Великоустюжский (Устюжский) уезд

Великоустюжский уезд

[править | править код]

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 7 сентября 2016; проверки требуют 2 правки.

Перейти к навигацииПерейти к поиску

Великоустюжский (Устюжский) уезд

Герб уездного города

Герб губернии

Страна Российская империя Губерния Вологодская губерния Уездный город Великий Устюг Население 144 370 (1 897); 184 787 (1 913) чел. Площадь 14 912 вёрст² Образован 1775 год

Великоустюжский уезд — в дореволюционной России административно-территориальная единица в центральной части Вологодской губернии с административным центром в городе Великий Устюг; в РСФСРадминистративно-территориальная единица Северо-Двинской губернии (1918—1929).

 

Содержание

· 1География

· 2История

· 3Административное деление

· 4Экономика

o 4.1Сельское хозяйство

o 4.2Промыслы

§ 4.2.1Великоустюжское чернение по серебру

§ 4.2.2Шемогодская резьба

· 5Образование

· 6Люди, связанные с уездом

· 7Библиография

· 8См. также

· 9Примечания

· 10Ссылки

География[править | править код]

Устюжский уезд находился в бассейне рек Сухоны, Юга и в верховьях Северной Двины.

История[править | править код]

Устюжский уезд, 1745 год

Устюжский (Велико-Устюгский или Великоустюжский) уезд был образован в XVI веке. В административном плане Устюжский уезд делился на три территориальные единицы — трети: Южскую, Сухонскую и Двинскую, которые делились на станы и волости. По данным описания 1623—1626 годов, Устюжский уезд делился на 34 волости и 8 станов (четыре простых стана: Сухонский Чёрный, Сухонский Нововышлый, Ярокурский, Вондокурский и четыре сложных стана: Белослудский — 5 волостей, Кивокурский — 6 волостей, Быкокурский — 2 волости и Комарицкий, делившийся на 2 конца — в Нижнем конце было 3 волости, а в Верхнем конце — 4 волости). Двинская треть делилась на 5 станов и 9 волостей, Южская треть — на 1 стан и 19 волостей, Сухонская треть — на 2 стана и 6 волостей^[1].

Указом Петра I от 18 декабря 1708 года Россия была разделена на 8 губерний (Московская, Петербургская, Архангелогородская, Смоленская, Киевская, Казанская, Азовская, Сибирская). Устюжский уезд вошёл в состав Архангелогородской губернии.

Устюжский уезд, 1792 год

В 1715 году Архангелогородская губерния была разделена на новые административно-фискальные единицы — доли. Указ Сената от 29 мая1719 года разделил губернию на четыре провинции: Устюжскую, Вологодскую, Галицкую и Архангелогородскую. Устюжская провинция с центром в Великом Устюге состояла из Устюжского, Сольвычегодского и Яренского дистриктов (название «уезд» продолжало употребляться в официальных документах, невзирая на их официальную отмену). В 1727 году все дистрикты были переименованы в уезды. По административным реформам Екатерины II (1762—1796) в ноябре 1775 года Устюжская провинция была упразднена, а Устюжский уезд перешёл в непосредственное губернское подчинение.

В 1780 году было образовано Вологодское наместничество. Но из-за обширной территории оно было разделено на 3 области: Архангельскую, Вологодскую и Великоустюжскую, которые по-прежнему делились на уезды. В состав Великоустюжской области входили уезды: Великоустюжский, Красноборский, Лальский, Никольский, Сольвычегодский, Усть-Сысольский и Яренский.

В 1796 году Вологодское наместничество было ликвидировано, упразднена была и Великоустюжская область. Великоустюжский уезд вошёл в состав Вологодской губернии.

В 1918 году Великоустюжский уезд вошёл в состав Северо-Двинской губернии с центром в городе Великий Устюг.

Административное деление[править | править код]

Волости и волостные центры на 1893 год^[2]:

I стан

· Богоявленская волость - Городищенско-Богоявленский погост

· Вострая волость - Вострое

· Нестеферовская волость - Нестеферовское (Яиково)

· Нюксенская волость - Нюксеница

· Страдная волость - Страдное

· Трегубовская волость - Трегубово

· Устье-Алексеевская волость - Устье-Ивановское

II стан

· Вотложемская волость - Вотложемский-Троицкий погост

· Забелинская волость - Забелинское

· Палемская волость - Палем

· Папуловская волость - Папулово

· Приводинская волость - Приводино

· Удимская волость - Забелинское

· Целяковская волость - Целяково

· Шемогодская волость - Шемогодский-Богородский погост

Экономика[править | править код]

Сельское хозяйство[править | править код]

