Марта. Рамзай уже взрослый. Рана

Рамзаю в июне будет пять лет, он совсем уже взрослый. Выяснилось, что дрессировать такого пса гораздо проще, чем молодого и глупого. Если молодых собак кинологи натаскивают на звук – не на значение слова, а на его звучание, то Рамка просто очень хорошо понимает, чего я от него хочу. Тем более, что мои просьбы к нему – совершенно естественные, я не прошу его спасать утопающих или находить взрывчатку в багаже.

Я даю ему много воли, он гуляет в лесу без поводка, и я хочу, чтобы он ко мне возвращался. Я стала брать на прогулку любимую Рамкину колбаску. Несколько раз за прогулку я подзываю его: «ко мне!» и даю маленький кусочек лакомства. И еще одно. Все-таки зима, ночью около –20°С, и каждый раз, когда он подбегает ко мне, я массирую его спину. Для него это даже важнее лакомства. Или морду его отряхну, когда он рылся в снегу. За час-полтора прогулки он подбегает ко мне пять-шесть раз. И если я поворачиваю в сторону дома, я уверена: он повернет тоже. А когда мы уже выходим на финишную прямую, он начинает прыгать вокруг меня и покусывать мои руки. Это означает: «Покорми меня! Я устал». Я достаю мешочек с мясом, и он с большой охотой съедает то, что дома есть не хотел. Причем если что-то падает на снег, он выгрызает в этом месте со снегом.

Когда я работаю за компьютером, Рама лежит под моим столом или рядом на ковре. Но самое любимое его занятие – тренировка. Он очень живо участвует в подготовке, зубами тянет мой коврик (помогает постелить) и получает награду – «бабочку», «кирпичик» и бублик. Мы делаем «умную тренировку», в которой есть упражнение на позвоночник и на мышцы живота – «спичечный коробок». Вот этот «коробок» Рама любит больше всего. Он загребает к себе мою левую руку и требует, чтобы я постукивала его по животу так же, как себя. Потом мы делаем массаж в подключичной зоне – и ему то же самое обязательно, массаж сердца – и ему! А уж о вибрации «цветочки – корешок» я и не говорю, это – ему обязательно. А еще он работает моим тренажером: ложится на спину, лапы кверху, и я массирую его живот, наклоняясь ниже, ниже… в конце концов я массирую ему живот не ладонями, а локтями. А «бабочку» свою он подбрасывает, ловит в воздухе, гоняет по всей квартире, прежде чем съесть.

Но вчера у нас случилась беда. Мы вышли в лес немного позже обычного, около 11 часов утра. Я очень радовалась тому, что в лесу никого нет. Чистый снег, не холодно, птиц вокруг полно… Рамка убегал от меня далеко, и все время махал хвостом – был счастлив. Мы уже повернули назад и приближались к дорожке, которая идет прямиком к нашей машине, как вдруг Рама сделал уши топориком и лег на снег. Я увидела, что к нам приближается группа: два человека и две собаки. Когда до них оставалось метром триста, я решила взять Рамку на поводок, но он не позволил этого сделать. Лежит пёс тихо-тихо, но я приближаюсь, и он мгновенно отбегает на несколько метров. Так мне и не удалось его изловить. Группа подошла совсем близко. Я твержу: «Мимо, мимо!». Рамка пропустил первую собаку, а ко второй – хаски – подошел и стал обнюхивать. Она залаяла на него. Обычно стоит собаке залаять, как Рама сразу уходит, но здесь он почему-то не ушел, а залаял в ответ. И тогда собака бросилась на него, бросилась – и сразу отскочила. А я увидела, что на снег из Рамкиной лапы льется алая кровь.

