Надпись на портрете, подаренном Вл. И. Немировичем-данченко Н. П. Хмелеву

Одному из наших талантливейших, с юности отмеченному театральной Фортуной — Хмелеву — с лучшими чувствами и с пожизненным поручением беречь глубину, яркость и общественную силу Художественного театра. На то призван!

Вл. Немирович-Данченко

1939.

384 ИЗ РЕЧИ НА МИТИНГЕ, ПОСВЯЩЕННОМ ПОСТАНОВЛЕНИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВА О ПРИСУЖДЕНИИ СТАЛИНСКИХ ПРЕМИЙ АРТИСТАМ МХАТ ²⁰⁷
18 марта 1941 г.

Когда я сюда ехал, я старался рельефно представить себе образы наших сегодняшних лауреатов и приблизительно их характеризовать. И вот так у меня складывалось:

Наша великолепная Алла Константиновна [Тарасова] — одна из самых ярких хранительниц заветов Художественного театра. И в этих словах, в сущности, все то, что представляет собой эта личность, как актриса с прекрасными данными, с великолепной заразительностью темперамента, очень трудоспособная, с отличными психологическими находками, как человек — горячий, отзывчивый не только к товарищам, но и как общественный деятель. Считаю, что первая Сталинская премия, данная нашей великолепной Тарасовой, ею в высокой степени заслужена, и уверен, что и впереди у нее еще много такой работы, таких созданий, по которым, если она и не получит Сталинской премии, то только потому, что ей придется уступить другим товарищам. (Аплодисменты.)

Представил себе дорогой сюда образ Николая Павловича [Хмелева]. Я думал — не я ли один из самых первых, который угадал в нем одного из крупнейших театральных деятелей. Это было на исторической пьесе «Елизавета Петровна» — он играл Ушакова. Не я ли один из первых на «Пугачевщине» сказал: «Ого, обратите внимание на этого актера!» По его штрихам артистическим в нескольких небольших сценах, которые он играл, уже был виден будущий большой актер. Самая характерная его черта — я бы сказал — разнообразная характерность: 385 от Силантия [в «Горячем сердце» Островского] до тех трагических образов, которые он не играл, но на которые имеет право претендовать. На этом широком диапазоне он всегда и везде оставался в высокой степени доходчивым до большой публики. И рядом с этим — также несущий знамя Художественного театра.

Я бы Николаю Павловичу сейчас пожелал самого главного для него: здоровья, которое у него не особенно крепкое. Так с приветом и благодарностью от коллектива Художественного театра — пожелание вам здоровья! (Аплодисменты.)

386 О Б. В. ЩУКИНЕ ²⁰⁸
(1939 г.)

От мягкого юмора в «Турандот», от этой обаятельной простоты и тонкой, изящной интимности с театральным залом; через глубокий по социальному и психологическому содержанию образ Булычова, в мужественной артистической форме без малейшей сентиментальности и холодного рационализма, сдержанной и в то же время ярко сценической и навсегда запоминающейся; к чудесному, меткому и захватывающему рисунку в роли Ленина, — вот в двух словах короткий, но блестящий путь Щукина.

И как скорбно, что этот путь так рано оборвался…

387 ЛЮДИ ТЕАТРА НЕ ЗАБУДУТ ЛУНАЧАРСКОГО ²⁰⁹
(1933 г.)

Сколько ни живешь на свете, как ни философствуешь, а все не можешь отделаться от взрыва досады, сдавленного негодования, бессильной злобы при известии о смерти человека, каждый день которого мог нести людям или пользу, или радость, или то и другое вместе…

Смерть Луначарского не явилась неожиданностью и все-таки потрясает… В первые часы после известия ярко и быстро мелькают лишь главные черты воспоминаний: о его богатом общественном прошлом, об участии в громадных революционных сдвигах, об успехах и ошибках…

Прежде всего: исчез огромный ораторский талант. Кто только не находился под обаянием красочной убедительности и огневости речей Луначарского! Люди театра не забыли, как в первые месяцы революции они приходили на собрания, заряженные «протестом» до зубов, со стиснутыми скулами, а после полуторачасовой зажигательной речи, под мягкими, но беспощадными ударами железной логики сбрасывали с себя все сомнения и с места рвались в бой за вожаком. Самые непримиримые, самые упрямые!

Потом — какая-то, почти не поддающаяся объяснению эрудиция. Безошибочно можно сказать, что в истории культуры всего мира не было ни одного явления, ни одного имени, которых бы Анатолий Васильевич не знал и по которым не мог бы тут же без справок с книжной полки дать более или менее обстоятельные сведения.