В основе сельскохозяйственной деятельности Великоустюжского уезда лежали земледелие и скотоводство. Пашенной тягловой землей её жители были обеспечены плохо — по 1,2 дес. (по волостям — от 0,9 до 1,9 дес.). Несмотря на невысокое качество пашенных угодий и неблагоприятный климат, крестьяне получали здесь неплохие урожаи — в разные периоды на человека собиралось по 0,22—0,68 четверти ржи, 0,45—0,82 четверти ячменя и 0,11—0,18 четверти овса. Тем самым крестьяне обеспечивали себя с тягловых земель рожью на 15—45 % (при годовой норме 1,5 четверти на душу), ячменём — на 60-110 % (при норме 0,75 четверти), овсом — на 20-25 % (при норме 0,75 четверти).

Недостаток зерна покрывался за счёт переложных и арендуемых земель, путём покупок зерна из запасных хлебных магазинов. Важное значение имели огородные культуры (капуста, морковь, лук и др.) и лесные продукты (грибы, ягоды, продукция охоты и рыболовства). Довольно много высевалось в полях репы, которая с начала 1840-х годов вытесняется картофелем.

В развитии земледельческого производства и некоторых других сторон жизни удельных крестьян Великоустюжского уезда определённую положительную роль сыграла политика «попечительства» удела (началась с 1828 г.): появились новые огородные (огурцы, брюква и др.) и зерновые культуры, орудия труда и ряд новшеств в агрикультуре, повысилась грамотность крестьян. За счёт введения общественной запашки были сделаны необходимые запасы хлеба на случай неурожайных лет.

Правда, всё это сказывалось на качестве рабочего и продуктивного скота. Обеспеченность крестьян скотом также оставляла желать лучшего. В 1850-х годах на 100 душ мужского пола в удельной деревне Великоустюжского уезда приходилось около 41 лошади, 84 коров и 91 головы мелкого скота.

Политика «попечительства» не принесла коренного улучшения деревне Великоустюжского уезда. Она осуществлялась в рамках существующего строя (не затрагивала его основы), феодальными средствами, за счёт труда и средств крестьян. Главной её целью было увеличение доходов, что, естественно, привело к росту денежных податей и натуральных повинностей крестьян.

Не принесла экономического облегчения и реформа 1863 г. Тягловых угодий у жителей было отрезано немного — в пределах 30 дес. Здесь не были учтены 94 дес. лучшей по качеству пашни, которую крестьяне выделили под общественную запашку в 1828 г. и которую накануне 1863 г. удел замежевал в свои оброчные угодья. Не возвратили, например, крестьянам Вондокурского общества изъятые в 1834 г. «на время» сенокосы, около 78 дес. В ходе реформы 1863 г. структура крестьянских наделов в деревнях Великоустюжского уезда сильно изменилась, да и сами земельные наделы сократились: в Царёвоконтантиновском сельском обществе (далее с.о.) до 2,5 дес., в Вандокурском с.о. — до 2,8 дес., в Удимском с.о. — до 2,1 дес., в Кузнецовском с.о. — до 4,0 дес. и в среднем по уезду — до 2,7 дес.

До 1863 г. в распоряжении удельных крестьян Великоустюжского уезда имелось 2577 дес. удобной лесной площади (по 3,7 дес. на 1 ревизскую д.м.п.). После реформы им выделили лишь 30 дес. «дровяных и кустарных зарослей», то есть некачественного леса. Крестьяне потеряли возможность расширения своих угодий за счёт лесных расчисток и ведения переложенного земледелия. Кроме того, на Севере выгонов как таковых практически не было, население пасло скот в лесах. И отныне удельные крестьяне обязаны были платить уделу или казне за выпас скота, заготовку дров, строевого леса, грибов, ягод и прочее. Затруднялось, а в ряде случаев становилось невозможным ведение некоторых промыслов.

Промыслы[править | править код]

Великоустюжское чернение по серебру[править | править код]

Основная статья: Великоустюжское чернение по серебру

Издавна в Устюге занимались чернением по серебру, которое отличалось здесь некоторыми характерными особенностями. Говорят, что этот промысел перешёл в Устюг из Новгорода, после разгрома его Иоанном Грозным, когда многие новгородцы, мигрируя на север, поселились в Устюге. Предположение это имеет под собой весьма большие основания, поскольку новгородцы, при сношении с ганзейскими городами, могли заимствовать от них искусство черневой работы и перенести в Устюг.

