Глава 23. Неожиданный поворот

 

Первые лучи солнца уже давно согревали остывшую за ночь землю. Город вовсю зажил жизнью нового дня. Куда-то спешили прохожие, в пробках сигналили машины, детвора носилась по дворам. Установившаяся с утра хорошая погода так и обязывала к тому, чтобы покинуть стены квартиры и выбежать на улицу, подставляя лицо легкому ветерку.

Однако двое изможденных на ночь людей не знали об этом. Закрыв глаза с рассветом, Лена и Виктор пребывали ещё с сетях приятных снов, не отдавая счёта времени. Как много произошло за эти последние часы. Они, наконец-таки, смогли признаться друг другу и самим себе в том, что теперь и отныне стали одним целым, чем-то неделимым. Их сердца застучали в унисон, а тела сказали всё, о чём до этого молодые люди молчали, тщательно скрывая. Слова о любви заставили их поверить в светлое и нерушимое будущее, навсегда связывая одной крепкой, невидимой нитью.

Виктор впервые за прошедшие долгие годы видел красочные сны. Так хорошо и спокойно не было ему давно. Наверное, последний раз мужчина ощущал себя летающим, воспаряющим в небеса, только в детстве, когда, набегавшись за весь день, валился с ног от приятной усталости. Ощущая во сне тепло от тела любимой и теперь уже его девушки, не хотелось прерывать установившуюся идиллию, нарушая вынужденным пробуждением.

В своем сне Лена была с Виктором. Чувствовала его прикосновения рук, горячие губы на своей бархатистой коже, жар его тела. Они стояли, взявшись за руки, высоко-высоко над землёй, на вершине утеса, устремляя взгляды в голубеющую даль. Внизу плескались волны, с силой врезаясь в холодные камни. И было им так хорошо и спокойно. Они одни в целом мире, счастливые и неразлучные. Молчат и вдыхают аромат солёной воды, перемешанный с запахом хвои, доносившимся из недалекого густого леса. Тишина. Ни души вокруг. И лишь тихое пение птиц нарушает этот момент.

Виктор открыл глаза первым. Он повернулся и с улыбкой стал рассматривать тёплый маленький комочек, свернувший возле него. «Моя…» – пронеслось в голове у мужчины. Счастье разливалось по его телу медовой негой. Хотелось петь и кричать так, чтобы слышал весь мир. Столько долгих и мучительных лет он был одинок. Его сердце начало каменеть, и он уже разочаровался было в любви, пока она не ворвалась в его жизнь. Такая молодая, такая юная, такая дерзкая и такая невинная. Она разукрасила его мир, добавила новых ярких оттенков. Она стала для него всем. Это был самый дорогой и самый щедрый подарок судьбы. Теперь он знал, что во вселенной есть та, ради которой можно свернуть горы, пройти босиком по раскалённым углям, переплыть океан. Всё, о чем пелось в песнях, и над чем он искренне смеялся, теперь стало для него много значить. Он хотел осыпать её цветами, целовать землю там, где ступала её нога, подарить ей мир, качать на облаках, как в колыбели, жить для неё, жить ради неё. Жить! Виктор понимал, что такое больше не повториться, что Лена именно та – одна единственная, которая предназначена ему. Так хотели звёзды, и так решили небеса. Он сможет сделать её самой счастливой, и никто, никогда не изменит этого. Потому что это жарче чем пламя, холоднее чем лёд, выше чем звёзды, глубже чем истина, больше чем любовь.

При воспоминании о прошедшей ночи возбуждение накатило новой волной. Виктор, не желая будить Лену, бережно, едва касаясь нежной кожи, провёл пальцами по ее спине. Его руки вначале медленно рисовали круги на её лопатках, а затем проводили тонкую линию вдоль позвоночника, щекоча шею. Тихо-тихо, стараясь не нарушить момент, мужчина потянул вниз одеяло, открывая своему взору округлые бёдра и стройные длинные ноги. Когда она, полностью обнажённая, предстала перед ним, он задохнулся, пламя опять разгоралась внутри с новой силой. Его дыхание сбилось на «нет», в руках пропала былая уверенность, язык заплетался, а глаза меняли цвет. «Неужели я никогда не смогу насытиться ею?» – вопрос прозвучал, как утверждение. Он снова её желал. Желал страстно, но не так как ночью. Тогда он был просто одержим одной мыслью о близости. Сейчас же хотелось ласки, тепла и нежности. Он видел, что девушка устала, знал, что утомил и её, и себя. Проклинал всё, на чём свет стоит, за свою несдержанность, но ничего не мог поделать с собой. Виктору захотелось показать ей что-то новое. Он знал, что со вчерашнего дня стал не просто её мужчиной, отныне он – её учитель, наставник, проводник в новом мире. В мире, где царствуют ощущения, желания и удовольствие, где словами служат прикосновения и стоны, где от счастья хочется умереть, где тела бьются в экстазе, опалённые жаром и пропитанные любовным потом.

