Природа человека. Диалектика сущности и существования

Поворот к «конкретному» человеку. Вся история как фило­софских учений, так и специальных естественных и гуманитарных наук свидетельствует о неустанных попытках познать природу человека, смысл его бытия и перспективы развития. Усилия мно­гих ученых разработать целостную теорию человека всегда на­талкивались на серьезные трудности, связанные, в частности, с тем, что специальные науки о человеке давали знание лишь фрагментарное — об отдельных сторонах жизнедеятельности его организма, сознания и поведения, а не о человеке как целом. Между тем все более росла потребность в создании целостной картины человеческого бытия, в которой человек выступал бы не просто как вещь среди других вещей, а как субъект социаль­ной и культурно-исторической деятельности, действующее и чув­ствующее существо, обладающее сложным и неповторимым внут­ренним миром.

Особое место в истории философии занимают 30—40-е годы XIX века, ибо они ознаменовались поворотом многих философов к «живому», «конкретному» существованию человека (С. Кьеркегор), формированием антропологического принципа в филосо­фии (Л. Фейербах) и возникновением принципиально новых пред­ставлений о человеке (К. Маркс, Ф. Энгельс). Этот поворот был вызван прежде всего социально-историческими причинами, развитием капиталистического способа производства, когда част­ное предпринимательство все более требовало освобождения от феодальных оков, проявления личной инициативы, предприимчи­вости, творческих задатков человека. Вопрос стоял так: кто явля­ется реальным субъектом истории, каковы пути и средства пре­вращения человека из отчужденного в свободного творца своей судьбы?

Вполне закономерно, что проблемы конкретного, действитель­ного человека, к которым обращались и Кьеркегор, и младоге­гельянцы, и Фейербах, во весь рост встали и перед Марксом и Энгельсом. Поскольку предшествовавшие искания не привели к успеху и «конкретный» человек все же оставался абстрактным, то задача заключалась, по словам Энгельса, в том, чтобы заме­нить культ абстрактного человека наукой о действительных ли­цах в их историческом развитии.

Характерным для традиционных идеалистических и религиоз­ных представлений о человеке был отрыв его от природы. Чело­век изображался как одно из творений бога, как момент «миро­вого разума», «мировой идеи» (объективно-идеалистические на­правления) или же как «чистая субъективность», «чистое само-. сознание» (субъективно-идеалистические направления).

В противоположность идеалистическим интерпретациям марк­систская концепция человека исходит из признания единства че­ловека и природы, основывается на материалистическом понима­нии человека как природного существа. Человек — не осколок или порождение некой сверхъестественной силы, а часть пред­метного, материального мира, телесное существо.

Однако марксистское понимание человека отнюдь не ограни­чивается определением его как существа природного, «части» природы. Такое определение не выходило бы за рамки решения проблемы человека в домарксистском (метафизическом) мате­риализме, который недооценивал роль активных способностей субъекта и фактически подчинял его законам природы, низводил к положению вещи среди вещей.

Определяющее значение в становлении человека К. Маркс и Ф. Энгельс придавали труду, который по своей природе является коллективной, общественной деятельностью. В процессе труда формировались новые по сравнению с животным предком качества человека—социальные (сознание, язык, мировоззрение и т. д.). Поэтому человек в марксистской концепции предстал не просто как часть природы, а как высший продукт ее развития, как при­родное существо особого рода. Иными словами, была вскрыта специфичность общественной природы человека как «родового существа». Этот подход открывал возможность анализа челове­ка в контексте его не только природных, но и общественных связей, интерпретации его как носителя не только биологиче­ской формы движения материи, но и социальной. Человеческий индивид «является продуктом, с одной стороны, его природной организации, а с другой — условий, окружающих человека в тече­ние всей жизни...».

