La Repubblica (Италия): тайны Уханя. 65 дней, изменивших мир

La Repubblica (Италия): тайны Уханя. 65 дней, изменивших мир

Вспышка коронавируса

23.05.2020

1914897

Карло Бонини (Carlo Bonini), Козимо Чито (Cosimo Cito), Анаис Джинори (Anais Ginori), Антонелло Гуэррера (Antonello Guerrera), Тоня Мастробуони (Tonia Mastrobuoni), Федерико Рампини (Federico Rampini), Филиппо Сантелли (Filippo Santelli)

65 дней изменили историю мира. В период с 17 ноября 2019 года по 20 января 2020 года Китай подвергся заражению новым типом коронавируса, окрещенным Sars-Cov-2, о котором он утаивает или не передает вовремя информацию, которая, вероятно, могла изменить течение пандемии, ограничить ее распространение в глобальных масштабах и, как бы то ни было, дала бы пострадавшим странам больше времени для реагирования.

Это рассказ о ключевых моментах этих 65 дней. И рассказ, в котором переписывается официальная хронология событий, до сих пор подававшаяся прессе, с восстановлением нити, соединяющей вместе Азию, Европу и Соединенные Штаты Америки: Пекин, Париж, Берлин, Лондон и Нью-Йорк. Восток, главные европейские столицы и врата Америки.

Это рассказ о проигнорированных сигналах тревоги, врачах, оказавшихся на передовой, которых вынудили молчать, о ключевых для охраны общественного здоровья сведениях, подвергнувшихся цензуре ради защиты доброго имени режима или пагубно недооцененных медицинской наукой. О поисках «нулевого» пациента, который, выехав из Китая, постепенно распространил болезнь по всей планете, неизбежно обреченных на провал, потому что подозреваемых упустил из виду сам Китай. При этом эти поиски все равно тщетно вращались вокруг — ошибочного — утверждения, будто в Европе заражение началось в период между концом января и февралем, в то время как, напротив, вирус попал в Старый свет уже осенью 2019 года.

Безусловно, сегодня никто не может сказать, даже обладая задним числом медицинскими доказательствами, в какой мере это систематическое «прикрытие» Пекина замедлило реакцию на пандемию. А, следовательно, какую роль он сыграл в распространении заражения. Установлено, что в те полтора месяца с начала декабря 2019 года, когда в городе Ухане появляются первые случаи Covid-19, до 20 января 2020 года, когда президент Китая Си Цзиньпин объявил о чрезвычайной ситуации на национальном уровне, история эпидемии начинает распространяться в официальной риторике, написанной по шаблону пекинской пропагандой, которой противоречат всплывающие один за другим факты, проливающие теперь свет на реальное положение вещей. Эта череда событий вымощена невежеством, трусостью, цинизмом и — в ряде случаев — злым умыслом.

Город на Голубой реке

Никто еще не знает безусловно, когда и где получила развитие эпидемия коронавируса. То есть когда произошел переход от животного к человеку. Если верить китайской англоязычной газете «Саут Чайна Морнинг пост» (South China Morning Post), по некоторым данным, получившей доступ к внутренним документам режима, то первый случай Covid-19 в Китае относится к 17 ноября 2019 года. А значит, он произошел за полтора месяца до того, как Китай официально сообщил во Всемирную организацию здравоохранения о присутствии в стране «случаев пневмоний неизвестного происхождения». И, напротив, безусловно, что первый значительный очаг зафиксирован в первой половине декабря в Ухане, столице региона Хубэй. Этот город называют «Городом на реке», так как он расположен на берегах огромной, величественной Голубой реки, артерии, пересекающей и орошающей просторные равнины центрального Китая. Ухань — это транспортный и торговый узел между засушливым севером и субтропическим югом, между богатым побережьем востока и развивающимся западом. Таким образом, это нервный узел, на который Си Цзиньпин делает большую ставку. Настолько большую, что в предыдущие месяцы Китай именно здесь провел Всемирные военные игры и важную двустороннюю встречу между китайским президентом и индийским премьер-министром Моди.

Военные игры

Контекст

Sabah: чтобы спастись от коронавируса, ешьте лосось и грибы

Sabah

23.05.2020

Доктор Чжан

Подведем первую черту. Скажем так: не существует окончательных доказательств, что спортсмены, участвовавшие в октябре в Военных играх, заразились Covid-19. Хотя, как мы поняли, симптомы, проявившиеся у некоторых из них по возвращении в Европу, совпадают с теми, которые мир через некоторое время научится распознавать, и с инкубационным периодом вируса. Необходимо учесть также опровержение Пентагоном и Белым домом существование доклада на День благодарения.