 

Не прекращая откровенных прикосновений, Виктор переместил свою ладонь на бедро девушки и легко сжал её ягодицу. Спазм свёл его чресла. Касаясь её ног, Виктор вспоминал, как она извивалась под ним, как выкрикивала его имя. Господи, он не знал, что от собственного имени, слетающего с её губ, можно ощутить оргазм. Мужчина умышленно заводил себя. Не желая больше ждать ни минуты, он вскочил с постели, опустился на колени и стал покрывать её ноги лёгкими поцелуями. Прикосновения его губ, оставляли ожоги, руки скользили вверх-вниз, как языки пламени. По телу девушки пробежала дрожь, как будто сотни игл вонзились в тело, доводя до безумия. Лена приоткрыла глаза и застонала. Для Виктора это стало приглашением. Она, также как и он, в мгновение ока с головой окунулась в волну желания. Страсть поднималась по юному телу от кончиков пальцев всё выше и выше. Мужчина провёл языком вверх по изгибу её ноги. Лена выгнулась и перевернулась на живот. Это то, чего он хотел. Теперь она вся в его власти. Вначале легонько, почти невесомо, а затем страстно, стал покрывать поцелуями её ягодицы. Это были новые, доселе невиданные ощущения для неё. Конечно, ночью их ласки были более откровенными, но тогда это была животная страсть, теперь же он не спешил. Руки не бегали хаотично по её коже, губы не впивались страстно, показывая, как он её желает. Всё было совсем по-другому, но так, что слов описать это не было. Не желая нарушать установившуюся гармонию: ведущий-ведомый, Лена лишь вкушала то, что дарил ей Виктор. Тихие стоны слетали с её чуть приоткрытых губ, а глаза закатывались от удовольствия. И всё равно было в этом что-то дикое, что-то такое, отчего хотелось кричать и извиваться. Девушку трясло от удовольствия, пальцы комкали простыню, а на лбу выступила испарина. Теперь она знала, что такое заниматься любовью, знала, что ни одно земное ощущение не сравнится с этим. Знала и была безумно благодарна сама себе за то, что хранила себя для него, что не сделала раньше ошибку, желая испробовать близость с тем, кто был бы ей безразличен, с кем никогда бы не воспарила в небеса. Для него единственного, для него, самого любимого мужчины, она преподнесла этот подарок. Никогда секс не сможет заменить занятие любовью, какой бы он ни был: горячий, быстрый, необузданный. Только смесь из любви и желания способна создать и выстроить близкие отношения так, чтобы желать этого с каждым разом всё больше и больше. А кто он, этот человек, подскажет сердце. И не простым сбившимся стуком, вводя в обман, а сильными ударами, которые отдаются барабанной дробью во всём теле, и крыльями, вырастающими за спиной только от одного его взгляда. Сейчас Лена с гордостью могла утверждать, что независимо ни от чего, спустя многие лета, она уверенно может произнести вслух: «Я знаю силу любви. Я испытала её на себе».

Блаженные мысли постепенно покидали её голову, уступая место чувствам. Руки Виктора уже вовсю гладили её спину, а язык уверенно бежал вверх по позвоночнику. Слегка солёный вкус её кожи будоражил его, и мужчина томно прикрывал глаза, смакуя каждое прикосновение. Он играл с ней. Губы, руки, язык. Язык, руки, губы. Всё смешалось, превращаясь в огненную лаву. Виктор не хотел прекращать. Он то проводил руками по её ногам, то касался губами ягодиц, то танцевал языком на её шее. Руки девушки сжимались в кулаки, ногти впивались в нежную кожу ладоней, костяшки стали прозрачно-белыми. Эти ласки сводили её с ума. Хотелось, чтобы мука и истома, разливающаяся по телу, не прекращались, и в тот же момент было желание закричать на него, упрекнуть в том, что он умышленно её убивает. Заставляет гореть в пламени, как ведьму на костре, а сам лишь наблюдает со стороны, довольно усмехаясь. Крик сорвался с губ девушки, когда палец Виктора, касаясь самого сокровенного места, начал медленно проникать внутрь. Нарочно не торопясь, мужчина покинул её лоно, провёл ладонью по нежной поверхности, как будто случайно касаясь маленького бугорка, и снова погрузился в неё. Танец его рук и пальцев доводил девушку до сумасшествия. Она тяжело задышала и уткнулась лицом в подушку, стараясь заглушить стоны. Еле уловимый шёпот и горячее дыхание, обжигающее лицо, запретили это делать.

– Я хочу слышать тебя, – хрип в самое ухо. И вот уже подушка отброшена куда-то далеко, в другой угол комнаты.

