Глава 12, в которой длится долгая ночь

Джинни свернулась калачиком на кушетке около камина, часто всхлипывая. Ремус подошел к девочке и ткнулся холодным мокрым носом ей в руку. Жаль, что оборотни не могут плакать, иначе он сел бы рядом и тоже разрыдался. Заскулив, Люпин подсунул голову ей под ладошку.

 

Джинни была очень ранимой девочкой, профессор прекрасно это понимал. Гарри и Гермиона рассказывали ему о событиях, произошедших в первый год ее обучения в Хогвартсе. Пусть с тех пор она многое испытала и даже помогала защищать своих одноклассников во время первой битвы с Волдемортом. Да, она была храброй, но в то же время такой хрупкой.

 

– Извини, Ремус. Я просто… Я никогда не видела человека в таком состоянии. И я… я не хочу, чтобы он умер, – всхлипнула Джинни. – Снейп не очень приятный человек, но он один из нас.

 

Казалось, оборотень усмехнулся. Люпин старался смотреть на девочку обнадеживающе, но ужасно трудно утешать кого-то, когда ты в волчьей шкуре. Уизли еще раз всхлипнула и обняла оборотня за шею.

 

– Спасибо, Ремус, – прошептала она.

 

Люпин вздохнул, понимая, что Джинни его не отпустит и ему придется всю ночь провести с ней. Девочка закрыла глаза и прижалась к пушистой шерсти.

 

***

 

Гермиона сидела рядом с Северусом, стараясь не заснуть. Заживляющие чары потребовали много усилий. Еще никогда ей не приходилось тратить сразу так много магической энергии. За плечами мадам Помфри стояли годы обучения и практики; Гермиона всего несколько раз пробовала лечебные заклинания и брала пару уроков. Когда усталость стала невыносимой, девушка потерла глаза и пообещала себе обязательно посетить еще несколько уроков и поработать волонтером в госпитале Св. Мунго.

 

«Кто знает, как долго продлится война и с чем мне предстоит столкнуться», – размышляла она, рассеянно поправляя покрывало и наблюдая, как тяжело дышит Северус.

 

Лицо его все еще оставалась бледным, кожа была ледяной. Время от времени девушка осторожно брала Снейпа за запястье и проверяла пульс, нежно сжимая изящную ладонь зельевара. Несколько раз Гермиона с трудом удерживала слезы. Ранее она заметила Черную метку на предплечье профессора и теперь старалась накрывать левую руку, чтобы скрыть уродливое свидетельство ошибки его юности. Когда кончики ее пальцев случайно коснулись предательского знака, Гермионе показалось, что она обожглась – от блеклых темных контуров исходил сильный жар. Нельзя сказать, что девушка была напугана. Она знала, что Снейп носит Черную метку, но впервые увидела ее своими глазами и была расстроена.

 

«Ты, наконец, поняла, что он – человек, а не чудовище», – подумала Гермиона и покраснела.

 

Девушка выпустила руку своего профессора. Было во всем этом нечто странное, нечто такое, о чем ей совсем не хотелось думать. Слишком уж это ее смущало. Испытывать чувства к Северусу Снейпу, сальноволосому типу, принесшему ей и ее друзьям столько неприятностей за все время обучения… Она поежилась.

 

«Я просто ужасно устала. Вот и все. Если бы только я могла хоть на минутку закрыть глаза…» – думала девушка.

 

***

 

Гермиона открыла глаза, почувствовав, как ее что-то щекочет. Она все-таки уснула. Отчитывая себя за невнимательность, девушка повернула голову, собираясь посмотреть, что щекотало ее руку, и встретилась взглядом с черными, как уголь, глазами. Молодая ведьма едва не закричала, осознав, что лежит рядом со Снейпом. Очевидно, во сне она придвинулась ближе к нему.

 

Пытаясь привлечь внимание девушки, профессор прикасался к ней кончиками пальцев. Из-за нестерпимой боли он едва мог двигаться. Когда Гермиона резко поднялась, толкнув кушетку, с губ зельевара сорвался тихий стон. Дрожащая рука все еще тянулась к молодой ведьме, бескровные губы шевелились. Сердце Гермионы сжалось, она наклонилась к профессору, с трудом расслышав его слова.

 

– Больно, – с трудом выдавил Северус.

