться на помост с больничной простыни.

Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас!

О, кто-нибудь, приди и время растяни!

 

По грани роковой, по острию каната -

Плясунья, так пляши, пока не сорвалась.

Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо.

Так было всякий раз. Так будет в этот раз.

 

Исчерпана до дна пытливыми глазами,

На сведенье ушей я трачу жизнь свою.

Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале.

Себя не сохраню, его не посрамлю.

Когда же я очнусь от суетного риска

Как лошадь, ожидающая бега.

И тот вскричал:

- Как вы дрожите, Белла!

 

Но образумьтесь! Странный ваш недуг

Моих детей он воспаляет дух

Ему я отвечала:

- Я дрожу

А впрочем, передайте этажу,

Его я обнадёжила:

- Пролог

Так по осине ударяет дождь,

Наказывая все её листочки.

 

Я думала: как быстро я стою!

Прочь мускулы несутся и резвятся!

Всё это мне не нравилось.

Врачу

Врач объяснил:

- Ваша болезнь проста.

Но ваших колебаний частота

Провозгласил:

- Ваш бедный организм

Не умещаясь в узости ума,

Наученная, нервная система,

Её читала девушка в аптеке.

 

И медицина мятным языком

Давно мои зализывает раны.

 

Я отдала визиты и долги,

Уставили во тьму карандаши

Тупые и неграмотные рыльца.

 

И, как у побеждённого коня,

Но зря ему я голову морочу,

Подрагивая в чистом серебре

русалочьих мурашек, жгущих спину!

 

Себя я предоставила добру,

Следит за увяданием в бору

Или решает участь огорода.

 

И в детском неразумии дерев

Не более умна, чем дерева,

Я убирала и спала глубоко.

 

За дверью моего уединенья.

1964

 

Свеча

Геннадию Шпаликову

Всего-то - чтоб была свеча,

Свеча простая, восковая,

И старомодность вековая

Так станет в памяти свежа.

 

И поспешит твоё перо

К той грамоте витиеватой,

Разумной и замысловатой,

И ляжет на душу добро.

 

Уже ты мыслишь о друзьях

И сталактитом стеаринным

И Пушкин ласково глядит,

И нежный вкус родимой речи

Так чисто губы холодит.

1960

 

Прощание

А напоследок я скажу:

Прощай, любить не обязуйся.

С ума схожу. Иль восхожу

Как ты любил? - ты пригубил

Погибели. Не в этом дело.

Как ты любил? - ты погубил,

Но погубил так неумело.

 

Жестокость промаха... О, нет

Тебе прощенья. Живо тело

И бродит, видит белый свет,

Но тело моё опустело.

 

Работу малую висок

Ещё вершит. Но пали руки,

И стайкою, наискосок,

Уходят запахи и звуки.

1960

 

По улице моей который год

Запущены моих друзей дела,

Кто умерли или доселе живы.

 

Твой дом, не ведая беды,

Как будто рыба из воды,

И пёс выскакивал ко мне,

И в беззащитном всеоружьи

Торчали кактусы в окне.

 

От неурядиц всей земли

Я шла озябшим делегатом,

И дом смотрел в глаза мои

И добрым был и деликатным.

 

На голову мою стыда

Дом клялся мне, что никогда

Он этой женщины не видел.

 

Входи и позабудь про это.

 

О, как боялась я сперва

Платка или иной приметы,

Но дом твердил свои слова,

Перетасовывал предметы.

 

Он заметал её следы.

Что здесь не падало слезы,

Не облокачивалось локтя.

 

Как будто тщательный прибой

И тот пустующий прибор,

И пуговицу от перчатки.

 

Все сговорились: пёс забыл,

Не ведал, кто его забил,

И мне давал ответ туманный.

 

Так были зеркала пусты,

Припомнить не могли цветы,

кто их в стакан гранёный ставил...

 

О дом чужой! О милый дом!

Прощай! Прошу тебя о малом:

Не утешай меня обманом.

1959

 

Во мне была такая лёгкость

И, расстилаясь над землёй,

Я так щедра была, щедра

И с легкомыслием щегла

Я окунала в воздух перья.

 

И проницательней, и строже,

Обходится мне всё дороже.

 

И я причастна к тайнам дня.

Открыты мне его явленья.

Вокруг оглядываюсь я

С усмешкой старого еврея.

 

Я вижу, как грачи галдят,

Над чёрным снегом нависая,

Как скушно женщины глядят,

Склонившиеся над вязаньем.

 

И где-то, в дудочку дудя,

Не соблюдая клумб и грядок,

Чужое бегает дитя

И нарушает их порядок.

1959

 

Дождь в лицо и ключицы,

И над мачтами гром.

Ты со мной приключился,

Словно шторм с кораблём.

 

То ли будет, другое...

Я и знать не хочу -

Разобьюсь ли о горе,

Или в счастье влечу.

 

Мне и страшно, и весело,

как тому кораблю...

 

Не жалею, что встретила.

Не боюсь, что люблю.

1955

 

Вот так, столетия подряд,

Все влюблены мы невпопад,

И странствуют, не совпадая,

Ямб ненасытный услаждая

Великой горечью любви.

1966

О, мой застенчивый герой,

Ты ловко избежал позора.

Как долго я играла роль,

не опираясь на партнёра!

 

К проклятой помощи твоей

Я не прибегнула ни разу.

Среди кулис, среди теней

Но в этом сраме и бреду

Всё на беду, всё на виду,

Всё в этой роли одинокой.

 

О, как ты гоготал, партер!

Бесстыжую моих потерь,

Моей улыбки безобидность.

 

И жадно шли твои стада

Напиться из моей печали.

Одна, одна - среди стыда

Стою с упавшими плечами.

 

Но опрометчивой толпе

Не бойся, я тебя не выдам.

 

Я проиграла в ней жестоко.

Ты меня любишь, яростно, гордо, ласково.