Создание системы ПВО для защиты супружеских пар

Когда, разглядывая МАК-карту с девочкой в белом беретике, перед которой лежат две конфетки, а сзади стоит шкаф со сладостями, я сказала Шри Раму, что он сильно рискует, так как я могу обернуться на этот шкаф и взять оттуда какую-нибудь сладость, то есть мужчину, который ждет этого, он сказал мне: «Ты чиста, пока я с тобой». Меня очень огорчили эти его слова, так как они означали, что если я буду с каким-то хорошим мужчиной, и у нас всё будет хорошо, и мы будем верны друг другу, все равно не будет гарантии, что асуры не пролезут в наш с ним супружеский интим. Меня это очень расстроило, и я решила сделать такую гарантию, взяв из нынешнего земного сообщества асуров, которые живут среди нас как обычные люди, но относятся к нам, к людям, как к своей кормушке, подключаясь к нам и изымая наши благочестивые заслуги, чтобы за счет наших благочестивых заслуг вольготно жить в этом материальном мире. Я решила, что сейчас я возьму тех асуров, которые были любителями вторгаться в интим супружеских пар. Про это я рассказала в 247-й серии, которую я записала 30 января 2019 года. В 248-й серии (с 19:14) я обратила внимание на скриншот с «Махабхараты», на котором Кунти говорила своим сыновьям: «Я накажу их обоих завтра утром». Я подумала, что, скорее всего, я отправлю тех асуров в их будущие жизни защищать семейные пары от незримого вторжения асуров в их супружеский секс «завтра утром», как было написано на этом скриншоте. 248-я серия была записана 31 января, и получалось, что сделать это надо было утром 1 февраля. И вот настало утро 1 февраля 2019 года. Я морально была готова, что это событие может случиться в этот день, но сама ничего предпринимать не собиралась. И вот тем утром ко мне подошел мой сын и попросил проверить его домашнее задание. Он редко сам подходит ко мне с просьбой проверить его домашнее задание, он обычно говорит, что домашнее задание сделал, и прячет, чтобы я не заметила, но тут он ко мне утром подошел, сует мне в руки тетрадку и говорит: «Мама, ты сегодня сможешь проверить мое домашнее задание?» Я говорю: «Да, смогу». Он говорит: «Проверь, пожалуйста, жестоко». Меня это насторожило, удивило. Во-первых, просьба проверить домашнее задание из его уст сама по себе странна, во-вторых, он сказал «проверь жестоко». И тут же я вспомнила, как я в самом конце 249-й серии посетовала, что я жестокая. Я посмотрела на все это и поняла: мне надо сделать их сегодня, 1 февраля, потому что сын сказал проверить домашку сегодня, и мне надо сделать их жестоко.

