Эпюра 4. Подарок Благодетелям

 

«О, Господи!...» - только и смогла произнести Матушка Парвати, увидев вернувшегося с первой охоты Васуки на шее своего супруга.

Махадев был далеко, в медитации, а возле его неподвижного тела собрались в кружок преты и ганы, послушать новостей от нагулявшегося в отпуску Васуки. Васуки во время рассказа вел себя отвратительно, икал, отрыгивал и пукал, к всеобщей радости придворной нечисти, и ужасу Парвати.

Парвати притащила с полей кремации ведро пепла и принялась горстями присыпать следы жизнедеятельности Васуки, повторяя в укор обожравшейся твари: "Cтыдобища-то какая! Все ведь смотрят. Ведёшь себя, как голубь на памятнике! И когда в тебе всё переварится!.. Сколько же ты сожрал этих несчастных?.."

Наконец, Васуки отпустило немного, и к нему вернулась его обычная сонливость; он уже начинал подрёмывать, наблюдая сквозь подёрнутые золотистой пеленой веки, как суетится возле божественного супруга Матушка Парвати, и тут его посетила совесть. Точнее, Ганга, мощным пинком сверху, взвившись из джаты Махадева, освежила потоком и смыла сложное наносное биохимическое амбре с благоуханной камфары Его существа. Махадев улыбнулся сквозь бегущие по нему серебряные струи, не выходя в эфир. Обтекая и ёжась, Васуки спохватился - что же это он! - Так прекрасно поохотился благодаря воле Махадева, ползал по Земле в своё удовольствие, охотился в кустах и даже купался в болоте, а благодарность? Где его, Васуки, благодарность Махадеву, Нараяне, и Шеше? И даже Матушке Парвати, когда она обомлела, увидев обожравшееся бесформенное чудище, всё в тине, залезающее на её мужа? И не придавила тут же, а могла.

Традиционно Васуки решил посоветоваться с Шешей, насчёт подарка. Шеша всегда был рад помочь Высуки. Вот, например, третьего дня, на низшем совете, по отбору в Ноев ковчег, он протежировал и защищал Васуки перед собранием, колотя хвостом о трибуну, покрывая обвинения о воображаемых, по его убеждению, безобразиях обожаемого Царя глубоким контр-бас-хеви-альто: «Ва-Cу-Ки Нахг!!!». Этот убойный аргумент Шеша голосил на повышение резонанса до предела, и ничего не желал больше слушать.

На том низшем собрании присутствовали и самые низшие слои сущностей - люди. Васуки был убежден, что эти - гаже даже Гаруды, потому что постоянно огорчают Махадева, поднимая вопрос об ограничении передвижении Нагов по их территориям. Люди нервничали и требовали конкретизации. Лицензии на отстрел и убой. В итоге высший суд над низшим восторжествовал и объяснил, что геноцида не допустит, что это - любимые чада Махадева, и тому подобное и так далее... Ну, пинайте на себя, если что, короче. Таков был набор ответов.

Вот и сей раз, припоминая свой непреклонный героизм, солидарный Махадеву, Шеша растрогался и обещал подумать над просьбой Васуки.

 

«Свами, Свами!..» - тревожно привлекла внимание Нараяны Лакшми. - «Шеша опять думает...».

«Дорогая! Ты, главное, не расстраивайся. На Индрани от этого изумруды меркнут".

«Но Шеша опять общался с этим Нагом Васуки».

«Дорогая, мальчики просто безобидно дружат, - и, пресекая возражение Лакшми, добавил:- а Парвати считает Шешу затейником. Ну не ругаться же нам семьями!"

Нараяна умоляюще сложил ладони: - Мы что-нибудь придумаем с Махадевом, клянусь!

Лакшми послышалось "Махадевом клянусь", и это Её на время стопроцентно успокоило.

Молитвенно сложив ладони, Нараяна удалился на Кайлаш потолковать с другой стороной.

 

 

Нараяна заискрился перед Махадевом. Они помолчали. Парвати, наконец, ушла готовить кхир.