Они быстро ушли, просто убежали, а я осталась с истекающей кровью собакой посреди леса, в километре от машины. На передней лапе была прокушена какая-то артерия. Жгут, жгут, скорее жгут! Но из чего? Ничего с собой нет, только носовой платок. А из ранки кровь не течет, а прямо хлещет. С горем пополам я завязала платок повыше ранки и стала твердить заговор: «Шел Иисус на Аминь-гору, поранил ногу. Ты, Иисус, назад воротись. Ты, кровь, в ранке Рамы остановись». Хотите верьте, хотите – нет, но кровь остановилась за пару минут. И снег на дорожке, по которой бежал Рама, оставался белым. Мы добрались до машины, там были бинт и салфетка, я сделала перевязку. Было воскресенье, но мы сразу поехали к нашей доброй знакомой, очень хорошему ветеринару. Она выполнила санацию раны, вложила глубоко в рану левомеколь, обработала гелем и забинтовала.

Дома я глазом не успела моргнуть, как Рама снял повязку и стал вылизывать лапу. «Ну ладно, тогда не просто лижи, а лечи свою рану», – сказала я и накапала ему на живот серебро с ЦС-5. Он вылизал сначала живот, а потом ранку. Так мы провели всю ночь: он лижет свою лапку, а я капаю ему на живот лекарство. Но ранка должна подсыхать, и периодически я ставила над раной ладонь домиком и вводила вибрацию, – тогда он лизал мою руку.

Наутро мы приехали в ветклинику. Рама вошел в кабинет по доброй воле и сразу же, не дав мне снять поводок, запрыгнул на стол. Замечательный ветврач Светлана Александровна ввела ему 400 мл раствора Рингера и 4 мл гордокса. Когда она вводила иглу в вену, Рама лизал ей руки. Когда, уже закончив, она отдирала пластырь от шерстки, он лизал ей руки. «Уникальная собака», – сказала она. «Какая это порода?» – спросила женщина, пришедшая с котом на консультацию. «Любимая порода. И еще – воспитанная», – ответила Светлана Александровна. Мы вышли на улицу, был сияющий ясный день. Рамка побегал по белому снегу, отметился у каждой точки, и мы вернулись домой. Ранка заметно затянулась, воспаления нет. Впрочем, выяснилось, что там была не одна дырочка, а несколько, у хаски полон рот зубов, и она не поддается дрессировке. Я сделала уколы тималина – и Раме, и себе. Сейчас пёс спит – выздоравливает. А я варю для него куриные бедрышки (шкуру, конечно, предварительно содрала). Скоро пойдем гулять… Как это называется? Очень просто: любить человека.

Марта. Покупаем намордник

У нас в подъезде живут люди, которые собак просто ненавидят. Один на меня в суд подал за то, что Рама вышел без намордника, второй при каждой случайной встрече грозится убить меня и мою собаку. Вот мы и надевали мощный стальной намордник, чтобы только дойти несколько метров от подъезда до машины. А в другое время он был не нужен. И недавно я его потеряла. Сразу же я заказала в магазине DogTrainers целых два таких намордника. Но оттуда мне позвонили и попросили подождать до конца месяца, сейчас этого товара нет. Однако жить в постоянной опасности оскорблений и угроз – невозможно, и мы пошли покупать новый намордник.

Отдел, торгующий товарами для животных, находится на втором этаже большого супермаркета. Я вначале пошла одна, Рамка ждал меня в машине, но оказалось, что намордники нужно мерить. Как же нам быть? «Так приведите свою собаку!» – сказал молодая, очень симпатичная продавщица. «А можно?» – «Конечно, можно!» Я объяснила Раме, что идти надо исключительно рядом, ни на кого не смотреть и, не дай Бог, не гавкнуть. И, представьте себе, пёса вышагивал рядом с моей ногой, как гвардеец на параде. Когда мы дошли до отдела, то он, чтобы показать свою красоту и размеры, стал лапами на полочку у прилавка и повертел головой из стороны в сторону. Нам сразу вынесли нужный размер намордника. Но вот застегнуть пряжки-замочки мы не сумели, и девушка попросила помочь проходившего мимо парня. Подумайте! – посторонний человек, ни капли не опасаясь, надел на Рамку намордник (ненавистный, надо признать, ему предмет, который он просто терпеть не может), и Рама при этом даже не шелохнулся, позволил что-то там настроить и подтянуть. И ушел назад со мною так же важно, но немного свободней. А выйдя на улицу, тут же стал тереться мордой об снег, стараясь сбросить это ярмо. Я сказала: «Рама, потерпи до машины». И он тут же успокоился. А в машине я немедленно сняла намордник.