Он снова начал сползать вниз, а Лена, как магнитом притягиваемая к нему, приподнялась и изогнулась, упираясь ладонями в кровать. Секунда, и его руки на её груди. Вначале аккуратно указательными пальцами очерчивают её форму, а затем ласково поглаживают упругие холмики, периодически сжимая их. Она знает, что скоро достигнет апогея. Внутри всё завязалось в тугой узел, низ живота тянет, а в венах пульсирует кровь, закипая и ускоряясь. Большим и указательным пальцами мужчина сжал её набухшие от возбуждения соски, отпустил, снова сжал и снова отпустил. Лена зарычала, давая понять, чтобы он не смел останавливаться. Виктор довольно улыбнулся, сдерживаясь сам из последних сил, и властно надавливая, снова коснулся маленьких горошин. Теперь уже указательные пальцы вступили в игру, позволяя тем самым захватывать грудь девушки в сильные мужские ладони. Лена резко дёрнулась. Она подходила к пику, Виктор это видел, но пока не спешил.

– Я… сейчас… – По комнате разнёсся её хрип, но договорить не было сил.

Это только первый спазм. Пока рано. Продолжая ласкать её грудь, мужчина опустил одну руку, снова то проникая пальцем в её глубины, то покидая их. Этого Лена уже не могла вынести. Огненный шар, появившийся внутри и увеличивающийся с каждой секундой, порвал невидимые цепи, удерживающие его, и со скоростью света полетел вниз. Рука Виктора проскользнула между животом девушки и влажной простыней, приподнимая бёдра. Мгновение и… В момент её «вершины», мужчина одним резким и глубоким проникновением вошёл в неё, издавая гортанный стон, эхом отражающийся от стен. Лена рухнула на постель, вздрагивая от неистовой агонии. Она и не представляла, что завершение может быть таким. Хватая ртом воздух, и пытаясь восстановить дыхание, почувствовала, что до конца ещё очень далеко. До нового конца. Виктор навалился на неё, придавливая телом к кровати. Его движения, вначале медленные, но очень глубокие заставили её задохнуться и возжелать его с новой силой. Приподнимая бёдра навстречу ему, Лена опять начала стонать и метаться по кровати, не понимая, откуда появляются новые силы. Она хотела его ещё больше, ещё глубже, ещё сильнее. Он как будто угадывал желания девушки, потому что каждый новый толчок, каждое новое погружение было именно таким, каким желала она. И снова пламя внутри, собирающееся в огненный шар, и снова тяжело дышать, и снова неистовый крик. Последний раз самый чувственный, самый сладкий, самый дикий и самый глубокий. Виктор рванулся вперёд, и они одновременно достигли пика. Не в силах прийти в себя от безумия и незабываемого удовольствия, мужчина рухнул на девушку, обжигая её горячим дыханием и шепча на ушко слова благодарности и любви. Это была своя изюминка. Эти ласки добавляли специй. Это позволяло продлить и без того, казалось, нескончаемый экстаз.

 

* * *

Тёплое и солнечное утро сегодня совсем не обрадовало Катю. Сказывалась почти бессонная ночь, проведённая в кошмарах. Её то бил озноб, то становилось так жарко, что не спасал даже кондиционер. В голову закралась странная мысль, что новый день преподнесёт свои сюрпризы. Необъяснимое чувство предстоящих перемен, причём неизвестно каких, плохих или хороших, нагло закралось в душу. Она попыталась встать, и тут же вернулась в исходное положение. Лёгкая, но противная боль вперемешку с головокружением насильно приковывали к постели. Убедив себя, что сказываются постоянное переутомление и сильные переживания, девушка всё-таки нашла в себе силы и, мужественно сцепив зубы, направилась за аспирином. Понимая, что таблетка подействует ещё как минимум через двадцать минут, Катя на ватных ногах вошла в ванную и стала под прохладные струи. «Господи, да что же это такое? Сегодня так много дел: встреча с клиентами, проверка счетов, а я, как разбитое корыто». Постепенно становилось легче. Нет, слабость не уходила, но тело остывало, и уменьшалась пронзающая боль. Промокнув себя банным полотенцем и накинув лёгкий халат, девушка прошла на кухню, мечтая выпить чашечку крепкого, бодрящего кофе. Она уже подносила к губам фарфоровую емкость, когда слегка пошатнувшись, перевернула её содержимое на себя.

– Ай! – единственное, что она смогла выкрикнуть, прежде чем скинуть с себя пропитанную кипятком одежду. – Сегодня не мой день!

Это утверждение окончательно испортило настроение. Глянув на часы и поняв, что если сейчас же не соберётся – опоздает на работу, Катя, махнув рукой на беспорядок, быстро оделась и вышла на улицу, где её уже ждала машина.

– Все в порядке, Екатерина Антоновна? – Молодой водитель смотрел на неё каким-то странным взглядом.

– А что? – Удивилась.