Достоверно известно, что во второй половине декабря в отделении респираторных заболеваний больницы комплексной медицины провинции Хубэй, расположенной в самом центре города Уханя, существование эпидемии перестает быть тайной. По крайней мере, в пределах границ Китая.

Больница начинает принимать постоянно растущую волну пациентов, которую уже не удается сдерживать первой линии профилактической медицины Китая — маленьким районным клиникам. У всех пациентов проявляются симптомы, напоминающие обычный грипп: температура, кашель, слабость. Впрочем, как раз наступил сезон. Если бы только кто-то не заметил, что эти симптомы гриппа не реагируют ни на какие лекарства, применяемые обычно при таком типе недомоганий. Никому как будто и не интересно сложить воедино весь ряд аномальных случаев, сопоставить их с эпидемиологическими данными. Никому. Кроме одного врача.

Ее зовут Чжан Цзисянь. Ей 54 года, она является директором отделения респираторных заболеваний больницы в Ухане. У нее интересная профессиональная история, потому что, еще будучи молодым врачом, она принимала участие в национальной кампании против ТОРС, масштабной эпидемии, потрясшей Азию в 2002 и 2003 годах и унесшей почти 800 жизней.

26 декабря при осмотре одной пожилой пары у врача появляется подозрение. Оба больны пневмонией, у них одинаково необычные симптомы на КТ. Врач знает, что одинаковые симптомы у разных членов одной и той же семьи случаются редко, если только речь не идет об инфекционном заболевании. Тогда Чжан вызывает сына этой пары. У него нет ни кашля, ни температуры, но на КТ видны те же пятна на легких.

На следующий день КТ фиксирует такие же затемнения на легких. И на этот раз пациент — торговец рынка в Хуанане, расположенного в нескольких сотнях метров от больницы. Чжан предупреждает дирекцию, потом Центр по контролю за заболеваниями Уханя, технический орган, координирующий в Китае меры по борьбе с инфекционными заболеваниями.

В ожидании ответа, который, как она знает, поступит только через некоторое время, она отдает распоряжение, что попадающие в ее отделение больные должны быть изолированы, и обязывает медицинский персонал надевать маски. Это решение через несколько месяцев принесет ей государственную награду, и она попадет в архивы официальной истории Китайской народной республики как первый врач, подавший знак тревоги в связи с Covid-19. Но Чжан, возможно, была не первым и не единственным врачом. И главное, уже слишком поздно. Миру еще об этом не известно. Но чума уже пустилась в путь. Она уже постучалась в двери Бобиньи, пригороде к северу от Парижа. В 8900 километрах к западу от Уханя.

Рынок в Хуанане

29 декабря на основании сообщений доктора Чжан власти в области здравоохранения Уханя приступают к эпидемиологическому исследованию.

После ТОРС Пекин создал систему быстрого оповещения, и о случаях, подобных тому, что произошел в больнице Уханя, необходимо немедленно сообщать в центр.

Но произошло нечто иное. Главное, 27 декабря произошло еще одно событие, о котором нам еще не известно. В Центральную больницу Уханя, которая тоже находится рядом с рынком в Хуанане, поступают результаты анализов, взятых у 65-летнего пациента, частого посетителя рынка. Анализы были сделаны в частной лаборатории в Кантоне. Их результат по какой-то странной причине сообщают по телефону, и в нем представлено очевидное свидетельство нового коронавируса. Это большое семейство вирусов, в число которых входят и банальные патогены вроде простуды, и ТОРС.

30 декабря другой врач из той же самой больницы, директор отделения скорой помощи Ай Фэн получает из пекинской лаборатории «Капитал Био Медлаб» (Capital Bio Medlab) результат второго теста, взятого у другого человека. В предыдущие несколько дней Ай осматривала нескольких пациентов, у которых была выявлена форма пневмонии, не реагировавшая на лекарства, и четыре буквы, значащиеся в ответе из лаборатории, заставляют ее содрогнуться. «ТОРС». Это ошибка, ложноположительный анализ. Сегодня мы знаем, что тот вирус — родственник чумы, которая изменит историю мира, Sars-Cov-2. Однако именно та ошибка убеждает врача, что нельзя больше терять ни минуты. Она предупреждает сначала руководство больницы, потом местные органы здравоохранения, требует, чтобы врачи и медицинский персонал носили маски. Эпидемиологическое исследование тем временем указывает непосредственно на рынок в Хуанане. И на то есть причина.

