Я в 12 веке убит половецкой стрелой.

Я в 13 веке задушен ордынской петлей.

За конем меня в облаке пыли сквозь 14 протащили.

Я в 15 веке холерной воды наглотался.

Я в 16 веке на дыбе ночной извивался.

А в 17 веке, что было со мною, забыл.

В 18 веке вещий ворон с груди моей каркал, что отбились от Карла.

В 19 веке на той же Смоленской дороге оторвало мне ноги ядром Бонапарта.

 

Эти строчки читает то актёр, что читал стихотворение о Христе.

8.

А в 20-том  на Первой войне мировой

Прелым запахом сена

Обманул меня запах фосгена. Расстреляла меня интервенция.

Под полярной звездой придавило сосной.

Я над миром летаю золою Освенцима.

Я в блокаду не мог дотянуться до горла собаки,

И сиял сквозь меня золотой Исаакий.

В Тростянце, чтобы я веселее горел,

Мразь с крестами бензином меня обливала.

Неужели и этого мало?

Неужели еще радиации надо нажраться

И воды водородной напиться,

Чтобы ногти, роняя светиться?

 

Нагнетающий ритм барабанов.Каждый актёр произносит по строчке.

 

Злая ненависть нависла над землей.

Ну, куда же катится наш мир?

Человек воюет сам с собой,

Злу коварному устраивая пир.

Стой, глупец, остановись, подумай!

Ты же губишь жизнь свою и жизнь других!

Ад пылающий и рай не перепутай,

Выбирая путь дальнейший свой из них!

 

Чечня, когда мы произносим это слово,

Остаться равнодушными нельзя,

Оно для нас совсем уже не ново,

Ведь сколько лет идёт у нас война.

Мы сами оскверняли память об Афгане,

Ругали бесполезную войну,

Она, пока её мы обвиняли,

Тихонько заползала к нам в страну.

Войну в Чечне мы разве понимали?

Будёновск и Буйнакс, - казалось далеко…

И даже взрыв здесь рядом на Каширке

Воспринимался нами так легко

.

Быть может, мы добрей и не готовы

Зло помнить долго и нам наплевать?

С душою русской на «Авось» мы снова

Готовы забывать, прощать?

Пока беда самих нас не коснется,

Не грянет гром, не крестится мужик,

Мир православный так не всколыхнется?

Веками ждать набата он привык?

Так что ж мы ждём, когда в Москве стреляют?

В заложники берут детей?

Нам угрожают, в нас стреляют,

Как поменять сознанье у людей?

 

Беслан.

 Никогда ещё со времён Великой отечественной войны у нас не было такого общего горя как Беслан. Мы ещё не нашли нужных слов.

Только их не вернуть. Мальчиков, полёгших в Афганистане. И уже наши отцы одного с ними возраста. Они просто не стали чьими-то папами.

 Мальчики, полёгшие в Чечне, и их не вернуть.

 Не вернуть подводников,

 Людей, ставших жертвами бандитизма.

Ребят, маленьких артистов с Дубровки. Бесланских детей, собиравших свои портфели 31 сентября.

Всех, чьи тела приняла земля, а души – небо.

Вы услышьте нас там, наверху, и помолитесь за нас Богу единому, не важно как мы его именуем.

И пролетая над нашими головами помолитесь за нас, невесть ещё что мы здесь натворим, каким политикам ещё поверим, вы спасите наши души!

.

 7 сентября 2004 года. Эрмик Бабаянц.

Г. Владикавказ. Из газеты «Экран Владикавказа».

 

Беслан.

Меня больше нет.

И не будет уже…

Я прожил семь лет на свете…

И нету покоя моей душе:

За смерть мою кто в ответе?

Я думал, чудовища в сказках живут –

Мне взрослые так говорили,

Чудовища, знал я, ко мне не придут

Ошибся: пришли. И убили.

И нету покоя моей душе:

За смерть мою кто в ответе?

 

Мне больно и страшно…

Хотя уже

Нету

   Меня 

             На свете.. Будь я учительницей, я бы непременно начала 1 сентября не только уроком мира, но и уроком памяти. Я бы сказала своим ребятам, что сегодня праздник, но и горе тоже. Ведь сегодня с нами нет многих мальчиков и девочек, о которых, пожайлуста, помните. Нам всех их будет не хватать.

 

А я все никак не могу понять: как можно не любить, не уважать, а то и просто не знать истории родной страны. Откуда это поверье? От спесивого, полуграмотного убеждения, что история ничему не учит? Или от низкого уровня преподавания истории в школах?

А может быть от падения нравственности?!

 

Звучит оратория Орфа. Можно вставить «Реквием» Моцарта или Верди.

 

Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно. Не уважать оной есть постыдное малодушие. Так говорил Пушкин.

 

Свет полностью постепенно приглушается. В темноте все актёры постепенно ложатся на пол для пластической хореографической композиции

«Возрождение России». Начинают звучать первые аккорды авторской песни- темы «Россия»

Только вслушайся, вдумайся в имя - Россия.

В нем и россы, и синь, и сиянье, и сила.

Я бы только одно у судьбы попросила:

Чтобы снова враги не пошли на Россию.

 

Постепенно в пластике актёры поднимаются, а то и снова падают, руки их или взмывают в надежде вверх или безвольно падают, у девушек распущены волосы – это символ бескрайних полей пшеницы, это танец– это боль, это страдание, это вера. Постепенно в пластическом решении все перестраиваются, в руках актёров неожиданно появляются зажжёные свечи, море свечей, из кулис из складок одежды сцены выходит весь состав участников, их много 18-20 человек. Постепенно они оказываются в таком перестроении, что сзади в самой глубине сцены – символ памяти, монументы, в основной линии на авансцене – те кто сейчас живёт, дышит, мысли, это сыны России, а перед ними на ступеньках – самые маленькие – это будущее, это надежда. После блока песни «Россия» сразу же звучит «Молитва» того же автора Евгения Неволина. И звучат как завещание строчки юной девочки:

 

Россия – большая страна,

В ней грозы не отзвучали,

Но родина здесь моя,

И мы никуда не отчалим.