– Вы какая-то бледная. Может…

– Плохо спала и не успела выпить кофе, – оборвала мужчину на полуслове, что было совсем на неё не похоже. – Простите меня, я… Я сама не своя сегодня.

Катя никогда ни при каких обстоятельствах не грубила людям. Она была мягким человеком, но в то же время не позволяла садиться себе на шею. Всегда приветлива, щедра на тёплые слова с друзьями, но серьёзна и требовательна на работе. Беседин гордился своей юной, но такой уже взрослой дочерью. Ещё бы, она была его гордостью, его девочкой, которую он слепил собственными руками, его правой рукой и верным помощником.

– Ничего страшного, – улыбнулся шофёр. – В офис?

Катя лишь молча кивнула.

И снова лёгкое головокружение. Боль из висков переместилась на затылок. И уже в который раз девушка находит этому оправдание, ссылаясь на то, что всё-таки, скорее всего, просто простудилась. «Ещё бы, все ночь включённый кондиционер. Просквозило», – посетила вполне логичная мысль.

Первым делом, переступив порог рабочего кабинета, Катя вызвала секретаршу, попросив её сварить кофе.

– Покрепче, пожалуйста.

– Да, Екатерина Антоновна.

– В котором часу встреча с клиентами? – Обратилась к невысокой, но хорошо сложенной девушке с чёрными, как вороново крыло волосами.

– Через пять минут в конференц-зале.

– Отлично. Тогда кофе туда, – подытожила и покинула рабочее место.

Глубоко вдохнув, стараясь отогнать от себя странные мысли и сконцентрироваться, Катя вошла в зал, где её уже дожидалось пятеро мужчин.

– Доброе утро, господа. – Каждое слово отбивалось в висках, и сил терпеть вновь появившуюся боль становилось всё меньше.

С трудом досидев до конца не самой лучшей в её жизни конференции, девушка откинулась на стул и прикрыла глаза. За прошедший час, она умудрилась повысить голос и грубо оборвать двух клиентов, причём не абы каких, а самых важных. Она, конечно же, извинилась, сославшись на недомогание, но такое поведение не оправдывало её ни в коей мере. Странная и ничем не объяснимая нервозность, вперемешку с плохим настроением пугали её. Она понимала, что дожить до конца рабочего дня, в прямом смысле этого слова, не сможет. Единственным выходом было бросать всё и ехать домой. Полноценный отдых и здоровый сон – единственное, что ей сейчас нужно. Вызвав своего заместителя и передав ему все дела на сегодня, Катя погрузилась в машину и помчалась по направлению дома. Войдя в пустую квартиру, девушка скинула казавшиеся ей сегодня совсем неудобными туфли и босиком поплелась на кухню за глотком холодной воды.

– Как же я уст…

Договорить фразу до конца она не смогла. На пол полетел стакан, разлетаясь на тысячи мелких осколков, руки задрожали, а парализованные ноги приросли к месту. Широко распахнутыми глазами Катя смотрела на календарь. Только сейчас до неё начало доходить, что месяц подходит к концу, а женских недомоганий всё ещё нет. Повторно просчитав в голове цикл, она лишь судорожно сглотнула, боясь произнести вслух мысль, сверлившую мозг. «Задержка». От этого слова девушку бросило в пот. На автомате она подлетела к шкафчику, трясущимися руками вытянула оттуда аптечку и судорожно начала в ней копошиться. Пальцы не слушались, дыхание участилось, а сердце застучало с такой силой, что готово было выпрыгнуть из груди. Вывалив всё содержимое на стол, она отыскала тест и рванула в ванную. Выполнив всю необходимую процедуру села на бортик и начала ждать, нервно покусывая губу. Первая полоска проявилась почти сразу. Она уже было выдохнула от облегчения, когда заметила бледно-бледно фиолетовую полосу, пробивающуюся наружу.

– Чёрт! – выдохнула Катя. – Что это значит?

В инструкции ясно было написано, одна яркая полоса – отрицательно, две – положительно. Не желая больше ждать, выбежала снова на кухню, схватила второй тест и последний, который был у неё, и вновь закрылась в ванной. Повторив процедуру, стала сверлить взглядом белую поверхность. На этот раз ждать долго не пришлось. Две ярко-синие полосы говорили об одном – она беременная. Катя медленно сползла по стене, опускаясь на холодный кафельный пол. Губы задрожали в преддверии истерики. Стараясь унять крик, рвущийся изнутри, девушка закрыла рот ладонью, а из глаз солёным потоком хлынули слёзы. Сколько она просидела вот так, прячась от всего мира в маленькой комнатке, девушка не знала. Не было никаких чувств, только страх и страшное понимание происходящего. Маленькая надежда на то, что тест обманул, ещё теплилась внутри. Она знала, что не сможет уснуть, пока не расставит все точки над «i». И хотя была Катя человеком просто потрясающей выдержки, но только не в сложившейся ситуации. Собрав себя в «кучу», она поднялась, вышла в коридор, достала из сумочки сотовый и набрала номер своего врача. Часы показывали начало первого, это значит, что прием ещё идёт, и она может успеть на осмотр.

