Ранние преддекабристские организации.

Формирование мировоззрения

Декабристов.

Много первостепенных по значению политических событий прошло через сознание декабристов. В детстве они слышали разговоры о воцарении нового императора – Александра I; до них доходили смутные разговоры о том, что его отца – императора Павла I – задушили во время дворцового переворота, называли имена участников заговора. Детьми или подростками они узнали о первых войнах России с Наполеоном: на эти войны уходили из дома их отцы и старшие братья. Декабристы выросли в России, и мировоззрение их складывалось на основе размышлений над судьбой Родины. Именно Россия была в центре этого слагавшегося юношеского мировоззрения.

Одни из них учились в Московском университете, другие – в Московской школе колонновожатых (будущей Академии генерального штаба), третьи – в Царскосельском лицее. Даже привилегированные учебные заведения были затронуты, как говорили сами декабристы, «духом времени». Сомнение в справедливости самодержавного строя рано пробудилось в молодых умах. Крестьян в университет не допускали, но на университетских скамьях студенты-дворяне встречались со студентами-разночинцами. Мещанские, купеческие и поповские сыновья слушали лекции в одной аудитории с молодыми дворянами. Однако студенты-дворяне отличались от студентов-разночинцев даже формой – мундиром и шпагой. Студенты-дворяне подъезжали к университету в экипажах, в сопровождении гувернёров – французов или англичан, а рядом по улице шли пешком к университету плохо одетые студенты-разночинцы.

Дворянство жило широкой и весёлой жизнью. В Москве в день бывало по нескольку десятков балов, сияли огнями великолепные особняки и дворцы, а рядом в бедных домишках и лачугах ютились мещане и трудовая беднота. В учебнике же естественного права студенты, готовясь к экзамену, читали: «Законы должны быть для всех граждан одинаковы». Противоречие между передовой мыслью и русской действительностью бросалось в глаза: в России законы не были одинаковы для всех граждан. Юношеская мысль от наблюдений русской действительности переходила к книге, а от книги – опять к русской действительности.

Потихоньку, из рук в руки, студенты передавали запрещённую книгу великого русского писателя XVIII века А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». За эту книгу императрица Екатерина II бросила Радищева в тюрьму. Человек «родится в мир равен во всём другому», говорилось в этой книге. Жестокие картины крепостного права и самодержавия, которые возмущали душу Радищева, разительно совпадали с действительностью, окружавшей юношей. «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние», могли прочитать они в другом произведении Радищева. В дневнике будущего декабриста, студента Московского университета, Николая Тургенева чувствуются первые проблески критики самодержавного строя. «В Сенате много дураков»[4], - записывает он однажды.

Но, конечно, дело не ограничивалось чтением запрещённых русских книг. С Запада более свободно проникали – ещё в библиотеки дедов и отцов -          

произведения философов-просветителей. Особенно часто попадали в руки передовой молодёжи книги французских корифеев вольнолюбия – Вольтера, Руссо, Дидро, Даламбера, Монтескье. Читались новые книги, передовые иностранные газеты и журналы. Против ложного положения о якобы «прирождённом» праве дворянина владеть крепостным человеком восставала идея о прирождённом равенстве всех людей, идея о необходимости уничтожения всех феодальных привилегий. Против неограниченного права абсолютного монарха повелевать по произволу своими подданными поднималась на борьбу идея о власти, принадлежащей народу. В бой с феодальной религией, мистикой, суеверием вступала идея о верховенстве человеческого разума и истинного просвещения.

    Возникает сомнение и в официальной религии. Поднимается пока ещё неясное чувство обиды, что Россия – любимая Родина – угнетена, как никакая другая европейская страна.

Подрастающие дворяне с детства привыкли слышать о воинской славе России, о блестящих победах Румянцева и Суворова. Россия, в XVIII веке расширявшая свои границы и торжественно заключавшая блистательные мирные договоры, в первые же годы XIX века стала претерпевать чувствительные удары от Наполеона. Студенты Московского университета, среди которых в те годы воспитывалось свыше двух десятков будущих декабристов, тяжело переживали «позор Тильзита». Лицеист Пушкин сочинял эпиграммы на Александра I, которому переломили нос под Аустерлицем.

