Быстро, очень быстро Лариса выкатилась из дома, обойдясь без полемики с мамой, так и не повидав Колю и, слава богу, Станислава Романовича.

— Молодец, не опоздала.

— Точность — вежливость королев.

— Обыденная жизнь, как мы знаем, вносит в королевскую жизнь поправки.

— Короли выше обыденщины.

— Знаем. Было, но до вашей эмансипации.

— Ладно. Что, еще никого нет?

— Я тебе на работу не дозвонился, ты удрала, и я не смог сообщить тебе о некоторых изменениях в наших планах. Все они согласованы. Лишь домой позвонить не решился, но оказался прав: ты точна.

— На другой день, что ли, перенесли? Тогда я поеду.

— Не торопись. Сегодня. Все сегодня.

— Так точно?

— Я оперативно провернул одно мероприятие.

— Точнее?

— После нашей столь длительной эпопеи мы решили не запись обмыть, а отмыться самим.

— Точнее?

— Совместим. Мне устроили сауну. За городом.

— Вы с ума сошли! Кому это надо?!

— Ты не любишь?

— Мне это не нравится принципиально. Купеческое гуляние.

— Но сама сауна тебе нравится?

— Никогда не была.

— Побываешь. Там и бар есть, закусочки, магнитофон, музыку можно послушать. Это недалеко. Все туда приедут. Все согласны. Обрадовались.

— Четверо, что ли?

— Не совсем. Целая компания после приедет, но можно и отделиться от них… Там хорошая домашняя обстановка. Комнатка прекрасная…

— В порядке этнографического интереса, может, и неплохо съездить. Что для этого надо?

— Да ничего, все дают. И купальные принадлежности и халаты.

— Я вообще-то сегодня мылась…

— Все не то. Сауна — это фабрика кейфа и здоровья.

— Это верно. Мой феодал после этой фабрики приходит домой по уши в кейфе. А вот здоровья не прибавляется что-то.

— Ты же не знаешь, как было бы без сауны.

— Придумали себе дурацкое развлечение и еще обосновываете его.

— Почему придумали? Это всегда было. Финны испокон веку так.

— У всех один и тот же убогий аргумент. И мой так же говорит. Историки. Финны моются, а не развлекаются. В русских парилках отпариваются, чтоб отмыться. А у вас одна гульба. Для вас это святое развлечение. Дом, работа — все побоку. Еще б помыться, но…

— Это женщина должна мыться три раза в день, а мужчина никогда.

— Вот именно… Да ладно… Может, правда, посмотреть, что так тянет туда Стаса?.. Может, наконец, я узнаю, в чем эта прелесть?

— Умница! Соображаешь.

— А как же туда добираться?

— Отсюда на машине ровно пятнадцать минут.

— Ты на машине поедешь?

— Ничего. Я немного выпью.

— По работе знаю — рискуешь чужими жизнями.

— Это я уже слышал. И, по-моему, от тебя. Ну, поехали!

— Из познавательного интереса только…

— Познай, конечно. Я б тебя и в операционную, такую невежественную, не пускал.

— У нас начальство тоже прославляет эту радость. Банная система радостей. Это, безусловно, они промашку дали, что в операционную пускают, но и мы не рабы такой системы и не лакеи начальства.

— Не тяни время. Будь рабой моей системы, а я буду твоим лакеем.

— Дай подумать.

— Ты думаешь, а время идет.

— Да. Обычно этот процесс занимает время.

— Подумаешь в машине. Ты получишь от сауны колоссальное наслаждение.

— О-о! Дешево.

— Слушай, мы так устали, а это удивительно полезно для здоровья. Для давления.

— Господи! Еще одну панацею придумали. Что значит для давления?

Перед отъездом Лариса позвонила в больницу. Там все было благополучно.

Машина свернула с шоссе на маленькую дорожку в лесок, и метров через пятьсот они подъехали к глухому забору, остановились у калитки. Лариса увидела одноэтажный деревянный дом. Они вошли в сени, в переднюю, холл, вестибюль — как теперь называть ту часть дома, которая находится сразу за входной дверью? Вроде деревенская изба — стало быть, сени. Но на сени не похоже. Большое помещение, вешалка для пальто. Может, передняя? Но в этом квадратном помещении — метров в тридцать — стояли стол, два кресла. Холл, по-видимому.

В креслах сидели двое мужчин в трусах и курили.

— Заходите, заходите. Здравствуйте.

— Здравствуйте.

