Проблема соотношения воли и волеизъявления в сделке

сделка обман насилие воля

На протяжении развития цивилистической мысли, исследования посвященные проблеме воли и волеизъявления в сделке носили дискуссионный характер. Во взглядах учёных нет единого мнения в определении воли. Прежде всего, это связано с тем, что основная трудность в понимании категории воли состоит в том, что в психологии, медицине, философии, юриспруденции данное понятие совпадает лишь частично. Как отмечал И.А. Покровский, «что для древнего права этой проблемы не существовало. Присущий ему формализм (подкреплявшийся строгой формальностью всяких сделок) исключал возможность самого вопроса о внутренней, действительной воле: все торжественно сказанное становилось законом; формула делового обещания была в глазах древнего человека не простым выражением мыслей, а чем-то значительно большим - некоторым мистическим заклятием, «обречением». Но со временем, формализм присущий всем сделкам и значение, которое придавалось слову постепенно утратило свою силу, что породило различные теории в цивилистической науке суть которых сводилась к тому, чему следует отдавать предпочтение в сделке - воле или волеизъявлению. Так, в источниках русского гражданского права первой половины ХIХ века предпочтение отдавалось «волевой теории» к представителям которой относились Ф.К. Савиньи, А. Бринц. С ростом товарного оборота и невозможности ставить вопросы действительности многочисленных договоров на усмотрение воли совершающих их лиц появляется «теории изъявления» (И. Коллер), согласно которой каждый вправе доверять волеизъявлениям других лиц, считая их серьёзными и правильными, а сами изъявители должны нести ответственность за все свои действия, в том числе и за совершенные устно выражения воли. В советской цивилистической доктрине воле и волеизъявлению придавалось одинаковое значение. По мнению М.З. Прилуцкой, «воля не выраженная вовне, остающаяся только в мыслях участников сделки, не может породить правоотношения. Таким образом, для действительности сделки необходимы воля и соответствующее ей волеизъявление». Но не все учёные придерживаются указанного мнения. Следует сказать, что воля в сделке является не только её элементом, но и порождает юридические действия к совершению сделки, что отличает её от событий. Как отмечала Н.В. Рабинович: «Без воли не может быть сделки, ибо воля составляет самое существо сделки». К такому же мнению приходят М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, которые считают, «что основу сделок составляет действительно воля. Именно она создает сделку, и поэтому-то сделка считается волевым актом». Исходя из суждений представленных авторов, мы видим, что приоритет отдан воле, а не волеизъявлению.

В отличие от доктринального толкования соотношения воли и волеизъявления в сделке, законодатель идёт по пути презумпции правильности волеизъявления. Такой подход обусловлен тем, что по внутренней воле лица невозможно судить о его намерении заключить сделку, тогда как с помощью волеизъявления можно установить истинную волю сторон в сделке. И говорить о том, что законодатель поставил волеизъявление над волей - ошибочно, так как это звенья одного неразрывного процесса. Волеизъявление это конечный продукт сложного волевого действия, с которым мы сталкиваемся в гражданском обороте. Кроме того, большинство гражданско-правовых сделок совершаются в простой письменной форме. В п. 2 ст. 162 ГК РФ говорится, что в случаях прямо указанных в законе или в соглашении сторон, несоблюдение простой письменной формы сделки влечёт её недействительность, а ст. 165 ГК РФ предусматривает последствия несоблюдения нотариальной формы сделки и требования о её регистрации. Внутренняя воля, в свою очередь, имеет значение для решения вопроса о действительности сделки по основаниям, предусмотренным ст. 178, 179 ГК РФ.

В ст. 431 ГК РФ определён порядок при толковании условий договора судом. Из данной статьи следует, что во внимание принимается буквальное значение слов и выражений, содержащихся в договоре, которое в случае неясности устанавливается путём сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. В случае если такой способ не позволяет определить истинное содержание договора, суд должен выяснить действительную общую волю сторон с учётом цели договора. Итак, исходя из данной статьи ГК РФ, законодатель отдаёт большее предпочтение волеизъявлению, но при этом и учитывает волю. При постановке вопроса о приоритете воли или волеизъявлении в сделке, необходимо исходить с позиции конкретного случая, условий и смысла договора.

В науке гражданского права проблема формирования воли остается одной из важных для решения вопроса о признании сделки недействительной, в основе которой лежит порок воли. Специалисты расходятся во мнениях, что следует ставить во главу угла при толковании договора - волю или волеизъявление (внешнее выражение). Если волю, то тогда могут пострадать интересы контрагента и гражданского оборота. Если же ставить во главу угла формальный элемент - волеизъявление, то в таком случае может пострадать более слабая сторона сделки, например, если она добросовестно заблуждалась. Так, при определении недействительности сделок по основаниям, предусмотренным ст. 179 ГК РФ необходимо учитывать внутреннею волю лица. Дело в том, что сделка, в основе которой лежит порок воли (ст. 179 ГК РФ) с точки зрения волеизъявления, как правило, содержит все необходимые «атрибуты» легальности правоотношения, но совершается такая сделка с противоправными целями. Из этого следует, что недействительная сделка по указанным основаниям, до оспаривания потерпевшей стороной считается действительной и порождает все вытекающие из этой сделки последствия. Получается, что недействительная, по сути, сделка переходит в разряд действительной сделки, то есть в данном случае проявляется презумпция действительности.

Таким образом, воля и волеизъявление в сделке должны «уравновешивать» друг друга, так как при несоответствии данных категорий, сделка может потерять юридическую силу, что приведёт к ущемлению прав и законных интересов контрагентов.