 

– Катюша, ты меня пугаешь. Что случилось? – приятной наружности женщина средних лет завела девушку в кабинет частной клиники и закрыла дверь на ключ. – У тебя был такой странный голос по телефону. Мы же вроде смотрели тебя недавно, всё было в порядке.

– Светлана Борисовна, я, кажется, беременная. – Катя стояла бледная, как мел и еле ворочала языком.

– Кажется, или уверена? – брови врача взметнулись вверх.

– Не знаю точно. С утра у меня кружилась и болела голова, я чувствую слабость во всем теле, мне даже чуть подташнивало, но я думала, что это из-за давления. Ну, знаете, погода меняется и так далее.

– Катюша, рановато в твоём возрасте на погоду реагировать. Ты же не гипертоник и не гипотоник.

– Знаю, но… Я тест прошла.

– И? – Женщина подошла к раковине и намылила руки, готовясь к осмотру.

– На первом была одна яркая полоса, вторая – тусклая, а на втором – две ярких.

– Понятно. Ну, что же, проходи.

Проведя все необходимые процедуры, Светлана Борисовна удалилась за результатами анализов, оставляя девушку в кабинете в гордом одиночестве. Катя сидела, не двигаясь, уставившись в одну точку. Ожидание съедало её изнутри. Как назло время ползло невыносимо медленно, отчего становилось ещё страшнее. Кошки скреблись на душе, и совсем не хватало кислорода. «Ребёнок». – Она даже вслух боялась вымолвить это слово. Всё так неожиданно и совсем некстати: чуть больше двух недель назад рассталась с Алексом, Виктор, который всячески её поддерживал и не бросил одну в ту злополучную ночь. Мысли вихрем носились в её голове, только усиливая боль в затылке и давление в висках. Дверь скрипнула и Катя напряглась. Вот он час расплаты. Минута, которую она ждала, казалось, целую вечность. Сейчас всё решится, и жизнь либо останется прежней, либо потечёт в новое русло. Девушка задержала дыхание, боясь лишний раз пошевелиться.

– Ну, что ж, Катюша, поздравляю. Ты скоро станешь мамой, – с улыбкой произнесла врач и села за свой стол.

– Какой срок? – Это то, что её волновало больше всего, то, что не давало покоя последние часы.

– Около двух недель.

– О, Боже, – выдохнула девушка и начала терять сознание.

Две недели. Эта именно та ночь, которой не должно было быть. Ночь, пропитанная болью, отчаяньем и вынужденными слезами. Светлана Борисовна, быстро сориентировавшись, поднесла к носу девушки вату, пропитанную нашатырем.

– Всё? Уже лучше? – серьёзно вглядывалась в её глаза.

– Да… Спасибо…

– Катя, я обязана тебя это спросить. Ты можешь сейчас не отвечать. У тебя ещё есть время, чтобы всё хорошенько обдумать.

–? – смотрела, не понимая, к чему клонит врач.

– Ты будешь оставлять ребёнка?

– В смысле? – Катя не понимала до конца поставленного вопроса.

– Ты будешь оставлять ребёнка, или сделаешь аборт?

– Я… Я не знаю… Я…

– Так, всё, Катерина! Марш домой! Выспись и уже с новыми силами, на свежую голову, всё хорошенько обдумай. Но, мой тебе совет: прежде чем принимать скоропалительные решения подумай о том, что в тебе зародилась новая жизнь. Вопрос в том, стоит ли её обрывать?

           

Катя на ватных ногах вышла из здания клиники. Огромная каменная стена выстроилась за её спиной, разделяя прошлое, которое ещё утром казалось таким безоблачным, от будущего, маячившего впереди размытым пятном. В одно мгновение жизнь девушки изменилась. Как будто разрушилось старое здание, а на его месте возник новый небоскрёб. Солнце жарило неумолимо, а ей было холодно. Зима поселилась в сердце, замораживая её тело изнутри. Слёзы холодным потоком лились из глаз, оставляя солёные дорожки на щеках, подбородке и шее. Было ощущение, что весь мир исчез, осталась только она одна посередине выжженной степи. Назад пути нет, впереди – тонкая линия горизонта и неизвестность. Страх охватывал прочными стальными кольцами, постепенно сужая их. Она брела, не разбирая дороги, куда глаза глядят. Люди, машины – всё перемешалось в одну серую массу. Голова продолжала болеть, только теперь к этой боли добавилась ещё и душевная. Как же всё несправедливо. Только недавно она думала, что хуже уже быть не может и вот тебе раз. Девушка не понимала, почему Бог посылает ей такие испытания, ведь она никогда не кривила душой, была честна с собой и с окружающими, никого никогда не обманула. Так за что тогда? Катя была из тех людей, которые не любят себя жалеть, но сейчас ей было не к кому обратиться. Она мысленно гладила себя по голове, пытаясь найти нужные слова, но они перемешивались в кучу. Кто-то из прохожих предложил ей помощь, но она не запомнила, как он выглядит, мужчина это или женщина. Единственным желанием было добраться домой, запереться в комнате, забиться в угол и рыдать. Рыдать о своей несчастной любви, о том, что она узнала полчаса назад. Как же ей хотелось, чтобы рядом оказалась мама, обняла её, зашептала на ухо нежные слова, объяснила всё и сказала, как поступать дальше, как жить дальше.

