Влияние окружающей обстановки на внутреннее состояние человека

 

Эти «островки традиции» включаются людьми и в их быт. В этом случае из простого соприкосновения с окружающей действительностью люди получают поддержку и вспоможение.

Вот простой пример того, как устройство быта поддерживает решимость человека поступать согласно своим идеалам. Этот пример заимствован из наставлений протоиерея Евгения Попова, данных супругам на случай временной разлуки («например, муж поступил на военную службу»). Призывая супругов хранить друг другу верность, он помимо прочего советовал «ближе поставить пред свои глаза портрет отлучившегося мужа или отлучившейся жены»[19].

 

Из подобных элементов быта создается система, и к ней можно применить следующие слова известного психиатра. Известный психиатр Е.Д. Мелехов, ведя речь об изменения характера и преодоления страстей, отметил значение для этого процесса окружающей среды. Он заявил, что «необходима продуманная организация жизни и сферы, в которой мы живем, выбор людей, предметов, картин, мелодий, образов, окружающих нас повседневно, если мы желаем изменить свою психофизическую организацию в соответствии с требованиями духовной жизни»[20].

Еще короче эту мысль можно выразить воспользовавшись наследием академика А.А. Ухтомского. Нейрофизиолог советует связать «себя определенным бытом» тому, кто хочет «образовать в себе определенное поведение, определенный строй восприятия»[21].

Необходимость серьезного отношения к предметам быта подчеркивается и преподобным Исааком Сириным. Свои соображения по данному вопросу он излагает применительно к частному случаю – применительно к устройству монашеской келии. Эти соображения ценны не только для монахов, но и для мирян.

Итак, в келье не должно быть ничего, что возбуждает желание покоя. Ведь, если удалены от человека причины, влекущие его к расслаблению, то человек свободен от борьбы. А если он сближается с причинами, влекущими к расслаблению, то его страсти приобретают силу. То есть страсти становятся сильней, если монах роскошествует, если смотрит на порядки мирян, а также – на красивые лица или на роскошные наряды. Если воззрение на что-либо хорошее «склоняет к совершению добра, то явно, что и противоположное сему имеет силу порабощать себе ум»[22].

И сказанное преподобным Исааком явно читается в истории Семена. Он ушел из криминального мира и пытался отказаться от наркоманического образа жизни. Но несмотря на желание жить по-новому в его жизни случались и наркоманические срывы. Своей супруге от так обяснил свою проблему: «Я выхожу из подъезда, и вот эта скамейка, вот эта березка, у которой совершались греховные поступки, – все это накрывает меня, и ноги ведут в соседний подъезд, где наркотики продаются…»[23].

 

Вид березки может увлечь к греху, а взгляд на портрет супруги может дать мужчине стойкость при перенесении разлуки. И речь здесь идет не только о простом напоминании: вот, мол, дерево, рядом с которым я грешил; вот, мол, портрет женщины, которой я должен хранить верность. Дело обстоит гораздо серьезней, чем кажется на первый взгляд.

Суть проблемы объясняется нейрофизиологом Ухтомским. Он показал, что между определенным состоянием нервной системы (доминантой) и раздражителем протягивается связь. Пережитое однажды состояние нервной системы может снова нагрянуть на ум, если в поле зрения появится адекватный для этого состояния раздражитель. «Старый и дряхлый боевой конь весь преображается и по-прежнему мчится в строй при звуке сигнальной трубы»[24]. Конечно, такая связь устанавливается не сразу, она устанавливается со временем.

Ее установка хорошо видна на примере казино и игровых автоматов. Во время нахождения в игровом зале человек постепенно погружается в состояние азарта и психоза. Это состояние связывается с определенными раздражителями. Например, – с мигающими лампочками, которые в великом множестве заполняют интерьер салона. И, если связь установилась, то человек потом начинает попадать в пренеприятные для него истории. Идет он, например, на работу и видит, как проезжает мимо машина скорой помощи. Мигающая лампочка на ее крыше возбуждает в нем уже не раз пережитое состояние игрового психоза. Лампочка, таким образом, становится своего рода «транспортом» к патологическому очагу возбуждения в головном мозге. Став транспортом к доминанте, лампочка включает «и весь "игровой" механизм»[25].

