Развитие понятия хищения в отечественном законодательстве

Объективная потребность в обобщающем понятии хищения возникла еще в начальный период формирования кодифицированного уголовного законодательства. Для обозначения преступного хищения имущества, начиная с X в., отечественным законодателем использовались различные термины: «кража», «татьба», «воровство», «похищение».

Соответствующие нормы содержались уже в первых известных письменных памятках права (договоры Руси с Византией). В Русской Правде предусматриваются различные способы совершения хищения, хотя с точки зрения законодательной техники это делалось на относительно низком уровне.

Устав Князя Ярослава о церковных судах (1054 г.) также представляет научный интерес с точки зрения истории вопроса о дифференциации уголовной ответственности за рассматриваемые преступления. По сравнению с Русской Правдой в Уставе князя Ярослава о церковных судах, как в Краткой, так и в Пространной редакциях, вопросам дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности с признаками хищения уделялось сравнительно меньше внимания. Однако в Уставе прослеживаются принципиально новые подходы к исследуемой проблеме. В частности, в Краткой редакции данного Устава решался вопрос об индивидуализации наказания мужа и жены, мужчины и женщины за преступления против собственности, а также содержалась норма о семейной краже, прежнему законодательству не известная.

Псковская Судная грамота (1467 г.), известная как значимый правовой памятник эпохи феодальной раздробленности Руси, закрепила усиление охраны частной собственности. Это нашло непосредственное выражение в уголовно-правовых санкциях: за отдельные преступления против собственности могла быть назначена смертная казнь, в то время как даже убийство не влекло такого наказания. В качестве преступлений против собственности в ней предусматривались различные формы хищения. Кража, грабеж и разбой были объединены в одну статью закона.

Весомый вклад в развитие законодательного института дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности с признаками хищения внесли важнейшие законодательные акты Русского централизованного государства конца XV - середины XVI вв. - Судебник 1497 г. великого князя Ивана III и Судебник 1550 г. Царя Ивана IV. Так, например, по Судебнику 1497 г. существовала уголовная ответственность за преступления против собственности в зависимости от способа причинения вреда собственнику, формы хищения, места совершения преступления и множественности преступлений.

Роль родового понятия играл термин «воровство». Он многократно употребляется в Соборном уложении 1649 г., хотя границы его не были еще достаточно определены. В указе Екатерины II от 3 апреля 1781 г. «О суде и наказании за воровство разных родов и заведении рабочих домов» различаются три вида воровства: «воровство-кража», «воровство-мошенничество» и «воровство-грабеж». В томе XV Свода законов к этим трем видам воровства примыкали присвоение вверенного имущества и присвоение находки. Одновременно вводится и понятие похищения: «Всякое похищение чужой собственности есть воровство» (ст. 804).

Уложение о наказаниях 1845 г. выдвигает в качестве родового понятия похищение, а не воровство. «Похищение чужого имущества, смотря по видам сего преступления и сопровождавшим оное обстоятельствам, признается разбоем, грабежом, воровством-кражей или воровством-мошенничеством» (ст. 2128).

В Уложении о наказаниях 1885 г. похищением также признавались кража, грабеж, разбой и мошенничество. Присвоение чужого имущества не входило в понятие похищения.

В связи с подготовкой проекта нового Уложения усилилось внимание юристов к правовой терминологии. Разработкой понятия похищения и его признаков занимались такие видные ученые-криминалисты, как Белогриц-Котляревский, Есипов, Калмыков, Таганцев, Фойницкий. Обсуждался также вопрос о введении единого понятия «имущественное хищничество» (или просто «хищничество», реже «хищение»).

К началу XX в. русское уголовное законодательство было значительно усовершенствовано. В нем выделялась качественно однородная группа посягательств на чужое имущество. К их числу относились кража, мошенничество, грабеж и разбой, которые в Уложениях 1845 и 1903 гг. были объединены в родовое понятие «похищение». Если обратиться к Уложениям 1845 и 1903 гг., то они оперирует именно термином «похищение» (от прилагательного «похищать», то есть «хищнически захватить, унести; пограбить, украсть; отнять, отбить; завладеть воровски»). Уголовное уложение 1903 г., упростив систему имущественных преступлений, сохранило родовое понятие похищения, к которому относило разбой и воровство (поглотившее кражу и грабеж), а также вымогательство, но выводило мошенничество и присвоение за рамки похищения.