– Девушка, с Вами всё в порядке? – чей-то голос пробился сквозь пелену непонимания и горечи.

– Девушка, Вы меня слышите? – голос стал громче, и чья-то тёплая рука легла на плечо, чуть встряхивая.

Катя мотнула головой и сконцентрировала взгляд на говорящем, вернее, на говорящей. Перед не стояла молодая женщина лет двадцати пяти. Одной рукой она держала сидячую летнюю коляску, а вторую уютно умостила на округлившемся животе.

– Что у Вас случилось? Могу я чем-то помочь? – Девушка мило улыбалась и выглядела очень счастливой.

– Не знаю… – сквозь слёзы выдохнула Катя. – Вы ждёте ребёнка.

– Уже второго, – гордо произнесла. – Первый, сын, вон там с малышами в песочнице играется.

– Сын? – Катя, как завороженная смотрела на собеседницу.

– Да. Ему два с половиной. Теперь вот дочку ждём. Всего ничего осталось, пару месяцев.

– Вы счастливы? – Катя понимала, что задаёт дурацкий вопрос, но он сам слетел с языка, и вернуть его уже было поздно. Благо девушка попалась приветливая и не обратила на этого никакого внимания.

– Я самая счастливая. Дети – это радость. Сын – самое дорогое, что у меня есть. Когда носишь под сердцем ребёнка, весь мир вокруг наполняется красками, хочется петь, да что там, это счастье, которое не описать словами.

– Я тоже… Беременная. Только что узнала.

– Правда?! – радостно выкрикнула девушка, и её глаза загорелись живым огнём. – Поздравляю! Рада за Вас. Первенец?

– Да. – Катя улыбнулась.

– Ну, желаю счастья Вам и Вашему малышу, – с этими словами незнакомка, немного переваливаясь, направилась в сторону детской площадки.

«Сын», – от этого слова Кате стало тепло. Всю грусть и горечь, как рукой сняло от понимания. Она же уже готова к ребёнку, не раз думала об этом и знала, что будет отличной матерью. Девушка бережно прикоснулась к своему животу, кладя на него ладонь. Улыбка озарила её лицо, а за спиной выросли крылья. Сейчас ей было всё равно, что будет дальше, главное, что теперь она не одна. Теперь есть то, ради чего стоит жить. Ребёнок. Её ребёнок. Девочка или мальчик, какая разница, главное, что это её плоть и кровь. Человечек, которому она посвятит всего себя, вложит в него душу. Только ему одному будет принадлежать её сердце без остатка, только для него она будет переворачивать горы, только он всегда и неизменно будет смыслом её жизни. Ничего больше не могло расстроить её. Сейчас она была самым счастливым человеком на земле. Больше не было желания запереться в квартире и рыдать. Теперь хотелось только радоваться и смеяться. Она уже знала ответ на поставленный ей недавно вопрос в кабинете врача. Конечно, да! Она оставит ребёнка. Её не наказали, как она думала, нет, её наградили сполна за всё, что она делала и за то, что ещё сделает. Теперь в ней бьётся два сердца, и пусть одно ещё совсем неслышно, но она чувствует его. Это материнский инстинкт. Чувство, которое не описать словами, которое появляется из ниоткуда, когда внутри зарождается новая жизнь.

 

– Я стану мамой. – Хотелось прочувствовать на вкус это слово. Оно так ласкало слух, так грело, что всё остальное на фоне этого, казалось мелочью.

Катя, не помня себя от радости, влетела в квартиру, набрала телефон врача и что есть силы завопила в трубку.

– Я буду рожать!

– Ну, и, слава Богу. Рада, что ты приняла правильное решение, – раздался приятный голос на том конце «провода».

Следующий час девушка порхала по квартире, как бабочка. Она пела и кружилась, заливаясь звонким смехом. Никого не было счастливее её в эти минуты. Она ожила, на щеках появился румянец, боль отступила, уступая место приятным и новым ощущениям. Ей хотелось обнять весь мир, всю вселенную, хотелось поделиться этой радостью со всеми.

На последней мысли она остановилась. Перед глазами появилось лицо отца. Морщины рассекали его лоб, на скулах ходили желваки, зубы скрежетали, как у разъяренного волка. На миг ей стало страшно.

