Гражданско-правовой институт действий в чужом интересе без поручения: понятие, состав, принципы и структура

 

Предписания о правовых последствиях действий в чужом интересе без поручения сосредоточены исключительно в главе 50 ГК РФ "Действие в чужом интересе без поручения". Казалось бы, в связи с этим не должно возникать каких-либо недоразумений относительно их правовой природы, назначения и места в системе российского права. Но, к сожалению, в цивилистической науке к настоящему времени не сформировалось единого мнения на этот счет. Между тем, разрешение этих вопросов имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение, как в плане правотворческой, так и правоприменительной деятельности. Представляется, что определение статуса и места этих норм в структуре гражданского права может быть осуществлено на основании исследования его системы.

Научной разработкой проблем системно-структурного функционирования права занимались специалисты различных отраслей права*(128). Примечательно, что попытки на этот счет были предприняты цивилистами еще в конце XIX - начале XX вв.*(129) Это позволило сформулировать положения о праве как внутренне организованной совокупности предписаний, которой свойственно иерархическое строение, что характеризует его как юридическую регулятивную систему*(130). Одной из граней системы права является его структура, выражающая упорядоченность входящих в нее элементов, их расположение и внутреннюю организацию*(131). Как известно, отдельные правовые нормы группируются в структурированные совокупности, образующие целую правовую систему той или иной страны. Правовая система - это право каждой страны или международное право, рассматриваемое с точки зрения единства составляющих его норм, а также их подразделения на относительно самостоятельные группы, обладающие устойчивой целостностью*(132).

Традиционно построение системы права основывается на предмете и методе правового регулирования, причем в их взаимосвязи и единстве*(133). В связи с этим проводится дифференциация позитивного права на отдельные отрасли, каждая из которых объединяет внутренне связанные между собой нормы*(134). Вместе с тем, будучи внутренне единым и крупным правовым образованием, любая отрасль права подразделяется на отдельные элементы, которые имеют свои определенные задачи и выполняют самостоятельную роль по отношению к регулируемому кругу общественных отношений. Российское право, относящееся к германскому типу, сформированному на основе пандектной модели, характеризуется внутренней расчлененностью на относительно автономные, устойчивые и в то же время связанные между собой части, которые выстраиваются по иерархической схеме: отрасль, подотрасль, институт, норма права*(135). Следует при этом отметить, что вопрос о классификации права на отдельные правовые семьи не получил однозначного решения в отечественной и зарубежной юриспруденции. Так, С.С. Алексеев вычленяет романо-германское право, англосаксонское право, семьи религиозных традиционных систем и заидеологизированных правовых систем*(136). К. Цвайгерт и Х. Кетц выделяют восемь семей правовых систем - романскую, германскую, скандинавскую, общего права, социалистического права, права стран Дальнего Востока, исламского права, индусского права*(137).

В юридической литературе было высказано мнение, что в основу разделения внутриотраслевых правовых образований не могут быть положены те же критерии, что и при отраслевой дифференциации - предмет и метод. В связи с этим предпринимаются попытки найти иные основания деления таких образований. Ряд цивилистов в качестве такого критерия выделяют метод правового регулирования*(138). Однако следует согласиться с А.В. Головизниным, что "данные ученые не учитывают того обстоятельства, что способы правового регулирования общественных отношений определяются характером регулируемых отношений. Следовательно, метод, взятый сам по себе, независимо от предмета, не может быть основанием внутриотраслевой дифференциации правовых объединений"*(139). На это обращал внимание и В.С. Якушев, утверждая, что товарно-денежный характер имущественных отношений и специфика гражданско-правового метода регулирования характерны для всех гражданско-правовых институтов*(140). Таким образом, системообразующим критерием деления внутриотраслевых правовых образований должен являться предмет и метод.

