Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Топ:
Комплексной системы оценки состояния охраны труда на производственном объекте (КСОТ-П): Цели и задачи Комплексной системы оценки состояния охраны труда и определению факторов рисков по охране труда...
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Устройство и оснащение процедурного кабинета: Решающая роль в обеспечении правильного лечения пациентов отводится процедурной медсестре...
Интересное:
Аура как энергетическое поле: многослойную ауру человека можно представить себе подобным...
Мероприятия для защиты от морозного пучения грунтов: Инженерная защита от морозного (криогенного) пучения грунтов необходима для легких малоэтажных зданий и других сооружений...
Как мы говорим и как мы слушаем: общение можно сравнить с огромным зонтиком, под которым скрыто все...
Дисциплины:
2020-10-20 | 199 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Следующая история — мистическая. Но именно в этом, мистическом сюжете, заключается суть и смысл моего рассказа. Все, что я сейчас опишу, случилось на самом деле, и я нисколько не придумываю и даже не преувеличиваю из повествования того, что с нами приключилось в декабре 2009 года.
Зимой, в перерыве между северными ярмарками-выставками, на которых очень тяжело зарабатывался наш насущный хлебушек, отправились мы из Кургана в Екатеринбург по важным делам — походить по базару, прикупить кой-какого товару.
Погода была отвратительная. Еще вчера таял снег, ночью выпал новый слой зимней шубы, а наутро мы уже колесили по опасному настилу на трассе. Конечно, торопились, чтобы обернуться за день туда и обратно, так что нашей неутомимой лошадке «Сонате» предстояло открутить колесами около 800 км.
Выехали спозаранку. Любимые многослойные бутерброды с соленым огурчиком, майонезом и колбаской, в термосе кофе, сербское многочасовое попурри со старыми балканскими песнями — и командировка с комфортом почти обеспечена.
Полуоткинутое сиденье, теплое одеяло на ноги, любимый мужчина рядом, его сильные руки на широком руле... — что еще надо для женского счастья?
Снуют машины по трассе — люди торопятся каждый по своим суетным делам. Автобусы, легковушки, фуры...
Да что-то медленно ползут!
Конечно, надо догнать и обогнать!
А что, зря что ли его, серба, давно уже друзья прозвали Шумахером на русских дорогах? Да и вороная Хюндайка почти что новая: проверенная, быстроколесная, — и вон ту, красную Mazda, «нагреть» нипочём ей не стоит. Как в спорте выиграть! Снег-то, кажется, еле-еле порошит, небось не помешает.
Но падающий снег — коварная штука!
|
Вот наш Шумахер пристроился в хвост червоной японке. Высунул автонос, оценил обстановку, и пошел на обгон... Поравнялся, глянул на водителя Мазды...
Ну, конечно, ба.., то есть дама, за рулем. Ату ее!
Побибикал. А ба.., то есть дама, на педаль и деру дала вперед — то ли не поняла, то ли как вызов посчитала, то ли просто «дура». А куда теперь сербскому Шумахеру деваться? — надо тоже вперед газом педалить или назад сдавать. Тормозить-то, брат, поздно — сзади какая-то машиненка его место уже заняла и некуда ему газующую «Сонату» воткнуть. А снег-предатель уже стеной валит, и не видно ничего, и, кажется, какая-то фура навстречу катит... Нет, она как фурия летит — на двойной скорости приближается! На Раткиной и на своей!
— Никола, помоги...
Наша машина, не думая, на огромной обгонной скорости резко дернулась влево, со свистом вылетела на обочину встречной полосы и прямо перед носом летящей в лобовую фуры бултыхнулась с лету в ближайший сугроб. Ноздрями пар испустила...
— Господи, помоги-и-и-и... Николушка, спаси-и-и-и... — я все еще кричу протяжно, но очень громко!
Мотор и пердáк — «выхлопная труба», так Ратко говорит, — враз заглохли.
Кажется, наша вороная автокарета встала, как вкопанная... Провалилась в сугроб, утонула. Действительно, как будто окопалась.
Она что, на крыльях с опасной точки перелетела? Или у нее нано-двигатель? Где фурия фура? Кажется, мы ее подрезали? Где красная японская гадина? Все ли живы? Что вообще произошло? Ни одна машина из участниц происшествия не остановилась, все благополучно разлетелись, разъехались в разные стороны. Искать ответов оказалось не у кого. Значит, все, слава Богу, живы!
