Более поздние сообщения о семьях апостолов

И все же мы имеем несколько немногочисленных и разрозненных сообщений, относящихся к миссионерской деятельности отдельных семей. Так, Лука рассказывает в Деян 21:8 о том, что Павел с его многочисленными спутниками был принят во время своего последнего путешествия в Иерусалим в Кесарии, «в доме благовестника Филиппа, одного из Семи», у которого было четыре дочери, которые были девами и пророчицами. Этот Филипп &#8213; загадочная фигура, о которой нам известно чуть больше, нежели о других миссионерах первохристианства ^{394}. В списке Семи (Деян 6:5), выбранных из числа иерусалимских «эллинистов», он занимает второе место вслед за первомучеником Стефаном. Изгнанный из Иерусалима, он отправляется с миссией сначала в Самарию, а затем обращает эфиопского казначея, возвращающегося на свою родину (Деян 8). Кроме того, он изображен как миссионер в городах палестинского побережья Средиземного моря («пока не пришел в Кесарию», 8:40). После этого Филипп исчезает из повествования Луки ^{395} и появляется вновь лишь в качестве отца четырех пророчествующих дочерей и гостеприимца Павла в 21:8 сл., незадолго до Пятидесятницы 57 г. Между этими событиями прошло, видимо, 23–24 года ^{396}. Очевидно, он, будучи свободным странствующим миссионером, создал собственную семью в Кесарии, портовом городе и официальной столице римской провинции Иудея. О его жене Лука не говорит ни слова, упомянуты только четыре вдохновенные девы, в это время уже взрослые. Они были настолько примечательным явлением, что Лука, повествующий здесь от первого лица множественного числа, сам видевший их, сопровождая Павла в его путешествии ^{397}, счел нужным сообщить о них. Можно предположить, что Филипп был главой первой домашней общины в Кесарии и питал симпатию к Павлу, невзирая на те нападки, каким тот подвергался со стороны иудеохристиан. Лука прямо сообщает, что путешественники «войдя в дом Филиппа благовестника <…>, остались у него». Таким образом, Павел и его спутники, среди которых находился и Лука, в течение нескольких дней были гостями Филиппа.

Уникально то, что о Филиппе и его дочерях мы имеем, кроме того, сообщения, относящиеся к более позднему времени (II в.) и притом относительно надежные. Предположительно в связи с серьезным конфликтом между иудеями и «эллинами» в Кесарии накануне Иудейской войны (66 г. P.X.) они переселились во фригийский город Иераполь. Папий, который впоследствии был там епископом, еще лично слышал от дочерей Филиппа удивительные истории о чудесах ^{398}. Наиболее подробно сообщает о Филиппе и его дочерях, живших позднее в Иераполе, Поликрат, епископ Эфесский, в письме римскому епископу Виктору, написанном около 190 г. (он был к тому времени около 65 лет христианином) ^{399}. Он делает это в связи со спором о праздновании Пасхи, чтобы в письме к римскому епископу подчеркнуть апостольский авторитет малоазийского предания.

«Ибо в Азии нашли упокоение великие светила, которые восстанут в последний день при возвращении Господа. В тот день Господь грядет со славою с небес и посетит всех святых. Это Филипп, один из двенадцати апостолов, почивший в Иераполе, с двумя своими дочерьми, достигшими преклонных лет, но оставшихся девами, в то время как еще одна дочь, пребывавшая в Духе Святом, лежит в Эфесе, и Иоанн, возлежавший на груди Господа, который был священником, свидетелем веры и учителем, и почил в Эфесе (…) ^{400}».

Этот Филипп отождествляется здесь с апостолом Филиппом (в отличие от Деяний, где «благовестник» и «апостол» различаются ^{401}), как это имеет место, очевидно, уже в четвертом Евангелии, где Филипп из Вифсаиды представлен как главный ученик после Петра, а затем и у Папия, которого нужно относить к Иоаннову кругу. Поэтому нельзя полностью исключить, что апостол и благовестник были одним и тем же лицом. Возможно, что он сознательно перешел из круга Двенадцати в коллегию «Семи» ^{402}. Другой вариант объяснения тот, что малоазийские христиане хотели поднять статус своего Филиппа в противовес ссылкам христиан Рима на Петра и Павла, а потому отождествляли благовестника с апостолом. В любом случае обращает на себя внимание то обстоятельство, что любимый ученик Иоанн занимает второе место после Филиппа. Мне представляется, что под этим Иоанном подразумевали не «апостола», а «ученика Господа», тождественного «старцу» (пресвитеру) Иоанну у Папия и во Втором и Третьем Посланиях Иоанна. Церковное предание свидетельствует о нем, начиная с Тертуллиана и Деяний Иоанна, что он остался неженатым ^{403}. Бытовало подобное предание и об Андрее, брате Петра, который, согласно Деяниям Андрея, практиковал радикальный аскетизм и в особенности старался препятствовать заключению браков. Поликрат, родившийся около 125 г., происходил из старой христианской семьи, из которой до него уже вышло семеро епископов, которых он называет своими родственниками (