Как человек, призванный быть администратором, он, казалось, всегда находился в борьбе с своим добрым сердцем. Он мучился, если ему надо было отказать в чем-нибудь. При этом, если только его собеседник не был явным политическим врагом, 388 Анатолий Васильевич прежде всего видел его достоинства и почти забывал о недостатках собеседника. Он вовсе не старался быть приятным, но тем не менее был им особенно благодаря искреннему и какому-то доверчивому тону.

Немало надо будет сказать о его драматургии, о его своеобразных подходах к театру…

389 О К. А. ТРЕНЕВЕ ²¹⁰
[ Без даты ].

Чем Тренев зажигает режиссера?

Правда. Вкус. Живые образы. Юмор. Язык, не механически написанный из жизни, а творчески из жизни созданный. Большая, сквозная идея. Великолепная выдумка.

Несмотря на сценическую бесформенность, каковую надо преодолевать театральной техникой.

Понести на сцену и донести до зрителя вот эту улыбку художественной радости, которую испытываешь при чтении, донести через творчество актера, через удобную для актера, но неизбитую, вкусную, жизненную мизансцену…

Вл. Немирович-Данченко

390 О ДРАМАТУРГИИ А. Е. КОРНЕЙЧУКА ²¹¹
Неоконченная заметка
(1935 – 1936 гг.)

На моей театральной памяти много, много раз поднимался вопрос: должен ли писатель, чтобы сочинить пьесу, обладать каким-то специальным даром? Помню, как еще знаменитый французский романист Золя утверждал, что для этого таланта писатель должен быть еще только непременно умным. Что при желании и уме не так трудно овладеть техникой сцены. Были такие яркие примеры хотя бы только в нашей русской литературе. Авторы «Мертвых душ» и «Ревизора», «Войны и мира» и «Власти тьмы», «Князя Серебряного» и «Смерти Грозного», Чехов, наш сегодняшний Толстой — Алексей Николаевич.

Но, увы, эти примеры немногочисленны и вовсе не опровергают необходимости специфического дара. Эти писатели просто имели его. Ни тому же Золя, ни Мопассану, ни Тургеневу, хотя он и написал несколько пьес, не удалось стать настоящими драматургами. А Шекспир, Лопе де Вега, Островский не написали ни одного повествовательного произведения. В то же время как много знала наша сцена таких драматургов, которые имели большой, хотя и короткий театральный успех, обладая крохотным писательским даром. В природе театра, в так называемой «сценичности» есть еще некие неразоблаченные тайны. Есть особое чувство театра, чувство театральной эмоции, чувствование природы театра, без которого нет драматурга.

В огромной степени обладает им ваш, а теперь и наш Корнейчук. Он мыслит сценическими образами, его смех театрально-заразителен, его слеза волнует при малейшем намеке, его замыслы легко овладевают вниманием зрителя и сразу становятся родственными, близкими его переживаниям.

391 Говорю как опытный театральный работник: этот дар имеет гораздо более высокую цену, чем люди думают. Писателей, которые обладают им, можно счесть по пальцам.

При этом Корнейчук сохраняет всю глубину национальных черт, мягкость, ласковость к людям и их драмам. И вот, когда год назад пришел ко мне этот красивый молодой человек с открытыми, доверчивыми глазами, жадно ожидавший критики, когда он начал читать и когда полились мне в душу такие родные моему уху слова, интонации, звуки украинской бытовой речи, я тотчас же почувствовал в нем этот сценический дар, человека театра.

Приветствуя Украину в эти торжественные дни, мы благодарим ее за то, что она нам прислала этот молодой талант.

Мы стараемся помочь ему нашими театральными силами, нашим опытом, нашим мощным аппаратом. Мы верим в большое будущее автора «Платона Кречета»…

392 ПИСЬМО ВЛ. И. НЕМИРОВИЧА-ДАНЧЕНКО К ВС. ИВАНОВУ ²¹²
1936. Сентября 29.

Дорогой Всеволод Вячеславович!

Сердечно поздравляю Вас, великолепного художника, зорко видящего пошлость за красивой звонкой фразой и крепко верящего в торжество социалистической идеи. Меня всегда волнует чистота и честность Вашего творчества, в котором нет места сентиментальности. — Таким я Вас знаю, таким люблю и ценю Вас.

[ Вл. Немирович-Данченко ]

393 ИЗ РЕЧИ НА ПОХОРОНАХ К. С. СТАНИСЛАВСКОГО ²¹³
9 августа 1938г.

Товарищи простят мне, что моя речь будет негладкой. Я пряма с вокзала; я узнал о кончине Константина Сергеевича сегодня ночью, въезжая в Союз, на станции Негорелое. Кроме того, моя память хранит так много переживаний за сорок один год, так много переживаний, охватывавших не только искусство, но и личную жизнь, что, потрясенная, она не дает мне возможности быть красноречивым.