Минуты две мы сидели в салоне хюндая, не двигаясь. Ратко еще крепко сжимал руль, не выпуская его из рук и не понимая, что произошло, и как вообще мы остались невредимы. С иконочек лобового стекла и с панели авто на нас с упреком смотрел путеводитель Николай Чудотворец. На зеркале тревожно качался деревянный крестик...
|
Через некоторое время мы попытались открыть двери, но они оказались заблокированы. Белый снег перекрыл окна низкого седана, так глубоко мы оказались зарыты. «Крылья ангелов», — неслось в моей голове. Ночью по трассе прошел снегоуборщик и сбросил на обочину пушистый мусор, образовав высокий сугроб, в который, как в десяточку, и влетела наша автопуля!
Нас откопали водители с трассы.
Вызвали какой-то тягач, он и вытянул «корейца» обратно на дорогу. Осмотрев колеса, мы выгребли снег из салона, завели машину и подались в том же направлении, куда и планировали. То есть в Екатеринбург.
Так что же произошло с нами?
Как мог Ратко так быстро сообразить, направить, куда надо, и в принципе удержать от кувырка скоростную машину? Как избежали мы столкновения с фурой, и как эта фурия не улетела на противоположную сторону? Как мог какой-то пушистый сугроб остановить и заглушить мотор слетевшей с трассы легковушки?
Но тогда мы ни о чем таком даже не рассуждали. Просто выкатились на дорогу и поехали в своем направлении. «Ну, какое-то случайное недоразумение со счастливым концом, — думали, — и все. Бывает же...»
Но не тут-то было! И все оказалось не так безобидно, как мы посчитали! Мистика только-только начиналась!
На обратном пути, закончив все дела в Екатеринбурге, мы опять торопились, теперь уже домой.
Ехали в полутемноте, среди хвойных великанов, наш путь еле-еле отбеливал свежевыпавший снежок, и даже фары не давали более или менее четкого освещения дороги из-за сумеречного времени суток.
На отрезке федеральной трассы Далматово-Шадринск дорога пролегала по возвышенности и была далеко небезопасной: в случае чего, до ближайшего сугроба с обочины надо было еще докувыркаться.
Мы едем, почти забыв о случайной, как нам казалось, опасности на первой дороге. Скорость большая. Настроение, кажется, боевое. Скоро будем дома. И вдруг машина на огромной скорости начинает вихлять задним левым колесом, словно охромела.
Что это?.. А-у... Караул? Что случилось? Какой-то механизм, удерживающий колесо, дал трещину или надломился? Это был, конечно, полный ужас и стопроцентное осознание смертельной опасности.
И Ратко, и я понимали, что скорость огромная и тормозить категорически нельзя, иначе — кувырк с дороги, несколько переворотов с полным баком и — поминай...
|
И Ратко принимает единственно правильное решение: он отпускает педаль тормоза и педаль газа и неимоверными усилиями удерживает руль в своих богатырских руках. Вы можете себе это представить? Несется машина на вольной скорости, без тормозов, колесо подломлено, сама вихляет из стороны в сторону на скользкой, зимней дороге, покрытой коварным пушком. Конечно, мы летели в никуда, и теперь я уже орала пуще прежнего, испуганно и что было мочи:
— Николушка, помоги!.. Николушка, помоги!.. Господи, помилуй!.. Господи, помилуй!..
Мы то выскакивали на встречку, то крутились на скользкой дороге, то вертелись, то дергались влево-вправо, вправо-влево, то боком летели вперед.
Машина как дикий мустанг вытворяла все мыслимые и немыслимые кульбиты. А Ратко лишь зажал в ручищах непослушный руль, сцепил пальцы до судороги и превратился в стального робота! А ведь у него только одна рука в полной силе, правая, а левая вся изранена и шита-перешита — ни артерий, ни сухожилий здоровых нет, и пуля лежит над самым сердцем. Каково, думаете, ему? Машина влево заваливается — он руль вправо выворачивает, машина вправо — он влево тянет. Схватил дикого быка намертво за адские рога, а какими силами удерживает, какая в нем программа включилась, сам не понимает. Как на передовой, в рукопашной сражается. Темнота, сложная трасса, скользкий лед, коварно припорошенный снегом, — все против нас...
Все. Кроме судьбы-фортуны сербской!
И, кажется, она к нам благосклонна.
Не знаю и не понимаю, как можно было удержать на такой скорости и на хромом колесе бешеную машину, но Ратко, собрав все свои нечеловеческие силы воедино, вцепился в руль, как в ангельскую колесницу, и держал его минут пять, маневрируя сумасшедшей, пляшущей «Сонатой», пока она сама не потеряла скорость.