В то же время человек — не просто «продукт» окружающей среды, но и творец ее. Посредством осознанно-целенаправлен­ных действий он активно изменяет среду и в ходе ее преобразо­вания изменяется и сам. Поэтому, выявляя специфику человека как природного существа и его отличие от животного, К. Маркс выдвинул очень важное положение о том, что человек — это деятельное природное существо, обладающее жизненными сила­ми, которые заложены в нем «в виде задатков и способностей».

Выявляя сущность человека, К. Маркс искал прежде всего то общее для всех людей условие, которое стало неотъемлемым и определяющим фактором их бытия и которое сделало их людьми. Это — труд, который есть «вечное естественное условие челове­ческой жизни». В труде, деятельности, высшей формой которой является революционно-преобразующая деятельность, проявля­ется специфика человека.

Преобразованная человеческим трудом объективная реаль­ность, продукты человеческого труда становятся человеческой реальностью, «миром человека», «второй природой». Продукты труда человека — это «вторая», «очеловеченная», «гуманизированная» природа по отношению к «первой», то есть естественной природе.

В отличие от домарксистских мыслителей, которые не видели никакой связи между сущностью человека и очеловеченной при­родой, промышленностью, техникой и т. д., Маркс показал, что предметное бытие промышленности и ее история являются «рас­крытой книгой человеческих сущностных сил». Чтение этой кни­ги приводит к познанию сущности человека в ее реализованной, опредмеченной, то есть претворенной в действительность, форме.

В шестом тезисе о Фейербахе К. Маркс пришел к выводу: «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» ".

В этой формулировке К. Маркса содержится очень глубокая мысль, но она выражена в предельно сжатой форме, что приво­дило нередко к односторонней ее интерпретации. Одни истолко­вывают это положение так, что Маркс якобы отождествлял сущ­ность человека с наличными социальными отношениями данной социальной системой. Другие считают, что он сводил понимание человека к совокупности одних лишь производственных отноше­ний. Третьи утверждают, будто названное положение не выражает активной, деятельной сущности человека.

В действительности же указанный тезис К. Маркса имел своей целью прежде всего противопоставить абстрактному антропологическому пониманию человека лишь как части природы (напри­мер, у Л. Фейербаха) понимание его как социальной сущности, иными словами, как совокупности общественных отношений (в буквальном переводе—«ансамбля» этих отношений).

К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что сущность человека неправомерно отождествлять ни с чистой субъективностью (на­пример, самосознанием), ни с объективной формой проявления сущности (опредмеченными результатами деятельности). Сущ­ность человека выявляется в особом характере его предметной деятельности. Отсюда вытекает, что для познания сущности че­ловека необходимо анализировать не просто совокупность общест­венных отношений, как нечто внешнее человеку, а диалектику взаимодействия творческих сил человека с той социальной струк­турой, в рамках которой развертывается его деятельность. Кроме того, определение родовой сущности человека как совокупности «всех общественных отношений» означает, что она формируется не только данными отношениями, в которых существует инди­вид, но и всей предшествовавшей историей человечества, его культуры.

Соотношение биологического и социального в человеке. Че­ловек как уникальный биологический вид Homo sapiens возник около 40 тысяч лет назад в результате длительного процесса становления общества, который одновременно являлся и перио­дом формирования человека. Таким образом, он возник в ре­зультате единого процесса антропосоциогенеза. С формированием мышления и языка началось одновременное становление произ­водственных, социально-экономических отношений как особого вида материи — социальной материи. Своеобразие ее заключает­ся в том, что, будучи объективной и первичной по отношению к общественному сознанию, она в отличие от природной материи не может существовать без сознания. Человек — это высший уро­вень организации материи, осознающей саму себя. Способность производить орудия труда является видовым отличием человека от животного.

У человека с самого начала его становления не было биологи­ческой предопределенности к какому-нибудь одному, заранее за­данному виду жизнедеятельности (как это имеет место у живот­ных). Морфологическая структура человека такова, что она по­зволяет ему осуществлять любой вид деятельности. Тем самым он выступает не как замкнутое в себе, а «открытое миру» су­щество, универсальное в своих творческих возможностях и про­явлениях.

