Гордыня слоя познания драконов четвертого подвида

Теперь дракон эмпатичен к одному, остановившемуся образу наилучшей осведомленности, о лучшем сочетании лучших классов. Поэтому темные драконы четвертого подвида вместо классифицирующего познания сути начинают проводить ревизию потребления. В самом прямом смысле. Все блага среды описываются и классифицируются исключительно с точки зрения пользы или бесполезности для данного рисунка темной эмпатии. И в итоге дракон паразитирует в среде эмоциональных благ.

Корыстный дракон четвертого подвида считает, что у него есть допуск ко всему, ко всем классам, которые могут быть для него полезны. Для того-то и производится ревизия. Также дракон считает, что он «отмеченный», это внешне проявленная привилегированность. Причем эмпатия-то именно его, поэтому окружающие должны беспрестанно любоваться и умиляться его поступками, всей совокупностью его проектов. Ведь его осведомленность в них – безупречна! Взрослый дракон на полном серьезе, без тени, скажем так, шутки, убеждает окружающих: смотрите как я гвоздик забил, смотрите, где Пашенька сел в теньке, смотрите, как Пашенька развернул белье хорошо, а вот я крышечкой питье прикрыл!

Одно из любимых впечатлений корыстного дракона – ощущение, что он «ломанул» среду. То есть благодаря своей осведомленности, он обманул среду и получает наилучший вариант развития событий. Причем зачастую это граничит с крайней наивностью: даже если дракон фактически не на высоте, он делает вид, что обманул среду и получил допуск туда, куда стремился. Стоят рабочие, слушают начальника. В начале смены он объясняет, что и как нужно делать в течении рабочего дня. Потом переходит к описанию времени окончания работ. И каждый раз, стоящий в группе рабочих дракон четвертого подвида пропускает мимо ушей речь начальства, но как только начальник начинает говорить о порядке завершения работ, дракон восклицает зычным голосом, потирая руки: эх мужики, шабашим! И у него – реальное ощущение, (просто пропустив всю речь), что закон ему работать не рекомендует, а вот зато в конце он все усек и в итоге он будто бы «провел» начальника - сразу переходя к отдыху. Корыстный дракон четвертого подвида попросту не слушает, не осведомляется обо всем, что не касается его корысти.

Для такого дракона – допустимо все. Окружающие же должны постоянно чувствовать, что сами по себе они ничего не могут делать, дракон им – единственный указ. Он скажет, как поступать. Это порождает очень характерные черты поведения. Приведу очевидный пример, ведь в нашей технической цивилизации группы событий мирского душевного блага повсюду. Так, например, забывать включенной горячую воду в ванной – недопустимо. Свет – также. Понимающий и щедрый эмоциями гармоничный дракон – приветливо скажет: «вы забыли выключить воду», более того он еще и подробно разъяснит – почему нежелательно забывать выключать воду. Ему самому будет это приятно, он познает слой. А темный дракон не просто поругает «вы забыли». Он скажет: «вы почему забыли выключить свет, вы почему забыли выключить воду». Кто не понял смысл именно такой формулировки, поясню: теперь забывший должен оправдываться, причем желательно вечно. И вообще, теперь он – раб того, кто осведомлен, и кто напомнил.

Итак, корыстный дракон четвертого подвида – обманщик и врун, а всех вокруг он видит как тех, кто обречен быть обманут. Ведь он, халтурщик и обманщик, считает, что сможет успешно провести окружающих с помощью подтасованных чувственных прикосновений, выдав классы за то, чем они не являются, и обманув в итоге осведомленность окружающих. Причем им не просто ничего нельзя, они даже не заслуживают особо места в осведомленности дракона, если не связаны с конкретной выгодой. Поэтому с одной стороны – такой дракон ведет себя, как хочет, совершенно не обращая внимания на общий закон. Более того, он сделает как раз то, что нежелательно для других. Для экспансии нужно освободить место. Заходит дракон в офис, видит знак – не открывать окно и не трогать стол с бумагами. Он непременно подойдет к окну и разбросает бумаги. Ведь ему все можно, а окружающие налюбоваться им не могут! А с другой стороны окружающие – недостойны его драгоценного внимания. Поэтому характерная черта такого дракона – он попросту не обращает ни на кого внимания, особенно в плане их эмоциональных стремлений. Причем это проявляется и в очевидных чертах поведения и речи. Так для него соседка не Маша, а Машка, рядом живет безымянный мужик, а у соседа сын – Сашка. При этом сам дракон, конечно же, – Сашенька.

Иногда блокировка происходит весьма быстро, равно как и темная деградация. Вот дракон на этапе темной экспансии, а вот он же, спустя всего десять лет – и уже начался этап сохранения! Ему вдруг говорят, что на самом деле гвоздик забит не очень хорошо. И здесь тоже так себе, и здесь… Проводящего ревизию вдруг схватили за руки: а это откуда? А это где взяли? А вообще почему, по какому праву эти классы здесь и так? Ах, потому что вы отмечены? Ну-ну. Кстати, это не свистулька, а предохранительный клапан!

 Невежество познания все увеличивается, поэтому на этапе сохранения дракона охватывает очень специфическое ощущение окружающих его странных событий. Череду событий и качеств, которые абсолютно не описываются осведомленностью, личность воспринимает как странные.  Теперь дракон хозяйствует на ограниченной территории, поэтому очень обеспокоен тем, чтобы все проекты и классы использовались именно по его рисунку эмпатии. Дракон охраняет все проекты, чутко замечая малейшее эмоциональное поползновение окружающих как угрозу территории хозяйствования. Сам характер темной эмпатии – тоже меняется. Теперь это эмпатия к хозяйствованию, и дракон старается показать, как он осведомлен обо всем на своей территории.