Но борьба с одичавшей машиной за нашу жизнь нисколько не ослабела, когда она снизила скорость, а только продолжилась. Управлять инерцией подкошенного, вихляющего авто было, конечно, невозможно, и нас спасало только то, что Ратко не сдрейфил в этой драматической ситуации и держал руль, сопротивляясь, чтобы машину, попросту говоря, не перекинула на крышу ее собственная инерция движения.
|
Тормозить на такой скорости педалями было, конечно, бесполезно и смертельно опасно. Но всю ситуацию Ратко оценивал трезво и за эти трагические секунды выбрал единственно верную тактику, а именно: когда скорость машины снизилась, он, по принципу «клин вышибается клином», резко дернул за ручник и заставил наш воронок закрутиться вокруг собственной оси, чтобы Sonata сама загасила остатки своей неуправляемой инерции. В то же время, надо было продолжать с невероятной силой удерживать руль, контролируя каждое мгновение сложную и крайне опасную ситуацию.
Машина несколько раз прокрутилась вокруг собственной оси, сбросила пары, затихла и осталась на дороге.
И даже на своей полосе.
Как сказал Ратко, это был единственный случай на миллион. По всем законам физики нас должно было выкинуть с дороги и перевернуть на крышу с самыми плачевными при этом последствиями.
Но Бог нас миловал! Схватка эта минут несколько длилась, а показалось — вечность! Хвала Богу, что нам не попалось ни одной встречной машины, иначе это была бы безысходная катастрофа: вниз, на вскопанное с осени, заснеженное поле, лететь было далеко.
Так машина, наконец, встала. Скрутил ей бычью шею гладиатор Ратко! Поверг ее рога наземь, переломил смертельный хрящ... Меня и себя из лап «косой» вырвал!
«Sonata» — бык, а руль — рога, я спасена, а Ратко — рыцарь», — неслось в моей голове речитативом и без остановки. Несколько часов, сидя в машине и дожигая последний бензин, чтобы не замерзнуть, мы ждали какой-то эвакуатор, а поздно ночью нас доставили в ближайшее районное отделение Гибдд, составили протокол и долго мучили разными расспросами...
В последствии выяснилось, что в механизме подвески заднего левого колеса «Хюндая» турецкой сборки оказался заводской брак в виде трещины на стойке; стойка, в свою очередь, подломилась, подкосив колесо машины, и создала эффект пляски.
Мы, конечно, пережили момент небытия, и я отчетливо понимаю, что если бы не Ратко, если бы не его железная хватка и воля к жизни, если бы не его богатырские силы и хладнокровие, не видать бы нам больше этого белого света! А когда в отделении дорожной инспекторской службы составляли протокол ДТП и осматривали нашу машину, мы обнаружили очень странную и подозрительную находку... Под одним из небрежно отогнутых кусков внутренней обшивки багажника каким-то мистическим, непонятным образом была спрятана (или подсунута) игральная карта — шестерка червей. Что это означало? Каких таких нечистых «червей» это была шестерка, я до сих пор не понимаю. Знаю только одно — на выставках-ярмарках, куда мы ездили на нашей кормилице-машине, нас часто настигали завистники-конкуренты и пакостили откровенно всеми гадкими способами. Вот и на последней выставке в Ханты-Мансийске нам, видимо, от чьего-то подлого сердца «доброго» пути пожелали. А иначе трудно понять, как случилось, что дважды в тот злополучный день нас одна и та же костлявая шестерка стерегла? Но не только в этом смысл главы!
|
А в том, что я до сих пор уверена, что дважды спас меня в тот день сербский добрый молодец и богатырь Ратко «Кралевич»! Ведь не случайно он по многу раз и с необыкновенным интересом смотрел польский фильм «Кво Вадис», поставленный в 2001 году по роману Генриха Сенкевича «Камо грядеши».
Он, воспитанный на песнях деда Душана о сербском герое Гаврило Принципе, крутил диск с польским фильмом по нескольку раз на день, перематывал и заново смотрел эту потрясающую, правдивую и житийную историю о гонениях христиан во времена царствования кровавого Нерона.
Ратко уже не раз познал силу правды и цену сопротивления злу. Погружаясь в сюжет фильма, он втайне восхищался сценой борьбы на царском ристалище безоружного христианина с диким быком, на холку которого для языческого жертвоприношения была привязана беззащитная девушка-христианка. Он дивился героизму христиан, превративших сопротивление злу в победу над ним, и восхищался силой и мужеством воина Христа, свернувшего шею дикому зверю.