Дети пошли в школу, а я пошла в магазин. Когда я шла в магазин, ходила там и шла домой, я думала об этих словах, что мне надо сделать их сегодня и надо сделать их жестоко, и представляла в уме, что эти асуры вытворяли с женщинами. Я представляла, как они подключаются к женщине незримо и неощущаемо, на расстоянии и через тело ее мужа имеют ее и выкачивают из нее во время ее оргазма ее благочестивые заслуги, как обстоятельства после этого чудесного жаркого необычайно мощного оргазма у этой семьи вдруг внезапно ухудшались, происходило что-то неприятное, что кардинально понижало качество их жизни, как у них наступали какие-то проблемы и приходилось приспосабливаться к новым, удручающим условиям существования, мыкаться то тут, то там и как асурам было на это совершенно наплевать, они знали, что у них обстоятельства ухудшатся, но не стеснялись изымать ее благочестивые заслуги, ведь они хотят жить тут хорошо и, как они считают, они существа более высшего порядка и имеют на это право. Как в рекламе: «Я этого достойна». Они считали, что они этого достойны, и снижали уровень ее благочестивых заслуг, швыряя ее таким образом в какие-то беды и несчастья ее жизни. И при этом они не стеснялись быть в супружеском сексе, даже если супруги были верны друг другу. Я шла и представляла разные картинки, что с этой парой могло происходить после такого вторжения асуров в их супружеский интим. Я думала, что многие пары в результате такого вторжения порушились, так как у женщины стало бы недоставать ее благочестивых заслуг на то, чтобы быть замужем, со своим мужем, и происходило бы что-то, что она оставалась одиночкой. Конечно, истинную причину этого никто не знал бы, так как в результате утери благочестивых заслуг всё происходит как бы само собой, просто обстоятельства жизни сами так начинали бы складываться, что что-то происходило бы, из-за чего эта женщина оставалась бы без мужа. Асуры оставались бы чистенькими, незапятненькими, так как никому такое и в голову не может прийти, что семья может разбиться в результате того, что какие-то асуры понавыкачивали из этой женщины ее благочестивые заслуги, подключаясь к ним во время супружеского секса и имея ее через тело ее мужа. Никому такое в голову прийти не может, в чем настоящая причина их развода, так как все видят только внешние причины, то есть результат той диверсии асуров против семьи, ее целостности. В моем уме проносились картинки разных сценариев, что становилось бы с этими женщинами, которые после такого наглого вторжения асуров в чужой для них интим оставались бы без своей удачи, без своих возможностей, без защиты, один на один с жизнью. И под конец я пришла в ярость. Я подумала: «Я их сделаю так жестоко… Они пожалеют, что даже думали про это!»

Когда я ходила в магазине, я уже знала, что я их сделаю сегодня, и купила себе тортик «Тирамису», «Подними меня на небеса», как поощрение, как стимул сделать их. Я решила, что съем тортик, когда всё сделаю. Я обратила внимание, что вся автостоянка рядом с нашим магазином забита машинами и они все просто огромные и шикарные. Такого тут никогда не было, магазин не такой большой, обычный магазин, машины обычно там стоят, но не так много и разного калибра, а тут вся автостоянка была просто забита этими машинами и даже не было свободного места, и все как на подбор были большие, джипы, минивэны, просто шикарные крутые тачки. Откуда они там взялись и все в один момент? Я посмотрела на это дело и подумала: «Сегодня будет большой улов. Там будут большие рыбины, и их будет много». Я была на таком взводе, представляла картины, что с этими женщинами могло быть после действия асуров, как они становились бы беззащитными, уязвимыми перед ударами жизни. Я представляла разные ситуации, в которых могла оказаться такая женщина, оставшаяся без значительной доли своих благочестивых заслуг после многочисленной выкачки их из нее асурами через тело ее мужа, как ее муж подал на нее на развод, лишил ее родительских прав, отобрал детей, как он даже мог подать на нее в суд, оговорив ее и набрав ложных свидетелей, как она не могла бы нигде притулиться и над ней висела бы угроза оказаться в местах, в которых никто не хотел бы оказаться. И как она думала бы, что все сговорились, что мир просто отвернулся от нее. Я думала, что женщина после такой диверсии и ограбления ее банка благочестивых заслуг могла остаться без мужа, без работы, уехать жить с детьми в какую-то глухую деревню, как опека пришла бы и стала бы требовать от нее хороших условий для ее детей, которые она никак не могла бы обеспечить, потому что работы для нее не находилось бы, а если бы находилась, то очень тяжелая и малооплачиваемая. Как этих детей у нее забрали бы и она билась бы об стены этого пустого дома, кляня свою судьбу. Сколько таких картин я понапредставляла, тьма-тьмущая. Я хорошо себя взвела. Я была в ярости на асуров за такие дела. Я пришла домой и думаю: грязная посуда есть, много, специально несколько дней собирала, чтобы долго ее мыть, чтобы было время на эту акцию, вдобавок купила много картошки, думаю: если посуда закончится, начну чистить картошку, а если времени не хватит, я ее буду тереть, но до этого дело не дошло, я ее только почистила. И я стала мыть посуду.