При императрице Екатерине существовала в Устюге целая фабрика черневых и финифтяных изделий, принадлежавшая купцу Афанасию Попову. Из книг местной пробирной палатки видно, что в 1817 году мастеров и мастериц черневых изделий было в Устюге 29: серебра ими сплавлено 1 пуд 31 фунт. Через пять лет — в 1822 году — число мастеров и мастериц уже было только 16, но перерабатывалось ими металла ежегодно до 2 пудов, и так это продолжалось до 1887 года.

Шемогодская резьба[править | править код]

Основная статья: Шемогодская резьба

В деревнях, расположенных по берегам Шемогсы, притока Северной Двины (Шемогодская волость Великоустюжского уезда), ещё в XVIII веке крестьяне научились искусству сквозной прорези и тиснения по берёсте. Высоким мастерством резьбы по берёсте славилась шемогодская деревня Курово-Наволок, а наиболее талантливым резчиком-художником был И. А. Вепрев, крестьянин этой деревни, который основал династию резчиков и организовал в детском приюте школу резьбы по берёсте. Со временем этот вид мастерства превратился в промысел.

С середины XIX века промысел стал расширяться: изготовлять берестяные изделия начали также в деревнях Шемогодской волости (Погорелово, Красавино и др.). Во второй половине XIX в. промыслом резьбы по берёсте занимались в 14 деревнях Шемогодской волости.

В конце. XIX века формируются основные стилевые особенности Шемогодской резьбы: ажурно-орнаментальные мотивы, закрученные спиралью завитки с розеткой внутри и пышными ответвлениями волнистых побегов.

В 1918 г. резчики объединились в кооперативную артель (в 1935 году переименована в артель «Художник»).

С историей промысла связаны имена многих талантливых мастеров. В Государственном Историческом музее есть подписные работы великоустюжского мастера Степана Бочкарёва. Это шкатулки и табакерки первой половины XIX в. со сценками на сюжеты басен Эзопа, с изображениями животных и архитектурных сооружений. Работы Ивана Вепрева были отмечены медалью в 1882 году на Всероссийской выставке в Москве и дипломом на Всемирной выставке в Париже в 1900 году.

Образование[править | править код]

К 1 января 1913 года число начальных училищ ведомства министерства народного просвещения в уезде было всего 104, — не считая 2 воскресных школ, — с 164 комплектами. Кроме того, с сентября 1913 года было открыто 18 новых училищ и 5 дополнительных комплектов при существующих.

Число детей по школьной сети составляло 14 569 человек. Из них в 1913 году учились в школах ведомства министерства народного просвещения 5495 и в школах духовного ведомства, по сведениям за 1911 год, — 3550 человек (всего 9045 человек, что составляет 60 % всего числа детей школьного возраста). За порогом школы оставалось ещё 5524 человека (40 %) (к 1 января 1914 года училищ ведомства министерства народного просвещения в Великоустюжском уезде было 124; учащихся в них 6330; из них мальчиков 4439, девочек 1891).

Люди, связанные с уездом[править | править код]

Землепроходцы:

· Семён Дежнев, открывший в 1648 году пролив между Азией и Америкой.

· Владимир Атласов — исследователь Камчатки.

· Ерофей Хабаров — устюжанин, исследовавший и составивший карту Приамурья; в его честь назван дальневосточный город Хабаровск.

· Василий Шилов — первооткрыватель Алеутских островов.

· Михаил Булдаков — первенствующий директор Российско-Американской компании, исследователь Аляски.

· Егор Пуртов (XVII в.) — мореход, открыл дельту реки Медной (Копер) на Аляске, исследовал Якутатский залив, составил его карту.

· Василий Малахов (Малаков) — основал Николаевский редут в Кенайском заливе, а его сын Пётр позднее создал самое северное русское поселение на Аляске (Нулато) и стал первооткрывателем Аляскинского хребта.

· Николай Иванович Коробицын (1775—1830) — купец, участник первого русского кругосветного плавания (1803—1806), оставивший об этом путешествии содержательные записки.

Библиография[править | править код]

· Брусилов Н. Опыт описания Вологодской губернии /Печ. с разрешения Имп. Акад. Наук; Непременный секретарь Павел Фус.-СПб.:Печ. при Имп. Акад. Наук, 1855.-64 с + Прил.: 2 л. табл. на отд. л.

· Иноходцев П. Общее описание Вологодского наместничества. История и география на 1790 год и перепечатано в собр. Соч. Выбран из месяцеслова. VII/1791 г.

· Капустина А. В., Сыроватская Л. Н., Чебыкина Г. Н. Великий Устюг. Великий Устюг, 2007

· Ключевский В. О. Курс русской истории. В 9 томах. Том 4. М., «Мысль», 1988.

· Народное образование в Северо — Двинской губернии. г. Великий Устюг, 1922.