Лариса несколько растерялась. К пляжному виду она привыкла лишь на берегу. Пляжный вид в помещении ее немножко ошарашил. Ничего особенного, разумеется. Просто она не ожидала.

Снимая пальто, спросила шепотом:

— Это что, гулянье в большой компании незнакомых? Похоже, что ты их не знаешь?

— Не знаю, конечно. Они и не имеют к нам никакого отношения.

— Тогда объясни.

— Сейчас пройдем и объясню.

Мужчины то ли были словоохотливы чрезмерно, то ли доброжелательно болтливы — сразу не поймешь.

— Вас двое? Присоединяйтесь к нашей компании. Нас четверо: четверо мужчин и две женщины.

— Спасибо. Мы ждем своих. Сейчас еще приедут.

— Ну, смотрите. А то у нас уже все в разгаре. Если захотите, милости просим. Зал направо.

Лариса с Валерием прошли в коридор налево, затем в комнату. Комната была большая, стилизованная под избу. Стены из рубленых бревен. Такие же стилизованные скамейки и столы, расставленные в виде буквы «Т» — то ли для заседания, то ли для банкета по поводу защиты диссертации. В углу диван-тахта. На столе стаканы, рюмки, тарелки, приборы на шесть человек, «на шесть персон».

Валерий вытащил из большого дорожного портфеля бутылку «пшеничной» водки, чешское пиво, итальянский вермут, боржоми, сыр, колбасу, хлеб, масло, банку красной икры, банку с маринованными огурцами, коробку конфет, пачку чая, магнитофон и кассеты к нему.

— Ого! Мало того, что ты запасливый, еще и доставала! Икра даже!

— Это не все. Остальное они привезут. Но в принципе — правила игры. Жанр требует стандартного реквизита.

— Хорошо. Теперь объясняй.

— Мы находимся в основном здесь. Сюда же приедет и вся компания, но, к сожалению, примерно часа через два — раньше у них не получается. — Лариса напряглась, но промолчала. Валерий продолжал давать пояснения, инструкции, продолжал знакомить с распорядком, правилами игры, самой игрой. — В комнате напротив раздевалка для мужчин, дальше по коридору дверь — раздевалка для женщин. Там халаты, а на ноги — деревянные колодки типа сабо. В переодевании много вариантов. Для… уже не знаю, как правильно сказать — для парки, парства, парения, выпаривания, короче, в парилку тоже можно идти по-разному. Сначала переодеваешься…

— Может, мне записывать? Более педантичных правил развлечения я еще не слыхала.

— Скоро конец. Запомнишь и так. В раздевалке снимешь всю верхнюю одежду.

— Ну, ну. Давай дальше рисуй.

— Сверху надеваешь халат и на ноги это деревянное безобразие. Если париться вместе, то наиболее пристойный вариант — ты в купальнике, я в плавках. Но такое парение не парение. Плохо и здоровья не прибавляет.

— Другой вариант?

— Наиболее оптимальный: женщины и мужчины отдельно. Ты идешь в халате, в предпарилке раздеваешься, берешь дощечку, чтоб на ней сидеть. В парилке садишься. Высоту выбираешь по вкусу и, пропарившись, либо встаешь под холодный душ, либо идешь в бассейн. Там полотенце. Ты вытираешься, надеваешь халат, возвращаешься сюда, закусываешь, просто развлекаешься, получаешь порцию разнообразнейшего кейфа — льется вино, играет музыка, веселое застолье. Затем новый цикл.

— Хорошо. Все ясно, но, может, подождем остальных? Как-то мне не по себе: раздеться сейчас и прийти сюда в халате.

— Таковы правила игры. И, как говорится, без всяких эротических моментов. Сейчас пошли женщины. Сейчас вам. Иди и ты. Вы выйдете — пойдем мы. После парилки расходятся по своим комнатам.

Лариса пошла переодеться. В предпарилке она скинула халат, взяла дощечку и вошла в святая святых этого нового оздоровительно-развлекательного культа. Сумасшедший жар охватил ее, дыхание перехватило, защипало губы, появилась резь в глазах. Лариса удержалась, не выскочила сразу, а стала осматриваться. В конце концов, люди же утверждают, что получают удовольствие. Жар шел от решетчатой кирпичной стенки. Напротив нее — трехъярусная скамья. На самом верху сидела женщина — нога на ногу, руки сцеплены на коленях. На нижней полке, неестественно выпрямившись, сидела еще одна, в напряженной позе человека, ожидающего приема у большого начальства, ладони ее тоже лежали на коленях.