В процессе исторического развития человека его организм остается в общем тем же, отдельные изменения в нем происходят крайне медленно и не носят существенного характера. Даже средний объем мозга современного человека сохранился таким, каким он был у кроманьонцев и неандертальцев,— примерно 1400 кубических сантиметров. По некоторым данным, произошло даже уменьшение объема мозга с 1450 кубических сантиметров у неандертальцев (проживавших 100 тысяч лет назад) до 1350 ку­бических сантиметров у современного человека, что было связа­но с большим развитием центров ассоциации в лобно-височных его отделах.

По мнению физиологов, лишь 1/10 возможностей мозга исполь­зуется человеком, хотя поток воспринимаемой им ныне инфор­мации и уровень решения задач по ее переработке значительно превосходят соответствующие параметры недавнего прошлого. Все это дает основание сделать вывод, что дальнейшая эволю­ция мозга будет идти не за счет увеличения количества нервных клеток и веса мозга, а за счет скрытых резервов: например, путем усложнения связей между клетками, более целесообраз­ного их использования и, как полагают ученые, прежде всего за счет тех отделов мозга, которые ведают сложными логиче­скими операциями. В свете сказанного представляются необосно­ванными пессимистические прогнозы некоторых западных уче­ных, предрекающих вырождение человечества в результате ин­волюции (сморщивания) либо слишком быстрой эволюции мозга.

Решающее влияние на развитие человека социального факто­ра не ведет к исчезновению природного в человеке. Они нахо­дятся в диалектическом единстве и взаимодействии. Под воз­действием человеческой деятельности биологическое в значитель­ной мере (но не полностью) претерпело модификацию и достигло в ряде отношений более высокого уровня развития, нежели у других представителей животного мира, то есть «очеловечилось».

Хотя биологические структуры и функции человеческого орга­низма обнаруживают общее с высшими животными, в них содер­жится и существенно новое, сформировавшееся в результате тру­довой деятельности человека. Преимущество человека перед животным в том, что его жизнедеятельность находится под контро­лем его сознания и воли и что он научился производить не толь­ко для удовлетворения своих непосредственных физиологических потребностей, но и для других людей. Поэтому произведенный человеком предмет приобретает общественно значимые свойства, а потребности и чувственность все более развиваются. В ходе этого развития появляются «музыкальное ухо, чувствующий кра­соту формы глаз,— короче говоря, такие чувства, которые спо­собны к человеческим наслаждениям...».

Поэтому биологическое в человеке — это не только то, что ге­нетически сближает и роднит человека с животным предком, но и то новое (обусловленное морфофизическими особенностями организма), чем он отличается от животного. Уникальность че­ловека обусловлена тем, что в отличие от животных он наряду с генетической программой (которая закодирована в наследст­венных структурах, записана в молекулах ДНК и через зароды­шевые клетки переходит от поколения к поколению) имеет воз­можность благодаря наличию сознания путем воспитания пере­давать опыт предыдущих поколений каждому следующему поко­лению.

Среди западных ученых весьма распространена тенденция абсолютизировать роль биологического фактора в структуре че­ловека. Логика их рассуждений такова: поскольку природа чело­века имеет биологический характер, ее нельзя изменить, и, сле­довательно, любые социальные программы, направленные на фор­мирование и воспитание нового человека, бесполезны.

В последние годы под влиянием достижений молекулярной и общей генетики стали появляться различного рода евгенические утопии, которые считают возможным и необходимым генетиче­скими методами улучшить человека. Одни из сторонников этих методов ставят задачу усовершенствовать все человечество, дру­гие — создать лишь касту гениев, ученых, которые будут управ­лять «неполноценными» рабами. Все это обосновывается идеей о генетическом вырождении человека под давлением мутаций, вредных изменений в наследственности, а также предположением, что человек все еще обременен комплексом генов, унаследован­ных от животного предка и являющихся источником его агрес­сивности и других пороков.