Отправным, первичным элементом в системе права является правовая норма*(141). Объединения норм права по предметному назначению составляют институты права. На сегодняшний день наукой признано деление институтов права на специальные и общие*(142). В связи с этим Ю.К. Осипов под правовым институтом понимает "обособленные группы юридических норм, регулирующие отдельные виды однородных общественных отношений (специальные институты) или отдельные стороны всех отношений данного рода, независимо от их видовой принадлежности (общие институты)"*(143). Отсюда следует, что общие и специальные институты имеют различные объекты правового воздействия. Одни из них регулируют все отношения, охватываемые определенной отраслью права, другие - отдельные виды этих отношений*(144). В рамках данной работы интерес представляют специальные институты права, к числу которых относится и институт действий в чужом интересе без поручения. Нормы общих институтов распространяются на отношения, регулируемые рассматриваемым институтом, как и на все иные отношения, составляющие предмет гражданско-правовой регламентации в целом.

Формирование тех или иных специальных институтов гражданского права, в том числе из действий в чужом интересе без поручения, обусловлено объективными причинами. Правовые институты, как верно отмечает А.Ф. Шебанов, не могут быть созданы произвольно: их система в пределах отрасли права строится с учетом появления тех или иных социальных связей, характеризующихся определенным своеобразием*(145). Им свойственны три признака:

однородность фактического содержания (регулирование строго определенной разновидности общественных отношений);

юридическое единство (комплектность) норм;

законодательная обособленность*(146).

В последнем случае институты, как главные структурные подразделения отрасли, получают внешнее обособленное закрепление в нормативных (законодательных) актах в виде самостоятельных глав, разделов и т.д.*(147)

Всем этим критериям в полной мере отвечают правоположения о последствиях совершения действий одним лицом в интересе другого без поручения. В пределах предмета гражданского права указанные нормы предназначены для регулирования относительно обособленной своеобразной группы общественных отношений. Предметом их регулирования являются имущественные отношения, складывающиеся между лицом, действующим в чужом интересе без поручения (гестором), и заинтересованным лицом (доминусом) по возмещению реального ущерба, понесенного первым в связи с совершением действий в интересах второго без его поручения. "Гестор берет на себя выполнение тех действий, - пишет В.А. Рясенцев - которые должны были составить элемент имущественных отношений другого лица с врачом, адвокатом и т.д. Поэтому "чужим делом" здесь будет не лечение ребенка, не защита неимущественных интересов другого лица, а несение за него соответствующих расходов или затрат времени и труда, оцениваемых гестором в определенной сумме"*(148). Данные отношения являются имущественными, т.к. возникают между доминусом и гестором по поводу материальных благ - денежной суммы, которую доминус обязан возместить для погашения реального ущерба, понесенного гестором при выполнении действий в его интересе. Они, подобно иным связям обмена, "образуют те конкретные экономические отношения, которые выражают "общественный обмен веществ"... динамику - движение материальных благ от одних лиц к другим"*(149).

Подобно иным имущественным отношениям, составляющим предмет гражданско-правового регулирования, рассматриваемые связи основаны на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников рассматриваемых отношений, что предполагает распространение на них в полной мере метода гражданского права. Сущность данных социальных связей такова, что гестор обладает лишь правом, но не велением, а доминус не подчинен гестору, а лишь связан с ним посредством исходящего от последнего материально-правового притязания (требования) о возмещении реального ущерба, возникшего вследствие действий в интересе доминуса.