Около 1811 года в Москве образовалось среди будущих декабристов «юношеского собратство», члены которого, увлечённые идеями «Общественного договора» Руссо, решили поехать на Сахалин и «составить новую республику». Для этого уже были «сочинены законы» и даже придумана особая одежда новых социальных реформаторов: синие шаровары, куртка, пояс с кинжалом, а на груди «две параллельные линии из меди в знак равенства». Среди этих фантазий весть о том, что Наполеон перешёл границы России, поразила всех, как громом.

В ту эпоху дворяне могли по собственному желанию служить или не служить на военной службе. Добровольность военной службы была их привилегией. Будущие декабристы были охвачены патриотическим порывом – именно это и привело их в ряды защитников Родины. «В 1812 году не имел я образа мыслей, кроме пламенной любви к Отечеству»[5], - писал декабрист Никита Муравьёв.

Россия была охвачена брожением. Защитники старого и сторонники нового всё отчётливее делились на два лагеря: «Эти две партии находятся всегда в своего рода войне, - кажется, что видишь духа мрака в схватке с гением света», - писал один современник. Лагерь фамусовых и скалозубов пришёл в столкновение с лагерем Чацких.

Декабристы были наиболее ярким проявлением общего процесса, их замыслы были понятны не им одним – около них был широкий круг сочувствующих.

Историческая действительность подсказывала декабристам способы борьбы, заставляла задумываться над революцией. Общую возбуждённую атмосферу времени, их воспитавшего, прекрасно, ярко и точно охарактеризовал один из самых выдающихся декабристов – Павел Иванович Пестель. Он писал об этом так: «Происшествия 1812, 1813, 1814 и 1815 годов, равно как и предшествовавших и последовавших времён, показали, сколько других постановленных, столько царств уничтоженных, столько новых учреждённых, столько царей изгнанных, столько возвратившихся или призванных и столько опять изгнанных, столько революций совершённых, столько переворотов произведённых, что все сии происшествия ознакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить. К тому же имеет каждый век свою отличительную черту. Нынешний ознаменовывается революционными мыслями. От одного конца Европы до другого видно везде одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого государства, даже Англии и Турции, сих двух противоположностей. То же самое зрелище представляет и вся Америка.

Дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать… Вот причины, полагаю я, которые породили революционные мысли и правила и укоренили оные в умах»[6].

Тайное общество декабристов родилось в 1816 году в Петербурге. Его первым названием было Союз спасения. Россию надо было спасать, она стояла на краю пропасти – так думали члены возникшего общества. Когда общество оформилось и разработало свой устав (главный автор его – Пестель), оно получило название Общества истинных и верных сынов Отечества.

Первое время целью тайного общества было только освобождение крестьян от крепостной зависимости. Но очень скоро к этой цели присоединилась и вторая: борьба с самодержавием, с абсолютизмом. Она вылилась в требование конституционной монархии.

Основателем тайного общества декабристов был 24-летний полковник генерального штаба Александр Николаевич Муравьёв. Семья Муравьёвых была одним из культурнейших очагов своего времени, но она была стеснена в средствах. Отец с трудом дал детям хорошее образование и предупредил сыновей, что далее они должны рассчитывать только на свои силы, не надеясь на его помощь. Поэтому жизнь братьев Муравьёвых была почти что бедной, во время войны «шинель служила покрывалом и халатом, а часто заменяла и дрова»[8] (слова брата А. Муравьёва – Николая).

Князь Сергей Петрович Трубецкой, бывший ранее поручиком Семёновского полка, а затем старшим офицером Генерального штаба, получил широкое и разностороннее образование, слушал лекции в Московском университете. Он принимал деятельное участие на каждом этапе тайного общества. Однако он мало участвовал в творчестве идей, чаще всего брал на себя организационную работу. Он был крайне осторожен, колебания и нерешительность были характерны для его поведения. Начиная с первой декабристской организации он боролся с радикальным течением; в дальнейшем он «увенчает» эту борьбу своей неявкой на площадь восстания в день 14 декабря 1825 года.