Сама по себе постановка вопроса о возможности вмешатель­ства в механизм наследственности человека с целью изменения его генетической структуры знаменует собой новый подход к иссле­дованию организма человека и, в частности, открывает возмож­ность лечения различного рода наследственных болезней и за­щиты наследственности от вредоносного влияния на нее радиации, некоторых химических соединений и других внешних факторов. Однако многие ученые справедливо подчеркивают недопустимость невежественного вмешательства в наследственность человека, необходимость проявления социальной ответственности ученого, выступают против угрозы некоторых евгеников превратить чело­вечество в экспериментальное стадо, в полигон для выращива­ния некой новой породы людей путем массовой селекции. Идея выведения стандартизованных гениев отвлекает внимание от за­дач социального переустройства мира, игнорирует величайшую ценность духовной уникальности, неповторимости личности.

Человек представляет собой сложную биосоциальную структу­ру, охватывающую широкую гамму сторон жизнедеятельности человека — от физиологической до социальной. Биологическое и социальное — это два класса устойчивых компонентов (подструк­тур), составляющих структуру человека как целостной системы. При этом соотношение биологического и социального следует по­нимать не как рядоположение, а как соподчинение. В этом соот­ношении социальное сохраняет приоритетную, а именно интегративно-преобразующую роль. Хотя природную основу человека составляют его биологические особенности, все же определяю­щими факторами человека (его сущностью) являются не его природные качества (например, тот или иной тип высшей нерв­ной деятельности, системы кровообращения и дыхания, цвет кожи и волос и т.д.), а социально значимые качества. Совокупность этих качеств образует понятие личности.

Сущность и существование. Реальный образ человека (его действительность) не сводится к категории сущности, так как включает в себя не только саму родовую сущность человека, но и его конкретно-историческое существование. Понятие сущест­вования богаче сущности, ибо оно включает в себя не только проявления сущностных сил человека, но и многообразие его конкретных социальных, биологических, нравственных, психо­логических качеств, особенности его повседневной жизнедеятель­ности. Существование человека представляет собой форму прояв­ления его сущности.

В немарксистской литературе неправомерно утверждается, будто марксово определение сущности человека сводит все бо­гатство бытия человека к одним общественным отношениям и оставляет в тени многообразные аспекты существования человека как неповторимого индивидуального бытия. В действительности же определение человека как сущности социальной отнюдь не означает сведения всего богатства существования человеческой личности к ее сущности. Марксизм рассматривает человека в един­стве сущности и существования. При этом подчеркивается, что лишь определение сущности человека как существа социально-деятельного дает возможность научного анализа и его индиви­дуального существования. С другой стороны, путь к познанию сущности человека лежит через познание форм его существо­вания.

Анализируя диалектику сущности и существования, К. Маркс подчеркивал, что «мы должны знать, какова человеческая при­рода вообще и как она модифицируется в каждую исторически данную эпоху». Иными словами, человек—это диалектическое единство общего (общечеловеческого, родового), особенного (формационного, классового) и единичного (индивидуального способа существования).

Развитие социальности человека, присвоение им своей соци­альной сущности идет не прямолинейно, а противоречиво в силу многоплановости развития человека как личности и неоднознач­ного влияния на него общественных институтов в различных социально-исторических условиях. На определенном этапе исто­рии, в условиях антагонистического разделения труда, это влия­ние оказывает тормозящее воздействие на развитие сущностных сил человека. Продукты человеческой деятельности (в широком смысле, то есть не только продукты труда, но и деньги, общест­венно-политические учреждения и отношения, формы общест­венного сознания и т. д.) оказываются отчужденными от чело­века, превращаются в самостоятельную, не зависимую от людей силу, господствующую над ними и враждебную им.

Заслуга основоположников марксизма заключается в том, что они не только раскрыли источник отчуждения в сфере ма­териальной деятельности, но и сделали важный вывод о возмож­ности и исторической неизбежности ликвидации отчуждения че­ловека. Для того чтобы возвратить человеку его отчужденную сущность, нужно превратить отчужденный труд в труд, который был бы свободным проявлением жизни и поэтому «наслажде­нием жизнью» (Маркс).