"Мальчики готовят нам подарок", - как бы в пространство и между прочим, не навязчиво и не выдавая беспокойства, сообщил новость Нараяна.

«Я в курсе», - в тон ему ответил Махадев, медленно открывая глаза.

«Что будем делать?» - шифровался беззаботной улыбкой Нараяна.

«Меня спрашиваешь?»

«А кого еще?»

«Брахму. Он же замутил весь этот ЗАОпарк».

В тоне Шивы явственно звучало его извечное "Я при чём?!"

«Я заходил к нему, - Нараяна подождал осмысленного выражения в очах Махадева, целенаправленных на него, - Сарасвати сказала, что очередной преданный созрел, и Он на «выезде».

"Кто бы мог подумать... в своём же собственном доме, в собственном доме, - посетовал Махадев.- И откуда в этой природе и благости столько раздражения? Всё может плохо закончиться. В последний раз Парвати била семейный сервиз!»

«Да, о чём говорить! - вторил Махадеву Нараяна. - Последний раз Лакшми собрала уже чемоданы "ехать к маме", еле уговорил остаться!"

«Ну это же наша работа!" - забывшись, досадливо грохонул Махадев, но тут же спохватился, прижав ладонь к губам, гася тем самым вибрацию последствий.

«Мы же устраиваем благодать нашей семьи! Работаем круглосуточно! Любой смертный может устроить себе выходной и пойти на рыбалку, а мы не можем послушать концерт?! Он же не будет длиться вечно, Махадев?" - теряя уверенность на выдохе, усомнился Нараяна.

«Тихо, тихо! Мальчики делают из этого тайну!» - Махадев скосил взгляд на закаменевшие тельце Васуки, который уже несколько дней болтал с Шешей по ментальной связи.

«Я придумал! - осветился удачной мыслью Нараяна, - Давай всё устроим на Земле!!!»

«Нараяна, Нараяна!!!»

«Я привык к Нараде, а от других это "НараянаНараяна" звучит, как упрёк!»

«Да нет! Это я с восторгом! Но есть некоторые нюансы..."

«С Низшим миром я договорюсь…" - меняя интонацию на приглушённую нежную угрозу, быстро произнёс Нараяна, заприметив Парвати, возвращающуюся с котелочком кхира.

 

Мироздание присело в ожидании. А тем временем на Кайлаше, а точнее, на шее его Хозяина, в нетерпении елозил Васуки. Потому что Шеша, не справившись с бесконечным потоком версий и предложений от Васуки, отправил его маяться восвояси, на шею Махадева, со словами «Дай мне, детка, подумать спокойно.»

Васуки нервничал и ёрзал в ожидании и невозможности поделиться задуманным с окружающими, в результате этих нечеловеческих мук, на шее Махадева, натёр Лорду тёмный рубец с два пальца, тем самым почти пробудил Его, но мудрый Шеша вовремя прервал порчу божественного тела, потребовав Васуки на совещание.

В результате было решено разыграть "Семирный эпос сотворения мира" с размахом невиданным. Шеша заявил Васуки, что если уж благодарить, то только потрясением, другое не проймёт и не запомнится. Набросали сценарий. Ещё Шеша сообщил Васуки, что намерен пригласить на главные роли живность со стороны. На пробы были приглашены все божественные ездовые животные. Васуки, поначалу не сомневавшийся в своей исключительности, вдруг поддался панике, наблюдая, как Шри Шеша осматривает новобранцев. Особенная зависть была направлена на Гаруду, Васуки очень боялся, что роль Махадева отдадут именно ему, из-за орлиного профиля, а он, Васуки, будет ползать на вторых ролях. Но, слава Шиве, Шеша придерживался либеральных взглядов и назначил главных действующих лиц по месту их жительства, сам взял на себя роль божественного звука Омм и Брахмы, отписав упряжке лебедей место в массовке. Крыса Ганеши, Кронч, потребовал для себя самого лучшего - пожелал исполнить роль Парвати. На что Васуки скосил чешуйчатую морду на чёрную, меховую, лоснящуюся каплю с ушками и окладистым хвостом и хмыкнул пренебрежительно. Мудрая ездовая сова Лакшми выступила с докладом в защиту этого творческого союза, справедливо отметив, сглатывая плотоядную слюну, что таакой здоровой и жирной крысы не найти во всей вселенной, и Васуки не сможет её заглотить, не подавившись ею насмерть, а крыса не сможет перегрызть глотку Васуки, - сова хихикнула ехидно – потому что Васуки успеет увернуться от толстухи, и что это являет, по её мнению, полноценный и гармоничный союз!