А что происходит с зависимым от игры человеком, если у него включается «игровой» механизм? Он все бросает и идет в салон. Вот и получается, что человек, оправлявшийся утром на работу, не может потом объяснить, как именно он в салоне оказался. Все сказанное сводится в мысль Ухтомского: «определенное состояние центральной нервной системы вызывает для человека определенный образ, а этот образ потом вызывает прежнее состояние центральной нервной системы»[26].

 

То есть, если человек стремится к благочестию и окружен соответствующими предметами быта, то между этими предметами и его состоянием устремленности протягивается связь. Предметы быта постоянно поддерживают в нем определенное состояние нервной системы. И наоборот. Если человек открыт для воздействия наркоманической пропаганды, то в нем формируется определенное состояние нервной системы. И этот состояние приходит в возбуждение при действии определенных раздражителей. А таких раздражителей, как было сказано в третьей части, через СМИ действует немало. То есть, грубо говоря, миллионы «Семенов» видят ежедневно по ТВ свои «березки».

 

С помощью СМИ в большом количестве людей формируется зацикленность на своих желаниях. Человек, зацикленный на своих желаниях, стремится во чтобы то ни стало преобразовать в поступки импульсы, влекущие его к насилию и потреблению вкусной еды.

СМИ формирует определенную доминанту (состояние нервной системы), подобно тому, как антураж игрового салона формирует игровую доминанту у посетителя салона. Доминанты, формируемые через СМИ, по своему окрасу напоминают доминанту, которой поражено сознание наркозависимого человека. Развивая в себе тягу, например, к наслаждению, человек входит в определенное настроение, которое становится благоприятной почвой для засевания наркоманической идеей.

Будучи заброшенной в его сознание, она не встречает особого сопротивления. Быстро стягивая вокруг себя части распадающегося «я», она встраивается в структуру личности. В распадающейся личности человека, лишенного ориентиров, она становится осью мировоззрения. Потому и тяжело от нее избавиться, если ценностно-смысловые ориентиры не восстанавливаются (а в случае, если человек изначально был их лишен, – то приобретаются).

Иллюстрируют такое положение дел слова одного наркозависимого человека. Он признавался, что, стремясь к выздоровлению, он не знал, что с этим выздоровлением делать. «Честно говоря, – писал он, – я и не знал, как жить по-другому, без наркоманской суеты»[27]. А одна девушка, употреблявшая героин вот что рассказывала, что о периоде своего употребления. «Целый день я где-то была, куда-то ездила, я встречала кучу людей, сидела на чьих-то квартирах, я была в гуще событий и в центре «маленькой вселенной». Мне это в наркотиках нравилось больше всего. Если честно, то я скучаю по этому до сих пор»[28].

Но восстановление ценностно-смысловых ориентиров – это лишь первый шаг. Вторым шагом человеку необходимо взяться за перевоспитание доминант в себе. И в рамках второго шага ему необходимо каким-то образом определить свое отношение к СМИ.

Без ограничения его воздействия на себя трудно говорить о перевоспитании доминант в себе. Ведь соприкасаясь с действием СМИ, человек соприкасается с действием раздражителей, вызывающих в сознании наркоманическую доминанту. То есть, как и было сказано, «Семен» видит ежедневно по ТВ свои «березки».

 

С мыслью Ухомского можно соединить и сказанное во второй части. В главе «Провал регулирующего действия культуры как следствие отказа от религиозной традиции» (часть 2) находятся интересующие нас на данный момент рассуждения.

В этой главе говорилось, что у наших предков наука и искусство, труд и воспитание детей, а также – характер взаимоотношений друг с другом формировались вокруг «главного» – вокруг веры. Люди, выбравшие в качестве «главного» веру, проживали в соответствии со своими убеждениями жизнь. Некоторые из них отражали свой опыт в книгах, пословицах, афоризмах, проповедях, рассказах, пьесах. Этот опыт, воплощенный в предметы, взгляды и характер взаимоотношений, передавался грядущим поколениям. И представители следующих поколений, контактируя с окружающим миром, приобщались к опыту, «вшитому» в жизнеустройство.