Соотношение понятий «человек», «индивид», «личность», «ин­дивидуальность». Длительное время в марксистской литературе указанные понятия почти не различались и употреблялись как нечто взаимозаменяемое. Постепенно этот подход был преодо­лен. Названные понятия однопорядковые, но не идентичные. Вмес­те с тем различение этих понятий не должно приводить к дру­гой крайности — их резкому разграничению и противопостав­лению.

Наиболее общим, родовым понятием является человек. Че­ловек — это субъект общественно-исторической деятельности и культуры, или — точнее — субъект данных общественных отно­шений и тем самым общемирового исторического и культурного процесса. Будучи высшей ступенью развития живых организмов на Земле, он по своей природе представляет собой единство социальных и природных качеств, получивших отражение в опре­делении человека как целостной многосложной биосоциальной (биопсихосоциальной) системы.

Индивид — это единичный представитель человеческого рода, частное от общего, отдельно взятый человек — безотносительно к его реальным антропологическим и социальным особенностям. Родившийся ребенок — индивид, но он не есть еще человеческая индивидуальность. Индивид становится индивидуальностью по мере того, как он перестает быть только «единицей» чело­веческого рода и приобретает относительную самостоятельность своего бытия в обществе, становится личностью.

Личность — это человеческий индивид, взятый в аспекте его социальных качеств (взгляды, способности, потребности, интере­сы, моральные убеждения и т. д.). Она представляет собой дина­мичную, относительно устойчивую целостную систему интеллек­туальных, социально-культурных и морально-волевых качеств че­ловека, выраженных в индивидуальных особенностях его созна­ния и деятельности. «...Сущность «особой личности»,— писал К. Маркс,— составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстракт­ная физическая природа, а ее социальное качество...». Социаль­ные качества личности проявляются в ее действиях, поступках, в ее отношении к другим людям. По этим проявляющимся вовне поступкам, а также посредством анкет, тестов и самонаблюде­ния можно в известной степени судить о внутреннем мире чело­века, его духовных и нравственных качествах.

Внутреннее содержание личности не есть результат механиче­ского внедрения в ее сознание многообразных внешних воздейст­вий, а итог той внутренней ее работы, в процессе которой внеш­нее, пройдя через субъективность личности, перерабатывается, осваивается и применяется ею в практической деятельности. Сло­жившаяся таким образом система воспитанных и самостоятель­но выработанных индивидом социальных качеств проявляется в субъективной форме (идеи, ценности, интересы, направленность и т. д.), отражающей взаимодействие личности с окружающим объективным миром. Понятие личности характеризует человека как активного субъекта социальных отношений. Вместе с тем каждый человек — это не только субъект, но и объект деятель­ности, совокупность функций (ролей), которые он выполняет в силу сложившегося разделения труда, принадлежности к тому или иному классу или социальной группе с их идеологией и психологией. Характер мировоззрения личности, формируемого социальным окружением, воспитанием и самовоспитанием, явля­ется одним из важнейших ее качеств, ее «стержнем». Мировоз­зрение личности в значительной мере предопределяет направлен­ность и особенности всех социально значимых ее решений и поступков.

Если по своей сущности личность социальна, то по способу своего существования она индивидуальна. Индивидуальность — это неповторимый, самобытный способ бытия конкретной лич­ности в качестве субъекта самостоятельной деятельности, индивидуальная форма общественной жизни человека. Она выражает собственный мир индивида, его особый жизненный путь, который по своему содержанию определяется социальными условиями, а по происхождению, структуре и форме носит индивидуальный харак­тер. Сущность индивидуальности раскрывается в самобытности конкретного индивида, его способности быть самим собой. Важная роль природных задатков, врожденных особенностей в ее раз­витии опосредствована социальными факторами. Индивиду­альность — это единство уникальных и универсальных свойств человека, целостная система, формирующаяся в процессе диалек­тического взаимодействия его качеств — общих, типических (общечеловеческих природно-антропологических и социальных признаков), особенных (конкретно-исторических, формационных) и единичных (неповторимых телесных и духовно-психических характеристик). По мере исторического развития трудовой дея­тельности человека происходит все большая дифференциация человеческих отношений и индивидов, развивается индивидуализа­ция человека и его отношений в различных областях жизнедея­тельности. Марксизм-ленинизм подчеркивает величайшую цен­ность индивидуальности, развитие которой играет важную роль в истории человечества как одно из необходимых условий его прогресса.