«Что я ему скажу? Господи, он же уничтожит их», – догадка, посетившая голову, заставила подкоситься коленям. Как бы не хотела она это скрыть, всё равно в скором времени все всё увидят. Округлившийся через пару месяцев живот можно спрятать от посторонних глаз, но не от собственного отца. И вот тогда будет буря, ураган. Пострадают те, которых она любила и считала своей семьёй. Она знала, кто отец ребёнка. Та безумная ночь стала решающей. И как бы не хотелось ей всё переиграть, в голову не приходило ни одной мысли, кроме той, что пока не поздно, нужно обо всём рассказать и решить, как быть дальше. Она взяла в руки мобильный телефон, нашла в справочнике того, кто сейчас ей был нужен, и нажала кнопу вызова.

– Алло, Виктор?

 

Степнов-старший мчал по городу на бешеной скорости. Насыщенная ночь и сладкое пробуждение, только прибавили сил. Он нехотя покинул Лену в тёплой, ещё неостывшей от их любви постели и рванул на работу. Виктор не имел привычки опаздывать, но сегодня был исключительный день. Счастье переполняло его, жизнь била ключом, а с лица не слезала довольная и немного глуповатая улыбка. Договорившись встретиться вечером и обсудить, как всё объяснить Алексу, мужчина жарко поцеловал любимую в немного припухшие губы и скрылся за дверью. Он уже подъезжал к главному офису, когда из приятных мыслей его вывел звонок мобильного.

– Алло, Виктор?

– Да, Катя, привет, – весело поприветствовал девушку. – Как дела?

– И хорошо, и плохо.

– Что-то случилось? – мужчина напрягся.

– Это не телефонный разговор. Приезжай ко мне.

– Сейчас?! – опешил и взглянул на часы.

– Да. И желательно побыстрее.

– Хорошо. Скоро буду.

Что-то в голосе Кати насторожило его. Он был одновременно радостным и грустным. Такие перемены всегда пугали Виктора, да что там кривить душой, страшили его. Недолго думая и понимая, что на работу он точно сегодня не попадёт, Степнов повернул руль и, нажав на педаль газа, понёсся в другую часть Москвы. Предчувствие чего-то неизбежного неумолимо преследовало его. Он не помнил, сколько потратил времени на дорогу, а добравшись до пункта назначения, даже не стал вызывать лифт, так рванул вверх по ступеньками, перескакивая пролеты со скоростью Света. Добежав до нужной квартиры, нетерпеливо нажал на звонок, нервно постукивая ногой.

– Привет. Проходи. – Катя прошла в зал, увлекая его за собой. – Присаживайся.

– Что случилось? – Виктор упал в кресло и в ожидании уставился на девушку. – Ты напугала меня. Я думал, что что-то произошло.

– Произошло, – прервала его тираду. – Не буду ходить вокруг да около. Я не хотела говорить, но обстоятельства меня вынудили. Я беременна.

Как гром среди ясного неба обрушились на Виктора её слова. Он нервно сглотнул и, проведя рукой по волосам, начать мерить шагами комнату.

– Да, меня тоже эта новость шокировала, но я… Я решила оставить ребёнка, Витя. – Девушка подняла на него глаза полные слёз.

Степнов-старший, хоть и находился в состоянии аффекта, но не переставал быть порядочным человеком. Он никогда не понимал женщин, умышленно ложащихся под нож, убивая новую жизнь. Аборт – это слово, по его мнению, не должно было существовать. Ни при каких условиях он не одобрил бы этого. Даже сейчас, в сложившейся ситуации. Да, он чувствовал себя виноватым, да, он имел непосредственное к этому отношение и да, он не собирался, как бы больно ему не было, оставлять Катю одну. «Такова судьба. Каждый из нас рано или поздно начинает платить по счетам». – Как теорему проговорил про себя мужчина и повернулся к Кате.

– Мы все сделаем правильно. Я очень рад. Правда, рад, Катя. Это же чудо. Я так давно мечтал о детях, и вот теперь моя мечта сбылась.

– О чём ты? – опешила девушка.

– Мы поженимся. – А что ещё он мог сказать? Что мог предложить ей, кроме этого? Ничего! Ровным счётом ничего.