Подпоручик Генерального штаба Никита Муравьёв вырос в богатой, обеспеченной и культурной дворянской семье. Его отец М. Н. Муравьёв был близок к екатерининскому двору, как воспитатель великих князей Александра и Константина. Никита Муравьёв получил тщательное и разностороннее образование, прекрасно знал историю, рано стал интересоваться литературой, хорошо изучил пять европейских языков, владел древними языками – латинским и греческим. Муравьёв был студентом Московского университета, где одновременно с ним учились Грибоедов и целая плеяда будущих товарищей его по тайному обществу. В 1812 году 17-летним юношей Никита тайно сбежал из дома на войну, захватив с собой карту местности и список наполеоновских маршалов.

Вскоре Муравьёв принял участие в заграничных походах, побывал в Париже, познакомился с общественными деятелями того времени. К моменту организации тайного общества он был полон преобразовательных стремлений и в первые годы истории декабристского движения шёл в русле радикального течения. «Беспокойный Никита» – так назвал его А. С. Пушкин в X песне «Евгения Онегина».

Подпоручику лейб-гвардии Семёновского полка Матвею Муравьёву-Апостолу было 22 года в момент основания общества, а брату его Сергею – всего 19 лет. Братья Муравьёвы-Апостолы, родившиеся в богатой дворянской семье, были детьми русского посланника в Испании и воспитывались в Париже. Мать Скрывала от них, что в России существует крепостное право, и оба подростка были потрясены, когда узнали о нём, приехав в Россию. Они выросли страстными патриотами и мечтали служить Родине. Оба прошли через войну 1812 года и заграничные походы. Особенно выделялся Сергей, богато одарённый, живой, рвавшийся к деятельности, привлекавший к себе сердца товарищей.

Имя двадцатилетнего подпоручика лейб-гвардии Семёновского полка Ивана Дмитриевича Якушкина замыкает шестёрку инициаторов – первых членов и основателей тайного общества. Якушкин происходил из бедной семьи разорившихся смоленских дворян. У Якушкина рано развились философские интересы, на почве которых он сблизился с другом Пушкина и Грибоедова - Петром Чаадаевым. Якушкин также был участником войны 1812 года, Бородинской битвы, заграничных походов. Он был человеком строгого морального облика, требовательным к себе, с высокими умственными запросами.

Вскоре после основания общества в его члены был принят Михаил Николаевич Новиков, племянник знаменитого просветителя XVIII века. Новиков был много старше других декабристов по возрасту: в момент вступления в общество ему было 40 лет. По убеждениям он был республиканцем. Новиков принял в тайное общество одного из самых выдающихся декабристов – Павла

Ивановича Пестеля.

Пестель был сыном сибирского генерал-губернатора. Отец отправил сына за границу для получения образования, которое Пестель закончил в России в Пажеском корпусе, где поражал своими знаниями преподавателей, обратив на себя внимание и самого Александра I, присутствовавшего на выпускном экзамене. Первые проблески вольнодумства зародились у него уже в это время. Тяжело раненый в ногу во время Бородинской битвы, юный Пестель получил награду – золотое оружие – из рук Кутузова.

А. С. Пушкин писал о нём: «Умный человек во всём смысле этого слова… один из самых оригинальных умов, которых я знаю».

В момент вступления в общество Пестель числился в гвардейском кавалергардском полку и был адъютантом графа Витгенштейна. Он жадно учился, слушал лекции передовых профессоров и невероятно много читал – товарищи всегда вспоминали его окружённым книгами. Исключительная одарённость соединялась у Пестеля с яркой волевой натурой и крупным организаторским талантом.

Таковы были первые члены молодого тайного общества.

Решено было прежде всего написать устав, или «статут», тайного общества. Для «успешного действия нужен порядок и формы», - справедливо полагал Сергей Трубецкой.

«Статут», или устав, первого общества декабристов не дошёл до нас: сами декабристы сожгли его, когда в 1818 году преобразовали своё общество. Торжественное введение устава, написанное декабристом Ильёй Долгоруким, объясняло общую цель тайного Общества истинных и верных сынов Отечества – «подвизаться на пользу общую всеми силами»[9] во имя блага Родины. Для этого нужно было бороться за ликвидацию крепостного права и самодержавия: вместо самодержавия необходимо было ввести представительную форму правления в виде конституционной монархии. Необходимо «принудить» царское правительство согласиться на представительное правление. Удобнее всего это сделать в момент смены императоров на престоле. К «статуту» были приложены тексты торжественных клятв по масонскому образцу. Клятвы приносились на кресте и евангелии. Члены общества клялись всё хранить в строжайшей тайне, не выдавать друг друга. Предателям грозила смерть: «яд и кинжал везде найдут изменника»[10].