Проблема свободы

История развития человечества — это в известном смысле история развития его свободы и культуры. «...Каждый шаг впе­ред на пути культуры был шагом к свободе». В ряду человече­ских сущностных сил свобода занимает особое место, ибо без нее человек не может практически реализовать намеченные цели, развиваться как личность. Потребность в свободе глубоко заложе­на в человеке, она связана с самой сутью его природы.

Законы общественного развития в итоге пробивают себе до­рогу, но не в каждом отдельном случае, а через множество ин­дивидуальных решений. При этом люди далеко не всегда стихий­но следуют внешней необходимости, они поддерживают ее или сопротивляются ей, проявляя тем самым свою свободу воли и сознание. Это означает, что всегда существует известный простор для индивидуального выбора и решения. Люди сами делают историю, хотя и не по своему произволу.

Свобода есть продукт общественного развития, и степень обладания ею зависит от конкретно-исторических условий. Поэтому А. Грамши справедливо писал: «Мера свободы входит в понятие человека». Из этого следует, что человек обладает не полной, раз и навсегда обретенной свободой, а лишь опреде­ленной ее «мерой», являющейся переменной и зависимой ве­личиной. Мера свободы в целом зависит от уровня развития произ­водительных сил, степени познания человеком объективных зако­нов, от характера социально-политического строя того или иного общества.

В процессе целеполагающей практической деятельности сво­бода индивида развертывается в различных аспектах, проходит различные фазы — от субъективного (внутреннего) осознания индивидом своей свободы, возможности поступить так или иначе до объективной ее реализации (если для этого есть условия). Человек имеет возможность заранее выбирать цели своей деятель­ности. Но эти цели не результат его субъективистской прихоти или произвола (ибо в этом случае свобода носила бы не реальный, а иллюзорный характер); они порождаются объективными усло­виями жизни человека, в конечном счете объективной необходи­мостью. Поэтому целеполагающая (субъективная, внутренняя) деятельность человека есть в конечном счете форма объективных, внешних процессов в природе и обществе, хотя и «кажется чело­веку, что его цели вне мира взяты, от мира независимы («свобо­да»).

Индивид ощущает свою свободу прежде всего как личное чувство, заключающееся в возможности делать выбор, возмож­ности поступать так или иначе. Однако природа свободы не ог­раничивается этим субъективным аспектом. Поскольку человек — деятельное существо, свобода выбора переходит на следующих высших ступенях в свободу решения, а затем в свободу действия, то есть в объективную свободу.

Анализируя диалектику внутреннего и внешнего, основопо­ложники марксизма-ленинизма всегда подчеркивали необходи­мость исследования природы субъективного аспекта человеческой деятельности, роли внутренних импульсов этой деятельности. Отмечая многогранность свободы человека, К. Маркс выделял не только объективный, но и субъективный ее аспект: «...к сво­боде относится не только то, чем я живу, но также и то, как я живу, не только тот факт, что осуществляю свободу, но и тот факт, что я делаю это свободно» ^ то есть внутренне свободно, самостоятельно, не по принуждению, а согласно своим убеж­дениям.

Этот аспект получил название внутренней духовной свободы. Внутренняя свобода — это специфически человеческая избира­тельная и согласованная активность сознания, воли и нравст­венных сил человека в процессе его целенаправленной и целе­сообразной деятельности, это возможность самостоятельно осу­ществить выбор, принять решение и воплотить его в жизнь.