За сорок один год нашей связи в театр вкладывались не только художественные идеи, но, в полном смысле этого слова, — вся жизнь.

Станиславский имел гениальную способность вести за собой так, что человек действительно отдавался искусству целиком. Работа творческая так сплеталась с жизнью, все интересы, все стремления так сливались в нечто целое и гармоничное, что нельзя было разобрать, где кончаются личные переживания, где начинаются переживания художников.

Все те, которые начинали дело Художественного театра, — сам Станиславский, присутствующие при этом печальном прощании его осиротевшая вдова Мария Петровна, брат Владимир Сергеевич, сестры Зинаида Сергеевна и Мария Сергеевна, или так хорошо известные вам Москвин, Книппер, Вишневский, или такие соратники, как Григорьева [М. П. Николаева], Титов, Гремиславские… да простят мне другие, что я не упоминаю их сейчас, — все они, все положили в любимое дело свои жизни, как и сам Станиславский. Затем принесли сюда свои жизни Качалов, Леонидов. Это был первый пласт, охваченный напряженной волей Станиславского к созданию искусства благородной красоты, реально-честного, глубоко правдивого, захватывающего все существование работников.

394 И тут так много было пережито неповторимого! Сколько я последнее время ни думал о возрождении тех чувств, которые захватывали нас при создании Художественного театра, я приходил к убеждению, что это — неповторимо. И не только по обаянию талантов, которые создавали этот театр, но самое важное, если можно так выразиться, по влюбленному жречеству, каким была охвачена воля Станиславского. Именно влюбленное жречество, а не только почтительное отношение к искусству и понимание прекрасного.

Это стихийное стремление отдавать себя всего, целиком, осуществлению тех глубоких идей, которые его волновали, это горение, охватывавшее всех остальных, и было залогом, самым подлинным залогом успеха Художественного театра.

… Повторяю, — личное и творческое так сплеталось в наших переживаниях, что разобрать, где кончаются дружеские чувства и где начинаются чувства художника, не было никакой возможности. Но мы все в личной жизни все-таки отдавались и другим страстям, удовлетворяли и другие стремления. У Станиславского же было только искусство, и до последней минуты своих трудов и своей жизни он принадлежал и отдавался только этому жречеству.

Я не знаю глубинных миросозерцании Станиславского… Я не знаю, как он думал о бессмертии. Но для нас именно здесь и начинается его бессмертие.

Пока моя мысль волнуется в стенах Художественного театра, около того, что создано Художественным театром, я вижу разрывы между искусством Станиславского и другими художественными течениями театра. Станиславский говорил, что искусство становится богаче, если в нем могут быть другие течения. Важно, чтобы конечная цель была бы настоящим торжеством правды. Как искусство переливается за границы театра, широко и далеко, как оно вливается в души всего народа, какими путями и что именно в искусстве проникает и наполняет сердца народа — в этом разберется история. Здесь же, на наших глазах, начинается бессмертие Станиславского.

… И мне хотелось бы, чтобы все находящиеся здесь, у гроба, мои товарищи по Художественному театру дали только одну клятву: клянемся относиться к театру с той глубокой и священной жертвенностью, с какой относился Станиславский. Принимаем, как великий оставленный им лозунг. Клянемся относиться так, как относился он.

³⁹⁵ ПРИЛОЖЕНИЯ

³⁹⁷ ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Вл. И. Немирович-Данченко выступил по радио от коллектива МХАТ СССР имени М. Горького 30 октября 1937 г. Текст его выступления был напечатан в газете МХАТ «Горьковец», № 23, от 7 ноября 1937 г. под заголовком «Наш привет».

² Беседа с Вл. И. Немировичем-Данченко о советском театре и актере была напечатана в сентябрьском номере журнала «Рабис» за 1933 г. Слова, выделенные в печати курсивом, были, очевидно, как обычно в таких случаях, подчеркнуты Владимиром Ивановичем при просмотре текста.

³ Статья печатается по машинописной копии, хранящейся в архиве Немировича-Данченко (Музей МХАТ). Она была опубликована в газете «Известия» 1 мая 1934 г.

⁴ Отклик Вл. И. Немировича-Данченко на героическую эпопею челюскинцев был напечатан в газете «Правда» 19 июня 1934 г.

⁵ Речь Вл. И. Немировича-Данченко на заседании Президиума ЦИК СССР была опубликована в газете «Известия» 8 мая 1937 г.