В 1817 году тайное общество переселилось из Петербурга в Москву. Квартира полковника Александра Муравьёва стала местом собраний декабристов. Другим центром стал дом полковника Фонвизина. В дни ранней осени 1817 года в истории декабристов и возник так называемый Московский заговор.  

У членов тайного общества, стремившихся к скорейшему достижению своей цели, возникла мысль: нельзя ли ускорить смену монархов на престоле путём цареубийства? Декабрист Якушкин сам предложил себя в цареубийцы и никому не хотел уступить «этой чести». Но члены общества сомневались в целесообразности цареубийства. Не было гарантии, что новый царь согласится на конституцию и освободит крестьян от крепостного права. В жарких спорах общество решило ликвидировать прежнюю организацию и основать другую, на новых началах.

Союз благоденствия.

В 1818 году начала свою деятельность новая декабристская организация – Союз благоденствия.

Союз благоденствия также был конспиративной организацией и имел те же основные цели борьбы, что и Союз спасения, - ликвидацию крепостного права и самодержавия.

Последователи философов-просветителей XVIII века, декабристы полагали, что «миром правят мнения». Общественное мнение – вот сила, которой надо овладеть, именно она свалит феодализм.

Для овладения общественным мнением Союз благоденствия должен был, по планам декабристов, создать целую сеть тайных и легальных организаций и руководить ими. Было запроектировано создание повсюду литературных, научных, педагогических, хозяйственных обществ, женских организаций и кружков молодёжи. Предполагалось, что в течение двадцати лет будет готовиться общественное мнение и примерно около 1840 года произойдёт революция.

Число членов тайного общества превысило 200 человек. Передовая молодёжь повсюду смело выступала против старых, отживших форм жизни, тормозивших движение страны вперёд. Чацкий, произносящий жаркие речи против старой жизни, - живая фигура того времени, а «Горе от ума» – великий памятник эпохи.

Далеко не всё, задуманное членами Союза благоденствия, было осуществлено – многое так и осталось в замысле. Но всё же за годы своего существования (1816 – 1821гг.) Союз благоденствия сделал немало. Он оформился организационно, развернул большую работу над своей программой, создал первую часть своего устава – «Зеленой книги». Главные управы Союза, как показывает Сергей Муравьёв-Апостол, «находились в Петербурге, Москве и Тульчине»[11]. Главная – Коренная управа общества находилась в Петербурге.

Литературное общество «Зелёная лампа» являлось филиалом Союза благоденствия. Заметим, совпадения цвета лампы и устава Союза – «Зелёной книги»: зелёный цвет – символ надежды.

Офицеры – члены общества претворяли идеи «Зелёной книги» на практике: отмена телесных наказаний, обучение в юнкерских школах в армии.

Однако неудовлетворённость просветительной деятельностью в условиях роста крестьянских волнений, выступлений в армии, революционных событий в Европе привели к радикализации части Союза. В1821 году в Москве собрался съезд Коренной управы. Они объявили Союз благоденствия «распущенным», чтобы облегчить отсев «ненадёжных членов», выступавших против заговора и насильственных мер.

Междуцарствие. План государственного переворота.

В ноябре 1825 года неожиданно умер вдали от Петербурга, в Таганроге, Александр I. Сына у него не было, и наследником престола являлся его брат Константин. Но женатый на простой дворянке, особе не царской крови, Константин по правилам престолонаследия не мог передать престол своим потомкам и поэтому отрёкся от престола. Наследником Александра I должен был стать следующий брат, Николай – грубый, жестокий, ненавидимый в армии. Отречение Константина держали в тайне – о нём знал лишь самый узкий круг членов царской семьи. Необнародованное при жизни императора отречение не получило силы закона, поэтому наследником престола продолжал считаться Константин; 27 ноября население было приведено к присяге Константину.