- Сама курица, - огрызнулась крыса.

- Я буду Лакшми, - заявила Сова, - а если кто-то будет обзывать мня - отберу упряжь и еду.

- Я - Парвати, Аннапурна, только я могу отбирать еду! - заважничала крыса.

- Ага, вот я и пригляжу за этой... крысой! - начала конфликтовать Сова.

- Животным запрещается ссориться во время представления, - Шеша подкрепил установленное им правило взмахом увесистого хвоста и уже более спокойно заметил: - Киску можем разбудить.

При упоминании ездовой тигры Парвати баран Агнидэва, согласившийся на роль Праджапати Дакши, попятился в тень Индриного слона.

На некоторое время живность притихла, но тут Гаруда, который уже вошёл в роль Нараяны и даже обменялся с Васуки дружеским кивком, заметил, что если они с Васуки поохотятся вместе, то завалят крысу, как три когтя описать!

«НоНоНо!!! - завизжала крыса в ответ. - Я смелое и умное животное, а если я всё расскажу моему Господину, он вас растопчет в пыль, растопчет, растопчет!.."

«Ага, - завёлся Васуки - смелое и умное животное? Как же, ты - подлое животное! Подлое...»

«Ну! Что я говорила! Они созданы друг для друга!» - заявила Сова.

- Пора! - подвел итог брифинга Шеша, кивнув мышам, чтоб те раздали реквизит. Мыши принесли сухих мшистых водорослей и усовершенстванную консервную банку внутри с камнями для звонкости, павлинье перо, выдранное Гарудой накануне, непосредственно на лету, из хвоста ездового Павлина Картикеи, и за молчание последнего Павлину разрешили пушить хвост в конце каждого заключительного действа, как занавес. (Птица оказалась довольно сообразительной и шантажировала театральную компанию, грозясь за оскорбление - «павлин не птица, курица не боец» - оглаской).

Наконец, решив все юридические разногласия и подвохи, Шеша рубанул хвостом куда придётся и заорал:

«Ну, начнём, помолясь! Васуки, заглатывай Гаруду!»

 

Кто-то предполагает, Боги располагают, но для всех концерт начался неожиданно и совсем не там, где мыслил Нараяна, а прямо среди Мирового Пространства. Начался с длительного грохотания камней в консервной банке с хвосте Васуки…

 

Эпюра 5. Концерт Васук

(часть1)

 

— Божественная публика! - орал Шеша. - Заходите! Заходите на представление!..

 

«Он меня, всё-таки опередил. - смиренно произнёс Махадев, входя первым в разноцветный облачный шатёр и рассматривая купол, раскинутый над мирозданием. - Он придумал цирк!»

—Божественной публике, - орал Шеша - будет явлено представление о её, божественной публики, участии в создании тварей небесных, земных и водных, а также в соучастие в создании людских и асурских тварей!.. Заходите, заходите, уважаемый Лорд Шива, и Лорд Вишну, ну... и остальные тоже могут зайти.

Дождавшись с нетерпением, когда усядутся Махадев и Нараяна на почётные, приготовленные для них места и проигнорировав остальных, ещё не успевших расположиться, Шеша дал отмашку началу действа.