Я настроилась на тех асуров, которые оказались включенными в эту акцию. Я подумала, что в своих будущих жизнях они будут очень счастливо женаты и будут подсадными утками, капканами для таких асуров, какими они были. Они будут притягивать к себе своим образом жизни, внешним видом, поведением таких любителей вклиниться в чужой супружеский секс незримо и выкачать с пары их золотой запас благочестия. Я думала, что каждый из отправляемой сейчас партии будет мощным стрелком, у него будет какое-то особое зрение, что он на тонких планах будет все это видеть. Если какой-то захочет через него подключиться или хоть как-то на его жену повлиять, у этого стрелка сразу включится его незримое для всех оружие, и он сожжет и того, кто это пытался сделать, и кто там с ними вообще. И он со своей женой будет нести такую службу:

Мы с Мухтаром на границе

Службу зоркую несем.

Враг не сможет подступиться, —

Вмиг из пушки разнесем.

Они станут мощным оружием, которое может использоваться с целью поражения как одной единицы противника, так и всей вражеской армии. Это оружие сжигает свою цель до основания одним мощным, точечным, прицельным ударом. Никакие доспехи, никакие благословения, никакое экранирование не может защитить от этого оружия. Оружие это столько могущественное, что его нельзя ни остановить, ни нейтрализовать. Оно самоактивирующееся, мгновенно реагирующее на попытки воздействия. Любые воздействия на это оружие разбиваются о него, не причиняя этому оружию никакого вреда, делая его практически неразрушаемым и неуязвимым. Это будут неспящие стражи, всегда на посту, всегда в боевой готовности. Мгновенное реагирование, безжалостное, хладнокровное и безвозвратное уничтожение противника любой мощи.

И когда я начала их делать, после интенсивного представления картинок, что могло стать с теми женщинами после такого воздействия асуров, я была в сильной ярости, стала мыть посуду, и в моем уме так и крутилось это «сделать их сегодня и жестоко». Я думала: «Щас я сделаю их сейчас и жестоко. Тортик уже стоит, ждет. Тортик съем только тогда, когда сделаю их полностью». Я стала мыть посуду и включила, как всегда, Нрисимха-мантру «уграм вирам махавишнум, джвалантам сарвато мукхам, нрисинхам бхишанам бхадрам, мритью мритьюм намамй ахам». Я пыталась представить их, но ничего не представлялось. На моем внутреннем экране было просто пусто, и никого из них не было там вообще, как будто их нету, пропали. Я подумала: «Что это такое?! Но ничего, они никуда от меня не денутся. Я еще попою, и они появятся». Я продолжала петь эту мантру «уграм вирам махавишнум, джвалантам сарвато мукхам, нрисинхам бхишанам бхадрам, мритью мритьюм намамй ахам», вдруг смотрю: появляются. Сначала немножечко, потом больше, больше, смотрю: уже хорошая кучка их образовалась. Потом у меня вдруг появились какие-то большие лапищи-хваталки, как у роботов, и я стала этими руками-хваталками доставать откуда-то асуров и кидать их в эту кучу, стараясь выдирать тех, которые побольше, покрупнее. Целую кучу отовсюду выдернула их и накидала в общую кучу, и получилась хорошая большая гора. И когда я выдирала и кидала их в общую кучу, я пела Нрисимха-мантру. Когда уже набралось их достаточное количество, я продолжила петь и вдруг увидела, что их энергетическая труба, которая внутри каждого, стала обугливаться, чернеть и облетать горелыми черными лохмотьями, кусками пепла, просто от одного пения этой мантры. Я просто пела эту мантру и думала, что мантра может всё. Если я-то никто, то мантра-то может всё. Эта мантра уничтожает всё негативное, уж асурическое точно уничтожает. И я просто пела эту мантру и как бы со стороны смотрела, и от их внутренней трубы стали отваливаться горелые фрагменты, куски пепла, как будто бумажку подожгли и она сгорает и по краям пепельные горелые кусочки развеваются на ветру. И вот так вся их труба стала из таких обгорелых пепельных кусочков.