Создалось двусмысленное и крайне напряжённое положение междуцарствия. Николай боялся народного возмущения и выступления тайного общества, не дождался от брата формального акта об отречении. На 14 декабря была назначена «переприсяга», - на этот раз уже Николаю I.

Декабристы ещё при создании первого тайного общества приняли решение выступить в момент смены императоров на престоле. Этот момент теперь и наступил. Декабристы не знали о грозящих опасностях и возможности личной гибели.

…На квартире Рылеева был разработан план действия. 14 декабря на площадь выйдут революционные войска под командованием членов тайного общества. Диктатором восстания был выбран князь Сергей Трубецкой. Войска должны были выйти рано утром на Сенатскую площадь, потому что именно там сенаторы буду присягать новому императору. Силой оружия нужно заставить их объявить правительство низложенным и издать Манифест к русскому народу. В революционном Манифесте объявлялось «уничтожение бывшего правления» и учреждение Временного революционного правительства.

Одновременно гвардейский морской экипаж, Измайловский полк и конно-пионерный эскадрон должны были с утра арестовать в Зимнем дворце царскую семью. Командование этими войсками было поручено декабристу Якубовичу.

Но Александр Якубович отказался вести войска, он боялся, что вместо ареста получится цареубийство. А декабрист П. Г. Каховский отказался стрелять в императора, не желая быть террористом-одиночкой.

Южное восстание.

Формирование мировоззрения

Декабристов.

Много первостепенных по значению политических событий прошло через сознание декабристов. В детстве они слышали разговоры о воцарении нового императора – Александра I; до них доходили смутные разговоры о том, что его отца – императора Павла I – задушили во время дворцового переворота, называли имена участников заговора. Детьми или подростками они узнали о первых войнах России с Наполеоном: на эти войны уходили из дома их отцы и старшие братья. Декабристы выросли в России, и мировоззрение их складывалось на основе размышлений над судьбой Родины. Именно Россия была в центре этого слагавшегося юношеского мировоззрения.

Одни из них учились в Московском университете, другие – в Московской школе колонновожатых (будущей Академии генерального штаба), третьи – в Царскосельском лицее. Даже привилегированные учебные заведения были затронуты, как говорили сами декабристы, «духом времени». Сомнение в справедливости самодержавного строя рано пробудилось в молодых умах. Крестьян в университет не допускали, но на университетских скамьях студенты-дворяне встречались со студентами-разночинцами. Мещанские, купеческие и поповские сыновья слушали лекции в одной аудитории с молодыми дворянами. Однако студенты-дворяне отличались от студентов-разночинцев даже формой – мундиром и шпагой. Студенты-дворяне подъезжали к университету в экипажах, в сопровождении гувернёров – французов или англичан, а рядом по улице шли пешком к университету плохо одетые студенты-разночинцы.

Дворянство жило широкой и весёлой жизнью. В Москве в день бывало по нескольку десятков балов, сияли огнями великолепные особняки и дворцы, а рядом в бедных домишках и лачугах ютились мещане и трудовая беднота. В учебнике же естественного права студенты, готовясь к экзамену, читали: «Законы должны быть для всех граждан одинаковы». Противоречие между передовой мыслью и русской действительностью бросалось в глаза: в России законы не были одинаковы для всех граждан. Юношеская мысль от наблюдений русской действительности переходила к книге, а от книги – опять к русской действительности.

Потихоньку, из рук в руки, студенты передавали запрещённую книгу великого русского писателя XVIII века А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». За эту книгу императрица Екатерина II бросила Радищева в тюрьму. Человек «родится в мир равен во всём другому», говорилось в этой книге. Жестокие картины крепостного права и самодержавия, которые возмущали душу Радищева, разительно совпадали с действительностью, окружавшей юношей. «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние», могли прочитать они в другом произведении Радищева. В дневнике будущего декабриста, студента Московского университета, Николая Тургенева чувствуются первые проблески критики самодержавного строя. «В Сенате много дураков»[4], - записывает он однажды.