Васуки, заметно располневший и изрядно страдающий от естественного желания срыгнуть Гаруду, не стал дожидаться окончания эпического вступления про то, что сначала было Ничего в виде Лингама, и плюнул Гарудой, малясь переборщив с усилием, которое умножилось на аэродинамику полёта и массу Гаруды, а также с Гарудой выплюнул клуб огня, тем самым подсушив Гаруду, и опалив попутно растительность и туники близсидевших богов. Нетронутыми осталась только почётные места. А Гаруда просвистел над навершиями золотых шапок и, порвав обшивку свода, вылетел в открытый космос в неизвестном направлении. Опалённые и почерневшие от сажи Дэвы, как один, повернули головы в означенное направление, но их внимание переключилось - на сцене громко тошнило Васуки перьями и гарью. Шеша и тут не растерялся, заявляя во все семь глоток, что это так тошнило Махадева, когда он увидел, что натворил Великий Брахма.

После такого громкого заявления все начали смотреть на Махадева, но тот только в умилении улыбался. Нараяна, не прекращая сиять, стал осматриваться в поисках Брахмы. Брахма отсутствовал на представлении.

В образовавшуюся паузу в эпосе и в ожидании возвращения Гаруды на сцену запустили хор мышей с мантрами. Мыши пели слаженно и звонко, тонко вибрируя на высоких тонах - ещё бы, ведь их специально собрали с самых знаменитых храмовых помоек мира и всех времён, куда доносилось пение храмовых жрецов, и считалось, что такие мыши имеют идеальный слух наряду с хорошей наследственной памятью. Хотя пелись исключительно родные мотивы, профессионалы улавливали наносные, чуждые модуляции в воспроизведении, классическое перемешивалось с абстракцией: явно прослушивались затяжные нотки муэдзинов и раввинов и тональности зарождающегося христианства.

Глядя на позеленевшего после создания Вишну Васуки, Шеша решил, что такая же манипуляция с Крончем его в конец доконает, и на ходу решил отделить Шакти от Махадева каким-то другим способом, да и Васуки наотрез отказался жрать Шакти-Кронча, на что крыса заявила, что отомстит за такое унижение, и отделилась самостоятельно, удрав на другой конец арены, и затаилась, разрабатывая план мести. И как её не уговаривали и не доказывали, что ей ещё рано показываться, как не просили вернуться и спрятаться за могучим торсом Васуки, всё было бесполезно. План мести воплотился в категоричном отказе Шакти-Кронча рождаться в семье Барана Праджапати, и заявлении, что она не дура и прекрасно знает, чем всё дело закончится, как только вахана Агнидэва, поспешив сгладить ситуацию, подскочил к крысе с целью совершения аскезы. Услыхав из-за кулис отголосок завершения величавой реплики Шакти, мыши, согласно сценарию, высыпали на арену и грянули хвалебную оду Творению. Короче, мироздание завертелось как-то само, без участия Триады.

Из открытого космоса, наконец, вернулся окоченевший Гаруда, и, с трудом попадая клювом на клюв, спросил Васуки, как обстоят дела, и с какого места начинать вливаться в действо. Васуки ожидал Гаруду с накрытой поляной, с горшком амриты, накануне похищенным у Индры слоном Айраватом. (Дело в том, что Шеша, как режиссёр-постановщик, рекомендовал животным безнаказанно тащить у хозяев весь реквизит, который, по их мнению, подойдёт для представления. Слон пополнил общак горшком амриты и самой красивой апсарой, он хотел ещё и трон притащить, но на нём в то время спал сам Индра, а слон не счёл Индру важным аспектом творения и не спёр его вместе с горшком и апсарой). В зале образовалась вакуумная тишина. Боги с открытыми ртами смотрели, как амрита поглощается ездовым зверинцем. Шеша скрутил в букет пять капюшонов и, подражая голосу Брахмы, перехватывая на каждом слоге воздуха, напомнил, что если главные фигуранты-сотворители не приступят к своим непосредственным обязанностям немедленно, миру придёт конец, на что отогревшийся и осоловевший от амриты Гаруда-Нараяна благостно отмахнулся: "Да и бхут с ним, с этим миром, вон и Махадеву на него плевать!" - и подпихнул крылом чешуйчатый бок брата.