Любому институту гражданского права, в том числе и институту действий в чужом интересе без поручения, присущи определенные принципы. Следует, однако, отметить, что принципы данного института не только не получили освещения, но и не были обозначены в цивилистике, хотя юридическая наука, в том числе гражданского права, постоянно уделяет внимание исследованию принципов права. Справедливости ради, необходимо отметить, что некоторые ученые в качестве исходного начала, определяющего особенности данного института, называют принцип солидарности интересов и делового сотрудничества гестора и доминуса*(150), но при этом не только не определяют его сущности, но и не указывают, где он получил свое закрепление. Вместе с тем отдельные авторы, в частности, В.С. Ем и В.В. Ровный, говорят о нем как о принципе осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей, т.е. как о принципе гражданского права в целом, в той или иной мере проявляющемся и в обязательствах из действий в чужом интересе*(151). Некоторые идеи частного права в виде правовых сентенций, в частности, aequitas, humanitas, natura rerum, jus naturale, bona fides, pacta servvanda sunt, justitia ntmine negande est, были сформулированы еще римскими юристами*(152). Не оставили их без внимания и дореволюционные ученые-юристы*(153). Однако как таковая теория принципов, в том числе гражданского права, была создана лишь в советский период развития юриспруденции. Применительно к отрасли гражданского права она получила разработку в трудах С.Н. Братуся, Г.А. Свердлыка, Ю.Х. Калмыкова, Ю.К. Толстого, О.Н. Садикова и других ученых*(154).

Между тем, именно принципы, наряду с предметом и методом, выступают в качестве системообразующего фактора правовых образований, формируясь "относительно правовой системы в целом и в "привязке" к ее компонентам"*(155). Догма права в целом и на уровне отдельных отраслей может быть представлена, как отмечает С.С. Алексеев, в виде юридических принципов, которые выступают нормативными обобщениями наиболее высокого уровня, концентрированным выражением содержания права, своего рода сгустками правовой материи*(156). Они выражают закономерности права и одновременно являются наиболее общими нормами, обеспечивают единство права и правового регулирования для права в целом, для отдельных его отраслей и правовых институтов*(157). "Принципы, как и метод в общем виде отражают, - по мнению В.Ф. Яковлева, - содержание норм данной отрасли права, но в другом аспекте. Принципы характеризуют отрасль права под углом зрения его...содержания, направленности государственной воли, выраженной в нормах права"*(158).

Правовые принципы - это не абстрактно существующие явления, а конкретные руководящие положения, идеи, основные начала права, получившие закрепление в его нормах. Ибо юридические нормы, закрепляющие принципы, есть неотъемлемый элемент отрасли и института права, в том числе действий в чужом интересе без поручения. Они оказывают воздействие на соответствующее общественное отношение через право в целом, его отрасли, институты и самостоятельно, будучи их составной частью*(159). Принципы рассматриваемого института воплощают в себе информацию о механизме регламентации исследуемых связей и предопределяют своеобразие гражданско-правовых форм реализации права гестора и обязанности доминуса о возмещении реальных убытков, воплощаясь, таким образом, в фактическое поведение субъектов обязательств из действий в чужом интересе без поручения и судебных органов, разрешающих дела данной категории*(160). Вместе с тем, они являются непосредственно действующими правоположениями*(161) и "пронизывают (должны пронизывать) всю структуру права - правосознание, правовые нормы, правоотношения, правоприменительную практику"*(162). Однако "до тех пор, - как пишет О.А. Красавчиков - пока та или иная правовая идея не нашла своего отражения в норме права, но используется в научных исследованиях или правоприменительной практике, она остается научным или практическим принципом"*(163) и, как отмечает, С.С. Алексеев "идеями (началами) правосознания, научными выводами, но не принципами права"*(164). Поэтому определение и установление сущности принципов правового регулирования отношений, формирующихся в связи с совершением действий одним лицом в интересах другого без поручения, имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение.

Следует, однако, отметить, что к настоящему времени в юридической литературе не сложилось единого мнения относительно понятия "правовые принципы" вообще и гражданского права в частности. Из множества представленных в юриспруденции определений принципов права заслуживают внимания те, которые содержат в себе такую черту, как закрепление данных принципов в нормах действующего права и их значимость в регулировании общественных отношений*(165). Так, О.А. Красавчиков принципы гражданского права трактует как "начала, руководящие идеи, в соответствии с которыми осуществляется правовое регулирование общественных отношений"*(166). По мнению Г.А. Свердлыка, принципы гражданского права - это "закрепленные или отраженные в преамбулах нормативных актов, а также в гражданско-правовых нормах и выражающие объективные закономерности развития имущественных, связанных и не связанных с ними личных неимущественных и базирующихся на началах координации организационных отношений, стабильные нормативно-руководящие положения, в соответствии с которыми строится нормативная база гражданско-правового регулирования, регламентация поведения субъектов гражданского права и правоприменения"*(167). Данные определения включают в себя основные признаки, характеризующие правовые принципы: закрепление в нормах права; стабильность, т.е. постоянство содержания принципа, что необходимо учитывать при закреплении принципов в предписаниях иных нормативных актов, содержащих, например, нормы гражданского права; построение правового регулирования общественных отношений в соответствии с правовыми принципами.