Таким образом, в конце ХIХ в. - начале ХХ в. не было, буквально, термина хищение, а его содержание было воплощено в термине «похищение».

В первые годы Советской власти использовался термин «имущественное хищничество» и уже после разработки первых декретов появляется термин «хищение». Так, в первых декретах послереволюционного периода встречались термины «хищничество» (Декрет о суде №1), «хищение» (Декреты 1921 г.), но без четкого их определения. Термин «хищение» как родовое понятие впервые в кодифицированном законодательстве был применен в ст. 180-а УК РСФСР 1922 г. С принятием УК РСФСР 1926 г. термин был предан забвению вплоть до издания Закона ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В практике применения этого Закона хищением стали называться наиболее опасные преступления против государственного и общественного имущества, независимо от способа их совершения.

Мощным толчком к научной разработке общего понятия хищения и его признаков послужил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Заменив в области борьбы с преступлениями против социалистической собственности УК РСФСР 1926 г., этот акт не содержал ни исчерпывающего перечня форм хищения, ни четких признаков хищения вообще. Перед наукой уголовного права и судебной практикой встала насущная задача установить эти признаки и выработать такое определение понятия «хищение», которое позволило бы единообразно решать вопросы уголовной ответственности за посягательство на социалистическую собственность.

Именно в период действия Указа от 4 июля 1947 г. в юридической литературе активно шло исследование общих признаков хищения, и были предложены определения этого понятия, сохранившие научное и практическое значение до настоящего времени. Исследователи этой проблемы (Васильев А.Н., Вышинская З.А., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Кригер Г.А., Куринов Б.А., Мендельсон Г.А., Никифоров Б.С., Пионтковский А.А., Сергеева Т.Л., Ткачевский Ю.М., Тихенко С.И., Утевский Б.С. и др.) не только способствовали ее успешному решению, но и создали научную базу для дальнейшего совершенствования законодательства о преступлениях против собственности в процессе подготовки и принятия уголовных кодексов союзных республик 1959-1961 гг.

УК РСФСР 1960 г. совершенно определенно исходил из существования общего понятия «хищение», охватывающего ряд сходных по объективным и субъективным признакам посягательств на социалистическую собственность. Однако само это понятие в законе не раскрывалось. Важнейшие общие признаки хищения были даны в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества». Но по-прежнему играла большую роль доктринальная разработка общего понятия хищения. Значение этого понятия не упало из-за того, что в УК РСФСР 1960 г. ответственность дифференцировалась по конкретным формам хищения. Признано, что общее понятие «хищение» помогает раскрыть характерные признаки, присущие всем его формам и видам, облегчает анализ конкретных форм хищения, способствует их отграничению от других преступлений против собственности, от посягательств, направленных на иные общественные отношения, и от действий, не наказуемых в уголовном порядке.

Понятие «хищение» в уголовном праве советского периода начало разрабатываться применительно к преступлениям против социалистической собственности, поскольку закон не употреблял его по отношению к преступлениям против личной собственности. При этом и в литературе, и в судебной практике термин «хищение» применялся по отношению к посягательствам на социалистическую собственность. Так, профессор Г.А. Кригер считал, что «хищение - это совершенные с корыстной целью преступное завладение или передача третьим лицам социалистического имущества, находящегося в фондах государственных и общественных организаций». Такой подход вызвал в массовом правовом сознании привязку данного понятия исключительно к социалистическим формам собственности. В научной и учебной литературе при классификации преступлений против личной собственности хищения не выделялись. Сам этот термин часто подменялся понятием «похищение», границы которого многим авторам представлялись иными. Понятие похищения охватывало только отдельные виды хищения и соотносилось с понятием хищения как часть с целым. Так, профессор В.А. Владимиров, характеризуя понятие похищения, писал: «Определяющий признак похищения составляет изъятие похитителем чужого имущества из чужого владения, где под изъятием разумеется противоправный захват имущества, выведение его из обладания владельца, осуществленное против или помимо его воли».

Однако постепенно в теории, судебной практике и, наконец, в законе термин «хищение» стал употребляться и вне связи с социалистической собственностью. Укреплялось представление, что не форма собственности, а совокупность определенных объективных и субъективных признаков составляет основное содержание этого понятия. Обнаружилось отсутствие препятствий ни с языковой, ни с юридической стороны для распространения понятия «хищение» на все формы собственности.

Итак, термин «хищение» (ранее звучавший как «похищение») постепенно закрепился в уголовном законодательстве и сохраняется до настоящего времени.