Взять, к примеру, Православный пост. Человек, не номинально, а действительно являющийся христианином, проходит 4 раза в году многодневные посты и плюс к тому – еженедельно постится в среду и в пятницу. В дни поста он старается отсечь от себя все лишнее и углубиться в духовное. Если он в среду отсекает от себя желание съесть вкусный батончик мороженого, то понятно, что к нему не привьется и желание употребить наркотик. Укорененный в жизнеустройстве человека пост является антагонистом наркоупотреблению. В дни многодневный постов, в дни говения перед Причащением, а также еженедельно в среду и в пятницу человек получает напоминание – не давай в своем сознании царствовать тяге к наслаждению.

 

«Вшитые» в жизнеустройство смыслы доносились до человека, включающего себя в преемственную цепь традиции религиозной. Знакомство с ними происходило при самом контакте с действительностью. Насыщение ума этими смыслами помогало человеку удержаться от соскальзывания на путь греха.

При таком положении дел распространение наркомании было невозможно. Наркоманическая идея везде натыкалась на заслон. Она не могла прокопать себе лаз в сознании человека, так как оно было насыщено смыслами, нейтрализовавшими ее. Защищенный изнутри человек был защищен и извне. Перед своими глазами он имел символы, напоминавшие ему о смыслах, нейтрализующих наркоманическую идею (см. главу «Разбор аргументов, которыми пытаются оправдать производство, торговлю и употребление наркотиков»).

В результате же предпринятого Реформацией штурма символов [начиная с 16 века] часть человечества была вытолкнута «за пределы охранительных стен». Настала «ужасающая символическая нищета». В годы Реформации был сформирован принцип: если священные образы разрушены, то есть если «штурм символов произведен», то умами людей овладевают манипуляторы[29].

Ведь «человек с разрушенным миром символов теряет ориентиры, свое место в мире, понятия о добре и зле. Он утрачивает психологическую защиту против манипуляторов, увлекающих его на самые безумные дела и проекты»[30].

 

Вокруг человека с разрушенным миром символов создается действительность специфического плана. Теперь своим совокупным усилием быт, включающий в себя телевизионные экраны, зовет человека к греху. Тем, кто стоит за формированием этой действительности важно лишь хотя бы за что-то зацепиться в сознании человека. Важно заставить его думать в определенном направлении.

Если человек не привык к самостоятельной внутренней работе, он не сможет сопротивляться долго. Отсеивать поступившую извне информацию, исследовать мотивы своих поступков, – такая деятельность возможна лишь при наличии определенной культуры мысли. Такую культуру воспитывает Православие. Православие потому и пытаются вытеснить из жизни общества, что оно мешает определенным кругам поработить общество.

Манипуляторам тяжело внедрить свои идеи в сознание людей, если люди оценивают свои поступки и анализируют мотивы, побуждающие их к тому или иному действию. При такой внутренней работе идея, внедренная манипулятором, не сможет укрыться от человека. Она будет найдена и нейтрализована. В этом смысле примечателен заключительный совет, который дал профессор С.Г. Кара-Мурза в конце своей фундаментальной книги «Манипуляция сознанием». В главе 26 он подводит некий итог всему сказанному ранее и формулирует основные принципы защиты от манипуляции. И, изложив в тезисном виде эти принципы, он пишет: «Все это, конечно, советы слабые. Главный совет – думать. И думать усиленно, трудно, как землекоп копает тяжелую глину».

Православие призывает людей думать, оценивать свои поступки. Оно является тем самым напоминанием, которое препятствует развертыванию «дремлющего эффекта».

Помните, недавно речь шла о том, что точка зрения, проникнув в сознание, постепенно начинает склонять человека к согласию с ней. Навязанная точка зрения, отлежавшись в памяти, начинает склонять к согласию с ней даже в том случае, если изначально она была отвергнута. И чтобы пресечь этот процесс, «необходимо время от времени напоминать человеку первоначальный смысл [навязанного] утверждения и причины, по каким оно было отвергнуто».