К числу важнейших компонентов внутренней свободы человека относятся следующие: 1) познание возможности поступить так или иначе (в конечном итоге—познание внешней необходимости); 2) сопоставление, согласование индивидом этой познанной внеш­ней необходимости со своими внутренними убеждениями, совестью, личными интересами: 3) проявление воли (выбор и решение) и вытекающая из этого ответственность; 4) стремление к само­осуществлению, реализации себя в объективном мире.

Из этого видно, что проблема внутренней свободы — отнюдь не узкая проблема, замкнутая сама в себе, ограниченная сугубо внутренним миром индивида и не связанная с внешним миром и человеческой практикой, как это может показаться на первый взгляд.

Марксистское понимание свободы нередко искажается его противниками, которые неправомерно сводят это понимание к известной формуле «свобода — это познанная необходимость», идущей от Спинозы, развитой Гегелем и употреблявшейся осно­воположниками марксизма. Подвергая критике данную формулу, они считают, что если понятие свободы связывать с познанием необходимости, то человек, руководствующийся этим пониманием, неизбежно попадает в подчинение необходимости, хотя и осоз­нанной, окажется обреченным на пассивность.

Однако марксистское определение свободы, как было показано выше, отнюдь не ограничивается указанной формулой, поскольку она фиксирует не самую суть свободного деяния, а лишь его предпосылку, условие («осознание необходимости»). К определяющим моментам марксистского понимания сущности свободы относятся, во-первых, принцип практической деятельности, реализации познанной необходимости и, во-вторых, принцип соответствия сделанного выбора внутренним убеждениям человека, его личным интересам.

Познание внешней необходимости является одним из условий свободы, но далеко не всегда достаточным. Возможны ситуации, когда выбор, внешне кажущийся свободным (даже если он совер­шен на основе познания и учета объективной необходимости), на самом деле при ближайшем рассмотрении оказывается нес­вободным, так как он был сделан скрепя сердце, то есть вопреки внутренним убеждениям человека, его совести, личным интересам. Действительно свободный выбор — это выбор, содержание которого не есть нечто внешнее и чуждое человеку, а соответствует его внутренним желаниям.

Однако внутренний мир человека не изолирован от внешнего, он формируется под влиянием определенного социального окру­жения, и побуждения человека в конечном итоге обусловлены его мировоззрением и интересами. Поэтому при оценке того или иного выбора нужно учитывать социальную направленность этих по­буждений, чему и кому объективно служат честность и искрен­ность — социальному прогрессу или реакции.

Поскольку свобода индивида может служить основой не только положительных ценностей, но и всего того, что связано с неспра­ведливостью, беспринципностью, аморализмом, постольку сам факт свободного, самостоятельного выбора не может служить единственным принципом моральной оценки поступка человека. Поэтому марксистское понимание связывает проблему внутренней свободы, свободы выбора с объективным содержанием тех цен­ностей (положительных или отрицательных), которые выбирает человек, с оценкой социальной значимости и направленности его побуждений. Только на этой основе возможна правильная оценка поступков человека.

В противоположность экзистенциалистскому пониманию сво­боды, которое проблему моральной ответственности и долга сво­дит к ответственности человека только по отношению к самому себе, к своим личным побуждениям, марксистское понимание ис­ходит из того, что при оценке того или иного выбора необходимо учитывать степень ответственности человека не только перед самим собой, но и перед обществом, человечеством. Чувство социальной ответственности должно пронизывать все проявления человеческой свободы. Анархистско-безответственная, ничем не мотивированная «свобода» — это уже не свобода в подлинном смысле этого слова. Равным образом субъективистская ориентация индивида лишь на ответственность перед самим собой, своими личными побужде­ниями также еще не ведет к подлинной свободе. Последняя воз­можна при условии нравственной ответственности и морального долга индивида по отношению к обществу, ибо моральной мерой свободы является социальная ответственность.