Многие из первых случаев, пусть и не все, каким-то образом связаны с этим местом. Точное название рынка «Хуананьский рынок морепродуктов», но внутри торгуют не только рыбой. На этом «мокром рынке» в самом центре города, в тесных шалашах, стоящих бок о бок с роскошными небоскребами, в двух улицах от самого людного железнодорожного вокзала центрального Китая торгуют в том числе и такими дикими животными, как циветта, которые, как уже было выявлено в прошлом, являются хранилищем патогенов, передававшихся человеку.

«Никакого разглашения сведений без разрешения»

30 декабря комиссия службы здравоохранения Уханя направляет внутреннее сообщение во все медицинские структуры города. Это первый официальный документ, в котором зафиксирована распространяющаяся эпидемия. Врачей просят применять меры предосторожности, изолируя пациентов, и сообщать обо всех подозрительных случаях заболевания пневмонией, диагностированных в предыдущие дни. Однако есть и второе указание. Не имеющее ничего общего с защитой общественного здоровья, зато связанное с одержимостью режима контролем за информацией. И педагогическими принципами народного правительства. Врачи обязаны — как говорится в документе — воздерживаться от распространения информации об эпидемии «без разрешения».

Система своевременного оповещения, протестированная всего несколькими месяцами ранее и получившая хвалебные пропагандистские отзывы, молчит. Проблема касается в первую очередь и не только врачей и медицинского персонала. Этот вопрос требует регулирования в соответствии с многочисленными и многообразными уровнями иерархии коммунистической партии. Никто не знает и, возможно, не представляет, что обратный отсчет эпидемии уже пошел. Что сроки для Китая уже вышли. И не только для него.

Странная кривая Кольмара

Мишель Шмитт (Michel Schmitt) возглавляет отделение радиологии в больнице Кольмара, города, расположенного на востоке Франции в регионе Эльзас на границе с Германией. Несколькими неделями ранее у него возникло интуитивное подозрение в конце очередного долгого дня, проведенного за исследованием КТ и рентгеновских снимков пациентов Covid, госпитализированных в больнице Кольмара. Он вспомнил, что уже видел подобные изображения осенью 2019 года. Так он поставил на место стрелки часов заражения. Один оборот назад. Возможно, два. В то время как в Ухане принимали Военные игры, Франция сосредоточилась на демонстрациях и забастовках в связи с пенсионной реформой. Но в больнице Кольмара один за другим появляются больные, госпитализированные с пневмонией. Пневмонией нового типа — судя по повреждениям, симптоматике и продолжительности. За весь свой насчитывающий не один десяток лет опыт — а он уже близок к выходу на пенсию — Шмитт никогда не видел ничего подобного.

Госпитализированным пациентам делают КТ и рентген грудной клетки. Сотни медицинских заключений. От которых, если перечитать их сегодня, можно сойти с ума. Опираясь на трехэтапный принцип исследования на основании международных критериев диагностики снимков Covid-19, эти заключения свидетельствуют о том, что у 482-х пациентов результат на вирус был положительный. 53% заболевших составляли мужчины в возрасте около 65 лет. «Нулевой пациент» Кольмара, по данным исследования, с которым смогла ознакомиться «Репубблика», — это француженка, госпитализированная 16 ноября и ни разу не выезжавшая в Китай.

16 ноября 2019 года. За день до первого установленного случая заболевания Covid-19 в Китае. Значит, эпидемия начала распространяться во Франции еще до конца осени. «Да, — говорит доктор Шмитт. — На данный момент представляется правдоподобным, что в Китае вирус распространялся еще за четыре или пять месяцев до официального начала эпидемии. Можно сказать, в течение лета».

Лаборатория «БСЛ-4»

Ухань — самый французский из городов Китая, с тех пор как было подписано партнерское соглашение между генералом де Голлем и Чжоу Эньлаем, премьер-министром-франкофилом при Мао Цзэдуне. В Ухане находятся штаб-квартиры ста групп, таких как «ПСА» (PSA), «Еврокоптер» (Eurocopter), «Л'Ореаль» (L'Oréal) и «Перно-Рикар» (Pernod-Ricard), здесь же сосредоточено около 40% французских инвестиций в Китай.