Имя Лены болью отдавалось в сердце, но он мужественно заставил себя отключиться. Сейчас он был роботом. Машиной, которая поступает так, как её запрограммировали. Ещё в детстве отец всегда повторял одно и то же: «Виктор, настоящий мужчина должен отвечать за свои поступки». Эти уроки он проносил с собой сквозь года. Именно это позволило ему завоевать авторитет порядочного и ответственного бизнесмена, именно это помогало жить с чистой совестью, именно это сейчас разрушало всё, что было так бережно построено за последние двенадцать часов. Его счастье с Леной в одну секунду рухнуло, как карточный домик. Но даже понимание и осознание боли от утраты той, которая навсегда поселилась в сердце, не могли заставить пойти мужчину против своих принципов и правил, на которых основывалась его жизнь. Жизнь, которая постепенно теряла свои краски и становилась чёрно-белой. На секунду он замешкался: «А правильно ли я поступаю?». Но только на секунду. При мысли о том, что теперь он в ответе за двух людей, кровь прилила к голове, отгоняя грустные мысли. Отныне у него есть жена и в скором времени появится ребёнок. Он обязан жить для них, а сердце… Сердце он спрячет в огромный сейф и опечатает. Оно будет биться, но уже не так, возможно, оно даже полюбит, но другой менее сильной любовью. Дав себе клятву, что никогда не забудет всё то, что было у них с Леной и никогда не разлюбит её, мужчина сел возле Кати и обернул её хрупкую ручку своими ладонями.

– Ты согласна? – его голос был похож на эхо.

– Витя, а что мы скажем отцу? Он даже не знает, что мы с Алексом расстались. А тут свадьба с тобой и моя беременность.

– Скажем, что давно любили друг друга, просто боялись себе в этом признаться.

– Но…

– Катя, ребёнок не должен расти без отца, а тем более твой. В нём течёт и моя кровь тоже.

Девушка металась, как загнанная лань. С одной стороны за Виктором она будет, как за каменной стеной, но с другой, как они будут жить без любви? Чем закончится этот брак? Можно ли построить его только на дружеских отношениях? Столько вопросов крутилось в её голове, а ответа не было ни одного. В первую секунду хотелось встряхнуть мужчину и назвать сумасшедшим, но всё хорошенько обдумав и взвесив, Катя пришла к выводу, что просто не имеет права так поступать. Не имеет права лишать ребёнка отца, не имеет права подставлять под удар всю семью Степновых, и в особенности Алекса. Она любит его, но с этим уже ничего не поделаешь. Два эти убеждения помогли принять окончательное решение. И как бы больно не было, но сейчас это был единственный логичный и оправданный поступок.

– Да. Я выйду за тебя замуж, – голос сорвался, а из глаз Кати полились слёзы.

Виктор бережно обнял девушку, прижимая к своей груди и касаясь её волос своей теплой ладонью.

– Не бойся, я с тобой.

 

Глава 24. Предательство

 

Машина Виктора лениво ползла по мокрому от прохладного дождя вечернему городу. Сегодня всё было против него – небо, которое стало серо-чёрного цвета, погода, испортившаяся в тот же миг, как он узнал новость, судьба, которая безжалостно разлучала его с Леной, и звёзды, спрятавшиеся, как от позора, за мрачной пеленой туч. Даже от приятного шороха колёс по асфальту и лёгкого гудения мотора, сегодня становилось тошно. Еле касаясь ногой педали, мужчина смотрел сквозь прозрачное стекло в никуда. Казалось, он прожигает своим взглядом горизонт. На автомате, он останавливался на светофорах, на автомате краем глаза улавливал дорожные знаки, на автомате пропускал, куда-то спешащих пешеходов. Со стороны выглядело странным, что такая дорогая и тюнингованая машина ползёт по проезжей части, как черепаха. Окружающие провожали чёрную «куколку» удивлённым взглядом и перешёптывались. Невиданное чудо, честное слово. Тут вокруг Жигули, Chevrolet и все остальные не самого высокого класса машины рассекают просторы Родины, выжимая максимум, а приземистая полуспортивная иномарка катится неизвестно куда «вразвалочку».

Виктору совсем не хотелось домой. Голова до отказа заполнилась грустными мыслями, руки впивались в руль и неуверенно дрожали пальцы. Разве мог он знать, что вчерашнее, такое хрупкое счастье, разлетится вдребезги, повергая мужчину в пустоту. Ещё с утра сердце стучало, как сумасшедшее, а внутри разливалась приятная истома, в которой хотелось утонуть. А вот сейчас ничего не осталось, всё ушло, растаяло, как кубик льда в горячей ладони. И лишь мокрая кожа – глубокий след и воспоминания. В какую-то секунду захотелось стать маленьким, невидимым, таким, чтобы затеряться в толпе, залезть в нору и не вылезать оттуда, пока не взойдёт солнце. «Что я наделал?» – этот вопрос отбойным молотком стучал в висках. – «Недаром же говорят, что за каждый свой поступок будешь расплачиваться десятикратной монетой. А я опять наплевал на всё. Возомнил себя Богом, вершителем судеб, властелином мира». Складывалось впечатление, что какой-то злой рок, пристроился возле него и не отставал ни на шаг, следуя по пятам и обжигая спину своим тяжёлым дыханием. Судьба испытывала Виктора. Жестоко испытывала. Не каждому удаётся пройти все препятствия и остаться человеком. И ес