Лишь в рамках практической деятельности, освобожденной от частнособственнических пут, открывается возможность для реализации истинной сущности человека, его сущностных сил, его свободы. Путь к свободе личности — это путь всестороннего развития его духовных и физических способностей.

 

О смысле жизни

 

Вопрос о смысле жизни человека теснейшим образом связан с пониманием специфики человека как родового существа, его природы и сущности.

Человеческий род, понимаемый как исторически сменяющие друг друга поколения людей, обладает определенными специ­фическими чертами, которые качественно отличают его от других «сообществ» (например, обезьяньих стад, муравьев, пчел и т. п.). К общечеловеческим, родовым качествам относится стремление к познанию, прекрасному, творческой деятельности и всесторонне­му развитию, наличие некоторых общечеловеческих норм морали (так называемых простых норм нравственности и справедливости) и т. д. Однако из этого не следует, что существует некая вечная, неизменная человеческая природа, на которую можно было бы опереться в определении смысла жизни. Наоборот, вся исто­рия свидетельствует о беспрерывном изменении природы чело­века.

Будучи индивидуальной формой проявления человеческого рода, отдельный человек не может осознавать смысл своей жизни без осознания себя в качестве личности. Осознание же своей лич­ности происходит не по наитию и не даруется «свыше», а лишь в результате сравнения себя с себе подобными. Сама постановка человеком вопроса о смысле жизни возможна лишь тогда, когда в нем пробуждается осознание своего «я», чувство человеческого достоинства, когда он начинает задумываться над проблемой объективной значимости своей жизни.

В каждую историческую эпоху перед обществом встают оп­ределенные задачи, решение которых непосредственным образом влияет на понимание человеком смысла своей жизни. Поскольку изменялись материальные условия жизни людей, их социальные и культурные запросы, классовая структура общества, постольку изменялись и представления людей о смысле жизни. И все же не­редко предпринимались попытки определить некий вечный смысл жизни, однозначный для всех людей и для всех времен. Помимо традиционно-религиозного представления («готовить себя к поту­сторонней жизни») выдвигались толкования смысла жизни с позиций абстрактной добродетели («служить истине, добру»), максимального удовлетворения биологических потребностей че­ловека («стремиться к наслаждениям»), экзистенциально-пес­симистических («человек рождается для страданий и смерти») и т. д.

Однако понятие смысла жизни не есть нечто заранее угото­ванное человеку силами, стоящими над человеком и миром, как это считают философы объективно-идеалистического толка и бо­гословы. Творцом смысла жизни является сам человек. Но это не значит, что он формирует этот смысл по своему произволу, следуя лишь сугубо индивидуальным интересам или бессозна­тельным инстинктам, внутренней интуиции и т. п., как это считают представители субъективного идеализма.

Попытки определить формулу, пригодную для всех людей во все исторические эпохи, то есть некую «вечную формулу» смысла жизни, с самого начала были обречены на неудачу, ибо в различ­ные исторические эпохи смысл жизни каждый раз выявляется по-новому и во многом зависит от мировоззренческой ориентации индивида. По мере развития человечества смысл жизни всегда означает нечто новое и другое, однако это не значит, что в каждую эпоху он совершенно новый и совершенно другой. В понимании смысла жизни, его наиболее общих принципов существует неко­торая преемственность, вытекающая из определенной преемст­венности в развитии культуры человечества.

История классовых обществ показывает, что представители различных классов понимали смысл своей жизни по-разному, в соответствии с потребностями и целями, обусловленными их об­щественным положением. В обществах, построенных на принципах частной собственности, для господствующих классов характерны индивидуалистические, эгоистические и потребительские пред­ставления о смысле жизни. «Самоутверждение» личности в усло­виях противоборства частных интересов осуществляется прежде всего путем обладания деньгами, вещами и т. п. Идея универ­сального духовного развития человека, поиски великих гуманисти­ческих идеалов и целей вытесняются гонкой приобретательства, повседневно рекламируемой идеей, будто назначение человека — быть потребительским существом. Противоречие между техничес­кой осн<