В том числе и по этой причине именно в столице провинции Хубэй бывший премьер Бернар Казнев (Bernard Cazeneuve) открыл 23 февраля 2017 года связанную с Институтом вирусологии лабораторию «БСЛ-4» (BSL-4), которой суждено стать основой досье, используемого Белым домом в обвинении в отношении Пекина. Место, где якобы был выращен Covid-19 и откуда он вырвался в результате катастрофического инцидента. Как бы то ни было, «БСЛ-4» — это французский подарок. После эпидемии ТОРС бывший президент Франции Жак Ширак (Jacques Chirac) хотел помочь азиатским друзьям, предложив в их распоряжение сложные технологии, необходимые для исследования наиболее летальных патогенных агентов. Взамен Франция получала научный аванпост в Китае в случае новых эпидемий.

История развивалась и будет развиваться далее в ином ключе. Преодолев многие преграды — от сомнений, возникших у французских секретных служб, до протестов американских дипломатов — не одно французское правительство вело этот проект до 2017 года, после чего немедленно прервало научное сотрудничество. Китайские власти никогда бы не приняли 50 французских исследователей, которые должны были сотрудничать при формировании проектов. Пять миллионов евро, выделенные Парижем, останутся заморожены. В лаборатории будет присутствовать лишь один французский представитель в рамках двустороннего соглашения в лице микробиолога Рене Курколя (René Courcol).

Маловато, скажете вы. Но в дни накануне Нового года достаточно, чтобы Париж одним из первых в Европе понял, что происходит в Ухане. «Едва китайские власти объявили о новой пневмопатии, 31 декабря 2019 года, как генеральный консул Уханя оповестил о тревожной ситуации Центр кризисных ситуаций и поддержки министерства и посольство в Пекине, — рассказывает пресс-секретарь французского Министерства иностранных дел. — С начала января была обновлена информация, содержащаяся в предупреждениях путешественников», — рассказывает далее сотрудник ведомства.

Разумеется, 5 января французская дипломатическая служба обращает внимание, что китайские власти заявляют о 59 зараженных, семь из которых находятся в тяжелом состоянии. «В тот момент ситуация совершенно не вызывала тревоги», — подчеркивают французские власти.

И тем не менее, МИД Франции информирует президента Эммануэля Макрона (Emmanuel Macron) о происходящем 30-31 декабря, как рассказывает «Репубблике» (Repubblica) источник, близкий к французской разведке: «Сигнал тревоги поступает президенту по двум разным каналам — дипломатическому и научному». В ноте сообщается об «атипичной пневмонии с симптомами ТОРС», и она, в сущности, идентична сообщению, полученному в то же время Всемирной организацией здравоохранения.

Елисейский дворец — который, вопреки тому, что рассказывает источник из разведкругов, датирует получение президентом всей информации только 23 января, когда Китай объявит об изоляции Уханя — распорядится о репатриации живущих в Хубэе французов лишь 30 января.

«Проблема нашей разведки, как и многих других на Западе, состоит не в отсутствии информации, которой бывает даже слишком много, а в способности анализировать ее и выстраивать приоритеты», — комментирует источник «Репубблике». Как бы то ни было, прямые перелеты между Руасси и Уханем будут регулярно продолжаться до 30 января. И до начала марта, как выявило расследование газеты «Ле Монд» (Le Monde), министерство здравоохранения продолжит уничтожать запасы миллионов медицинских масок из-за окончания срока годности или из-за того, что их оставили плесневеть на каком-нибудь складе. Те самые маски, которых будет так резко не хватать в больницах во время чрезвычайной ситуации.

30 декабря 2019 года свет зажигается и в Берлине. Институт Коха, немецкое правительственное агентство, собирающее данные в области здравоохранения, за минуту до полуночи получает электронное письмо, предупреждающее о «пневмонии неизвестного происхождения», распространяющейся в Ухане. Отправитель сообщения — «ПроМЕД-мэйл» (ProMED-mail), программа Международного общества по изучению инфекционных болезней. «Промед» пересылает официальное сообщение пекинских властей, где говорится конкретно о четырех случаях таинственной пневмонии. «Пациент номер один», сообщается, «работал на рыбном рынке Уханя».

И тем не менее, как смогла выяснить «Репубблика» у правительственного источника, уже в конце декабря служба внутренней разведки Германии «Бундеснахрихтендинст», якобы получила тревожное сообщение из Уханя, где рассказывалось об опасности нового вируса. Сигнал тревоги — как следует из реконструкции нашего источника — был направлен в министерство здравоохранения и в Институт Коха, которые, однако, теряют драгоценные дни, ничего не предпринимая до 31 декабря, когда Пекин информирует ВОЗ, а потом и весь мир.