⁶ Из речи, произнесенной 15 декабря 1937 г. перед труппой Московского Художественного театра. Напечатано под заголовком «Торжество Сталинской Конституции» в газете «Советское искусство» 12 января 1938 г.

⁷ Обращение Вл. И. Немировича-Данченко к молодежи в связи с 20-летием ВЛКСМ было напечатано в сборнике «Молодые мастера искусства», изд. «Искусство», М.-Л., 1938 г.

⁸ Заметка о декаде киргизского искусства была написана Вл. И. Немировичем-Данченко по просьбе ТАСС 3 апреля 1939 г. Печатается по машинописной копии, хранящейся в Музее МХАТ.

⁹ Стенограмма речи Вл. И. Немировича-Данченко перед вручением дипломов первым лауреатам Сталинской премии (1941 г.) впервые опубликована с некоторыми сокращениями в материалах «Ежегодника Московского Художественного театра» за 1943 г. («Вл. И. Немирович-Данченко — председатель Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства», стр. 641).

¹⁰ Одно из таких писем к б. директору императорских театров В. А. Теляковскому, помеченное декабрем 1916 г., находится в рукописном фонде Гос. центрального театрального музея имени А. Бахрушина (без №, папка писем Вл. И. Немировича-Данченко к В. А. Теляковскому). В этом письме Владимир Иванович высказывает свою давнишнюю мечту — объединить актеров, представителей разных жанров театрального искусства, в одном общем «деле».

¹¹ Статья была напечатана в газете «Заря Востока» 7 ноября 1941 г. во время пребывания Вл. И. Немировича-Данченко с группой старейших артистов Художественного и Малого театров в Тбилиси.

¹³ 398 Доклад Вл. И. Немировича-Данченко об организации Московского Общедоступного театра был составлен им во время мучительных поисков материальных средств для открытия нового театра после первых неудачных попыток основателей МХТ получить помощь со стороны московских «меценатов» (например, В. А. Морозовой). Доклад был подан 12 января 1898 г. в городскую думу вместе с заявлением, подписанным К. С. Станиславским и Вл. И. Немировичем-Данченко, о присвоении театру наименования городского и назначении ему хотя бы скромной субсидии, 15 000 рублей в год.

В книге «Из прошлого» Вл. И. Немирович-Данченко рассказывает: «… Визит к Варваре Алексеевне Морозовой произвел на нас убийственное впечатление. Если уж она отказала, то чего же ожидать от других состоятельных людей? Тогда мы выдвинули другое: я составил доклад в городскую думу, призывая ее помочь нам субсидией. Мы хотели, чтобы наш театр был общедоступным, чтобы наша основная аудитория состояла из интеллигенции среднего достатка и студенчества. И не так, как это делается обыкновенно, то есть дешево продаются плохие места, — нет: мы давали дешевые места рядом с самыми дорогими… А утренние праздничные спектакли мы отдавали Обществу народных развлечений — дот же репертуар в том же составе исполнителей — для рабочих, уже по совсем дешевым ценам, от десяти копеек.

Такой театр, казалось нам, должен был быть очень в духе городского управления, призванного заботиться о населении».

Однако уже очень скоро Немировичу-Данченко и Станиславскому предстояло убедиться в тщетности их надежд. Их не поддержало ни «городское управление», ни «общественное мнение» буржуазной интеллигенции.

Еще до обсуждения в городской думе Немирович-Данченко выступил со своим докладом на открытом заседании Московского отделения «Императорского русского технического общества», очевидно, пытаясь найти там реальную поддержку своего проекта. Судя по газетному отчету, «на заседание собралась масса слушателей; среди них — артисты, драматурги, профессора, записные театралы» («Новости дня» от 16/I 1898 г.). Двусмысленно и расплывчато звучит резолюция этого собрания: «По предложению К. А. Мазинга поручено К. С. Алексееву (Станиславскому) и В. И. Немировичу-Данченко принять на себя заботы об устройстве в Москве Общедоступного театра».

Таким же туманным и безответственным выражением сочувствия «симпатичному начинанию» ограничилась в своих откликах на доклад значительная часть буржуазной печати. Не было недостатка и в реакционных, издевательских выступлениях, вроде характерного отзыва черносотенной газетки «Московский листок», восхвалявшей существующую организацию императорских театров и критиковавшей проект в хулигански-развязном тоне, с явным намерением заранее повлиять на решение гласных думы.

20 января 1898 г. заявление Немировича-Данченко и Станиславского обсуждалось на заседании городской думы. Была вынесена бюрократическая резолюция — передать этот вопрос на рассмотрение «комиссии о пользах и нуждах общественных». Даже реакционное «Новое время» откликнулось на это решение иронически: «Докладная записка гг. Алексеева и Немировича-Данченко опущена в копилку под двумя замками, которая в думе зовется “комиссией о пользах и нуждах общественных”. Неизвестно, сколько времени продержит записку в своих внутренностях копилка-комиссия…».