Потом я вспомнила, что надо сделать их жестоко. Тогда я стала переформатировать их чакры в спонтанном танце рук под звучание мантры. И когда я форматировала их чакры, у меня вдруг появился большой длинный коготь на большом пальце, и я снизу этот коготь воткнула в них и как давай там ковырять в разные стороны, чтобы им больно-больно было. А потом я воткнула в их кок, который между ног, с обеих сторон, внутри в корень и снаружи, где отверстие, по большому пальцу и как давай из пальцев внутрь вдувать. Одновременно из обоих пальцев что-то стало вдуваться, и их кок раздулся и от напряжения весь натянулся, наподобие парафимоза, только гораздо существеннее и больнее. Как будто бы я заткнула с двух сторон трубу и стала вдувать одновременно и оттуда, и оттуда воздух, и оно надулось и больно так, жуть, дотронуться даже больно. При парафимозе набухает небольшой кусочек плоти, а тут всё набухло и не дотронуться ни до чего. И когда там стало такое напряжение, что аж невмоготу, я переключила свое внимание на их простату. Из всех моих пальцев вдруг выросли длинные острые иглы, я воткнула эти иглы в их простаты и как давай колоть там по-всякому. А потом я этими штуками стала рвать там всё на мелкие кусочки, и от их простат ничего не осталось. Я старалась сделать им очень больно, потому что мне сказали сделать их жестоко. Я делала им очень больно, чтобы им жизнь в материальном мире не казалась медом, чтобы они потеряли желание наслаждаться в этом материальном мире и устремились на выход из материального мира в духовный мир. Я вгоняла эти острые иглы в их простаты, чтобы им было очень больно, чтобы они скулили от боли и чтобы все асуры слышали это. А потом я переключилась на их шарики, бубенчики. Я взяла эти шарики обеими руками и представила, что в этих шариках есть нервы. Я не знаю, есть ли в этих шариках нервы или нету, не имею понятия, но я представила, что там нервы есть. Я представила их какими-то белыми нитями. Я ввела свои острые длинные когти туда вглубь шариков, и смотрю: к этим когтям закрутились эти белые нити-нервы. И я из этих шариков стала вытягивать эти нервы и по-всякому дергать их, а потом стала закручивать их, а потом смотрю, а там нервы со всего их тела присоединились, и я коловоротом каким-то все нервы всего их тела по-всякому одновременно всей массой дергала и крутила во все стороны. Короче, они там скулили хорошо.

Я хотела сделать им еще больнее, но вдруг на моем внутреннем экране появился мой Шри Рам. Он откуда-то вдруг появился, я на него посмотрела, и мне больше не захотелось их мучить. Я подумала, что он меня просит их не мучить. Мне стало так грустно. Я давно его там не видела и вдруг увидела. Я ощутила, что я очень сильно соскучилась по нему, и тут же включила другую мантру. Это была мантра «туми бхаджа ре мана, туми джапа ре мана, ом шри рам джая рам джапа ре мана» в исполнении Маниша Вьяса. И пока я пела эту мантру, я плакала горючими слезами и хотела, чтобы все асуры увидели, как я рыдаю и скучаю по моему Шри Раму. И все эти слезки капали в трубы тех асуров, которых я делала. Я уже перестала их мучить, хотя хотела сделать им еще много всего. Я бы хорошо их помучила еще, но он пришел, я отвлеклась от того дела и стала плакать. Мои слезки заполнили их трубы, которые были полностью обгорелые с висящими по стенкам лохмотьями пепла, а тут стали наполненные голубой водой.

250 с 00:23.

https://youtu.be/6M1q695D6bU?t=23