Где-то далеко в глубине души были спрятаны его тайное желание и потребность защищать и оберегать слабое, хрупкое... Я всегда знала, что рядом со мной защитник — что бы ни произошло, что бы ни случилось. И жить с этими мыслями мне, конечно, было и тревожно и спокойно. Ведь это нормально, так и должно быть в этом мире — мужчина должен защищать...
Одним словом, что-то такое, нутряное, сокрытое от посторонних и чужих глаз, всегда теплило его и мою душу и оберегало наш союз, нашу судьбу.
Сегодня я вспоминаю то двойное спасение на екатеринбургской трассе как настоящее чудо! Дважды за одну поездку удержать разъяренного, неуправляемого, стального быка, несущегося на предельной скорости в никуда, не под силу даже сказочному богатырю! Но только не Ратко «Кралевичу» — сербскому рыцарю, овладевшему реальной и мистической силой сопротивления злу до последнего вздоха. Этому его научила война! Это течет в его сербских жилах! Такими рождаются сербские воины!
Этим и живы и дороги нам братья-сербы!
Я до сих пор уверена, что именно этот Ратко «Кралевич», гонимый серб, созвучный былинному герою Марко, спас в тот день от гибели мой человеческий мир. Вырвал, в буквальном смысле, собственными руками из-под холодных, пляшущих колес мою жизнь! Свернул шею дикому быку, побив чью-то карту шестерки червей!
Два коня
То, что Ратко живет громко, правильно и жадно, — как у нас говорят, на всю катушку, — было ясно всем, кто понимал его и любил. Он может запросто, не задумываясь о том, что в его левое плечо вошло несколько из шестнадцати американских пуль, уволочь на другом плече печную асбестовую трубу весом с центнер. На своей ослабленной ноге, истыканной спицами от илизаровского аппарата, из которой вынули множественные остеомиелитные осколки, может за несколько часов вскопать половину огорода. Может за один день перестелить гнилой пол на даче и разобрать старую развалившуюся баньку, давно подтопленную наводнением.
Он не признает простуду и не любит градусники, терпит любую боль, но никогда не залеживается в постели, не пьет лекарства, но боится уколов, не любит горячий чай и запивает жареное мясо и свиные шкварки большими жадными глотками холодной воды.
Никого и ничего не боится Ратко, кроме кусочков льда под майку, шутки ради, и уколов в палец. «Не дам кровь», — и хоть тресни, или беги покупай в аптеку детскую иглу.
Все горит у него под руками. Он везде хочет успеть и хочет быть всем полезным. Он жизнь хватает ноздрями, из которых постоянно валит пар жизненной энергии и внутренней силы, как у норовистого, породистого коня.
Примерно также напряженно живу и я, стараясь отдавать все лучшее, что мне дано промыслительно, тому служению, на которое подвязалась сознательно и по вере: получив свою мину*, утроить ее или удесятерить.
Может быть, именно поэтому однажды я услышала от одного фотохудожника, с которым давно была связана по творчеству, странное сравнение:
«Вы — как два коня...».
Это было сказано о нашем с Ратко жизненном союзе, в котором мы соединились тесной упряжкой, и, очевидно, имелась в виду та обоюдная энергия и самоотдача, которая валила от нас обоих во всех наших жизненных проявлениях, постоянно и во всем усиливая друг друга зарядами взаимного уважения и любви.
Ну, а теперь опять несколько слов о Ратко.
Почти стихами.
Он говорил всегда порывисто и громко, уверен был в себе, пустых речей не лил; свою позицию отстаивал открыто и, если нужно, бурно защищал. Жене не уступал в мужских приоритетах: себе грубить и голос повышать не позволял лишь только потому, что он — мужчина.
И это был железный аргумент!
В кулачный бой вступал единолично, не уступая в силе никому. На лóкте хоть кого дожмет, стремясь к победе, противника до полного сразит. Своё возьмет, но другу может всё отдать до майки, в глаза не льстит, не пьет до синевы. Обнять захочет — как капкан накинет, не вырваться лисице из него...
*Мина — счетно-денежная единица, упоминаемая в библейских текстах (Лк. 19; 11-28), а также — дар или способность.
|
|
Двойное оплодотворение у цветковых растений: Оплодотворение - это процесс слияния мужской и женской половых клеток с образованием зиготы...
Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...
Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!