Немирович-Данченко так заключает в своих мемуарах рассказ об этом эпизоде:

399 «Увы! Мой доклад был поставлен в думе на повестку для обсуждения после того, как Художественный театр уже больше года просуществовал, то есть ждал очереди и лежал в думе без движения примерно года полтора». Разумеется, городские власти отказали театру в субсидии.

Идея общедоступности имела для основателей Художественного театра первостепенное значение с момента первой же их основополагающей беседы в гостинице «Славянский базар» летом 1897 г. «На этом заседании было решено, что мы создаем народный театр, приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский», — говорит К. С. Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве». Ту же мысль он подчеркивал в своем первом обращении к молодой труппе МХТ перед началом репетиций в селе Пушкино: «Мы стремимся создать первый разумный, нравственный, общедоступный театр, и этой высокой цели мы посвящаем свою жизнь». Немирович-Данченко так же неразрывно связывал все свои мысли о новом театре с требованиями широкого демократического зрителя, с мечтой о народности театра. Оба они стремились сделать свои спектакли общедоступными в материальном смысле, предназначая их прежде всего для «бедных классов населения» — рабочих, учащихся, трудовой интеллигенции. Еще важнее была для них общедоступность самого искусства, общественная ценность содержавшихся в этом искусстве идей. Демократизация театра и в идейном и в материальном отношении проходит красной нитью через всю предреволюционную деятельность великих преобразователей русской драматической сцены. Первые годы их театр носил наименование «Художественно-общедоступного». В 1916 г. Станиславский и Немирович-Данченко вновь попытались выступить с проектом создания Общества народных театров, предполагая открыть их силами МХТ и его студий в рабочих районах Москвы. Как и в начале деятельности Художественного театра, эти мечты об общедоступном, подлинно народном театре были встречены враждебно: реакционная цензура и материальная зависимость от буржуазной публики «первых абонементов» не дали театру возможности осуществить свои заветные стремления. Общедоступным в самом глубоком смысле этого слова, подлинным достоянием и гордостью своего народа Художественный театр стал только после Великой Октябрьской социалистической революции, когда театр впервые ощутил себя полноправным участником великого строительства всей культурной и общественной жизни своей Родины.

Публикуемый в настоящем сборнике доклад Вл. И. Немировича-Данченко о «Московском Общедоступном театре» является одним из ценных документов ранней истории МХАТ. Следует иметь в виду, что, направляя доклад в городскую думу, Владимир Иванович не мог выражать свои мысли о театре полностью и с той критической остротой, какая была свойственна вообще его высказываниям о консервативно-бюрократической организации и других уродливых сторонах императорской сцены (ср., например, его известные письма и «записки» к П. М. Пчельникову — «Театр», 1938 г., № 10 – 11 или письма к К. С. Станиславскому того времени). Зато в позитивной части доклада автор выдвигает ряд важных вопросов организации и существа нового театрального дела. Он уверенно связывает общественное предназначение современного театра с запросами демократического зрителя и лучшими передовыми традициями русского реалистического искусства. Он прямо говорит о желании создать театр для рабочих и неимущей интеллигенции. Он противопоставляет свое понимание народного театра прекраснодушным «либеральным» заботам буржуа о «народных развлечениях». В докладе затронуты проблемы репертуара, спектакля как единого целого, режиссерского руководства, ансамбля, взаимоотношений драматической школы и театра. Все эти вопросы вскоре нашли свое новое разрешение в творческой практике Художественного театра.

¹⁴ 400 Признавая «умелую постановку» достоинством спектаклей мейнингенской труппы, Вл. И. Немирович-Данченко в то же время не скрывал своего критического отношения к искусству этого театра в целом. Характерен его отзыв на спектакль «Юлий Цезарь», показанный во время первых гастролей мейнингенцев в России в 1885 г. и считавшийся одним из наивысших достижений их театра. В этом отзыве подвергнут уничтожающей критике реакционно-идеалистический подход мейнингенцев к образам Шекспира и убедительно доказана порочность «музейно-археологического» метода режиссуры (см. открытое письмо Вл. И. Немировича-Данченко в редакцию газеты «Театр и жизнь», 1885, 29 марта, № 89 — «По поводу “Юлия Цезаря” у мейнингенцев»).