Резюмируя изложенное, представляется возможным сформулировать следующее понятие принципов института действий в чужом интересе без поручения. Принципы института действий в чужом интересе без поручения - это закрепленные в нормах права основополагающие руководящие положения, обеспечивающие его стабильность, осуществление гражданско-правового регулирования отношений, возникающих вследствие действий в чужом интересе без поручения, и единообразное разрешение судами споров данной категории дел.

Но прежде чем перейти к вычленению и характеристике принципов рассматриваемого института, необходимо определить их соотношение с системой принципов гражданского права в целом, поскольку в науке нет единого подхода к дифференциации принципов, на которой они базировалась бы.

Так, Е.Г. Комиссарова принципы гражданского права подразделяет на принципы заглавные для всей сферы отраслевого регулирования в виде основных начал гражданского законодательства и иные гражданско-правовые принципы (субпринципы). Основным началам гражданского законодательства она придает значение исходных постулатов для всего процесса гражданско-правового регулирования и предлагает их закрепить только в ГК РФ. А субпринципы определяет "в качестве группы производных (неосновных) начал, не обладающих значением заглавных постулатов для всего гражданского права, а характеризующих лишь определенную его область..." и полагает, что они могут быть сформулированы в международно-правовых актах, Конституции РФ, ГК РФ и иных федеральных законах*(168). Говоря о соотношении основных начал гражданского законодательства с принципами гражданского права, автор приходит к выводу о том, что "основные начала - это разновидность нормативных гражданско-правовых принципов, относящихся к числу законодательных новелл"*(169).

Таким образом, если Е.Г. Комиссарова принимает гражданско-правовые принципы за целое, а основные начала гражданского законодательства - за часть этого целого, то, во-первых, возникает несоответствие в их нормативном закреплении. Безусловно, основные начала гражданского законодательства не должны противоречить Конституции РФ, международно-правовым актам. Однако федеральные законы, содержащие в себе гражданско-правовые нормы, в то же время не должны противоречить основным началам гражданского права. Во-вторых, ученым отождествляются такие разнопорядковые правовые категории, как гражданское законодательство и право. Между тем, О.А. Красавчиков утверждал, что "система права есть по своей сущности объективная существенная взаимосвязь правовых норм". Система же законодательства "не может быть ничем иным, как системой данных форм выражения правовых норм, (а не системой самих норм)"*(170). Формулировка названия ст. 1 ГК РФ "Основные начала гражданского законодательства", как считает Е.П. Чорновол, "обусловлена необходимостью обратить внимание на то, что перечисленные в указанной норме принципы являются основополагающими и для таких принципов, которые получили закрепление в предписаниях иных нормативно-правовых актов, содержащих нормы гражданского права. Надо полагать, что именно в этом значении рассматривается название указанной нормы ГК РФ теми учеными, которые моделируют систему принципов гражданского права, а не законодательства"*(171). В частности, Б.М. Гонгало прямо указывает на то, что основные начала семейного (жилищного) законодательства и принципы семейного (жилищного) права - это одно и то же*(172).

С учетом изложенного, обоснованными представляются классификации принципов гражданского права, представленные Г.А. Свердлыком и Ю.Х. Калмыковым. Г.А. Свердлык вычленяет следующую систему принципов гражданского права:

общеправовые;

межотраслевые;

отраслевые гражданско-правовые принципы;

специфические подотраслевые гражданско-правовые принципы (принципы права собственности; принципы жилищного права; принципы обязательственного права и принципы авторского права);

межинституционные гражданско-правовые принципы, например, свободы творчества;

институционные гражданско-правовые принципы*(173).