· Титов А. А. Летопись Великоустюжская. М., 1888.

· Тунгусов А. А. Четверти, губернии… Журнал «Важская область», № 7, 1992.

· Устюжский летописный свод (Архангелогородский летописец). М.-Л., издательство АН СССР, 1950.

См. также[править | править код]

· Церкви и монастыри Великоустюгского уезда

Примечания[править | править код]

1. Перейти↑ Я. Е. Водарский. Население России в конце XVII — начале XVIII века (Схемы уездов России конца XVII — начала XVIII в. с указанием станов и волостей)

2. Перейти↑ Памятная книжка Вологодской губернии на 1893-1894 годы. — Вологда: Типография Губернского Правления, 1893.

Ссылки[править | править код]

· Устюг Великий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

· Старые карты Устюжского уезда

 

М.С. Черкасова

Приложения

В ХII-ХIII вв. огромные пространства Русского Севера осваивались в ходе двух потоков колонизации – ростовской и новгородской. Устюг как опорный пункт в продвижении Ростовского княжества и Ростовской епархии на север в политическом и церковном отношении занимал исключительно важное место в этом процессе. В летописных известиях об основании Устюга кн. Константином Всеволодовичем за четыре версты от Гледена в 1212 г. говорится, что князь «детинец и церкви устроив в нем»¹. В том же году соперничавший с кн. Константином его брат Юрий захватил г. Гледен и тяготевшую к нему обширную территорию – земли по Двине, Вычегде, Сухоне, Югу «и пермские дани к собе ж взял». Так очерчиваются контуры «Устюжской земли», в гражданском и церковном отношении тяготеющей к Ростову.

С постепенным усилением великокняжеской власти в отношении Новгорода и Ростова ее позиции в отдельных точках Устюжской земли упрочивались. Со времени Ивана Калиты (1333 г.) дань с «пермских людей» стала взиматься великими князьями, а вел. кн. Дмитрий Иванович Московский в 1364 г. отобрал у кн. Константина Васильевича Ростовского Устюг и «пермские месты устюгские». Княжеская дань с них и с Устюга стала поступать в Москву, тогда как церковная дань и пошлины поступали в Ростов в архиерейскую казну. В Двинской уставной грамоте 1397 г. уже упоминаются устюжские наместники великого князя². О месте Устюжской десятины в составе Ростовской епархии свидетельствует летописная статья под 1386 г. о поставлении митрополитом Киприаном Григория «епископом Ростову и Ярославлю, и Белоозеру, и Углечю полю и Устюгу и Мологе»³. В 1386 г. новгородцы и двиняне попытались захватить великокняжеские волости вычегодские и устюжские, однако вел. кн. Дмитрий Иванович вернул их себе «и с новугородцев и двинцов окуп взял»⁴. В результате миссионерской деятельности Стефана Пермского формируется приходская сеть, включенная в состав новой «епархии Вычегоцкия земли». Поскольку соседними с вычегодскими являлись устюжские волости, шло оформление и межъепархиальных границ (Пермская епископия / Ростовская епископия). Последовавший в том же 1386 г. визит Стефана Пермского в Новгород стал попыткой урегулировать конфликт и добиться отказа от притязаний дома св. Софии на «Пермскую землю и епархию Вычегодския земли». О московском влиянии здесь красноречиво говорится в Житии Стефана Пермского, составленном Епифанием Премудрым. Соперник Стефана зырянский Пан-сотник не боялся высказывать гневные филиппики: «От Москвы бо может ли что добро идти нам? Не оттуду ли нам тяжести быша и дани тяжкыя и насильство, и тиоунии, и доводщицы, и приставницы?..»⁵. О насилиях агентов княжеской администрации на Вычегде в условиях голода 1386 г. имеются свидетельства в Житии Стефана⁶. На рубеже ХIV-ХV в. усиливаются экономические позиции Ростовской кафедры в Устюжском крае. По-видимому, при великом князе Василии I в разных волостях края архиерейской кафедре были пожалованы земли, образовавшие в дальнейшем Владычную (в ХVII в. – Митрополью) волость⁷.