¹⁵ Письмо к К. С. Станиславскому от 21 июня 1898 г. является одним из важнейших документов не только фактической «предыстории» Художественного театра, но и его идейно-творческой программы. Отвечая на письмо К. С. Станиславского от 12 июня 1898 г., Вл. И. Немирович-Данченко подробно излагает здесь свои основные взгляды на общественные задачи нового театра и его репертуар, формулирует свои требования к актеру.

Подлинник письма находится в архиве К. С. Станиславского, в Музее МХАТ. (Архивный номер 4698.) Впервые оно напечатано в «Ежегоднике МХАТ» за 1943 г. с купюрами, почти полностью сохраняемыми в настоящем издании (здесь добавлена краткая характеристика И. М. Москвина в связи с назначением его на роль царя Федора).

¹⁶ «Между делом» — пьеса в 2 действиях Роветта. Одна из тех незначительных небольших современных пьес, которые Вл. И. Немирович-Данченко первоначально предполагал включать в репертуар Художественного театра в качестве «вторых», т. е. дополнительных к основным пьесам. «Между делом» предполагалось играть в один вечер с комедией Шекспира «Двенадцатая ночь». Этот план не был осуществлен.

«Федор» — трагедия «Царь Федор Иоаннович», вторая часть трилогии А. К. Толстого; была напечатана в 1868 г. в февральской книге «Вестника Европы»; театральной цензурой была запрещена к постановке на сцене. Разрешение играть эту пьесу было дано лишь в 1898 г. в Петербурге театру Литературно-художественного кружка, а в Москве по ходатайству Вл. И. Немировича-Данченко под его особую ответственность — Художественно-общедоступному театру, который открылся спектаклем «Царь Федор Иоаннович» 14 (27) октября 1898 г.

«Антигона» — третья часть трилогии Софокла: «Царь Эдип», «Эдип в Колоне», «Антигона». Она была поставлена в МХТ 12 января 1899 г. впервые на русской сцене. Много раз включалась в репертуар утренних спектаклей для учащихся Москвы.

«Шейлок» — «Венецианский купец», трагедия В. Шекспира. Первое представление в Художественном театре состоялось 21 октября 1898 г.

«Уриэль» — «Уриэль Акоста», трагедия К. Гуцкова, была поставлена К. С. Станиславским 9 января 1895 г. в руководимом им Обществе искусства и литературы. В Художественном театре не шла.

«Ганнеле» — пьеса Г. Гауптмана (фантастические сцены в 2-х действиях) — была поставлена К. С. Станиславским 2 апреля 1896 г. в «Солодовниковском» театре (ныне помещение Филиала Большого театра СССР). В Художественном театре репетировалась в первый сезон и была доведена до генеральной репетиции, но к постановке не была допущена по настоянию московского митрополита.

¹⁷ Пьеса Вл. И. Немировича-Данченко «Цена жизни» (1896) в то время имела большой успех, и не только «внешний», в Малом, Александринском и многочисленных провинциальных театрах. В Малом театре она была поставлена в бенефис А. П. Ленского с участием М. Н. Ермоловой 401 и А. П. Ленского в главных ролях; в Александринском театре — в бенефис М. Г. Савиной. Позднее, во время своих гастрольных поездок, роль Анны Демуриной в «Цене жизни» играла В. Ф. Комиссаржевская. «Вторая молодость» — мелодрама в 4-х действиях П. М. Невежина (1841 – 1919).

¹⁸ Из перечисленных пьес Художественным театром в то время была поставлена только «Двенадцатая ночь» Шекспира (постановка перенесена из Общества искусства и литературы, которым руководил К. С. Станиславский до открытия МХТ).

¹⁹ Сарду Викторьен (1831 – 1908) — французский драматург, автор внешне эффектных, «хорошо скроенных» пьес, весьма незначительных по содержанию. Особенной популярностью у буржуазного зрителя пользовались его пьесы «Мадам Сан-Жен» и «Граф де Ризоор».

Ростан Эдмонд (1864 – 1918) — французский драматург и романист, автор пьес «Сирано де Бержерак», «Романтики», «Орленок», «Принцесса Греза» и др. Среди них только «Сирано де Бержерак» обладает известными литературными достоинствами.

Мясницкий Иван Ильич (1854 – 1911) — второстепенный писатель-беллетрист и драматург. Автор поверхностных жанровых рассказов и пьес преимущественно из жизни купечества.

²⁰ Стороженко Николай Ильич (1836 – 1906) — представитель либерально-буржуазной «академической» науки.

Веселовский Алексей Николаевич (1843 – 1918) — типичный представитель буржуазного космополитизма в литературоведении.

Стороженко и Веселовский были профессорами Московского университета по кафедре западноевропейской литературы и являлись членами Театрально-литературного комитета.