Ю.Х. Калмыков принципы права делит на общие, межотраслевые, отраслевые, подотраслевые, принципы институтов и субинститутов. Приемлемость данных классификаций не отрицает также Е.Г. Комиссарова*(174). Эти классификации пронизывают всю систему норм гражданского права, независимо от того, что один автор исключает из системы принципов межинституционные принципы, но включает принципы субинститутов, а второй решает этот вопрос наоборот. Необходимость вычленения и анализа тех или иных принципов зависит от того, какие структурные подразделения отрасли гражданского права подвергнуты исследованию, каково значение этих принципов для содержания данного структурного подразделения (отрасли, подотрасли, института и т.д.) и, следовательно, на какую область правовых норм они распространяются.

Исходя из анализа социально-экономической сущности и нормативно-правовых форм исследуемых отношений, можно констатировать, что функционирование гражданско-правового института действий в чужом интересе без поручения основывается на:

общеправовых принципах;

принципах гражданского права;

принципах обязательственного права как подотрасли гражданского права;

специфических принципах института действий в чужом интересе без поручения.

Общеправовые принципы - это основные, главные, исходные принципы права. Они характеризуют право в целом, а не отдельную его отрасль или институт. Как правило, выделяют следующие общеправовые принципы: принцип справедливости, добросовестности, разумности, принцип гуманизма, принцип единства прав и обязанностей, принцип демократизма, принцип законности, принцип равенства граждан перед законом*(175). Указанные принципы находят непосредственное отражение и в институте действий в чужом интересе без поручения. Однако наиболее ярко здесь проявляются принципы справедливости, добросовестности, разумности и гуманизма. Среди ученых нет единого мнения также относительно их содержания и соотношения между собой.

Так, В.В. Витрянский пишет: "Ни в Кодексе, ни в каком-либо ином федеральном законе определить какие-то подходы, параметры понятия добросовестности, справедливости, разумности в принципе невозможно"*(176). Напротив, М.И. Брагинский считает, что данные понятия "подвержены определенной оценке... они представляют собой некую меру, от которой отправляются при определении значимости обстоятельств, характеризующих конкретный случай"*(177). Но рассматривает их как требования, которые, наряду с общими началами гражданского права (ст. 1 ГК РФ), должны учитываться при квалификации тех или иных отношений*(178). Аналогичного мнения в отношении доброй воли придерживается К. Скловский, который пишет: "Какой-либо принцип, которым руководствуется законодатель, присваивая добросовестности конкретное юридическое значение, обнаружить невозможно. Как выразился Л. Эннекцерус, добросовестность - вопрос произвола законодателя. Соответственно не существует и некоего нормативного принципа добросовестности, о котором иногда говорят"*(179). По мнению Л.И. Петражицкого, понятие "bona fides" "не заключает в себя никакого нравственного ключа", "не отождествляется с честностью или какими-либо нравственными заслугами", при этом выражение "mala fides" не является синонимом слова "безнравственность". "Bon a fides", по его мнению, - это незнание (извинительное заблуждение), а "mala fides" - знание. Сами же эти категории "представляют явления этически безразличные, бесцветные"*(180).

Между тем, в цивилистике преобладает мнение, что добросовестность, разумность и справедливость являются именно принципами гражданского права*(181). При этом одни авторы считают, что принцип добросовестности выступает как более общее понятие по отношению к двум другим принципам - разумности и справедливости*(182), другие полагают, что принципы разумности и добросовестности являются составляющими принципа справедливости*(183). В то же время С.А. Иванова утверждает, что все, перечисленные в ст. 1 ГК РФ основные начала гражданского права, "являются, по сути, составляющими элементами принципа социальной справедливости"*(184).