). Он сам стал восьмым. Можно предполагать, что по меньшей мере часть их были отцами семейств и что сын наследовал сан за отцом ^{404}. Поликрат, очевидно, пользовался сообщениями, отличными от того, что было известно Луке за сто лет до него, а также от сообщений Папия и Прокла (римского монтаниста, жившего в одно время с Поликратом ^{405}), так как у него говорится не о четырех, а о трех дочерях Филиппа, из которых две были пророчицами и до старости оставались незамужними, умерли, как и их отец, в Иераполе, и там же погребены, а третья похоронена в Эфесе &#8213; вероятно, потому, что она жила там в замужестве. То, что и она «пребывала в Духе Святом», говорит о сохранении ею христианской веры. Мы лишь с трудом можем представить себе, какими «оживленными» были богослужения в домашней общине Филиппа в Кесарии, а позднее в Иераполе, если в них участвовали четыре или три вдохновенных пророчицы. Лучший комментарий дает к этому Павел в своем описании «энтузиастического» богослужения ранней эпохи в 1 Кор 14:26 слл. Слова «жены в церквах да молчат» (если они вообще не являются позднейшей вставкой) призваны умерить «энтузиастический» пыл. 1 Кор 11:2-12 показывает, что исполненные духа женщины вполне могли произносить в церквах «пророческие речи». Важнейшая фраза в этом трудном тексте стоит в конце и подводит итог сказанному (11:11): «Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа в Господе». Это может быть отнесено к раннехристианскому браку вообще. Эти четыре дочери Филиппа &#8213; а тем самым косвенным образом и то, что этот важный первохристианский миссионер был женат &#8213; упоминаются потому только, что эти четыре девушки обладали особым духовным даром, служившим проповеди веры и потому, что это было &#8213; в такой семейной форме &#8213; исключительным случаем, забыть который было невозможно ^{406}. Позже, во второй половине II века на них ссылались как на образец монтанистские пророки и пророчицы ^{407}.

Совершенно иной пример апостольской семьи мы видим в супругах Прискилле и Акиле, которые упоминаются и у Павла, и у Луки всегда только как пара, причем, что также уникально для первохристианства, женщина была, очевидно, более активна, так как называется обычно первой (за исключением двух случаев, обусловленных контекстом) ^{408}. Павел встречает их обоих в Коринфе и присоединяется к ним, потому что он, как и они, был «палаточных дел мастером». Очевидно, он нашел себе работу в их мастерской. Незадолго до того, в 49 г., они были изгнаны из Рима императором Клавдием как иудеохристиане ^{409}. После полутора лет пребывания Павла в Коринфе, около 51 г., они отправились с ним в Эфес, где он оставил их для того, чтобы они подготовили создание домашней общины. Там, по сообщению Луки, они встретили, в частности, христианского миссионера и риторически образованного учителя Аполосса, прибывшего из Александрии, и, хотя он «горел духом», «точнее объяснили ему путь Божий» (Деян 18:25 сл.).

Во время последнего, длившегося около трех лет пребывания Павла в Эфесе, они, как можно понять, ручались за Павла в угрожающей ситуации и рисковали при этом жизнью ^{410}. После отмены Клавдиева эдикта ^{411}, по которому иудеохристиане должны были покинуть Рим, они, по-видимому, возвращаются в Рим, для того, в частности, чтобы готовить давно запланированное Павлом путешествие в Рим и отправку его оттуда в Испанию, для чего вновь должны были создать свою домашнюю церковь ^{412}. В 1 Кор 16:19 при упоминании всех общин провинции Асия только они и их «домашняя церковь» в Эфесе названы с указанием имен: Павел передает от их имени особое приветствие Коринфской церкви. В Послании к Римлянам, написанном зимой 56/57 г. из Коринфа, среди приветствий (16:3 сл.) Павел прямо упоминает их как «сотрудников моих во Христе Иисусе, которые голову свою полагали за мою душу (т. е. ручались за меня), которых не один я благодарю, но и все церкви из язычников». Затем он приветствует «домашнюю их церковь», а затем уже значительное число известных ему римских христиан. Ввиду того что в Риме скорее всего не было тогда единой поместной церкви ^{413}, их домашняя община и была настоящим адресатом послания. Оттуда оно должно было быть передано другим домашним церквам Рима. Другой сотрудницей Павла была Фива, которая, очевидно, владела своим домом и была достаточно состоятельной. Она должна была передать послание в Рим. Фива имела сан диакониссы (

) церкви в Кенхреях, соседнем с Коринфом городе на берегу Эгейского моря. Она, говорит о ней Павел, «была помощницею многим и мне самому» ^{414}. Можно видеть в ней в то же время и первую «толковательницу» Послания к Римлянам. Она ведь должна была суметь ответить на вопросы римских христиан, какие возникли бы у них к этому трудному посланию, и, видимо, располагала данными относительно личных дел Павла и планов его путешествий.

Среди тех, к кому обращены дальнейшие приветствия в Рим 16, стоит на четвертом месте примечательная супружеская пара: «приветствуйте Андроника и Юнию ^{415}, сродников моих и узников со мною, прославившихся между апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа» (Рим 16:7). Возможно, что эта пара принадлежала к тем апостолам, которые названы в 1 Кор 15:7 как не являющиеся членами круга Двенадцати. Ведь и в 1 Кор 9:5 шла речь о том, что «прочие апостолы» женаты. Если верно первое предположение, то и в нашем месте жена тоже могла быть отнесена к «апостолам» ^{416}. Слова «сродники мои» указывает, очевидно, на общее иудейское происхождение ^{417}, но и кровное родство с Павлом не исключается полностью, ведь у Павла в Иерусалиме был сын его сестры (Деян 23:16). Как видно из текста, они были (неизвестно, где и когда) «соузниками» Павла ^{418}. Эта «апостольская» или, во всяком случае, близкая к апостолам пара связана либо с истоками первоцеркви в Иерусалиме и тамошним кругом «эллинистов», либо с Тарсом или Антиохией. Быть может, они принадлежали к основателям Римской церкви (о которых нам в остальном ничего не известно), возникшей приблизительно в период правления Калигулы (37&#8213;41 гг. Р.X.) ^{419}. Из этих разрозненных данных становится видно, как мало мы знаем о личных отношениях между первыми христианами, в т. ч. и об апостольских семьях. Только послания Павла и отчасти Деяния Апостолов немного помогают этому нашему незнанию.