"Да, - подтвердил Васуки - не до него сейчас, этого мира— мы только что с братом дружить собрались. Ну, новый создадим, нас же трое. Присоединяйся, Великий Шри Брахма-Шеша, выпей с нами, на троих веселее. И почему не весь реквизит на сцене? Мыши, выводи Апсару!"

"О! Гляньте-ка, Индра снова оживился!"

"Прекрасное – в массы!" - заорал Шеша "закадровым" голосом, тем самым заглушая любое возможное возмущение из зрительного зала.

Боги зашепталась, с шелестом сверяясь с программкой, розданной при входе. Массовка из лебедей щипала струнные, Апсара исполняла танец любви, как и положено апсаре в присутствии Богов, а Триада надиралась амритой, затягиваясь косячками чилима.

– Тишина в зале! - прикрикнул Шеша на публику для порядку.

На сцену выбежал по собственной инициативе Нанди и распростёрся перед Васуки.

– О, Махадев! Васуки... Парвати-Кронч одна, и плачет! Она давно совершила всё, что положено, и ожидает тебя! Вернись, о, Махадев, на Кайлаш...

– Вечно этот Нанди всё утрирует; ничего она не плачет, вон она, в занавесях прячется. Ща мы её оттуда выгоним, - произнёс разъезжающимся от опьянения голосом Васуки и, почувствовав, после очередной стопки и затяжки прилив сил, пополз, качаясь, в конец сцены и ловко заарканил, вытаскивая из-за занавески кулисы, Парвати-Кронча. Поднося ей в знак полного примирения чарку амриты, лихо произнёс: – Выходи за меня замуж, Парвати!

– Вообще-то, я в завязке, но коль навязывают деликатно, чего же не уважить ухажёра, - вполголоса молвила Парвати-Кронч, коротко выдохнула в сторону и опрокинула чарочку целиком, долго морщилась и отиралась лапой, а немного отдышавшись, развязно ответствовала: – А не пойду!

Все ещё по инерции продолжали в предвкушении сладостного для всего мироздания мига кивать в благостной эйфории золотыми шапками и джатами, а Васуки, уставившись протрезвевшим глазом на Кронча, сквозь зубы просвистел "Ты что несёшь, дура?!" - на что крыса развернула свою розовую чувственную морду в зал и заявила:

– Если кто-то состоит только из хвоста, и ему нужны мои лапы, то я в его хвосте не нуждаюсь, у меня свой имеется. Я - самодостаточное существо!

– Ах ты тварь!.. - задохнулся от возмущения Васуки, и извернувшись, впился в жирное охвостье Кронча, и взбесившийся клубок запрыгал по сцене...

Шеша заорал нечеловеческим голосом: "Павлина, Павлина давайте!!!"

Павлина скинули. Но впопыхах тыльной стороной к залу. Птица пушила хвост и истошно орала, оповещая конец первого акта. Какое-то время зрители в недоумении пялились на задник занавеса. Всем поплохело, никто не решался ничего сказать, и только "императорская ложа" сохраняла спокойствие. Перекрывая звучностью придушенную возню и визг на сцене, красивейший голос Вселенной, чуть заикающийся от только что пережитого культурного шока, обратился к коллеге справа:

– Что это было, Лорд Шива?

И красивейшая во Вселенной рука в браслете из крупной рудракши элегантным жестом в сторону занавеса подкрепила ответ: 

– Очевидно, ж..па, Лорд Вишну.

– Извините, - раздалось позади. Они синхронно обернулись на одно из добродушных лиц Брахмы, который только что прибыл в клубах морозной свежести, оседающей инеем на белых бородах, и усаживался позади Них: - Очередной пациент задержал. Я много пропустил?

Ему не успели ответить – Шеша громогласно возвестил антракт и начал выпихивать портер в фойе, точнее, в открытый космос.