Представляется, что добросовестность, разумность и справедливость являются принципами права в целом, причем каждый из них имеет собственное значение.

В наиболее общем смысле добрая совесть выражает, как отмечает К. Скловский, "исходную позицию лица, уважающего своего контрагента, видящего в нем равного себе и этим актом признания и приравнивания постоянно воспроизводящего право на элементарном и, тем самым, - на всеобщем уровне"*(185). По мнению И.Б. Новицкого, "добрая совесть (bon a fides, Treu und Glauben), по этимологическому смыслу, таит в себе такие элементы, как: знание о другом, о его интересах; знание, связанное с известным доброжелательством; элемент доверия, уверенность, что нравственные основы оборота принимаются во внимание, что от них исходит каждый в своем поведении*(186). В.Н. Бабаев считает, что "добросовестность следует понимать как честное, со всей тщательностью и аккуратностью выполнение обязанностей, старательность, исполнительность"*(187).

Принцип разумности в праве означает соответствие поведения индивида социальному опыту, осознанность, мотивированность его деяний*(188). Особую значимость он приобретает для правовых обычаев, которые пользуются всеобщим одобрением именно в силу разумности, присущей каждому человеку познавательной способности систематизировать имеющиеся знания о вещах и явлениях, обнаруживать связь последних и действовать целесообразно этой связи*(189).

Принцип справедливости, восходящий к римскому праву*(190), представляет собой требование "равной меры и равного юридического подхода, которое в юридической области, - как пишет С.С. Алексеев, - трансформируется в важнейшее правовое начало - необходимость равновесности, а отсюда - справедливого права и справедливого его торжества в практических делах - правосудия"*(191).

Как нравственный ориентир во взаимоотношениях людей, справедливость нередко толкуется в контексте неотъемлемых прав человека и включает в себя идею равенства всех членов общества, а также понятий "честность", "беспристрастность", "правда", "истина", "эквивалентность". В подобном сочетании "справедливость есть отношение человека к другому лицу, опосредованное отношением к благам, на которые они оба претендуют"*(192) и поэтому дифференцируется на дистрибутивную и уравнивающую. Как категория общественного сознания она охватывает соотношение значимости различных индивидов (групп), их социального положения, прав и обязанностей, деяния и воздаяния*(193). Применительно к гражданским, в том числе анализируемым, обязательствам он представляет собой нравственно-правовую оценочную категорию, которая предполагает (требует) в зависимости от совершенного действия соразмерного вознаграждения, взыскания, наказания. Важнейшим составляющим моментом справедливости является соразмерность, возмездность, эквивалентность в правовых решениях.

Гуманизм аккумулирует в себе ценность личности, ее честь, достоинство, сострадание, человечность, добродетель и т.д.*(194), что имеет самое непосредственное отношение к функционированию гражданско-правового института действий в чужом интересе без поручения. Еще Ю.С. Гамбаров при рассмотрении вопроса о социологическом обосновании negotiorum gestio писал, что "юридическая защита альтруистических действий, а, следовательно, и отношений, возникающих из negotiorum gestio, требуется самой сущностью права, его назначением служить делу общественного развития... совместная деятельность всех членов общества направляется на достижение его общей цели, состоящей в стремлении охранять целое и удовлетворять наилучшим образом потребностям всех составляющих его членов"*(195).

Завершая характеристику общеправовых принципов добросовестности, разумности и справедливости, нашедших закрепление и в институте действий в чужом интересе без поручения, следует обратить внимание на недопустимость их отождествления с мотивами действий гестора. Как верно отмечает В.А. Белов, "Мотивы, которые могут двигать лицом, действующим в чужом интересе, для права значения не имеют; более того, законодатель прямо признает, что подобные действия могут быть даже невольными, т.е. следствием заблуждения, ошибки (ст. 987 ГК РФ). Во всех случаях, включая последний, частное право смотрит лишь на результат таких действий и видит, что таковой может состоять, в частности, в приобретении или сбережении имущества одним лицом (тем, в чьих интересах совершаются действия) за счет другого (того, кто совершает действия в чужом интересе)"*(196).