В 1436 г. известен десятильник Ростовского архиепископа – Иев Булатов, повешенный галицким кн. Василием Косым («и много устюжан людей добрых казнил, а иных вешал»)⁸. К ХV в. функционирование Устюжской десятины, в состав которой входили городские и сельские церкви Устюжской земли, насчитывало уже несколько столетий. В 1480-е годы часть Перми Вычегодской – несколько погостов в низовьях р. Виляди (Никольский, Покровский, Ильинский и устье этой реки), а также волость Лузская Пермца были переданы Иваном Ш «Устюжскому присуду», то есть административно-финансовой подведомственности. Упоминание «устюжской жалованной» (грамоты? – М.Ч.) содержится в позднейшей жалованной грамоте Ивана III пермскому епископу Филофею 1483 г., а об «устюжском присуде» – в его же грамоте жителям Перми Вычегодской 1485 г.⁹ В ней говорится также о том, что северная часть Пермской земли – по Пинеге и Сура Поганая – относились к «присуду Двинские земли Кегрольские». Так Пермская земля оказалась разделенной между тремя епархиями – Новгородской, Пермской и Ростовской, чересполосность владений которых даже до ее полного картографирования налицо. Однако до конца ХVII в. на севере не наблюдалось жесткого соответствия между административной принадлежностью и церковной юрисдикцией. Например, в 1590 г. Вилегодская Пермца и Лузская Пермца, управляемые, по-видимому, разными архиереями, в административном отношении были объединены в составе Усольского (Сольвычегодского) уезда¹⁰. В указной грамоте Ивана III устюжскому тиуну С.Исакову упоминаются десятинники и посельские архиепископа Вассиана, которым не были подведомственны люди двух деревень Успенского собора, его протопоп и весь причт. Сами же деревни пожаловал собору Иван III еще при архиепископе Трифоне (1460-е годы). При подтверждении этой грамоты дьяком Алексеем Полуектовым на имя протопопа Григория предусматривалось право десятильника устанавливать сроки для соборного причта раз в году – на Сретение – для явки в архиерейский или великокняжеский суд¹¹. В 1489 г., когда при ростовском архиепископе Тихоне возводилась новая деревянная соборная церковь Успения, фигурирует владычный дьяк Иван Вискун¹².

Указной грамотой архиепископа Кирилла (Ростовского, Ярославского и Устюжского) 1500 г. был установлен порядок освящения новых церквей соборным протопопом Устюга «з братьею повытно». За нарушение этого порядка, подтвержденного также архиепископом Никандром в 1554 г., владычный десятильник «ставил» провинившихся попов перед архиереем в Ростове¹³. Помимо пошлин за освящение церквей «смотря по приходам», соборное духовенство получало славленные и праздничные пошлины с монастырей¹⁴. В 1507 г. в жалованной грамоте Василия III протопопу и причту Успенского собора, наряду с великокняжескими наместниками и тиунами, фигурировали «Ростовского архиепископа десятильники», которые, как и прежде, не могли взимать корм с соборного причта «и не всылают к ним ни по что»¹⁵. Однако в местном суде с соборным настоятелем десятильники участвовали, «а протопоп с братьею с ними ж судят, а присудом делятся наполы». Судя по подтверждению грамоты в 1538 г. (дьяк Федор Мишурин), нормы ее действовали до конца 1530-х годов. В следующей по времени жалованной грамоте, Ивана IV 1549 г., статья об участии десятильников в сместном суде отсутствовала, а при ее подтверждении в мае 1551 г. была установлена подсудность соборного причта «во всем» Ростовскому архиепископу¹⁶. В пересказе царской грамоты 1549 г. в указной грамоте царя Федора Ивановича от 20 июля 1593 г. отмечены «десятинничьи поборы», а в грамоте 1688 г. при пересказе акта 1549 г. фигурируют десятильники Ростовского митрополита, а не архиепископа¹⁷. В благословенной грамоте ростовского архиепископа Никандра духовенству и гражданскому населению Устюга на построение каменного Успенского собора 1554 г. различаются священники и диаконы «градские, посадские, становые и окологородные». Два последних термина указывают на церковное строительство в уезде («станах») и ближайшем предместье. Термины же «градские и посадские» свидетельствуют о таком очевидном факте, как существование храмов в устюжской крепости и на посаде. О том, что их было немало (порядка 25-30), заставляет догадываться летописная статья под 1571 г. о гибели в моровое поветрие 12 тыс. человек на посаде и в уезде (то есть дворов ориентировочно могло быть 2,0 – 2,5 тыс.), «а попов осталось на посаде шесть»¹⁸.