²¹ Эту характеристику классических комедий Шекспира и Мольера нельзя понять иначе как полемическое преувеличение режиссера, всецело увлеченного в данный момент задачами современного репертуара. Истинное отношение Вл. И. Немировича-Данченко к творчеству этих гениальных драматургов раскрывает хотя бы та часть его доклада о «Московском Общедоступном театре», где он говорит об их пьесах как о необходимом и благодарном материале для образцовой сцены, называя имена Шекспира и Мольера непосредственно за именами Пушкина, Гоголя, Грибоедова, Островского (см. стр. 65 настоящего сборника).

²² «Потонувший колокол» — пьеса Г. Гауптмана (1862 – 1946). Постановка «Потонувшего колокола» была перенесена К. С. Станиславским на сцену Художественного театра из Общества искусства и литературы.

В дальнейшем репертуаре Художественного театра из пьес Гауптмана наибольшее значение имели «Одинокие» (1899 г.).

«Эллида» (в другом переводе — «Женщина с моря»), «Призраки» («Привидения») и «Нора» («Кукольный дом») — пьесы Генриха Ибсена (1828 – 1906). Из этих пьес Художественный театр впоследствии поставил «Привидения» (1905; фру Альвинг — М. Г. Савицкая, Освальд — И. М. Москвин). Наибольший общественный резонанс вызвали в МХТ пьесы Ибсена «Доктор Штокман» (1900; Штокман — К. С. Станиславский) и «Бранд» (1906; с В. И. Качаловым в заглавной роли). В первые сезоны шли также пьесы Ибсена «Эдда Габлер», «Когда мы, мертвые, пробуждаемся», «Дикая утка», «Столпы общества».

²³ Дарский Михаил Егорович — один из немногих профессиональных актеров, приглашенных основателями МХТ «со стороны» при организации труппы. Пробыл в Художественном театре один сезон (1898/99 г.), а затем перешел в Александринский театр.

²⁴ 402 Письмо — ответ на несохранившееся письмо К. С. Станиславского; адресовано в Харьков, где Константин Сергеевич в это время проводил часть своего отпуска. Подлинник — в Музее МХАТ. (Архивный номер 3275.) Печатается впервые.

²⁵ Осипов К. В. — член правления Московского филармонического общества, пайщик Товарищества МХТ, Один из тех московских капиталистов, к помощи которых вынужден был обращаться Художественный театр в первые годы своей деятельности. Его цинично-равнодушное отношение к театру, раскрываемое Вл. И. Немировичем-Данченко в этом письме, весьма характерно для буржуазного «меценатства».

²⁶ Шенберг Александр Акимович (по сцене — Санин) и Калужский Василий Васильевич (по сцене — Лужский) — актеры и режиссеры МХТ, ближайшие помощники К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко в осуществлении ряда спектаклей и в организации всей работы молодого театра. А. А. Санин вскоре перешел из МХТ в б. Александринский театр в Петербурге. В. В. Лужский стал одним из ведущих актеров и режиссеров Художественного театра, посвятив ему всю свою жизнь.

²⁷ «Грозный» — «Смерть Иоанна Грозного», первая часть трилогии А. К. Толстого, поставленная Художественным театром 29 сентября 1899 г.; К. С. Станиславский был режиссером этого спектакля и одновременно исполнял в нем главную роль.

²⁸ Подлинник письма — в Музее МХАТ. (Архивный номер 4660.) Датируется по упоминанию предстоящей премьеры «Дяди Вани» А. П. Чехова. Печатается впервые.

²⁹ Письмо — ответ на несохранившееся письмо К. С. Станиславского. Подлинник — в Музее МХАТ. (Архивный номер 3140.) Датируется приблизительно, по упоминаемой в письме постановке «Потонувшего колокола»; этот спектакль шел в первом сезоне с 19 октября по февраль и во втором сезоне в январе – феврале 1900 г. Печатается впервые.

К. С. Станиславский играл в «Потонувшем колоколе» роль Генриха, которая считалась одной из труднейших в его репертуаре.

³⁰ Подлинник письма — в Музее МХАТ. (Архивный номер 4637.) На первой странице сверху рукой К. С. Станиславского сделана пометка: «1900/1901 г.». Печатается впервые.

³¹ Суворин Алексей Сергеевич (1864 – 1912) — издатель-редактор реакционной петербургской газеты «Новое время», публицист, драматург, театральный критик. «Бедняк, либерал и даже демократ в начале своего жизненного пути, — миллионер, самодовольный и бесстыдный хвалитель буржуазии, пресмыкающийся перед всяким поворотом политики власть имущих в конце этого пути», — по определению В. И. Ленина (Собр. соч., т. XVIII, стр. 250, изд. 4-е).