В рассматриваемом институте реализуются также основные начала гражданского права, получившие закрепление в ст. 1 ГК РФ. Они находят свое проявление в процессе регулирования отношений из действий в чужом интересе без поручения и формирования соответствующих им индивидуальных гражданско-правовых форм (на этапе формирования и исполнения). Вместе с тем, применительно к регулированию рассматриваемых отношений, возникает вопрос о том, в какой мере на них распространяется общегражданский принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела.

Указанный принцип базируется на положениях ст. 23 Конституции РФ, которая предусматривает право каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. Это означает, что органы государственной власти и местного самоуправления, равно как и любые иные лица, не вправе вмешиваться в частные дела физических и юридических лиц, кроме случаев, прямо предусмотренных законом. Произвольным будет считаться такое вмешательство указанных лиц в частные дела, которое противоречит закону. Отсюда следует вывод, что совершение действий в чужом интересе без поручения не противоречит общегражданскому принципу недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, но только в том случае, когда указанные действия будут соответствовать требованиям, установленным законом (ст. 980 ГК РФ).

На вопрос о том, каковы принципы, присущие обязательственному праву как подотрасли гражданского права, в юридической литературе четкого ответа нет.

Так, Г.А. Свердлык принципы обязательственного права подразделяет на принципы договорного права (стабильности и относительной динамичности гражданско-правовых норм, регулирующих договорные отношения; соблюдения договорных обязательств) и принципы внедоговорных обязательств (вследствие причинения вреда и неосновательного обогащения) - недопустимости причинения вреда и полного возмещения вреда в случае причинения его*(197).

Г.И. Стрельникова к принципам обязательственного права относит принципы исполнения обязательств. По ее мнению, в качестве таковых выступают закрепленные в законе основополагающие начала, в соответствии с которыми строится правовое регулирование реализации субъективных прав и обязанностей в данных правоотношениях. Ввиду того, что сфера их действия распространяется только на обязательства, они являются принципами подотрасли обязательственного права в целом*(198).

Данная точка зрения представляется обоснованной, так как, система обязательственного права представляет собой внутреннюю связь и дифференциацию нормативного материала на отдельные части, правовые институты. Общая часть находит свое выражение и закрепление в нормах, заключающих в себе общие положения об обязательствах, а особенная - в предписаниях, относящихся к отдельным видам обязательств. В связи с этим в общей части определены исходные начала для всех видов обязательств, а в особенной части закреплены правовые принципы отдельных видов или разновидностей обязательств. К примеру, О.Е. Чорновол, с одной стороны, ведет речь о принципах института предупреждения причинения, возмещения и компенсации вреда, а с другой - о принципах субинститута компенсации морального вреда, причиненного противоправными действиями*(199). Сказанное, в равной мере, относится и к обязательствам из действий в чужом интересе без поручения.

С учетом изложенного, можно выделить следующие общие принципы обязательственного права, которые характерны и для рассматриваемого нами института:

принцип стабильности обязательств (ст. 310 ГК РФ);

принцип надлежащего исполнения обязательств (ст. 309 ГК РФ);

принцип реального исполнения обязательств или исполнения обязательств в натуре (ст. 396 ГК РФ).

Ряд ученых полагают, что реальное исполнение (исполнение в натуре) не является самостоятельным принципом обязательственного права, а составляет лишь одно из частных требований, условие, аспект надлежащего исполнения обязательства в отношении его предмета*(200). Так, Г.И. Стрельникова придерживается данной точки зрения и добавляет: "Еще до введения в действие нового Гражданского кодекса закон допускал ряд исключений из требований реального исполнения, а ныне действующая ст. 396 ГК РФ эти исключения существенно расширила, допустив замену исполнения в натуре соответствующей денежной компенсацией в виде возмещения убытков, отступного, неустойки"*(201).