Помимо Устюжских земель, юрисдикция ростовского владыки распространялась также и на некоторые Тотемские земли: возможно здесь она пришла на смену их прежнему митрополичьему подчинению. Это можно предположить в результате сопоставления следующих фактов. Благословенную грамоту на основание Спасского монастыря вблизи Тотьмы старец Феодосий Суморин получил примерно в 1554/55 г. от митрополита Макария. Митрополичий суд устанавливался над самим строителем Феодосием¹⁹. Однако около 1560 г. «по приказу» ростовского архиепископа Феодосий возобновил в Верховажье Спасо-Никольскую Ефремову пустынь (наиболее ранняя грамота ее игумену Леонтию известна от 1539 г.). Пустынь находилась в 80 верстах к северу от Тотьмы у впадении р.Режи в Вагу. Следовательно, северная часть формирующегося Тотемского уезда в церковном отношении входила в Ростовскую епархию20. Судя по указанию в жалованной грамоте 1539 г. на суд великого князя или его дворецкого над игуменом Леонтием, пустынь располагалась на дворцовых землях Верховажья. В начале 1560-х годов уже существовал порядок, согласно которому приходские попы Тотемской Соли (посада и окологородья) для освящения храмов обязаны были приглашать соборных протопопов и протодьяконов из Устюга, а за нарушение его в 1563 г. едва не были привлечены десятильником Григорием Ивановичем к духовному суду владыки в самом Ростове²¹. О существовании жалованной грамоте Ивана IV 1551 г., подтвержденной в 1595 г., церкви Благовещения на усть-Толшмы Устюжского уезда, (усть-Толшма в ХVII в. вошла в Тотемский уезд) упоминается в общей жалованной грамоте той же церкви царя Михаила Федоровича в 1623 г.²²

В 1564 г. известно о надзоре и сыске устюжского десятильника с доводчиком относительно церковного благочиния в Соли Вычегодской²³. Организация соборного духовенства в самом Устюге во многом строилась по образцу соборного духовенства Ростова: архиепископ Давид в указной грамоте 1581 г. предписывал делить доходы между протопопом, протодьяконом, ключарем, попами дьяконами так же, как и духовенство Ростовского Успенского собора делит их на три праздника в году (Успеньев день, чудотворцеву Леонтьеву память и соборное воскресенье)²⁴. К ХVI в. в Устюге существовала церковь во имя Леонтия Ростовского: «Леонтий Святый» фигурирует в актах Михайло-Архангельского монастыря первой трети ХVI в.; укажем также на упоминание дьячка Леонтьевской церкви в качестве писца одной данной грамоты²⁵. По мнению В.П.Шляпина, такое храмоименование свидетельствует о старинных связях Устюга с Ростовом и зависимости от него²⁶. Примечательно, что в устюжских актах ХVI в. Ростовская метрополия именовалась как «дом Пречистые и Леонтия Ростовского чудотворца», а с открытием в 1682 г. самостоятельной епархии в ее посвятительном имени появились свои праведники – Прокопий и Иоанн Устюжские. Пожалование царем Федором Ивановичем Леонтьевской церкви земель упомянуто в позднейшей, середины ХVII в., явочной челобитной²⁷. В 1641 в. известны старосты этой церкви – Иван Передмов и Фомка Филиппов, конфликтовавшие с попом, который служит «своим самоволством без мирских людей слова и хлеб емлет ружной насилством же»²⁸.

В январе 1555 г. Иван IV выдал жалованную несудимую, тарханно-проезжую с элементами уставной грамоту Ростовскому архиепископу Никандру на домовые вотчины в Ростовском, Вологодском, Устюжском и Белозерском уездах. Это весьма содержательный, многоплановый документ, согласно которому владыка посылал десятильников с их приставами в города Ростовской архиепископии попрежнему для сбора доходов и духовного суда. Приставы могли брать подозреваемых на поруки и ставить перед десятильниками, а светские власти (наместники, волостели и тиуны) не должны были вмешиваться в церковный суд. Были также отменены прежние царские («наши») жалованные тарханные грамоты для тех монастырей и церквей Ростовской архиепископии, по которым они ранее освобождались от выплаты церковной дани и всех пошлин. Теперь бывшие «тарханщики» и новые церкви привлекались к уплате «церковной дани со всеми пошлинами и с судом по данным книгам». Сборы в домовую казну осуществлялись приказными людьми владыки, «хто у него тут на годовой десятине собирает дань»²⁹.

В грамоте 1555 г. регламентировались венечные пошлины, собираемые приходскими попами: от «знамян» 2 алтына, печатного деньга, писчего 2 деньги «по старине». Каждый новый брак облагался выше предыдущего – «с двоеженца вдвое» с троеженца втрое, а без знамени отнюдь никоторой не венчает». Безусловно, венечные пошлины и регулирование семейно-брачных отношений – все это являлось источником немалых доходов Ростовской архиерейской казны.

Указание на структуру церковной организации на Устюге (черного и белого духовенства) содержится в завещании архиепископа Великоустюжского и Тотемского Александра 1699 г., упоминающем «архимандритов, игуменов, соборян, градских священников с диаконы»³⁰. Черное духовенство и соборный причт играли важную роль в архиерейском управлении на Устюге: монастырские настоятели и протопоп Успенского собора являлись приказными людьми Ростовского владыки, осуществляя, наряду с его десятильниками, приставами, недельщиками, административно-судебные и налоговые полномочия³¹.