Пройдет месяц перед тем, как появится первый пациент Covid-19 в Германии. Это если принять за данность, что это был первый пациент.

На смерть доктора Ли

В Ухане и Пекине в период в 30-31 декабря наступают ужасные часы. Расследователи из органов здравоохранения судорожно ведут работу. Случаи, на основании которых они ведут расследование, разнообразны и локализованы в разных больницах. Вполне возможно, и даже естественно, что их взгляд приковала нить, связывающая всех заболевших с посещением рынка в Хуанане. Они убеждены, что корень проблемы был именно там. И совершенно добросовестно делятся этой убежденностью с центральными властями.

В одном, впрочем, центр и периферия как будто сходятся без всякой тени сомнения: в необходимости держать информацию под контролем. Избежать утечки новостей, которая способна поставить страну на колени и скомпрометировать ее имидж в мире. За два дня Комиссия по здравоохранению Уханя и национальная комиссия действительно отправляют во все диагностические центры, где на тот момент уже были выявлены следы коронавируса, сообщение с разъяснением, что образцы этой таинственной пневмонии нужно рассматривать как «микроорганизмы высшей степени патогенности, и все они должны быть перемещены в проверенные лаборатории или уничтожены».

Доктора Ай Фэнь вызывают в Комитет дисциплинарной инспекции больницы и жестко отчитывают за «распространение слухов» и «дестабилизацию» профилактической системы здравоохранения. В то же время к доктору Ли Вэньляну приходят агенты местной полиции, вынося ему предупреждение за «распространение ложных комментариев в интернете» и заставляя подписать заявление, в котором он официально обязуется отныне и впредь воздерживаться от подобных сообщений. По государственному телевидению вечерние новостные выпуски сообщают об аресте восьми врачей за распространение слухов.

Несколько дней спустя Ли вернется на работу. Он заразится Covid-19 и умрет, став символом того, какова цена правды в таком государстве, как Китай. Но жизнь Ли, очевидно, ничего не стоит в той игре, которую ведет режим. Закрыв двери от сквозняков, дующих из Уханя, режиму удалось на корню уничтожить потенциальный очаг паники среди населения. 1 января рынок в Хуанане подвергается стерилизации, здесь уничтожают любые следы организмов животных, в том числе те, которые могли бы поспособствовать реконструировать происхождение эпидемии. Кроме того, с этих пор собранные на рынке образцы, остаются тайной для международного научного сообщества.

Населению предлагается новость, что вирус не распространяется среди людей. Пекин убежден, что время можно еще обыграть. Ведь установлено, что мир уже знает об общей «эпидемии пневмоний неизвестного происхождения», но он может забыть о ней, если развитие этой эпидемии, как и ее происхождение, можно сдержать и контролировать.

Эта ставка, по крайней мере еще три недели, будет распространяться на весь мир. Но не на тех, с кем коммунистический Китай хорошо знаком и враждует. Так, на Тайване, демократическом Китае, начиная с 3 января власти острова начинают измерять температуру у всех пассажиров, прилетающих из Уханя. Это одна из первых профилактических мер, введенных в мире. И она окажется решающей. Тайвань станет одной из немногих стран, которым удалось сдержать вирус, не вводя никакого локдауна.

Бэтвумэн

Нужно остановиться на 30 декабря, потому что в эти часы происходит множество событий. Ши Чжэнли, одна из самых известных вирусологов в Китае, принимает участие в конференции в Шанхае. Кто-то называет ее Бэтвумэн, повелительницей летучих мышей — имея на то определенные основания. Маленького роста, субтильного телосложения, Ши провела много лет, пробираясь в самые темные, влажные и непроходимые пещеры Юньнаня, чтобы собрать образцы летучих мышей — «подков» и составить в Институте вирусологии Уханя один из самых полных архивов коронавирусов в мире.

Смартфон Ши вибрирует. Ее ищет руководитель ее лаборатории в Хубэе, находящейся в Институте вирусологии. Он просит ее немедленно вернуться, чтобы исследовать новый очаг вирусных пневмоний, распространившихся в больницах города. Ши садится на первый же скорый поезд и немедленно распоряжается, чтобы ее команда начала работу по изоляции вируса и исследованию его генома. Ее мучит одно подозрение, от которого захватывает дух: что этот патоген мог выскользнуть в результате инцидента как раз оттуда, из той самой лаборатории.