 

– Я знаю… – прошептала ведьма. Она дотянулась до стоящего на ночном столике флакона с заживляющим зельем. Гермиона опасалась поить профессора лекарством, пока он не придет в себя. Он мог подавиться зельем. – Выпейте это.

 

Придерживая одной рукой подушку, чтобы Снейп мог приподняться, другой она поднесла к его губам открытый флакон. Северус выпил зелье без возражений. Казалось, боль постепенно его отпускала. Темные глаза смотрели спокойнее и увереннее. Гермиона помогла ему лечь и поставила пустой флакон на столик. Зельевар вновь пытался заговорить, но ведьма остановила его:

 

– Молчите. Вам сейчас нужно просто лежать.

 

– Что произошло? – спросил он, игнорируя ее совет.

 

– Вы не помните атаку?

 

– Помню, но как я вернулся назад? Сюда… живым?

 

– Мы с Джинни помогли вам.

 

Снейп замолчал, взгляд скользнул по одеялу, которым он был накрыт. Профессор был слишком слаб, чтобы отбросить одеяло, но ему нужно было увидеть, что это существо с ним сделало. Северусу почему-то казалось, что его не ранили вообще, хотя он и помнил, как острые когти срывали с костей его плоть.

 

– Мне нужно увидеть себя, – приказал он.

 

– Все не так плохо, – попыталась успокоить его Гермиона.

 

Он смотрел на девушку и хотел задать ей вопрос, но не мог. Он не был уверен, как ее спросить. Гермиона выглядела уставшей и бледной, не говоря уж о явном волнении.

 

Молодая ведьма откинула край одеяла, и Снейп увидел глубокие рваные шрамы – все, что осталось от ужасных ран, которые ему нанесли всего восемь часов назад. Зельевар был поражен. Лечебные навыки девушки оказались намного более впечатляющими, чем он мог предположить.

 

– Думаю, мадам Помфри закончит дело, начатое Джинни и мной, – произнесла ведьма, вновь укрывая его одеялом.

 

– Гермиона, ты хорошо постаралась, – сказал профессор, прикрывая глаза.

 

– Северус?..

 

Он открыл глаза и объяснил:

 

– Защитные чары ослабели. Мне нужно усилить их… когда я смогу.

 

– Позвольте мне сделать это. Я думаю, что смогу понять, как…

 

– Нет, Гермиона, ты и так уже много сделала. Я и не думал…

 

– Со мной все будет в порядке.

 

– Со мной тоже, благодаря тебе, – ответил Снейп.

 

– И Джинни. Она подобрала книги, которые вы выронили. Она сказала, что тогда вы не напрасно… – Гермиона запнулась.

 

– Великолепно, – прокомментировал зельевар.

 

– Вы не устали?

 

– Безумно устал, но мне не хочется засыпать, – смущенно признался он.

 

– Почему?

 

Северус молчал. Девушка видела по его глазам, что он ведет внутреннюю борьбу с самим собой. Зельевар всегда был очень скрытным, очень таинственным. Гермиона поняла, как нелегко ему открывать себя другому человеку. Наконец он отвел глаза и тихо вздохнул.

 

– Потому что мне страшно, – негромко признался он.

 

– Я буду здесь, с вами. Не нужно бояться.

 

Снейп слабо улыбнулся и кивнул.

 

– Я знаю, Гермиона, но…

 

– Нет, Северус! – воскликнула она. – Ни слова об этом, иначе мы навсегда потеряем надежду выбраться отсюда!

 

– Ты действительно считаешь, что нам удастся вернуться? – спросил он, слегка касаясь ее руки.

 

Неожиданно Гермиона почувствовала себя очень взрослой, мудрой и строго выпрямилась, до ужаса напомнив Минерву МакГонагалл. Улыбка вновь коснулась губ зельевара.

 

– Я не сомневаюсь, что у нас все получится,– уверенно произнесла девушка, сжимая руку своего профессора. – А теперь, быть может, вы все же немного поспите? – спросила она, делая вид, что рассержена непослушным пациентом, хотя в глазах девушки плескались искры веселья. Молодая ведьма почти скрыла охватившее ее странное волнение. И, кажется, ей удалось не показать и тени сомнения. Ведь всем им, возможно, никогда не удастся попасть домой.

 

– Я постараюсь.