Но, конечно, дело не ограничивалось чтением запрещённых русских книг. С Запада более свободно проникали – ещё в библиотеки дедов и отцов -          

произведения философов-просветителей. Особенно часто попадали в руки передовой молодёжи книги французских корифеев вольнолюбия – Вольтера, Руссо, Дидро, Даламбера, Монтескье. Читались новые книги, передовые иностранные газеты и журналы. Против ложного положения о якобы «прирождённом» праве дворянина владеть крепостным человеком восставала идея о прирождённом равенстве всех людей, идея о необходимости уничтожения всех феодальных привилегий. Против неограниченного права абсолютного монарха повелевать по произволу своими подданными поднималась на борьбу идея о власти, принадлежащей народу. В бой с феодальной религией, мистикой, суеверием вступала идея о верховенстве человеческого разума и истинного просвещения.

    Возникает сомнение и в официальной религии. Поднимается пока ещё неясное чувство обиды, что Россия – любимая Родина – угнетена, как никакая другая европейская страна.

Подрастающие дворяне с детства привыкли слышать о воинской славе России, о блестящих победах Румянцева и Суворова. Россия, в XVIII веке расширявшая свои границы и торжественно заключавшая блистательные мирные договоры, в первые же годы XIX века стала претерпевать чувствительные удары от Наполеона. Студенты Московского университета, среди которых в те годы воспитывалось свыше двух десятков будущих декабристов, тяжело переживали «позор Тильзита». Лицеист Пушкин сочинял эпиграммы на Александра I, которому переломили нос под Аустерлицем.

Около 1811 года в Москве образовалось среди будущих декабристов «юношеского собратство», члены которого, увлечённые идеями «Общественного договора» Руссо, решили поехать на Сахалин и «составить новую республику». Для этого уже были «сочинены законы» и даже придумана особая одежда новых социальных реформаторов: синие шаровары, куртка, пояс с кинжалом, а на груди «две параллельные линии из меди в знак равенства». Среди этих фантазий весть о том, что Наполеон перешёл границы России, поразила всех, как громом.

В ту эпоху дворяне могли по собственному желанию служить или не служить на военной службе. Добровольность военной службы была их привилегией. Будущие декабристы были охвачены патриотическим порывом – именно это и привело их в ряды защитников Родины. «В 1812 году не имел я образа мыслей, кроме пламенной любви к Отечеству»[5], - писал декабрист Никита Муравьёв.

Россия была охвачена брожением. Защитники старого и сторонники нового всё отчётливее делились на два лагеря: «Эти две партии находятся всегда в своего рода войне, - кажется, что видишь духа мрака в схватке с гением света», - писал один современник. Лагерь фамусовых и скалозубов пришёл в столкновение с лагерем Чацких.

Декабристы были наиболее ярким проявлением общего процесса, их замыслы были понятны не им одним – около них был широкий круг сочувствующих.

Историческая действительность подсказывала декабристам способы борьбы, заставляла задумываться над революцией. Общую возбуждённую атмосферу времени, их воспитавшего, прекрасно, ярко и точно охарактеризовал один из самых выдающихся декабристов – Павел Иванович Пестель. Он писал об этом так: «Происшествия 1812, 1813, 1814 и 1815 годов, равно как и предшествовавших и последовавших времён, показали, сколько других постановленных, столько царств уничтоженных, столько новых учреждённых, столько царей изгнанных, столько возвратившихся или призванных и столько опять изгнанных, столько революций совершённых, столько переворотов произведённых, что все сии происшествия ознакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить. К тому же имеет каждый век свою отличительную черту. Нынешний ознаменовывается революционными мыслями. От одного конца Европы до другого видно везде одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого государства, даже Англии и Турции, сих двух противоположностей. То же самое зрелище представляет и вся Америка.

Дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать… Вот причины, полагаю я, которые породили революционные мысли и правила и укоренили оные в умах»[6].

Ранние преддекабристские организации.

Созданию тайного общества декабристов предшествовало образование тесных товарищеских групп, в которых можно было постоянно обмениваться мыслями, обсуждать волнующие вопросы. Самый воздух эпохи содействовал возникновению тесных идейных связей. В насыщенной вольнолюбивыми идеями атмосфере глубоко дышалось после «грозы двенадцатого года». Всё звало к концентрации сил и принятию практических решений, а стало быть – к организации, к сплочению единомышленников.