Несколько месяцев спустя она будет рассказывать, что «не спала несколько дней», пока, получив геном, не проверила, что новый вирус не соответствует ни одному из тех, что находились в архивных пробирках. Она поклянется собственной жизнью, и в первую очередь своим согражданам: пандемия началась не в Институте вирусологии. Но, как мы увидим, этого будет недостаточно, чтобы серый куб на юге Уханя, подарок французов, единственная лаборатория максимальной биологической безопасности в Китае, не вызывала подозрения и перестала быть основой обвинительного акта, который Соединенные Штаты готовятся подать против Пекина.

Китай наверстывает скорость, с которой его ученые, начиная с Ши, идентифицировали новый вирус. Но и здесь история развивается на двух уровнях — официальном и подлинном. 5 января, несмотря на несоответствие предъявленным требованиям, лаборатория Шанхайского клинического центра общественного здоровья, которой руководит профессор Чжан Йонгчжэн, первая изолировала коронавирус на основе образца, полученного из больницы в Ухане. Доктор Чжан немедленно оповещает об этом Национальную комиссию по вопросам здравоохранения, рекомендуя принять «надлежащие профилактические меры и меры по контролю».

Указанные властями лаборатории изолируют вирус лишь спустя два дня, 7 января, а официальное сообщение, возвещающее миру, что мы имеем дело с новым коронавирусом, появляется только 9 января, после того как об этом открытии написала газета «Уолл Стрит Джорнал» (Wall Street Journal). Но это еще не все: 11 января доктор Чжан отправляет во всемирную — а значит, открытую — базу данных полный геном вируса. Китайские власти сделают это лишь на следующий день. Всемирная организация здравоохранения отмечает своевременное реагирование Китая, который, на ее взгляд, таким образом демонстрирует «возросшую способность контролирования эпидемии». Несколько дней спустя лаборатория профессора Чжана окажется закрыта для проведения «проверки».

Разумеется, по сравнению с грубым сокрытием информации в начале эпидемии ТОРС научный потенциал Китая и его готовность к сотрудничеству — это гигантские шаги в начале января. Но именно на месте, в Ухане, непрозрачное руководство Китая проявляется наиболее очевидным образом, словно сквозь увеличительное стекло. Таким образом, следует вернуться к 31 декабря, когда выработанная режимом официальная версия повторяется по одному шаблону, не допускающему импровизаций и отступлений. Два посыла. Первый: ситуация находится под контролем. Второй: вирус не передается от человека к человеку.

Ложь

Это ложь. С какой стороны ни смотреть. И эту ложь — нужно еще доказать, насколько сознательно — в течение многих дней вопреки всем доказательствам поддерживается за счет смеси из некомпетентности, предрассудков и упорного соблюдения приоритетов политической повестки. 3 января количество подтвержденных случаев Covid вырастает до 41, все оказываются переведены в больницу, специализирующуюся в городе инфекционными заболеваниями, «Цзиньиньтань».

Но с того момента количество новых заражений перестает обновляться по дням. Скрывая таким образом информацию, которая могла бы дать миру доказательства, что ситуация вышла из-под контроля, комиссия по здравоохранению в Ухане ввела критерии, исключающие из вычислений новых случаев заражения многих заболевших. Дело в том, что в статистику попадают только те, кто посещал рыбный рынок в Хуанане, и те, кто контактировал с посещавшими его лицами. Шутка, если бы только это не было правдой.

Врачи в палатах наблюдают все более наглядные и вещественные доказательства передачи вируса от человека к человеку. Имеется, по меньшей мере, два семейных кластера, но сказать об этом нельзя: «Я знала, что заражение должно происходить от человека к человеку», — признается Ай Фэнь в интервью журналу «Ренву», которое издание уничтожит в своих архивах, а китайские пользователи «спасут» его в разных формах, в том числе на языке эмодзи. «Будь у нас лучше скоординирована работа, мы бы могли раньше установить факт передачи вируса от человека к человеку», — признает даже руководитель китайских эпидемиологов Чжон Наньшань.