Так мы и договорились: дома перед дверью надеваем, в машине снимаем; на обратном пути в машине надеваем, дома снимаем. А бегает он днем в лесу и ночью по улицам на свободе. Из защиты на нем – очень широкий и жесткий ошейник с шипами наружу, чтобы никакая дурная шавка не прокусила шкуру на уровне шеи. (Такое однажды было в 2014 году.) Сегодня встретили пожилых супругов с небольшой собачкой. Рама еще издали замахал хвостом, собачка тоже выразила огромную радость от встречи, но ее хозяева заорали в два голоса: «Уберите собаку!» Я спросила: «Зачем? Посмотрите, как они рады друг другу». Женщина ответила сурово: «Теперь и от людей ничего хорошего ждать не приходится, а уж от собак тем более». «Да что Вы, – сказала я. – Его позавчера хаски так покусала, что вся тропинка была залита кровью. А он свою обидчицу и пальцем не тронул». Они посмотрели на Раму с сочувствием. «Идите спокойно, и он пойдет своей дорогой», – добавила я. И вправду, собачка, напоследок понюхав Раму, побежала за хозяевами, а Рама продолжил свой путь.

Рама очень смешно чистит шкуру в снегу. Сейчас мы идем по широкой тропе, проложенной снегоходами. Снег очень белый и достаточно плотный. Рамка ложится на брюхо, изо всех сил прижимается мордой к снегу, загребет лапами и едет вперед. Потом поворачивается на бок и, отталкиваясь всеми четырьмя лапами, едет уже на боку – далеко, метров десять. И так же – на другом боку. Под конец отряхивается и подходит ко мне: почисти морду от снега. Рамка вообще чистюля. Мало того, что он сам чистит шкуру снегом, я обязательно мою его, когда мы возвращаемся с прогулки: и ноги на всю немалую высоту, и обязательно попку. А зубы я натираю ему Порошком с глюкозамином, если не каждый день, то уж через день – точно. Поэтому у него и зубы белые, и дыхание чистое. Удивительно, как он понимает, что его лечат – вернее, не лечат, а улучшают его здоровье. И даже если ему немножко больно, он все равно явно благодарит – и меня, и врача. Кстати, сегодня ночью он совсем не лизал ранку на лапе. Я потрогала: на месте дырочки – сухой жесткий шов. Пёса бегает быстро, не хромает, но дома после прогулки я обязательно проливаю серебро с ЦС-5 ему и на пузо, и на ранку.

Вообще Рамка очень много понимает. Мы сегодня дошли до нашего дерева, и я остановилась, чтобы помолиться. Рама сел рядом со мной и сидел недвижимо, пока я не закончила молитву. А дерево стало таким красивым! – чистая-чистая хвоя, ни одного седого волоса. И небо синее, и снег ослепительно белый. И никто Рамку не обижает. Прошли мимо два лыжника, а Рама взял в зубы палочку и покрутил головой: «вот что у меня есть!». И женщина отставила в сторону лыжные палки, чтобы поиграть с ним. Игручий, веселый, очень доброжелательный пёс. А ведь далеко не всегда так было… Там, где он жил первые полгода, на него накидывали удавку и волокли, чтобы посадить на цепь. И у нас в тот тяжелый, неровный 2014 год он очень часто болел. Пугался всего, дергал меня. Сколько раз я упала и ушибла – то спину, то ногу, даже палец сломала. Но он учился, и мы учились чему-то. А теперь у нас и дружба, и абсолютная необходимость друг в друге. Морока с пёсой, конечно, но сколько радости он вносит в семью! Думаю, что жить он будет долго. Даст Бог, обстановка в стране изменится.