В организации приходского духовенства были важны выборные институты поповских старост и десятских. В актах из архива Михайло-Архангельского монастыря конца ХVI в. названы два старосты (Спасский поп Иван, Прокопьевский поп Афанасий) и один десятский (Семеновский поп Григорий). В их присутствии была оформлена отмерная и отдельная грамота устюжского десятильника Т.О. Губастова властям этого монастыря на деревню в 1595 г.³² Функционировал и институт выборных церковных старост, воплощавший тесную, органическую связь общинно-посадской и церковной жизни. В 1573 г. старосты церкви «Воскресения старого на сполье» Д.Ф. Жужгин и В.И. Козаков покупают у М.Е. Чуриковкиной деревню за 11 руб. 2 гривны³³. Церковные старосты выбирались из «людей добрых и Бога боящихся, животом прожиточных, не упьянчивых, не воров и не бражников, кому мочно в церковной казне верить»³⁴. О высоком правовом статусе церковных старост говорит размер штрафа за их «бесчестье», согласно севернорусскому Судебнику 1589 г, – 5 руб., «а жене его вдвое»³⁵. Будучи обязательно людьми грамотными, церковные старосты вели приходные и расходные книги своих церквей, а ревизии этих книг регулярно проводились архиерейскими властями. Деятельность церковных старост находилась также под контролем общины и даже государства. О государственном регулировании института церковных старост свидетельствует царский указ 1625 г., согласно которому, они должны были «всякое церковное строение строить мирскими зборными деньгами, збирая меж себя по тому ж, как у них исстари велось, а церковных старост в тех зборных денгах считать по годом мирским людем, ково они меж себя выберут, чтоб церковные старосты зборными денгами не корыстовалися… А збирать бы денги старостам, смотря по церковному строению, и з совету мирсково, сколько доведетъца собрать, а собою одним без мирсково совету не збирать»³⁶.

Во второй половине ХVI в. действуют устюжские десятильники – Афанасий Яковлев с. Парфеньев и Третьяк Олексеев с. Губастова (брат владычного дьяка в Ростове Салтыка Олексеева с. Губастова)³⁷. Показателем публичноправовых полномочий устюжских десятильников являлось наличие у них своих печатей, упоминаемых в актах из копийной книги Михайло-Архангельского монастыря, опубликованной В.П. Шляпиным.

Обращаясь к источникам ХVII в., мы наблюдаем конкретную церковно-приходскую структуру Устюжской десятины в уже сложившемся виде. Отдельные моменты церковного строительства в Устюжской десятине ХVII в. были рассмотрены нами в специальных статьях по благословенным и храмозданным грамотам Ростовских митрополитов³⁸. В сравнительном плане принципиальным является наличие учетной документации разного происхождения (государственного и церковного) – писцовых книг 1620-х и 1680-х годов, с одной стороны, и окладных и сборных книг Ростовской митрополии тех же десятилетий, с другой. Состав церквей и причта, храмоименование, материальное положение приходского духовенства, его налогообложение в пользу владык – все эти вопросы могут быть рассмотрены по названным источникам.

Приведем данные о составе церквей Устюга по писцовой книге Н. Вышеславцова и подьячего А.Федорова 131-134 гг. (1623-1626 гг.)³⁹. Остановимся на церквях в крепости. Первой в книге указана соборная церковь Покрова Богородицы на Старом городище. Она была «древяна клетцки о трех верхах» и имела два придела – во имя Чуда Архистратига Михаила и великомученицы Екатерины. В храмовый комплекс входила также одноглавая церковь Варлама Хутынского с приделом Казанской Богородицы. В Устюжском летописце указана точная дата ее освящения – 17 апреля 1613 г., а 21 апреля уже отмечено первое чудо «прощения» больного человека от иконы Варлама⁴⁰. Еще одна соборная церковь – Успения Богородицы (пятиглавая, с приделами Усекновения Честные Главы Иоанна Предтечи и преп. Михаила Малеина) – зафиксирована писцами в Большом остроге. В Успенский храмовый комплекс входила еще теплая церковь во имя Козьмы и Демьяна.

Многие церкви Большого острога также образовывали храмовые комплексы, причем входящие в них церкви упоминались уже в летописных заметках 1490-х годов. Это были: 1) холодная церковь Прокопия Праведного (с Борисоглебским и Георгиевским приделами) и теплая Алексея митрополита московского (с приделом Василия Блаженного); 2) холодная церковь Происхождения Честного и Животворящего Креста Господня (с приделом Иоанна Устюжского). Из этого придела «зимним временем» бросались свечи, ризы и сосуды в церковь Св. Власия, богослужение в которой велось только зимой.