Но уханьскому руководству это не нравится. Они должны соблюдать принцип любого режима: чтобы что-то считалось правдой, об этом нужно заявить. Иначе это «слух». Так, с 6 по 17 января в городе проводятся «Два заседания», самое важное ежегодное собрание парламента провинции. Все передовицы газет режима посвящены этому съезду. Пневмония неизвестного происхождения исчезает из повестки. Она просто перестает существовать. Режим потом сообщит, что 7 января в Пекине Си Цзиньпин впервые получил информацию об эпидемии и отдал распоряжения о принятии решительных мер по ее сдерживанию. Это первый гвоздик, на котором может держаться поправка официальной версии, распространяемая режимом на весь мир и предусматривающая — и тут не слишком оригинально — что ответственность за задержки и неудачи при сдерживании пандемии будет переложена на плечи местных чиновников.

Разумеется, возможно, что мандарины из Хубэя действительно пытаются занизить показатели. Император находится далеко, он суров, никто не пожелает испортить ему настроение дурными вестями. Дело в том, что в хронике того времени очевиден ряд попыток успокоить общественность, скрывая чрезвычайную ситуацию, становящуюся день ото дня все более тревожной. 9 января от нового коронавируса официально умирает первый пациент: это мужчина 61 года с уже имевшимися сопутствующими заболеваниями, но о его смерти сообщается лишь спустя два дня. В то же время Ван Гуанфа, член второй группы экспертов, направленной из Пекина, повторяет в эфире государственного телевидения, что ситуация находится «под контролем». Через несколько дней он тоже заразится и подвергнется гневным насмешкам в сети.

Впрочем, у Китая есть влиятельный союзник: Всемирная организация здравоохранения. 12 января ВОЗ снова выражает полное доверие к версии китайского правительства и уверенность «в качестве идущих расследований, мер реагирования, введенных в Ухане, и в стремлении регулярно предоставлять все сведения». В коммюнике организация разъясняет, что «свидетельства позволяют предположить, что эпидемия связана с посещением рынка (…), однако достоверных указаний о передаче вируса от человека к человеку нет».

К сожалению, на следующий день власти Тайланда выявляют первый случай положительного результата на Covid-19 за пределами Китая. Заболевшая — туристка из Уханя, которая ни разу не была у прилавков рынка в Хуанане, посетив, однако, другие рынки города. Многие эпидемиологи считают это серьезнейшим сигналом тревоги. Главное, это решающий момент, когда Китай утрачивает монополию на информацию о пандемии.

Сведения, начинающие поступать из других уголков мира, противоречат официальной версии Пекина. 14 января министр Ма Сяовэй, влиятельнейший директор Национальной комиссии по здравоохранению, проводит с руководителями провинции собрание, на которой предупреждает их о необходимости подготовки к «масштабному событию в области здравоохранения». Несомненно, он знает, что за два дня до этого, в Шэньчжэне, на юге Китая, были госпитализированы два пациента с положительным результатом на коронавирус, члены одной семьи. На тот момент эти случаи еще не подтверждены, потому что в рамках протокола они должны быть оценены Пекином. Однако для режима это служит подтверждением, что ставка на удержание в границах Хубэя чумы, которая вот-вот распространится по всему миру, проиграна.

15 января даже ВОЗ понимает, что пока не слишком поздно, лучше освободиться из смертельных объятий Пекина. Один из представителей организации сообщает на пресс-конференции, что возможно «ограниченное заражение от человека к человеку, потенциально в семейном кругу», и на данном этапе местная комиссия по здравоохранению в Ухане принимает решение поддержать эту версию. Разумеется, обнадеживающие голоса никуда не исчезают. Из раза в раз повторяется, что риск «не высок». Действительно, в Ухане многие носят медицинские маски, но в целом жизнь протекает в обычном ключе.

Идет подготовка к китайскому лунному Новому году, самой массовой миграции на Земле, в ходе которой миллионы студентов и работников покидают мегаполисы, где они живут, и возвращаются в свои родные деревни, чтобы отпраздновать это событие в семейном кругу. Политические собрания закончились 17 января, и на следующий день, как и каждый год, мэр Уханя Чжоу Сяньван проводит масштабный новогодний банкет, в котором принимает участие 40 тысяч семей, где все едят из общих блюд. Причины отменять его не было, будет утверждать Чжоу, учитывая, что передача вируса от человека к человеку считалась ограниченной. На следующий день проводится также официальный концерт по случаю Нового года, а также более эксклюзивное мероприятие с избранными приглашенными. Местная газета напишет, что многие музыканты бросили вызов «тяжелой простуде».