И конечно же, так как зачастую рядом другие хозяйствующие – такой дракон очень подозрителен и недоверчив, у него все время возникают ощущения, что эмоциональные прикосновения обманчивы, он не доверяет и перепроверяет их. Для такого дракона мир полнится личностями, которые берут его сокровища, намереваясь использовать, но они, конечно, все не осведомлены как – поэтому все поломают. И он ничего никому не дает и за всем следит. Такое поведение неплохо показано в том же сериале «Воронины» у Николая Петровича. А вот дракон, отец троих детей. Он сидит в большом кресле в отдельной комнате. На лоджии рядом сушится заготовленная рыба и стоит консервация на зиму. Дети, прежде чем зайти – должны спросить разрешения и подождать. А то вдруг помешают. Дракон, развалившись в кресле, делает вид, что слушает жену, совершенно не вникая в суть. Вдруг посреди беседы он неожиданно орет: Маша (жена), я пошел спать! И направляется в спальню прямо с ходу, совершенно не обращая внимания ни на детей ни на разговор, не прощаясь – просто встал и пошел. Ведь ему все можно, а другие нюансы, вне личной корысти – попросту не затрагивают его осведомленность. Но вдруг он замечает, что младший сын взял на лоджии кусок сушеной рыбы. Он багровеет и орет: воры, беззастенчивые воры!!! Прогоняя всех детей.

Все его усилия направлены на то, чтобы показать: в текущей среде он контролирует все «проекты» протекания полезностей, лучше всех осведомлен, вплоть до того, что если такому дракону попытаться сделать замечание или посоветовать что-то – то дракон постарается повернуть ситуацию так, будто бы он и без того все знал, причем лучше. В таких случаях дракон часто использует варианты весьма специфических приемов общения именно в таком направлении. Например, если дракону говорят: слушай, ты не ту обувь взял, коричневые ботинки нужны. То дракон ответит примерно так: коричневые ботинки, коричневые ботинки. Коричневые, коричневые, коричневые. О, кстати, надо коричневые ботинки взять! В итоге получается, что подсказавший вообще «за бортом» беседы, его совет уже вроде бы и давно был. Будто бы осведомлен сам дракон, а не подсказали.

На этапе отречения дракон испытывает устойчивый угрожающий и возрастающий страх перед «странным», потому что оно уже не просто угрожает или происходит, дракон теперь вынужден мириться с перестроенной ситуацией, отличающейся от его рисунка эмпатии. Четвертый подвид на этапе отречения также испытывает дурную охватывающую радость. Это нездоровое удовлетворение тем, что в нынешнем состоянии течение событий предсказуемо и неизменно. Замечу, что это вовсе не побочная черта или состояние, а чрезвычайно яркая, основная черта энергетики таких драконов. Однако в человеческом языке даже близко нет подходящего термина одним словом. Это постоянный, неугомонный и нездоровый выброс эмоциональной энергии на проверку имеющегося закона, и захватывающая радость, если он не изменился. И провоцирующее цепенеть (потому что это нежелание любых событий), охватывающее раздражение, когда грозят любые изменения эмоциональной среды. Иногда можно увидеть дракона, самым прямым образом катающегося по полу в истерике и кричащего – не хочу, ну зачем, не хочу, не хочу (чтобы это происходило).

Да и в самом прямом смысле он занят тем, что оберегает имеющиеся проекты. Если продолжить по аналогии с предыдущим примером, то у такого отца семейства словарный запас состоит из «отойди», «не мешай», «поломаешь», и так далее. Он стремится остановить любую активность в карме окружающих вообще, потому что новая активность может лишить его комфортного существования. Такой дракон смотрит на всех окружающих с подозрением, пытается отговорить от кармической активности: не делай, не получится, брось, бесполезно.

Например,  кто-то с энтузиазмом активно говорит дракону: ну, привет! Дракон не может этого допустить. Вся же эмоциональная активность должна быть его, а тут кто-то другой себе позволил инициативу. Дракон попытается «перекликаться», то есть в ответ скажет – привет? Да-да, приветик, приветик. Если же собеседник, скажем, вдруг продолжит в ответ: ха, да, привет! Что ж, дракон опять попытается перетянуть активность на себя и начнет бормотать что-то вроде: ха, ха, ха, и так без конца, пока активность другого просто не потеряет смысл, нить разговора теряется, но «переговорить» всех должен именно он. Или, например, на замечание дракон отвечает: «вот именно»! И в итоге получается, что уже как бы это он говорит, а не ему.

Дракон рекурсивно погружен в любование всеми элементами и порывами комфорта, он смакует уже имеющуюся осведомленность. Дракон чем-то занят и при каждом действии приговаривает: да, вот так, вот так. Вот так, да. Он утверждается в том, что он все учел снова и снова, что он осведомлен обо всем.

Думаю, читатели уже поняли, что нездоровое умиление всеми полезностями сразу – одна из основных черт темных драконов вообще, не только четвертого подвида. Спектакль «Ревизор» 1985 года, мама и дочка. Это эльф и дракон. Предлагаю вам самим определить, кто есть кто, а нездоровое умиление в голосе и тоне дракона очевидно и без какого-либо экстрасенсорного восприятия.

Кроме того, на этапе отречения дракон четвертого подвида постоянно «впрессовывает» окружающим свою осведомленность кармы. Ведь чем больше активна карма прошлого, тем меньше изменчивой функциональности. «Да-да да, я помыл груши. Да, да, я начинаю то-то. О, ох ты, аааа (вкусно), ох (зевает)». В итоге – в его близком присутствии - о его присутствии нельзя забыть ни на минуту, и о том, что и как он делает. Ведь его проекты кармы должны подавить все другие функциональности.