³² 152 письма Вл. И. Немировича-Данченко к А. П. Чехову хранятся в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Они поступили туда вместе со всем архивом писателя. Все они опубликованы в «Ежегоднике МХАТ» за 1944 г.; некоторые из них печатались и раньше в качестве приложений к изданию сочинений А. П. Чехова (Гослитиздат, 1932 г., т. IX), в книге Вл. И. Немировича-Данченко «Из прошлого», приводились частично во вступительной статье С. Д. Балухатого о режиссерской партитуре К. С. Станиславского «Чайка».

Для настоящего издания отобраны тринадцать писем, в которых отражена история постановки «Чайки».

Большинство комментариев к письмам Вл. И. Немировича-Данченко к А. П. Чехову составлено Е. Н. Коншиной для публикации в «Ежегоднике МХАТ» за 1944 г.

³³ Упоминаемое письмо А. П. Чехова не сохранилось в архиве Немировича-Данченко.

³⁴ 403 Имеется в виду драма Вл. И. Немировича-Данченко «Цена жизни», шедшая в Александринском театре в Петербурге с очень большим успехом. Автор подробно останавливается на этом моменте своей литературно-театральной деятельности в книге «Из прошлого», проводя параллель между судьбами «Цены жизни» и «Чайки» Чехова.

³⁵ Карпов Евтихий Павлович (1857 – 1926) — главный режиссер Александринского театра с 1896 г. по 1900 г. и с 1919 г. по 1926 г. Второстепенный драматург и беллетрист.

³⁶ Чехова Мария Павловна — сестра А. П. Чехова; с 1904 г. по сей день — директор Дома-музея А. П. Чехова в Ялте. Первый редактор писем А. П. Чехова.

³⁷ На вопрос о настроении Чехов отвечал: «Здоровье мое ничего себе, настроение тоже, но беспокоюсь, что настроение скоро будет опять скверное: Лавров и Гольцев настояли на том, чтобы “Чайка” печаталась в “Русской мысли”, и теперь начнет хлестать меня литературная критика» (Полн. собр. соч. и писем Чехова, изд. 1949 г., т. 16, стр. 394).

³⁸ Немирович-Данченко Екатерина Николаевна (урожд. Корф) — жена Вл. И. Немировича-Данченко (1858 – 1938).

³⁹ «Я поплыл в театральное дело», — начало создания Московского Художественно-общедоступного театра.

⁴⁰ Общество искусства и литературы — организовано в Москве в 1888 г. К. С. Станиславским, режиссером и драматургом А. Ф. Федотовым и художником Ф. Л. Сологубом. Деятельность общества подробно описана К. С. Станиславским в книге «Моя жизнь в искусстве» и в его дневниках 1877 – 1892 гг.: «Художественные записи», изд. «Искусство», М., 1939 г.

⁴¹ Шпажинский Ипполит Васильевич (1844 – 1917) — драматург, автор многочисленных драм и комедий на исторические и современные темы, в большинстве своем надуманных и далеких от действительности.

Для драматургии Шпажинского характерно буржуазно-либеральное, идиллическое разрешение наблюдаемых им социальных противоречий. Несмотря на незначительную художественную ценность, эти пьесы имели успех в 80 – 90-х гг., главным образом благодаря технически умелому построению сюжета и «выигрышным» ролям, какими нередко приходилось довольствоваться даже выдающимся актерам того времени в псевдосовременном репертуаре, продиктованном «Конторой императорских театров» и вкусами буржуазного зрителя.

Невежин Петр Михайлович (1841 – 1919) — драматург и беллетрист, автор множества пьес-однодневок, заполнявших сцены театров «эффектными» драматургическими штампами. Язык его пьес искусственный и вялый. Изображая быт дворянства, купечества, чиновничества, Невежин пытался следовать реалистическим традициям А. Н. Островского, но оставался лишь его бессильным и несостоятельным эпигоном, никогда не поднимаясь в своих пьесах до социального протеста и больших художественных обобщений.

⁴² Сумбатов Александр Иванович (1857 – 1927) — по сцене Южин. Выдающийся актер Малого театра, народный артист РСФСР; в течение многих лет возглавлял Малый театр в качестве его директора и руководителя.

А. И. Сумбатову принадлежит целый ряд пьес, которые в свое время пользовались успехом у зрителя. «Он был драматургом со студенческих лет, его пьесы считались очень сценичными, игрались везде, много и всегда с успехом», — вспоминает Вл. И. Немирович-Данченко в книге «Из прошлого» (изд. «Академия», 1936, стр. 51). Вслед за юношескими мелодрамами А. И. Сумбатов написал несколько комедий, из которы<