Самые заклятые враги

Если доклад в День Благодарения в Белом доме должен был стать предупреждающим сигналом тревоги, то эта задача провалилась. В недели, начиная с конца 2019 года и заканчивая первой половиной января, Соединенные Штаты, очевидно, спят сном младенца. Не иначе как потому, что эта таинственная и далекая эпидемия пневмонии неизвестного происхождения в сердце центрального Китая разворачивается в очень своеобразный политический момент. Вашингтон и Пекин ведут переговоры о перемирии в войне пошлин. Президент Трамп вытягивает у Си Цзиньпина обещания о значительном увеличении импорта продукции, произведенной в США (это объемы на несколько десятков миллиардов в области сельскохозяйственной продукции и не только). А 13 декабря 2019 года между двумя государствами было подписано соглашение о перемирии в войне пошлин — которое назвали также первой фазой — заблокировавшее их новое повышение. Детали соглашения были оговорены в январе.

Одним словом, это деликатный момент. Для Трампа этот стратегический результат станет инвестицией, и он связывает его отчасти с хорошими личными отношениями с Си Цзиньпином. Разрушить соглашение из-за пока еще «таинственного» вируса в глазах американской и мировой общественности было бы ошибкой. В широком смысле Америка — в том числе значительная часть истеблишмента и все медицинские институты — замечает вирус весьма осторожно 8 января. Американские СМИ сообщают новость, демонстрируемую по государственному телеканалу Пекина, CCTV: Китай выявил новый вирус, вызывающий заболевание легких. Представляется, что он не передается от человека к человеку, а только от животного к человеку.

Согласно этой информации, вирусом заразились десятки людей в Азии, что вызвало опасения в регионах, подвергшихся в 2003 году ТОРС. «59 заболевших в Ухане» — так назывался новостной репортаж официального СМИ Китая. Два дня спустя, 10 января, американские газеты сообщают об умершем в Ухане пациенте, «но, — пишут они, — доказательства о возможности передачи вируса от человека к человеку отсутствуют». Источником сообщения служит правительственное информационное агентство «Синьхуа», и американские СМИ воспроизводят его как есть: заражаются лишь те люди, которые контактировали с живой дичью, продающейся на местном рынке. Конец истории.

Никто в Америке не подвергает эту версию подозрению. «Нью-Йорк Таймс» (New York Times) ограничится лишь указанием, что остается две недели до начала каникул, связанных с наступлением Нового года по лунному календарю, когда целых три миллиарда людей отправляются в путешествие в Китай. Автор заметки отмечает, что рынок в Ухане расположен рядом с железнодорожным вокзалом. И что в то же время в Гонконге уже появились госпитализированные пациенты, а Южная Корея поместила в условия полной изоляции женщину, приехавшую из Уханя. Наиболее тревожных читателей успокаивают первые хвалебные отзывы ВОЗ в отношении примененных Китаем мер реагирования.

Однако один человек в аппаратах американской разведки не сидит сложа руки. Его зовут Энтони Руджеро (Anthony Ruggero), он руководит отделом, специализирующимся на оружии массового поражения (а следовательно, на биотерроризме и бактериологических войнах), в рамках Совета национальной безопасности. Он не согласен с хвалебными отзывами Трампа в отношении Си Цзиньпина, от которого, очевидно, рассчитывает получить последние подробности о торговых уступках, оговоренных в общих чертах еще в декабре.

Руджеро ставит на уши разведывательное сообщество, чтобы получить больше сведений о точном происхождении коронавируса. Он находит ценного единомышленника в лице Мэттью Поттингера (Matthew Pottinger), бывшего корреспондента газеты «Уолл-Стрит Джорнал» в Пекине во время ТОРС, а теперь второго человека в Совете национальной безопасности, а, главное, одного из людей, обладающих наибольшим влиянием на китайскую политику Трампа. Поттингер дает указания всем американским разведывательным агентствам провести расследование в отношении эпидемиологических лабораторий Уханя. Он убежден, что именно там кроется корень эпидемии и неразберихи, которую Китай скрывает от мира.

Эти лаборатории во многих регионах — «старые знакомые». Уже много лет их исследования — начиная с ТОРС — получали финансирование от Соединенных Штатов и Франции. И, по меньшей мере, в отношении одной из этих лабораторий, «БСЛ-4», были выдвинуты обвинения со стороны самих китайских ученых: доклад, опубликованный Юанем Жимином в «Журнале о биологической безопасности» (Journal of Biosafety and Biosecurity) заявлялось о «случаях халатности и недосмо