На берегу Сухоны располагались храмовые комплексы: 1) церквей Рождества Христова и Рождества Богородицы; 2) церкви Дмитрия Прилуцкого и место церковное Николы Чудотворца. Два храмовых комплекса стояли на торговой площади: 1) Вознесения и Богоявления Господня (с Воздвиженским приделом); 2) пятиглавая «поставленная ново» церковь Воскресения Господня (с приделами Спаса Нерукотворного и царевича Дмитрия); 2) теплая церковь Иоанна Богослова с приделами Николы Чудотворца и Иоанна Златоуста. У гостиного двора находилась церковь Живоначальной Троицы с Флоро-Лаврским приделом и церковь великомученицы Варвары с приделом Афанасия Александрийского.

Меньшее число церквей было указано на посаде. За острогом против старой городовой осыпи отмечен храмовый комплекс Сретения Владимирской Богоматери и Св. Жен Мироносиц. Далее вниз по Сухоне стояли: церковь Петра митрополита, Благовещения Богородицы, Симеона Столпника (с теплой церковью Василия Кесарийского), Ильи Пророка (с ц.Зосимы и Савватия Соловецких). Напротив посада на правом берегу р. Сухоны в Дымкове слободе был храмовый комплекс церквей Дмитрия Солунского и Сергия Радонежского. В отличие от всех перечисленных выше городских и посадских храмов, этот имел царскую жалованную грамоту (Михаила Федоровича Романова) за приписью дьяка Мих.Смывалова на пашню и угодья⁴¹.

Сведения о храмах в писцовой книге 1623-1626 гг. можно существенно дополнить информацией из близкой о времени сборной книги 9 января 1625 г., отразившей их налогообложение в архиерейскую казну. Книга была составлена по приказу Ростовского митрополита Варлама устюжским десятильником, митрополичьим сыном боярским Г.В. Чубаровым на основе «данных уложенных книг по окладу В. Горяинова 133 (1625) года и имеет позднейшие приписки за 1628-1636 гг. Этот ценный источник был опубликован еще в 1894 г.⁴², но с тех пор, если не ошибаемся, бегло был использован лишь Н.И. Суворовым (в статье о Николо-Прилуцком двинском монастыре)⁴³, В.П. Шляпиным (в статье об Орловской Всесвятской церкви)⁴⁴ и Н.В. Устюговым. Последний подсчитал по нему общую сумму поступлений в казну ростовского митрополита – свыше 71 руб., а по «приходной зборной книге» 1682/83 г. возрастание ее до 183 руб.⁴⁵ По ряду ремарок в тексте сборной 1625 г. видно, что публикация была осуществлена с оригинала книги. Его местонахождение ныне нам неизвестно. Текст состоит из совокупности однородных статей типа: Мироносицкой поп дани платит дани столько-то (плюс ряд пошлин), в конце после перечислений – всего по данному приходу столько-то алтын-денег. Особое значение источнику придает то обстоятельство, что в нем зафиксированы не только городские, но и сельские приходы Устюжской десятины. Их подборка в книге при некоторых сбивках осуществлена по трем третям – Двинской, Сухонской и Южской, по которым обычно проводились землеописательные работы в обширном Устюжском уезде. Состав владычной администрации, которой полагались отчисления, – это десятильник «с людьми» и доводчик. Церковный прямой налог «дань» аналогичен дани в системе государственного обложения, а упоминание доводчика также находит параллель в многочисленных актовых источниках средневековой Руси, отразивших функционирование наместничьего аппарата (тиуны, доводчики, праведчики, недельщики, различные данщики и писцы). Кроме того, состав архиерейской администрации и номенклатура пошлин книги 1625 г. в целом идентичны соответствующим перечням, отраженным в жалованных грамотах ростовских архиереев сельским причтам в вотчинах Кирилло-Белозерского монастыря ХV в.⁴⁶

Денежные единицы, в которых взимались поборы, в сборной книге 1625 г. выражены по-разному: белами – дань, за корм десятильнику и его людям, алтынами и «деньгами» – взимания за объезд и пошлины десятильнику и доводчику. По всем городским и сельским приходам заметны фиксированные взносы десятильнику: за корм – 5 бел, его людям – 2 бел, за его пошлины – 5 алт.; доводчику: за корм – 3 деньги, за его пошлины – алтын. Из табл.2 видно, что доводчиковы пошлины нередко взимались