Первому тайному обществу декабристов предшествовало создание более ранних организаций. Все они послужили школой будущего движения, его непосредственной предпосылкой. После войны 1812 года возникают четыре ранние преддекабристские организации: две офицерские артели - одна в Семёновском полку, другая среди офицеров Главного штаба («Священная артель»), Каменец-Подольский кружок Владимира Раевского и «Общество русских рыцарей» Михаила Орлова и Матвея Дмитриева-Мамонова.

О Семёновской артели свидетельствует декабрист И. Д. Якушкин, один из её основателей. Она сложилась в гвардейском Семёновском полку вскоре после окончания войны, по-видимому, в 1814 году, когда гвардия из Парижа двинулась в Петербург. В артель входило, по воспоминаниям И. Д. Якушкина, человек 15 или 20 семёновских офицеров, которые сложились, чтобы иметь возможность каждый день обедать вместе. «После обеда одни играли в шахматы, другие читали громко иностранные газеты и следили за происшествиями в Европе, такое времяпрепровождение было решительно нововведение»[7]. Полковой командир Семёновского полка генерал Потёмкин покровительствовал артели и иногда обедал вместе с её членами. Но «через несколько месяцев» после возникновения артели Александр I приказал полковому командиру «прекратить артель в Семёновском полку», сказав при этом, что «такого рода сборища офицеров ему очень не нравятся».

Офицерскую «Священную артель» основа офицер генерального штаба Александр Муравьёв, будущий основатель тайного общества декабристов. Друг А. С. Пушкина, лицеист Иван Пущин был членом этого содружества: «Ещё в лицейском мундире я был частым гостем артели, которую тогда составляли Муравьёвы (Александр и Михайло), Бурцов, Павел Колошин и Семёнов. Бурцов, которому я больше высказывался, нашёл, что по мнениям и убеждениям моим, вынесенным из Лицея, я готов для дела. На этом основании он принял в общество меня и Вольховского». Так описывает И. И. Пущин своё вступление в тайное общество декабристов.

Артель устроила свой внутренний быт на республиканский манер; в одной из комнат висел «вечевой колокол», по звону которого все участники артели собирались для решения общих дел: «Каждый член общества имел право в него звонить, - замечает Николай Муравьёв. – По звуку все собирались и тогда решались требования члена».

Общество («Орден») русских рыцарей основано в 1814 году по замыслу молодого генерал-майора, участника Отечественной войны Михаила Орлова. Первым примкнувшим к нему участником был богатый граф Матвей Дмитриев-Мамонов, страстный патриот, предложивший в начале войны 1812 года на собственные средства образовать новый кавалерийский полк. К «Ордену» были причастны племянник знаменитого русского просветителя Н. И. Новикова – Михаил Новиков, поэт-партизан Денис Давыдов, будущий декабрист Николай Тургенев.

Сторонники нового, борцы против обветшавшего феодально-крепостнического строя постепенно стягиваются к одному полюсу. Против них начинает объединять свои силы лагерь защитников старого косного порядка. Процесс поляризации двух лагерей протекал интенсивно. Человек, примкнувший к сторонникам нового, по-новому осознавал себя и свою роль в истории. Защита Родины, заграничные походы, участие в освобождении европейских народов воспитали в нём и новое понятие чести. Оно состояло прежде всего в новом требовании к самому себе: быть деятельным участником исторических событий, быть преобразователем угнетённой Родины. Франция пугала «ужасами Французской революции», надо избежать их у нас, - это было ясно для дворян-революционеров. Сознание дворянина противилось представлению о народной революции.

Яркой отличительной чертой всё отчётливее формировавшегося и численно возраставшего передового лагеря была любовь к Отечеству, и не просто любовь, а, применяя их выражение, «пламенная любовь к Отечеству». Она была истинной, а не ложной или внешней любовью, ибо она хотела глубокого преобразования родной страны в духе очередных исторических задач, выросших из глубины её исторического процесса. Формирующееся революционное мировоззрение звало к действию. По словам декабриста Оболенского, молодые новаторы хотели увидеть «новую эпоху народную любимого ими Отечества». Они хотели действовать во имя блага родной страны, потому что они были «истинными и верными сынами Отечества.