 

Вирус наркотической идеи

 

Если нет культуры мысли, то возникает колоссальный риск того, что заброшенный информационный вирус прорастет. Сознание современного человека постоянно атакуется вирусом наркоманической идеи.

«В молодежной среде, – как считает одна неравнодушная к проблеме женщина, – культивируется стиль», в который неотъемлемой частью входят наркотики. «На формирование такого стиля работают и музыка, и кино, и литература». Совокупным усилием создается образ «молодого героя, который круто и стильно ходит по лезвию бритвы». Этот герой тонок и раним, он не дорожит жизнью и ко всему готов, – «этакий современный самурай»[31].

 

Эта мысль в соединении с мыслью о «дремлющем эффекте» принимает угрожающий характер. Здесь актуальными видятся слова преподобного Максима Исповедника (7 век).

Он объяснял, что если уму человека присуще благочестивая настроенность, то и тело такого человека будет «чисто и безгрешно». Если же ум начинает вращаться в помышлениях греховных, а человек того не пресекает, то и тело впадает в грехи[32]. Ибо «за погрешительным употреблением мыслей следует злоупотребление вещей»[33]. И потому следует не злоупотреблять своими мыслями, чтобы после «не злоупотребить и вещами». Ибо, если человек не согрешит в своих мыслях, то никогда не согрешит и самим делом[34].

Подобные высказывания встречаются не только в творениях преподобного Максима. Так, например, преподобный Марк Подвижник (который «почил, надо полагать, в начале пятаго века») считал, что причиной всякого скорбного случая является мысль. «Слова и дела» ведь «не происходят прежде мысли». И потому именно мысль почиталась сим святым мужем причиной скорбных происшествий.

Сперва рождается, считал он, мысль. А уже потом рождаются слова и дела, из которых состоит общение между людьми[35]. В связи с таким подходом к жизни святой советует в грехе винить не тело, а мысль. «Ибо если бы не текла впереди мысль, не последовало бы за нею и тело»[36].

Изречения преподобных Максима Исповедника и Марка Подвижника предупреждают об опасности, которую таит в себе «дремлющий эффект». То, как данный феномен проявляет себя в реальной жизни, можно проиллюстрировать с помощью кинематографа.

В одном фильма о судьбе продюсера рассказывается о «раскрутке» молодого певца. Когда он впервые появился перед публикой, то публика встретила его без особенного восторга. Тогда продюсер сделал ставку на «дремлющий эффект». По городу были развешены плакаты с изображением симпатичного молодого человека. Вначале люди проходили мимо, потом стали присматриваться к изображению. А потом стало происходить и такое: молодая девушка в порыве чувств срывает плакат со стены и прижимает к себе, как некую драгоценность. Надо ли говорить, что певца при его публичном выходе встретили с восторгом.

 

А теперь поставьте на место этого плаката образ «молодого самурая», тонкого и ранимого, не дорожащего жизнью, курящего травку, выпивающего спиртное или втягивающего в себя какой-то порошок.

Для кругов, которые стоят за формированием этого образа, важно внедрить этот образ в умы подростков. Как только образ будет внедрен, начнется мыслительный процесс со всеми вытекающими отсюда последствиями (о которых писали преподобные Максим Исповедник и Марк Подвижник). И, если подросток не пресечет мыслительный процесс в заданном направлении, образ «прокопает» себе лаз в реальную жизнь. Он выплеснется наружу в виде конкретных слов и поступков. А данном случае – связанных с наркотической тематикой. На этот счет актуальной видится мысль Сергея Селиванова, сотрудника Национального научного центра наркологии. Он пишет, что «наркозависимость, как и алкоголизм, начинается с первых положительных мыслей о дурмане и спиртном»[37].

 

Во имя же чего подростку отклонить от себя предложение употребить наркотики? Тем более, если это предложение красиво сконструировано и аппетитно подано?