Сущность принципа стабильности обязательств, по общему правилу, подразумевает следующее:

недопустимость одностороннего отказа от исполнения обязательства;

постоянство содержания обязательства, а именно - недопустимость его одностороннего изменения, вне зависимости от того, установлены ли права и обязанности сторон законом, соглашением сторон либо односторонним правомерным действием одной из них. Данный принцип распространяется и на институт действий в чужом интересе без поручения.

В соответствии с правилами гл. 50 ГК РФ, гестор обязан предоставить отчет с указанием о понесенном реальном ущербе, а доминус обязан возместить данный реальный ущерб. Обе стороны не имеют права одностороннего отказа от исполнения своих обязанностей. Согласно принципу надлежащего исполнения обязательств, обязательство должно быть исполнено надлежащими субъектами, в надлежащем месте, в надлежащее время, надлежащим предметом и надлежащим образом. При этом исполнение внедоговорных обязательств, как отмечает Г.И. Стрельникова, целиком определяется установленными в законодательстве требованиями, относящимися к обязательствам вообще*(202).

Так, исполнение обязательства вследствие действий в чужом интересе без поручения осуществляется гестором и доминусом в строгом соответствии с нормами, предусмотренными гл. 50 ГК РФ. Принцип реального исполнения обязательств или исполнения обязательств в натуре означает обязанность должника совершить именно те действия, которые предусмотрены содержанием обязательства. Исходя из ст. 984 ГК РФ, доминус обязан выполнить действие по передаче гестору денежной суммы для погашения понесенного им реального ущерба.

С учетом социально-экономической сущности и юридического назначения института действий в чужом интересе без поручения в качестве его собственных принципов можно выделить:

принцип индивидуально-ситуационного регулирования отношений, возникающих вследствие действий в чужом интересе без поручения;

принцип возмещения реального ущерба гестору независимо от результата выполненных им действий.

Сущность принципа индивидуально-ситуационного регулирования отношений, возникающих вследствие действий в чужом интересе без поручения, состоит в том, что разрешение требований гестора о возмещении понесенного им ущерба в связи с совершением действий в интересе доминуса должно осуществляться с учетом интересов сторон, исходя из сложившейся ситуации.

На это обстоятельство в свое время обращал внимание Ю.С. Гамбаров, который вел речь о принципе индивидуализации решения об удовлетворении требований гестора. "Применением к каждому случаю этого института принципа индивидуализации решения, принципа, свойственного, как мы уже знаем, всем материальным обязательствам, обусловливается в то же время особенное требование, которое обращают к гестору почти все теории и все законодательства по нашему институту, требование, заключающееся в том, чтобы гестор принимал при своей деятельности в чужом интересе на вид все обстоятельства, все индивидуальные особенности и частности экономического и общественного положения лица, дела которого ведет", - писал ученый*(203).

Принцип индивидуально-ситуационного регулирования отношений, возникающих вследствие действий в чужом интересе без поручения, получил закрепление в п. 1 ст. 980 и п. 2 ст. 983 ГК РФ. Согласно первой из указанных норм, действия в чужом интересе "должны совершаться исходя из очевидной выгоды или пользы и действительных или вероятных намерений заинтересованного лица и с необходимой по обстоятельствам дела заботливостью и осмотрительностью". В соответствии же с п. 2 ст. 983 ГК РФ действия с целью предотвратить опасность для жизни лица, оказавшегося в опасности, допускаются и против воли этого лица, а исполнение обязанности по содержанию кого-либо - против воли того, на ком лежит эта обязанность.

Принцип возмещения реального ущерба гестору независимо от результата выполненных им действий заключается в том, что гестору возмещаются фактически понесенные необходимые расходы в связи с выполнением им действий в интересе доминуса и расходы по восстановлению его имущественного положения, нарушенного при совершении этих действий (реальный ущерб), даже если действия в чужом интересе без поручения не привели к предполагаемому результату. Упущенная выгода в данном случае не компенсируется. Данный принцип нашел свое закр